скачать книгу бесплатно
Стенокардия.
Парень кидает мне: «Привет» и собирается пройти мимо, но я, понимая, что больше, возможно, такого удобного случая не предвидится, торможу его вопросом:
– Мы можем поговорить?
Останавливается, смотрит на меня взглядом, от которого прошибает озноб, и, скривив губы, уточняет:
– Твой друг не будет против?
Не прячу глаза.
Приревновал?
Это хорошо или плохо?
Некогда разбираться. Главное сейчас объяснить, что между мной и Максом чисто братско-сестринская любовь.
– Не будет. Потому что Макс просто друг. Без всяких скрытых значений.
Продолжаем таращиться друг на друга, вспоминая про непонятки из прошлого, связанные с его братом, когда-то просто моим другом.
Матвей первый разрывает контакт и пренебрежительно спрашивает:
– А нам есть о чем говорить?
Молчу. Диалог получается каким-то неправильным.
Неужели после тех чувств, что мы пережили, нам не о чем поговорить?!
Неужели в его сердце не осталось немного если не любви, то нежности ко мне?!
– Если ты думаешь: я скажу, что рад тебя видеть, то это не так, – бросает он, отгораживаясь от меня.
Проглатываю обидные слова, раздирающие душу, стараясь не показать, как мне больно.
– Мы же будем проходить ординатуру вместе, – выискиваю аргумент и заметаю следы своих чувств, своих скрытых желаний. – Каждый день встречаться.
– И что?
От его равнодушия внутри я уже давно захлебываюсь слезами, но снаружи держу лицо и только мысленно, будто заклинание, причитаю: «Боже, дай мне сил сейчас не разреветься перед ним».
– Я думала…
Кривится.
– У тебя не всегда это получается.
Этот удар под дых приводит меня в чувства. Собираю остатки силы, гордости и выплевываю:
– Скажи еще, никогда бы не подумал, что из меня что-то получится. Я же женщина, а решила стать хирургом!
Молчит, а мне уже не остановиться:
– Знак молчания – знак согласия?!
Похоже, говорить теперь буду только я.
– Вот скажи, ты бы удивился, если бы тебе заявили: «Какой красавчик, еще и доктор хороший»?
Усмехается.
– Вот-вот. Почему же все мужчины, примеряющие на себя роль хирурга, вместе с решением о специализации, словно подписывают негласный договор: ненавидеть женщин, выбравших аналогичную специализацию. Что это?! Не допустить даже мысль, что они могут быть в чем-то хуже женщины?
– Бред. Я не боюсь конкуренции. Для этого я пахал все это время и получил красный диплом.
– Забудь, какого цвета у тебя диплом! Тебе не говорил об этом Лешин?!
– Давай не попадаться друг другу на глаза, – произносит Матвей, проведя черту под нашим сумбурным диалогом, и, не получив от меня ответа, уходит.
Кусаю губы, извергая вопросы:
Почему?
За что?
Как так!
Есть ли страшнее наказание, чем встретить Матвея, когда он забыл меня?!
Если вчера я решила, что была не в форме и выполняла задания на автомате, то сегодня даже Лешин, внимательно отсканировав мое лицо, спросил:
– Аниса Аминовна, вы не заболели?
Я попыталась взбодриться, но моей энергии хватило на пару часов, а новой порции энергетического коктейля в организме не оказалось.
7 глава. Игнор
Что-то я вчера поплыл.
Реально.
Аня, в новой, еще более завораживающей версии, нежданно появившаяся передо мной, атрофировала напрочь весь здравый смысл, заморозила память. Я снова ощутил себя влюбленным мальчишкой, позабыв, какую боль она мне причинила. А сейчас, словно отходя от наркоза, остро чувствую ее и, скрипя зубами, терплю.
Закрываю глаза и всплывает картинка из прошлого…
Больничный подоконник, я сижу на нем, тупо уставившись в одну точку.
Последние числа июня, за окном жара и ветер играет зеленой листвой, а внутри меня убийственный холод Антарктиды.
Девушка, которую я люблю, забрала деньги и уехала!
Повторяю себе, как заклинание: «Неправда».
Только время стирает дни на календаре и мою уверенность в этом. Она не приходит, не связывается со мной, чтобы объяснить свое исчезновение…
Другой месяц. Другое окно.
