Сага о павшей короне

Серена Риверс

Сага о павшей короне

Пролог. Туманные воды

Рассвет всегда приносит надежду…

По непримечательной тропинке, тянувшейся вдоль горного озера, с опаской озираясь по сторонам, почти бежала молодая женщина. Ветер то и дело срывал с головы капюшон зеленой бархатной накидки, обнажая длинные угольно-черные волосы, которые женщина вновь торопливо прикрывала, тщетно убирая растрепанные непослушным ветром пряди с глаз.

Тропинка была узкой, каменистый берег то и дело проваливался под ногами, а слишком густая поросль ели больно царапала руки и лицо. Нога, уже подвернутая несколько раз отзывалась режущей болью с каждым новым шагом, но позволить себе передохнуть, или хотя бы чуть замедлиться нельзя. Нужно было спешить.

Оглушительный хруст дерева, послышавшийся со стороны леса, вызвал новый приступ паники. Она знала, что могло вызвать этот звук. А точнее кто.

Нельзя дать себя обнаружить. Хотя, что-то подсказывало ей, что это лишь вопрос времени. В панике закрывая рот руками, чтобы заглушить вырывающийся вскрик она изо всех сил побежала вперед. Нога предательски ныла, а глаза застилали слезы, мешающие разглядывать дорогу.

Неудачный шаг и вот она уже лежит на краю каменного обрыва. Нога больше не движется, в голове туман, и что-то влажное и теплое на затылке. Времени на осознание ситуации нет.

Где-то рядом слышится утробное рычание и первобытный страх охватывает все ее тело, заставляя подняться каждый волосок, забираясь глубоко в голову и заставляя действовать.

Борясь с тошнотой, из последних сил она переворачивается на живот и, цепляясь руками за камни и корни пытается ползти. Сил не хватает.

А меж тем, туман за её спиной начинает сгущаться, материализуясь в нечто неестественное.

Последняя надежда на спасение гаснет когда сопровождаемая угрожающим рычанием серая чешуйчатая лапа с длинными когтями показалась перед глазами…

Рассвет всегда приносит надежду…

Солнце уже почти выглянуло из-за скал, окружавших неестественно круглое озеро. Оно освещало облака на ярко-голубом небе, окрашивая их в различные оттенки золотого и розового. Оно так же прорывалось сквозь ущелье в горах освещая маленький участок суши, и спину пожилой женщины, внимательно вглядывающейся в гладь озера, с водой настолько темной, будто кто-то специально развел в этом озере черную краску.

Это была стройная женщина с горделивой осанкой, моложавостью и грациозностью движений, присущей особам благородного происхождения. Единственное что выдавало ее возраст это седые пряди в длинных, когда-то смоляных волосах, которые сейчас были заплетены в длинную, спускающуюся прямо к пояснице толстую косу.

И глаза. Её глаза, которые когда-то были ясными и зелеными, словно редчайший рубин, со временем поблекли. Из них будто бы ушла жизнь.

– Прости… – сказала она с едва уловимой каплей грусти, куда-то в сторону озера.

А затем, повернув голову, она сочувственно, посмотрела на малышку пытающуюся поймать ящерицу, юрко бегающую, меж камней.

– Милая, ты же знаешь, что Её Величеству это не понравится! Не стоит обижать никого из здешних жителей…

Внезапно, в небе раздалось громкое карканье, и два огромных черных ворона сели на сосну неподалеку. Женщина бросила на них хмурый взгляд, и словно в ответ на него, вороны издали протяжный, полный боли и горя звук. Этот звук был мало похож на привычное карканье, в нем было что-то ещё. Потустороннее и жуткое, понятное только женщине, что слушала их, с каждой секундой меняясь в лице.

– Ясно… – с болью в голосе тихо сказала женщина. Её почти бесцветные глаза на секунду стали влажными – Милая, нам пора!

Малышка посмотрела на женщину с выражением вселенского разочарования, присущего детям, которых самым неподобающим образом отвлекают от столь увлекательного занятия, как попытка изучить мир. Пусть этот мир и представлял собой ящерицу, которая совершенно точно не испытывала тех же чувств. Это стало очевидно в тот самый момент, когда изворотливая животинка, будучи почти пойманной, оставила свою юную преследовательницу ни с чем. Точнее с “ни с чем” в виде своего собственного хвоста.

