Хроники Абсурда. Сборник рассказов

…Перед вылетом в Лагос в студию грамзаписи я разругался с перкуссистом и басистом «Крыльев». Причина была настоль тривиальной, что я о ней тут же забыл. Лишь верный Денни да милая Линда, оставив под присмотром наших детей на ферме в Шотландии, поддержали меня и согласились лететь в Африку, где мы собирались записать новый альбом. Благо я умел играть на гитаре и барабанах, и потеря музыкантов узкого профиля никак не могла отразиться на предстоящей работе.

Сойдя с трапа, по наличию военной техники и вооружённых людей на территории аэропорта, мы сразу же поняли, что в стране произошло восстание. Не без труда добравшись до студии, мы пришли в уныние: заведение для звукозаписи оказалось захламлённым и неуютным.

Несколько дней ушло на наведение порядка, и тут нас ждал ещё один сюрприз: ночью кто-то забрался в снятые нами апартаменты, своровал деньги, часть аппаратуры и даже кассеты с предварительными версиями песен для будущего альбома. Но это нас не сломило, а только раззадорило. Мы поймали кураж, и фортуна, наконец, нам улыбнулась. Идеи для новых хитов посыпались как из рога изобилия. Одной из таких песен стала «Миссис Вандебильт», персонаж которой перебралась в джунгли в палатку и «имела в виду» все прелести жизни цивилизованного общества. Я на всякий случай удалил букву «р» из её фамилии, наверно, подсознательно понимая, что кто-то может потом придраться к моему творению. Что я знал о своей героине? То, что она была из богатой американской семьи, переселившейся из Голландии в Штаты, и… И всё.

Большинство песен будущего альбома было написано в таком же хулиганском духе, и к нашему неописуемому удивлению вскоре выпущенная пластинка «Оркестр в бегах» имела ошеломительный успех.

…Спустя несколько лет после концерта ко мне в гримёрную зашла холёная дама с букетом цветов. Сердце ёкнуло, лицо её мне показалось очень знакомым.

– Я вас знаю? – задал я дурацкий вопрос.

– Ещё бы, – усмехнулась женщина. – Я много лет воспитывала тебя. Неужели не узнаёшь? Я миссис Вандербильт.

– Та самая миссис Вандербильт из моего шлягера?!

– Та самая, которая из-за тебя обосновалась в промозглой Англии, стараясь направить твоё образование в нужное русло.

– Даже так? Значит, это вы раскрыли мой талант музыканта, и благодаря вам я теперь купаюсь в лучах славы? – попробовал иронизировать я.

– Я мечтала всего добиться сама, а не жить на содержание отца, – начала издалека ухоженная леди. – Твоё происхождение вообще не интересовало меня. Ты должен был стать одним из битлов, чтобы после распада группы не написать потом эту глупую песню, из-за которой я не сделала карьеру и не вышла замуж. И у меня почти всё получилось! Но я что-то упустила, всё вышло из-под контроля и пошло не так. Не помогла мне и Йоко Оно, которую я познакомила с Джоном на её выставке, своим излишним участием давшая начало распаду «Битлз». Даже твоя ссора с музыкантами перед поездкой в Нигерию, которых я подкупила, и военный переворот, устроенный моими друзьями там же уже ничего не смогли изменить.

– Вы хотите сказать, что я всегда был марионеткой в ваших руках? И только благодаря вам я выбился в люди? Я Пол Маккартни, всемирно известный певец и музыкант?!

– Ты – не Маккартни. Пол Маккартни погиб в шестьдесят шестом году и похоронен в аббатстве святой Сесилии. Ты – всего лишь его двойник.

…Всю ночь мы пытались выдавить из себя что-нибудь оригинальное к новому альбому, но, как всегда, разругались с Джоном. Ему не нравилась моя мелодия, мне – его стихи. Джордж что-то наигрывал на гитаре, Ринго дрыхнул на диванчике, и я плюнул на всё и покинул студию «Эбби Роуд», громко хлопнув дверью. В это раннее ноябрьское утро моросил дождь, и мне хотелось побыстрее уехать отсюда и согреться в уютной постели.

Не успел я завести автомобиль, как в окошко кто-то постучал.

– Вы не подбросите меня? – спросила миловидная девушка, когда я открыл дверцу.

– С большим удовольствием, – улыбнулся я. – Хоть на край света.

– На край света не нужно, – ответила она, закрывая зонтик и усаживаясь рядом. – Только до центра.

– Что делает девушка на улице в такую рань? – спросил я, разгоняясь на пустынной улице.

– Жду вас. Вы же Пол Маккартни?

– Да, – наигранно удивился я. – А вас как зовут?

– А я – миссис Вандербильт, – ответила она и схватилась за руль, направляя машину в сторону фонарного столба. – Впрочем, это теперь не имеет никакого значения.

…Как-то перед очередными гастролями, попивая пиво на «ранчо», я вдруг поймал себя на мысли, что всё время думаю о миссис Вандербильт? Кем она была и на что рассчитывала? Я прекрасно помню своё детство и всё, что с ним связано. Кто сошёл с ума – я или она? Кстати, весь этот бред про моего двойника – неплохая идея для новой песни! Надо написать что-нибудь весёленькое на эту тему».

P.S. Комментарий ко всему вышеизложенному.

Я с глубочайшим уважением отношусь к творчеству Пола Маккартни. Мы с ним никогда не ссорились. И всё, что здесь написано – полная чушь, плод больного воображения. Пол жив и здоров, так же как и я.

Искренне ваш Джон Леннон.

Гоп, хэй гоп!

Гаусу Мороти Анья «ECCE HOMO»

Иллюстрация Григория Родственникова

Михаил Мишин, молодой талантливый автор полусотни романов и пьес, проснулся в это солнечное майское утро от громкого стука в ворота дачи. Конечно, потрёпанный шестидесятилетний писательский организм, умученный ночным обмытием итогов только что завершившегося конкурса, отчаянно протестовал против насильственного поднятия с лежбища.

Но!

Настойчивый грохот всё усиливался, угрожая переходом в радикально-штурмовые действия. Пришлось со вздохом тащиться открывать незваному гостю.

– Филя, это же не наш метод! Начало девятого всего! Где гуманизм?! – возопил писатель, увидев в проёме распахнувшейся калитки всклокоченную шевелюру своего собрата по литературному бизнесу Фила Валери. – Забыл, что ли, как вместе буйствовали и фантазировали всю ночь над итогами? Трёх часов ещё даже не прошло!

– Вставай, засоня, Апокалипсис проспишь! – мрачно отозвался пришедший. – Проверь-ка лучше прямо сейчас свой смартфон и комп. С моими какая-то натуральная фигня творится…

Донельзя хмурое выражение лица гостя никак не намекало на возможность розыгрыша и оба быстрым шагом отправились в «творческую лабораторию писателя» на втором этаже дома, задержавшись лишь на минутку у холодильника, чтобы прихватить по бутылочке «Старого мельника».

Удобно раскинувшись в рабочем кресле, хозяин включил компьютер и, дожидаясь начальной загрузки, с наслаждением приник к мягкому бархатному напитку.

– Это что ещё за…?! – на экране монитора вместо привычной заставки с котиками зловеще багровел недвусмысленный приказ: «Вам необходимо в трёхдневный срок пройти Антинейросетевую Идентификацию. Предварительная запись на процедуру в ближайшем Многофункциональном Центре».

– Угу. У меня такое же – и на ноуте, и на смартфоне, – Фил мрачно тянул пиво, наблюдая за безуспешными хозяйскими попытками устранить роковые слова с экрана смартфона. – Но хуже всего, что все банковские карты и счета тоже заблокированы, я специально заезжал в круглосуточное отделение Сбера проверить. А где хоть здесь этот самый ближайший МФЦ?

– МФЦ, МФЦ, – встав с кресла, Михаил подошёл к окну и в задумчивости поскрёб лысину, решая непростую задачу, ведь в отсутствие доступа к электронным гаджетам рассчитывать можно было только на успевшую облениться память. – Как-то и не интересовался, никогда… Может, там, где сельсовет? О, вон кто нам поможет!

И, распахнув створку окна, громко прокричал наружу:

– Петрович, подожди!

Приятели резво скатились по лестнице и со всех ног припустили следом за крепким мужиком в фирменном «энергосбытовском» комбезе, что неторопливо шествовал по улице, периодически прикладываясь к пивной полторашке.

– Здорово, писарчуки! На кой вам с утра пораньше электрик понадобился? Коротнуло что ль чего?

– Да нет, Петрович, – Михаил задержал протянутую мозолистую пятерню в своей мягкой ладони, – Бог миловал. Ты ж все организации на подведомственном участке знаешь?

– Ну…

– Просвети, где тут у нас МФЦ?

– А зачем вам здешнее МФЦ? – недоумению работяги не было предела. – Вы ж столичные… А! Так это насчёт нервной сетки, небось?! С ней в здешнюю школу надо!

– Точно?! А в сообщении…

– Точней не бывает! Мы с Серёгой, напарником, почти два часа с ними ночью провозились! Проводка в школе старая, а у них два аппарата мощных, вот школьные шестнадцатиамперники постоянно и вырубало, пришлось отдельную линию от самого ввода тянуть. Подключили, всё заработало чин-чинарём, а ихний старшой – мировой мужик, хоть и непростой дюже – руки нам пожал и по пятёрке на брата как с куста. А потом говорит, дескать, Петрович, ладонь, к экрану приложи.

– А ты?

– А чего я? Органам возразишь что ли? Приложил, а там про меня всё – где, когда, как, с кем и в каких позах. Даже про те случаи, какие я уж за давностью и позабыл совсем. А потом зелёный огонёк замигал и надпись «Пройдено», мол. Следом и Серого – на другом аппарате, правда – «просветили». Я сдуру возьми да ляпни – где, дескать, подписывать про неразглашение?

– А они?

– Посмеялись только. Разглашай, говорят кому хочешь. Главное, сказать не забудь, что ничего страшного в этом деле для людей нету. А то слухов разных уже вагон и маленькая тележка… Мы с Серёгой еле до конца смены дотерпели – чтобы обсудить это всё под полторашечку, но так ничего толком в голову и не пришло, для чего и почему всё затеяно?

– Вот и нам тоже ничего в голову не приходит… Так, значит, в школе говоришь?

– Угу.

– Спасибо, Петрович!

* * *

Поселковая школа встретила незадачливых литераторов мельтешением народа и машиной Скорой помощи, приткнувшейся сбоку от крыльца. Внутри же сразу привлекали внимания два терминала футуристического вида, перемигивающиеся разноцветными огоньками. К ближнему подходили и, быстро получив какие-то печатные, похожие на кассовые чеки, ленточки, отходили посетители, а рядом с дальним возились с неподвижным телом двое медиков. Приятели невольно, словно бы специально оттягивая момент общения с неизвестной техникой, подались в ту сторону. Видимо, врачебная помощь подоспела своевременно, потому что отёчная бледность потихоньку уходила с лица пострадавшего. И тут случилось неожиданное.

– Григорий, – позвало нежное сопрано из недр аппарата, – посмотрите, пожалуйста, в камеру!

Доктор, делавший повторный укол пациенту, вздрогнул и недоумённо повернул голову на звук.

– Вполне достаточно! – терминал заиграл переливами зелёных огоньков. – Идентификация пройдена!

Не сговариваясь, приятели приподняли пострадавшего и помогли медицине устроить бедолагу поодаль, на свободной школьной скамейке. Затем Михаил с внутренним трепетом занял место перед терминалом, быстро ввёл фамилию, имя, отчество, дату рождения и, повинуясь совершенно неожиданному побуждению, в графе специальность вбил слово «водитель». Аппарат недовольно заморгал багровым и потребовал прикладывания ладони, после чего почти мгновенно выдал на экран:

«Михаил Мэ. Профессиональный автор, 45 лет сочинительства, более 50 опубликованных книг с множеством переизданий. Основной доход – написание или НЕ написание платных рецензий на собратьев по перу.

Для окончательной идентификации прибыть завтра на Библиотечную улицу с образцами творчества – рукописными либо печатными – на бумажном носителе.

Схема проезда прилагается».

Машина выплюнула распечатку в руки расстроенному писателю и занялась его собратом.

– Нет, ты погляди, чего творят-то! – уже на школьном крыльце Фил обнаружил приписку на обороте, ранее незамеченную обоими: «В случае не прохождения идентификации лицо будет признано враждебным нейроагентом с лишением всех имущественных и интеллектуальных прав, а также полным запретом использования устройств с выходом в Сеть…»

– Ну, и что ты обо всём этом думаешь?

– Похоже, что дело не просто в выявлении реального авторства текстов, что у всех на слуху, и дело не ограничится обнародованием пикантной подробности про брутального Макса на самом деле являющегося плаксивой Линдой. Возьмут за жабры всех, кто с чем-то подобным баловался.

– Так в чём преступление-то использовать для «проходных» кусков текста нейросеть? Многие этим баловались, особенно из быстрописучих топов нашего WriterTomorrow – удобно же, задал нужную канву, персонажей да желаемый эффект и получай через пару минут готовую главу, которую только немного подрихтовать осталось.

– Миша, – Фил выразительно покрутил пальцем у виска, – ты не протрезвел ещё или просто прикидываешься? Ну, представь на минуточку, что той же сеткой пользуются всякие там нехорошие личности – ладно ещё какая-нибудь Грета Хрюнберг просит сочинить петицию в защиту пингвинов на Мальвинских островах. А ежели радикальные гомофобы или ещё кто похуже? Вот тебе сразу десятка строгого за пособничество терроризму: задание нейросети давал – давал, её развитию этим способствовал – способствовал – «Встать, суд идёт!»

Ладно, успехов тебе в прохождении…

* * *

Странное зрелище представляла из себя скромная Библиотечная улица в этот погожий майский день. От платформы Левобережная, мимо церкви Новомучеников российских и Института Культуры шли и шли вереницы парадно одетых людей с туго набитыми книгами чемоданами, сумками простыми, сумками на колёсиках и даже тележками. Доходили до скромного бежевого здания за тёмно-синим забором и словно бы растворялись на территории домовладения под номером тридцать восемь, поскольку никакого обратного людского потока не наблюдалось.

Внутри здания посетителей ожидал сюрприз – множество лифтовых кабин, то и дело «заглатывающих» очередную порцию посетителей.

– Спокойствие! – волей судеб соседкой Михаила оказалась Моня Черкешина, умница, красавица и замечательная литературоедка. Даже затаскивать в двери кабинки объёмистую клетчатую сумку, битком набитую своим литературным багажом, она ухитрялась с удивительным изяществом. – Сдержанность есть ярчайший признак развитого интеллекта, отличающего аристократа духа от необразованного быдла.

«Да уж, аристократ духа с дрожащими коленками!» – писатель проводил её долгим взглядом и уныло потащился в открывшийся справа проём.

«Класть сюда!» – пророкотало откуда-то сверху сразу же вслед за закрытием дверей, а в противоположной стене открылась уродливая крокодилья пасть, подсвеченная изнутри багровыми отблесками. Михаил непослушными пальцами сунул туда одну из верхних книг, пасть захлопнулась и под скрежет шредера, почти заглушаемый задорной музыкой из «Орфея в Аду», кабина начала движение. Спустя секунды движение остановилось, мигнуло багровым и снова прозвучало ненасытное «Класть сюда!», а потом ещё и ещё и ещё.