Смотрю на него, задрав голову, и молю: «Выгляни. Пусть все, что произошло, будет просто ужасным сном!»
Бабулька, божий одуванчик, проходит мимо со своей собачонкой и, сочувственно смотря на меня, произносит:
– Сыночек, там уже другие жильцы.
Бросаю взгляд на цветущую будку и хочется орать.
Нет!
Пожалуйста, пусть это будет неправдой!
Август. Берлога, я и ноут, в котором до рези в глазах просматриваю списки абитуриентов, чтобы найти знакомую фамилию и примчаться к ней и спросить: «Почему?»
Переворачиваюсь на другой бок. Надо постараться уснуть.
Невозможно прокручивать и пропускать через себя тот ужас, что пришлось пережить тогда…
Закрываю глаза, но сон не идет.
Жесть.
Вставать в три утра – не вариант.
Зачем она опять вернулась в мою жизнь?!
Тогда, когда мне надо быть предельно сконцентрированным и спокойным.
Может, позвонить профессору и вернуться в Питер?
Я же не выдержу присутствия Ани рядом. Вчера реально хотел втащить ее парню.
Ну да, и что скажу ему?!
Здесь моя бывшая! Спасите-помогите!
Бред!
Надо брать себя в руки.
Глупо отказываться от места, о котором мечтал и которое с трудом получил, ради девчонки, что однажды разбила сердце, даже не потрудившись объясниться.
Нельзя позволить ей разбить и мою карьеру!
Надо просто держаться от нее на расстоянии.
Справлюсь!
Все равно адекватного выбора у меня нет…
Кое-как засыпаю, но сон поверхностный. Такое ощущение, что полголовы спит, а половина бодрствует.
Встаю измученный, рассерженный, но решивший целиком и полностью сосредоточится на работе, ради которой поменял город, и не забивать голову посторонними отвлекающими мыслями, и, если понадобится, игнорить свою бывшую.
На завтрак заглатываю йогурт и пью чай с бутербродом.
За год совместной жизни с Ланой я опять привык к комфорту, к домашней еде, и временный беспорядок и отсутствие нормального питания раздражают, поскольку напоминают о тех днях, когда не хотелось возвращаться в хаос, в котором жил. Для кого-то подобное – норма жизни, но для парня, привыкшего к пирогам, домашним котлетам и вылизанным поверхностям в доме, это являлось раздражающим фактором.
В такси, добираясь до работы, решаю: надо поскорее пригнать тачку, поскольку человеку, привыкшему держать свою жизнь в собственных руках, не перестроиться и не привыкнуть предоставлять ее в руки некоторым баранам.
На удивление, в больницу приезжаю с хорошим запасом времени.
Рад этому факту. Не люблю опаздывать и людей, которые легкомысленно относятся к пунктуальности.
На отделении ординаторов еще нет, но не успеваю подумать, как это хорошо, как мое уединение нарушает Аня.
Она впивается в меня взглядом, проникая туда, куда не позволено. Бросаю ей: «Привет» и хочу уйти, но девушка останавливает меня.
– Мы можем поговорить?
Оборачиваюсь и, смотря в космические глаза своей бывшей, думаю: как безболезненно для нас обоих уйти от разговора?
Не хочу нырять в прошлое. Меня и так затягивает оно и вспарывает едва рубцующиеся раны.
– Твой друг будет не против? – спрашиваю и кривлю губы, произнося «друг», вспоминая это коробящее слово из прошлого.
Не тушуется, не отворачивается, а отвечает:
– Не будет. Потому что Макс просто друг. Без всяких скрытых значений.
Вглядываюсь, ловя ее эмоции. Не врет.
Неожиданно.
Полностью забыв про логику, как придурок, радуюсь этой новости. Хорошо хоть умело скрываю и не показываю вида.
Насильно вытаскиваю себя из неправильного состояния.
Эта информация ничего не поменяет. Человек, предавший однажды, сделает это снова, как бы он ни уверял. А жить на пороховой бочке с профессией, выбранной мной, невозможно.
Все еще пытаясь завершить разговор, который возвращает в мою голову хаос и сжимает сердце от убийственных воспоминаний прошлого, отворачиваюсь и бросаю фразу, которая должна ликвидировать желание Ани со мной общаться:
