скачать книгу бесплатно
– А нам есть о чем говорить?
Молчит. Кусает губы.
– Если ты думаешь: я скажу, что рад тебя видеть, то это не так, – добавляю, выстраивая между нами железобетонную стену. Будет проще, если девушка сама станет игнорить меня.
– Мы же будем проходить ординатуру вместе, – пищит она. – Каждый день встречаться.
– И что?
Аня пытается скрывать свои эмоции, но я слишком хорошо знаю девушку. Она расстроена. Ей больно от моего равнодушия.
Почему?
Рассчитывала, что я все забыл и брошусь в объятья?!
– Я думала…
Кривлюсь. Я не хочу грубости. Не хочу перегибать палку, но Аня не понимает иначе, а я не в состоянии снова возвращаться к диалогу с ней.
– У тебя не всегда это получается.
Вспыхивает, вздергивает подбородок и показывает стальную часть своей натуры:
– Скажи еще, никогда бы не подумал, что из меня что-то получится. Я же женщина, а решила стать хирургом!
Молчу, несмотря на то, что девушка говорит бред, надеясь: так быстрее мы завершим общение.
– Знак молчания – знак согласия?! – заводится она, но вступать в полемику по-прежнему не собираюсь.
– Вот скажи, ты бы удивился, если бы тебе заявили: «Какой красавчик, еще и доктор хороший»?
Усмехаюсь. Ну да, вопрос бьет прямиком по профессиональной самооценке.
– Вот-вот. Почему же все мужчины, примеряющие на себя роль хирурга, вместе с решением о специализации, словно подписывают негласный договор: ненавидеть женщин, выбравших аналогичную специализацию. Что это?! Не допустить даже мысль, что они могут быть в чем-то хуже женщины?
– Бред, – бросаю ей эмоционально, не выдержав. Мне не нравится ее сравнение меня со всеми мужчинами, поскольку я так не считаю. – Я не боюсь конкуренции. Для этого я пахал все это время и получил красный диплом.
– Забудь, какого цвета у тебя диплом! Тебе не говорил об этом Лешин?!
– Давай не попадаться друг другу на глаза, – устало бросаю я, понимая: иначе мы так и не завершим то, что в принципе не надо было начинать.
Иду по коридору, на ходу изучая карту Абрамкина. Его планируют ставить на операцию, и мне интересен его случай.
Краем глаза вижу идущего навстречу человека в белом халате и беру левее, планируя разойтись, но он все равно надвигается на меня.
Поднимаю глаза. Блогер.
По взгляду, которым парень бодается, понимаю: сейчас сцепимся.
Настраиваю себя не перегибать палку, но спускать ему хамство точно не собираюсь.
– Звезда Питера, – насмешливо начинает он. – Думаю, тебе климат наш не подходит! Ты привык к своим депрессивным серым будням, а мы любим хорошую погоду!
– Ты о чем? – строю из себя дурака, не понимающего завуалированный посыл куда подальше.
– Возвращайся туда, откуда приехал!
– С какой радости?
– Ты нам здесь погоду портишь!
Парень сжимает кулаки, вижу, они у него тоже чешутся.
– Ваши проблемы.
– Ты тупой?!
Вот с точностью наоборот. Лезет на рожон, хотя с его комплекцией я загашу его с первого удара.
Он реально всего лишь друг?!
– Это ты посредственный чувак, способный только изображать врача в блогах. А я приехал сюда учиться, и мне ваша погода фиолетово! Меня ничего, кроме работы не интересует. Усек?!
Делаю шаг, чтобы обойти его, но дебил пытается заградить проход. В итоге жестко сталкиваемся плечами, но я все-таки прохожу и иду дальше по коридору, пытаясь выбросить из головы инцидент и не думать: это была его инициатива или с подачи Ани?
8 глава. Решение
Влетаю в лифт и врезаюсь в его взгляд. Обжигаю роговицу, опаляю кожу, гортань, трахею, словно меня лизнуло пламя огня. В итоге: не вижу, не дышу, только чувствую его. Но даже этого слишком много для влюбленной дурочки в ограниченном маленьком пространстве железной клетки…
Практически на ощупь нажимаю на кнопку этажа и хриплю «привет» в ответ.
Это единственная фраза, которую мы бросаем друг другу за день, и это убивает.
На эмоциях после несостоявшегося разговора я распсиховалась и хотела забрать документы и уйти, но образумила себя. Было так непросто попасть на кафедру, о которой мечтала, и уходить сейчас лишь подтверждать слова Лешина, что женщина-хирург – недоразумение.
Да, для моего психического состояния решение остаться – тяжелое испытание, но я как мантру повторяю: «Я сильная! Я справлюсь!»