– Пойдем!

Взяв на руки, уже готовую расплакаться от обиды и непонимания малютку, женщина тяжело вздохнула и прижала ее к себе. Девочка, видимо решив не устраивать истерику, а возможно и просто найдя себе более интересное занятие, принялась так же увлеченно, как и минутой ранее ящерицу, изучать украшение волосах женщины.

Та с любовью посмотрела на ребенка. Она знала, что никогда больше ее не увидит – таково было условие. Остается только надеяться, что из этого хоть что-то выйдет.

Всё это время тихо сидевшие на сосне и внимательно наблюдающие за происходящим вороны внезапно оживились и захлопали крыльями. Женщина резко обернулась и, заметив поднимающийся на середине озера туман, побежала к лошади, крепко прижав к себе ребенка.

Вороная кобыла не на шутку взволновалась, однако, женщина мигом успокоила ее одним легким движением руки. Довольно проворно для своих лет она запрыгнула в седло, одной рукой прижимая ребенка, а другой крепко схватившись за уздцы.

– Задержите его! – крикнула она, подгоняя лошадь.

Звучно каркнув в ответ, вороны поднялись в воздух и шумно хлопая крыльями полетели в сторону озера, над которым нависали золотые-с-розовым облака, прямо к густому лесу и каменным берегам, освещенным первыми лучами солнца…

Рассвет всегда приносит надежду…

*****

Когда-то давно, ещё будучи маленькой девочкой, я верила в сказки, которые рассказывала мне няня. Про рыбку в дальнем море, которая влюбилась в солнце и попросила богиню ветра дать ей крылья, чтобы видеть любимого. Про любившего природу чародея, разочаровавшегося в людях и поселившегося в темной чаще, став чудищем, стерегущим лес.

Но, больше всего мне нравилось, когда няня рассказывала о древнем короле-изгнаннике, который испытал множество трудностей, чтобы вернуться домой и вернуть свой трон.

Было в этой сказке что-то такое…трудно поддающееся описанию. Что-то, что заставляло меня верить в чудо и думать, что вот-вот ещё немного и я тоже смогу так. Плавать на кораблях, спасать целые королевства, быть героем. Кем-то, чья жизнь полна событий, а не ограничена этикетом и так называемым “женским долгом”.

Однако, по-мере взросления жизнь уверила меня в полном отсутствии чудес. Во всяком случае, преданных королей, которым была бы жизненно необходима моя помощь, чтобы восстановить справедливость, я не встречала. А в дикие земли за горами меня никто не отпускал, ибо “прости дорогая, но по статусу тебе туда не положено”. И поэтому, со временем я смирилась и со своим местом, и со своим предназначением.

С тем, что рано или поздно мне придется выйти замуж, стать матерью и воспитывать детей, а потом умереть в старости, окруженной кучей внуков и дальних родственников.

Если конечно, я не умру в родовой горячке.

А так, прикрыв оба глаза на такую возможность, в целом, да, судьба неплохая. Не то, чтобы предел мечтаний, но всё же, в конце концов могло быть и хуже.

Правда, я совру, если скажу, что сказочного в моей жизни нет абсолютно ничего. Например, из сказочного, в жизни моей были принцы, а именно четыре принца.

Четыре моих родных брата – Мэйдфер, Флориан, Риз и Адриан. Правда, ко всеобщему несчастью, заколдованными они не были.

Злые чары можно было бы развеять в случае чего, но так как их не было, то нам всем приходилось терпеть их буйные нравы и вздорные выходки.

Особенно этим славился Риз – второй наследник, после старшего брата. О его таланте доводить окружающих до желания быть казненным за убийство наследника знал весь двор. Однако, людям, к их же счастью, хватало ума не судачить о нем. Ибо о том, какими он бывал в гневе, все были также наслышаны. Отец, всегда говорил о том, что гораздо легче оседлать бурю, чем успокоить Риза.

Помимо вздорного характера дорогой братец славился еще и своевольностью, которая приносила проблем ничуть не меньше. Вот прямо, как в эту самую минуту, когда Риз о чем-то мило беседовал в слабоосвещенном углу бального зала с очаровательной женой иностранного посла, пока ее уже немолодой муж, с плохо скрываемой ревностью следил за ними.

Справедливости ради, ревновать было кого и к кому.

Жена посла была моей ровесницей – ей едва исполнилось двадцать. Невысокая, изящная, с длинными коричневыми с золотым отливом волосами, бронзовой кожей и глазами, напоминающими песок в лучах заката. В ней явно читалась примесь крови Песчаных Нимф. Южного народа, обитавшего в пустыне у Великого моря, который по легенде ведут свой род от песчаной змеи. Уж не знаю, как там насчет легендарной прародительницы, но женщины этого народа, действительно славились своей знойной, как пустынное солнце красотой и змеиной гибкостью, особенно ярко проявляющейся в танце.

Брат же мой, выгодно отличался от посла, что и вызывало праведное недовольство последнего. В первую очередь на стороне Риза была молодость – ему только недавно исполнилось двадцать шесть. Он, как и все мои братья, не был женат. Хотя, в претендентках на роль его жены никогда не было недостатка. В глазах придворных дам он был чертовски красив: высокий, статный, с волосами цвета пшеницы, выразительными темными, почти черными глазами и точеными чертами лица, будто над ними поработал лучший скульптор королевства. Несмотря на свой непростой характер и впереди идущую славу недостатка внимания со стороны женщин не наблюдалось. Наоборот, каждая из них почему-то свято верила, что уж она-то сможет его укротить. Возможно, этому убеждению способствовало то, что братец бывал галантен, щедр и весьма обаятелен, когда в том была необходимость.

– Ты только посмотри на это: Риз снова задействовал свое обаяние, рискуя вовлечь нас в международный скандал, – из-за спины раздался раздраженный голос Мэйдфера – Думается мне, еще чуть-чуть и ревнивый муж схватит копье со стены и проткнет им нашего брата. Обрати внимание, как смотрит. А Флориан и Адриан где? Просил же их хотя бы один вечер вести себя как подобает королевской семье….

Если Риз был своевольным любителем нарушать правила, то Мэйфдер был тем, кто эти правила создавал, холил, лелеял, доводил до одному ему известному идеалу, и заставлял всех вокруг соблюдать их. Хорошая черта для первого в очереди наследника, но отвратительная для брата. Иногда он был невыносим.

Хоть он и был всего на два года старше Риза, но у нас возникало подозрение, что в его теле поселился ровесник нашего отца.

Он периодически и вел себя как наш отец: отчитывал нас за провинности и наказывал самыми скучными наказаниями на свете, чтобы мы вынесли оттуда некую “мораль”. Что-то вроде: “выучите наизусть книгу об этикете и расскажите мне в чём вы ошиблись” или “изучите приходно-расходную книгу и объясните почему ваш проступок дорого обойдется”.

Внешне он выглядел под стать своему внутреннему возрасту. Светлая, в тон волосам, густая ухоженная борода. Пронизывающий до костей взгляд карих глаз, почти без морщин, присущих веселым людям, горделивая осанка и военная выправка. Всё это призвано было указать на его статус и серьезное положение.

Хоть он пока и не был женат, за ним не увивались придворные дамы, не ловили каждое слово девицы на выданье, и его не окружали восхищенные вздохи, как остальных братьев. Просто потому что он с ними не расточал обаяние, как Риз, не был безумно обходителен, как Флориан, и легок как Адриан. На нем, как на старшем, лежала ответственность, с которой он блестяще справлялся, променяв всеобщее восхищение на уважение влиятельных аристократов.

– Как прошли ваши переговоры с послом? Помолвка с принцессой состоится? – не услышав в ответ ничего кроме молчания, и сочтя это утвердительным ответом, я добавила – Что-то ты не очень-то рад тому, что король наконец счел тебя достаточно возмужавшим и разрешил жениться.

– Я безумно счастлив. Тебе и не снилось – без эмоций ответил Мэйдфер – Отец обмолвился, что пришла пора выдавать и тебя замуж – и поспешно добавил – Но я ничего не говорил.

– Собственно, этого и следовало ожидать – бесцветным голосом, будто эта новость казалась кого-то другого ответила я – Он уже определился на что обменяет меня? Он так долго выбирал. Это тот же человек с которым меня помолвили десять лет назад или уже кто-то другой?