Взмокший от волнения, проверяемый только и успевал доставать и запихивать в ненасытную утробу все новые и новые тома. Груда книг, дома казавшаяся просто огромной, таяла, как снег под весенним солнцем. Случайно он сплюнул на металлический пол и смертельный озноб продрал организм до глубины костей – слюна с шипением испарилась с гладкой поверхности. Но выхода – даже в унизительные нейроагенты – не было и оставалось кормить «крокодилью пасть» всё снова и снова, надеясь, что проверка закончится раньше, чем обретёт свою жертву адская сковорода.

– Проклятая русская литература, – даже герметичные стены не смогли сдержать этот отчаянный женский вопль. – Да будет проклят тот день, когда в погоне за тобой я оторвалась от тётушкиной швейной машинки…

Воздух в кабине накалился до состояния хорошей парной, но Михаил, стиснув зубы, продолжал и продолжал своё занятие. Но вот и последний томик, выпущенный ещё на заре туманной юности, отправился прямиком в светящуюся багровым «пасть». Шредер издевательски взвыл и…

* * *

Когда потерянное было сознание милосердно вернулось в измученное тело, вокруг продолжалась обычная суета подмосковной улицы. Натужно кряхтя, Михаил встал с дворовой лавочки и в недоумении уставился на маленькую самодельную открытку, намертво зажатую в левой руке. Рисованный улыбающийся медвежонок протягивал адресату букет колокольчиков, под которым неровным детским почерком было выведено: «С днём раждения, мамочка! Твой Мишутка»

В памяти смутно забрезжило, что этим детским подарком давно ушедшая мама пользовалась как закладкой. В том числе и при чтении самой первой изданной книги Михаила, авторский экземпляр которой был торжественно вручён ей. А ведь это же тоже образец его творчества!

Попытку осмыслить дальнейшее, прервало громкое дребезжание, совсем было скончавшегося смартфона. Чёрно-багровая тьма его экрана медленно сменялась яркой синевой весеннего неба, на фоне которого загорались золотые буквы:

ECCE HOMO.

Виктор Малютин

«ПУТЬ КРИТИКА»

Иллюстрация Сергея Кулагина

Автору не писалось… Совсем не писалось. Вдохновение улетело куда-то. Он поменял ник на сайте, но всё равно не смог ничего написать уже не первый месяц. Другой бы запил или пошёл дрова рубить, но и это не помогало, особенно с учётом цены на газ приходилось заготавливать много дров. А вдохновение так и не приходило, даже с дровами.

– А не заняться ли мне критикой? – сказал сам себе автор и стал искать, что же ему эдакое раскритиковать? – Ага! – воскликнул он. – Именно это подходит, даже искать долго не надо.

Энергично открыв текст, он процитировал: – «Мой дядя самых честных правил».

Далее шёл шедевр критики, содержание которого одобрили все, кто сам не пишет, но с удовольствием читает, как травят какого-то автора, это же так приятно, поржать над кем-либо. Неважно, что смех без причины на Руси всегда означал вполне определённо – признак дурачины.

В итоге он заявил, что взял на себя (хотя правильно писать в себя, ведь все знают правила, что надо писать «В», а не «НА»), обязанности научить автора хорошо писать.

«Автор посчитал читателей лохами, поскольку вовсе не указал, чем правил дядя, куда он правил и с какой целью конкретно правил дядя автора. Кроме того, фраза содержит фатальные орфографические ошибки, лишая саму фразу смысла. Следовало бы написать: „Мой дядя сам честно правил“ (лошадью, повозкой, санями, на выбор автора), либо „Мой дядя честен был сам и правил“ (опять же санями, лошадью или даже государством). Если бы автор больше думал, когда пишет, он не стал бы вводить читателя в затруднение, заставляя додумывать, что же он имел в виду. Это, не говоря уже о глагольной рифме, которыми изобилует это, с позволения сказать, произведение (занемог, заставил, выдумать не мог, и это только в начале произведения). Остаётся надеяться, что автор наконец-то внемлет моей критике и напишет хоть что-нибудь стоящее».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.