Вот только настроить свой организм, игнорировать Матвея так же филигранно, как он меня, не получается. Понятия не имею, где располагаются кнопки управления эмоциями и чувствами в моем организме, и поэтому просто стараюсь внешне казаться равнодушной. И лишь каждый вечер тихо топлю слезы прожитого дня в подушке, осознаю: долго так я не выдержу.
Лифт закрывает двери и на какие-то секунды, отделяя нас от мира, перемещает в пространстве.
Дышать становится сложнее.
Такое ощущение, что мы поднимаемся не на седьмой этаж, а к семи тысячи километрам, где уровень снабжения крови кислородом составляет шестьдесят процентов от необходимого.
Критически низкий!
Шумно вдыхаю в себя его остатки, ощущая, как в моем организме происходит целый комплекс патологических реакций, и в порыве отчаянья поворачиваюсь к Матвею.
Сталкиваемся, сливаемся, плавимся взглядами какие-то пару секунд, прежде чем в глазах парня зашториваются эмоции, и я вижу только холод безразличия.
Хочется крикнуть: «Не надо! Пожалуйста! Не прячься от меня!», но он уже не мой любимый Матвей из прошлого, что только мелькнул перед глазами, а робот, который не видит, не слышит, не чувствует.
За что?
Почему?
Что-то не так?!
Мне жизненно необходимы ответы на эти вопросы!
Двери медленно открываются, и я вылетаю первой.
Дышать, дышать, дышать.
Не чувствовать его так близко и так невыносимо далеко.
Целый день кручу в голове возникшие вопросы.
Да, я уехала, но я же попросила прощения и объяснила, что делаю это ради того, чтобы он жил.
Почему такой игнор?
За то, что решила единолично?!
С каждым часом мне кажется поведение Матвея все более ненормальным, и я чувствую жизненно необходимую потребность как можно скорее выяснить причины, иначе просто загублю себя и ординатуру.
Приняв решение еще раз поговорить с ним, лечу в коридор и сталкиваюсь с Максом в дверях.
– Не знаешь, где Матвей?
Парень вгрызается в меня взглядом.
Злюсь.
– Если не знаешь, так и скажи. Не надо меня гипнотизировать!
– Пошел к Лешему, – и следом жестко. – И желательно, чтобы оттуда не уходил.
– Макс!
– Что Макс?! Он опять вгоняет тебя в депрессию! – и, сбавив обороты, добавляет. – Я хочу мою улыбчивую любимку, а не депрессивную анорексичку, в которую ты опять решила превратиться.
– Не мели чушь.
Он вскидывает брови.
– Что ты сегодня съела за день?
Задумываюсь и, понимая, что мой ответ подтвердит его слова, начинаю оправдываться:
– Сегодня много работы. Я уже зашилась клеить, подшивать и переписывать.
– Вчера?
Молчу. Сказать нечего.
– Вот я об этом и говорю.
Пожимаю плечами.
– Это временно.
– Ничего не бывает постояннее, чем временное.
– Ты заделался в философы? – пытаюсь сбавить градус нашего разговора, но друг не ведется.
– Я заделался в твоего личного оруженосца, который убьет жестокого дракона.
– Да нет, ты не философ, а сказочник.
Натягиваю на лицо улыбку.
– Да, я не скажу, что у меня все прекрасно, но и ничего ужасного нет. Просто надо отойти от шока. Он моя первая любовь, первый мужчина и появился неожиданно. А еда в столовой невкусная, вот я про нее и не вспоминаю. Буду из дома что-нибудь брать.
– Учти, я буду за тобой присматривать!
– Учту, – обещаю я и позволяю себя утянуть обратно в ординаторскую, где мы болтаем до часа Х, когда надо идти к Лешину.
Наставник, как всегда, находит косяки, казалось бы, в идеально сделанной работе и, подводя итоги недели, резюмирует, что мы сами себе продемонстрировали, какие еще зеленые и безмозглые. Одному Матвею достается скупая похвала, и я позволяю себе, слушая ее, задержать взгляд на серьезном лице парня.
Он, как всегда, самый лучший! Кредо у него такое, видимо.
Едва Лешин закругляется, Матвей исчезает из отделения одним из первых.
В убитом состоянии плетусь к выходу, понимая, что впереди выходные и разговор придется отложить до понедельника.
Кошмар!
Как мне пережить эти шестьдесят часов ожидания?!
Уже в дверях меня цепляет Аллочка и обрушивает свой вагон новостей. Слушаю ее безобидную болтовню и пытаюсь выкинуть мучащие мысли, пока не звучит ошарашивающий вопрос:
– Тебе тоже понравился красавчик?
– Кто? – выдыхаю, покрываясь пятнами, как преступник, пойманный на месте первого преступления.
– Как кто? Никитин.