– Понятия не имею, Лилиана. Что бы ты там себе не думала, но король не всем со мной делится. Знал бы – сказал. Я имя своей-то невесты узнал не так давно.

– Понятно – вздохнула я глядя на танцующие в центре зала пары – Смотри! А вот и нашлась пропажа – я кивнула в сторону дальнего угла, где маячили две неразлучные макушки в окружении придворных дам.

– Как ты только что сказала, этого и следовало ожидать.

Действительно, не было ничего необычного в том, что два младших брата проводили мероприятие в окружении придворных дам. Они всегда так поступали ровно с того момента как их впервые вывели в свет.

Адриан – самый младший из нас, недавно ему исполнилось восемнадцать. Высокий и статный как остальные братья. С угольными волосами и лисьими зелеными глазами с хитрецой. Аккуратный острый нос и волевой подбородок. Адриан выглядел старше своих лет, и уж совершенно точно старше меня, хоть и был младше на год. Те, кто не знал его, а таковых, как ни странно, бывало немало, думали, что он чуть младше Риза, и путали с третьим принцем.

Третий же принц, наоборот, выглядел младше своих лет. Высокий, чуть жилистый, со светлыми золотистыми волосами и янтарными глазами. Всегда веселый и улыбчивый словно мальчишка Флориан производил впечатление наивного юнца, чем бывало не гнушались пользоваться некоторые недобросовестные вельможи.

Однако, в действительности, впечатление это было обманчивым. Он был невероятно умен и хитер, как и подобает человеку, выросшему при дворе. Он был единственным, кого Мэйдфер мог считать равным себе и к чьему мнению Риз мог прислушаться. А это дорогого стоило. Благодаря проницательности, его ни разу не удалось одурачить. Даже нам с Ризом, а уж мы старались изо всех сил.

Вместе Флориан и Адриан – всеобщие любимцы. Настоящие сказочные принцы в окружении юных леди, млеющих даже от их мимолетного взгляда и легкой полуулыбки.

Что уж говорить если даже сейчас, сопровождающие юных леди матроны сквозь пальцы смотрели на их общение с младшими принцами. Я усмехнулась подумав о том, что если бы сейчас на их месте был Риз, то заботливые камеристки утащили бы девиц на границу королевства, даже не дав ему подойти.

Резко стихла музыка. Все присутствующие обернулись на постамент, предназначенный для правителя и его приближенных. Король поднялся и заговорил. Его голос громовым раскатом прошелся по помещению, вызывая у каждого присутствующего непроизвольный приступ благоговения.

Королю даже не нужно было для этого повышать голос – сам зал был специально построен таким образом, что звук направленным потоком шел к куполообразному своду потолков, расходился во все части зала и резонировал с каменными стенами, застревая в арочных нишах. По этой причине стены на протяжении нескольких поколений не завешивали бесконечные гербы и различного рода украшения, как было принято в других замках.

Из необходимого минимума были разве что копья на стене за троном, да два длинных, но узких полотна, по левую и правую стороны от них. Прямоугольные, насыщенного серого цвета с двойным рядом серебристых линий по краям и фиолетовым ирисом в центре, они представляли собой герб Адрейна.

Остальные стены были голыми, выложенными из темного, гладкого камня. Окон, строители не предусмотрели и поэтому огромный зал освещался неимоверным количеством свечей. Сколько их помещалось в этом зале знали разве что слуги ставившие их и счетоводы, обреченно выделяющие на них деньги из казны.

– Дорогие друзья и гости Адрейна, – король вытянул вперед руку, крепко сжимающую серебряный кубок – сегодня, мы празднуем помолвку принца Мэйдфера с леди Шайей Дариан из Одроса – по залу прошелся сдавленный шепот “Что? Леди? Разве принц не должен был жениться на принцессе?” – Так порадуемся же за них! Пейте, веселитесь за счастливое будущее молодых!

С этими словами он поднял вверх кубок и демонстративно отпил из него. Другие сделали так же, последовав его примеру. Снова заиграла музыка. Лютни, тамбурины и флейты сливались в веселую мелодию утягивающую в пляс всех, кто попадал под её чары.

Я же, дав знак слуге, приносящему вино, спустилась вниз, мельком посмотрев на Мэйдфера. боялась представить себе, что сейчас с ним происходит, но его лицо было непроницаемым. Как и всегда он стоял смотря вперед со сведенными за спиной руками, и равнодушно смотрел на присутствующих, теперь явно сплетничающих о нем, его браке.

Спустясь вниз я приняла чашу из рук слуги и уже готова была осушить содержимое, как кто-то выхватил её в последний момент. Подняв голову я увидела перед собой Риза, уже нагло пьющего мое вино.

– Отдай и иди куда шел! Ты еще не устроил ни одного скандала за вечер, а время уходит!

– Пффф, во-первых, у меня еще есть на это время. Во-вторых, я же не могу позволить тебе рассердить папочку, который будет крайне недоволен, если увидит как его любимая дочурка спивается в одиночестве – ухмыльнулся он продолжая пить.

– Папочка слишком занят унижением собственных детей в глазах подданных – парировала я, пытаясь забрать свое, однако безуспешно, так как этот болван будучи выше меня на голову, просто вытянул вверх руку с чашей. Сдавшись, я шагнула в сторону стены и снова подала знак слуге.

– Ты про помолвку с воспитанницей короля, которая по слухам незаконнорожденная? – подойдя ко мне Риз перешел на шепот

– Не знаю насколько правдивы эти слухи, но сам факт того, что старший наследник получил разрешение на женитьбу почти в тридцать, да еще и на женщине без официального статуса скандален сам по себе. Тебе еще ничего не говорили по поводу твоей невесты?

– Нет, – вздохнул Риз и добавил – в любом случае, мне она не интересна, кем бы ни была. А что?

– Только никому – я огляделась, пытаясь убедиться, что нас никто не подслушивает – Мэйдфер обмолвился, что отец хочет и меня выдать замуж.

– …Кгха-гха…– он закашлялся, поперхнувшись.

– Ты как? – я хотела было ему помочь, но была остановлена жестом.

– …за кого? – прокашлявшись спросил он

– Он не знает – отец ему ничего не сказал. Возможно, это тот же человек, с которым меня тогда помолвили…как его там… – я начала ворошить память в попытке вспомнить кто же был этот человек

– Андок, принц Мерриа – напомнил Риз

– Точно – подтвердила я.

Мерриа являлась маленьким островным государством в Великом море. Она не была богата и не воспитывала великих воинов – нет. Они жили чуть ли не затворниками и почти не интересовались политикой на континенте. А из-за капризных вод Великого моря, которые делали опасным любое плавание, мир в свою очередь не особо интересовался ими.

– Госпожа, Ваш напиток – протянул вновь подошедший слуга, парнишка лет четырнадцати от роду.

– Не нужно – ответил за меня Риз, снова лишая меня возможности выпить, чем начинал раздражать – И забери вот это – он отдал ему недопитое вино.

– Эээээ…. – начала было протестовать я, но мальчик уже убежал, сопровождаемый недовольным взглядом второго принца – Харегт Варез Резеф, ты нарочно это делаешь?! – не выдержала я.

– Не злись! – он поднял руки в примирительном жесте – Бал в самом разгаре, поэтому, пойдем лучше потанцуем, – и с легкой грустью добавил – а то друг мы еще долго не сможем повеселиться?– с этими словами Риз потянул мою руку, завлекая в центр веселой кутерьмы, где уже были наши младшие братья. Флориан перехватил меня, и закружил.

Лица людей, их наряды, партнеры по танцу… все смешивалось перед глазами. Картинки с неимоверной скоростью сменяли одна другую и веселый смех, заполнял собой зал.

Смех, который эти стены еще долго не услышат и настоящее, искренное счастье, которого в этом замке больше никогда не будет. Слова второго принца оказались пророческими, но пока что…Пока что мы веселились не зная о врагах, притаившихся рядом словно змеи. Ждущих, пока их предводитель отдаст команду и натравит их, словно гончих на добычу.

Бал продлится до утра, и мы вчетвером в последний раз выйдем из зала, сопровождаемые лучами рассветного солнца и свежим лёгким ветерком, проникающим сквозь открытые окна замка. Мы будем стоять там, смотря в небо и верить, что все плохое рано или поздно закончится.

Ведь рассвет всегда приносит надежду….

Глава 1. День, который изменил всё

Герцог Вериан Хорван искренне ненавидел в этом мире лишь две вещи – предателей и срывы собственных планов. Особенно сильно его злило, когда второе вытекало из первого.

Где-то около часа назад его разбудил помощник, буквально ворвавшись в его покои, и вот ему, в ночь под проливным дождём, с небольшим количеством преданных гвардейцев, пришлось скакать в сторону столицы, даже толком не одевшись.

В его мечтах, которые он лелеял последние десять лет, эта поездка выглядела куда более помпезно, да и результат, о котором он мечтал, должен был быть другим. А вот сейчас непонятно, что делать и чем это закончится.

Тучи полностью заволокли небо, капюшон длинного чёрного плаща уже не спасал от проливного дождя, который плотной стеной перекрывал и без того плохо проглядываемую дорогу.

Что-то – некий внутренний голос – говорил молодому аристократу, что лучше бы прямо сейчас повернуть обратно, что не стоит доводить задуманное до конца. Тем более теперь, когда все планы буквально рушатся под натиском обстоятельств.

Кто знает, может, прислушайся он к этому голосу, всё было бы по-другому?

Но, подгоняемый злостью и страхом, мужчина оказался глух к призывам здравого смысла.

А может быть, именно страх заставлял его, отбросив все сомнения, гнать коня вперёд, не обращая внимания на огромные грязные лужи, брызги от которых уже порядком испортили его одежду?

Не обращать внимания на капли воды, стекающие с насквозь промокших угольно-чёрных прядей прямо в глаза.

Не обращать внимания на побелевшие костяшки замёрзших пальцев, сжимающие поводья.

Всё, о чём герцог мог думать в этот момент, так это о том, чтобы оказаться в королевском замке раньше…

****

Если бы меня попросили вспомнить тот день, то я бы сказала, что его начало ничем не отличалось от остальных таких же.

Утреннее солнце так же заливало мою комнату, заставляя меня недовольно морщиться. Я всегда ненавидела утро. Оно лишний раз напоминало мне о том, что чудесные приключения, которые я переживаю – всего лишь яркий чудесный сон.

Альтина, моя личная служанка, всё с тем же обычным выражением лица поднимала меня и помогала одеться, не забывая закатывать глаза и подтрунивать надо мной всякий раз, когда я начинала невнятно ворчать.

Спускаясь из комнаты к завтраку, я так же, как и всегда, надевала маску благовоспитанности, начиная контролировать свою речь и движения, как и подобает не просто женщине, а принцессе.

Исключением в тот день стал разве что завтрак. Он, вопреки обыкновению, проходил в полном одиночестве. Этому послужило несколько причин.

Первой причиной моего гордого одиночества был отъезд Мэйдфера с официальным визитом в Одрос. Всё-таки традиции предписывали жениху явиться к будущей невесте и официально просить её руки. Можно подумать, что у жениха или невесты был шанс отказаться после того, как уже всё давно обговорено, да ещё объявлено при всём честном народе. Фарс, да и только. Адриан вызвался сопровождать старшего брата и, не встретив сопротивления, так же уехал.

Вторая причина заключалась в ссоре с отцом на фоне объявления о моей скорейшей свадьбе. Как и говорил Мэйдфер, король и вправду решил выдать меня замуж. Вот только жених оказался новый. Оказалось, что помолвка с островным принцем аннулирована, так как Его Величество нашёл более выгодную партию. Риз, узнавший, что мой будущий муж всего на пару лет младше нашего отца, возмутился до глубины души и дал волю своему характеру, высказав всё, что думает по этому поводу.

Отец, оскорблённый в лучших чувствах, сказал, что Риз слишком глуп, чтобы понять всю политическую ценность этого брака, и отправил «неблагодарного сына» на западную границу королевства, примыкающую к горам, что, по сути своей, означало отлучение от двора. Я, попытавшись вступиться за Риза, тоже была названа неблагодарной и глупой. Но, так как я «всё-таки женщина, и ожидать многого от меня не стоит», моё наказание было гораздо мягче и выражалось лишь в ограничении перемещения. Ну и полном игнорировании меня как члена семьи.

Этот же приказ распространялся на братьев, которым было запрещено общаться со мной до тех пор, пока я не приду к отцу просить прощения. Собственно, поэтому и Флориан тоже не присоединился ко мне.