Сага о павшей короне

Сначала отец, мир его праху, приводил его сюда, во время частых посещений королевского двора. Тогда он ещё не осознавал всей мерзости, присущей этому месту, и для него, шестилетнего ребёнка это казалось не более, чем маленьким путешествием и поводом для встречи с другом.

Когда отца не стало, он уяснил для себя одну-единственную вещь – замок, со всей его придворной вежливостью и бесконечными условностями, трактуемыми этикетом – это далеко не то, что он себе представлял.

В глаза ему сочувствовали и говорили о том, каким прекрасным был Джонатан Хорван. Однако эти же самые люди, за его спиной судачили о причинах его безвременной кончины, и разносили неприятные слухи. Некоторые из них, как потом узнал Вериан, имели под собой вполне реальные основания. Но ему, ребёнку, на глазах которого наёмники подожгли охотничий домик, вместе со всеми, кто был внутри, правдивость этих слухов была мало интересна.

Он хотел лишь одного – чтобы те, кто устроил это, понесли наказание, но и этого не случилось. Официально объявили лишь о том, что пожар в охотничьем домике рода Хорванов – это результат сухой грозы.

“Ах, какое трагическое стечение обстоятельств…” – блеяли тогда словно бараны аристократы.

Лишь маленький принц Риз – его единственный друг на всём белом свете, кроме Дениана – искренне сочувствовал ему. Несмотря на все, он пытался уделять время и не забывал о друге. Даже писал длинные письма, когда мать Вериана запретила тому покидать фамильное поместье к юго-востоку от столицы.

В то время, мать не объясняла причин своего поведения, а лишь со всей строгостью, на которую только была способна, говорила, что не стоит ему показываться на глаза короля и королевы, и однажды он её поймёт.

Мать всячески пыталась заменить отца на всех поприщах, когда того не стало. Она взяла всю тяжесть управления на себя. И не только землями. Но и двумя мальчишками – им и Денианом.

Вопреки всем слухам, которые усердно распускались о втором мальчике, герцогиня считала своим долгом дать Дениану такое же воспитание, как и собственному сыну. Ведь это она, будучи в поездке с мужем, нашла ребенка и привезла в их поместье. Она никогда не рассказывала об этом, да и сам Дениан не желал делиться подробностями.

Справедливости ради герцогиня довольно неплохо справлялась со своими обязанностями, с особым удовольствием утирая нос всем тем, кто говорил, что женщина не в состоянии этого делать.

А потом умерла королева Алисанна…

Тогда мать впервые за долгое время позволила сыну поехать в столицу. Ей нелегко далось это решение, но она, кажется, понимала, что не сможет вечно защищать сына от правды.

Тогда-то он, спустя долгое время снова увидел своего друга. И не узнал его. На месте весёлого и жизнерадостного мальчишки, которым был когда-то Риз, оказался обозлённый на мир подросток, потерявший нечто бесценное – свою мать. Вериан узнал в нём себя, и то ли из сочувствия, то ли из чувства благодарности всячески пытался поддерживать принца. Он спасал его от драк, сопровождал в ночных вылазках за стены замка, а когда они стали старше, вытаскивал его из таверн, чтобы его не ограбили, или чего хуже.

Риз тоже не оставался в долгу. Принц также поддерживал друга, даже когда тот был неправ. Вступался в драках, пресекал разговоры при дворе, пару раз в открытую противостоял королю, за что, естественно, был наказан.

Бо́льшую часть времени, за Ризом носились его младший брат Флориан, и младшая сестра Лилиана, которым тот чуть ли не заменил обоих родителей. Поначалу Вериан не особо обращал на них внимания. До тех пор, пока они не выросли…

Флориан из маленького балбеса, хвостиком следующего за старшим братом, вырос в высокого, красивого мужчину со спокойным характером, но острым умом и не менее острым языком. Почему-то глядя на него Вериан, вспоминал своего отца, а янтарные глаза принца только усиливали сходство.

Лилиана же…

Странно было, когда он в один прекрасный момент увидел перед собой не ту маленькую девочку, сестру лучшего друга, к которой привык, а взрослую девушку. Её вопреки этикету, вечно распущенные волнистые смоляные волосы, развевающиеся на ветру, вдруг почему-то стали второй, самой прекрасной картиной на свете. Второй после изумрудных глаз, с лёгкой усмешкой и неумеренным любопытством смотрящих вокруг. Он внезапно осознал, что может узнать её смех из сотен других в огромном замке, что когда она злится, то и ему не до смеха…

Он понял, что за её упрямством прячется лишь желание помочь, частично перенятое у брата. Понял что влюбился, и ему казалось, что он тоже ей не безразличен. Однако этим чувствам не суждено было вылиться в прекрасную историю любви, песнь о которой менестрели бы разнесли по всему континенту. Им было предначертано стать тем, что ранит острее кинжала и причиняет такую боль, описание которой вряд ли подберёт даже самый талантливый ученик из Одросской академии…

Это началось, когда в его руки попал дневник покойной королевы Алисанны. Случайность, которая была предначертана свыше.

Тогда-то он и узнал правду, которую бы предпочёл никогда не знать…

Правду о том, что его лучший друг, на самом деле его кровный брат. А причина, по которой он видел в принце Флориане своего отца до банального проста – тот тоже был кровным сыном Джонатана Хорвана.

Вериан узнал, как любимый им отец, годами изменял матери, предпочтя той Алисанну, что в конечном счете его и сгубило! Оказывается, ревнивый король-рогоносец, не нашел лучшего выхода, чем уничтожить того, кто так оскорбил его, а заодно и всех тех, кто знал правду…

В тот момент он возненавидел королеву настолько, насколько это вообще возможно. Ему казалось, что это именно она причина всего, что именно из-за неё король так рассвирепел.

Как потом оказалось, мать Вериана знала обо всём с самого начала и именно поэтому не отпускала сына ко двору. К его удивлению, ей даже было по-своему жаль соперницу.

«Она лишь хотела счастья и нашла его единственным известным ей способом, хоть это её и не оправдывает. Если я и виню кого-то, то короля Кристофера, который годами третировал жену, указывая на её место» – так тогда сказала герцогиня.

И он винил. Он поклялся отомстить и был готов пожертвовать многим, если не всем, ради возмездия.

Началась подготовка. Шпионы, осведомители, войска… Всё это было необходимо для отмщения королю. Единственным человеком на свете, которого Вериан посвятил в свои планы, был Дениан. Ему он доверял как никому другому. И тот не разочаровал его. Дениан стал его секретарём, его глазами и ушами, его братом, хоть и не кровным. Он один мог сказать Вериану всё, что думает, и уберечь от необдуманных поступков.

Матери Вериан решил ничего не рассказывать, но ей этого и не нужно было. Она сама все прекрасно осознавала, видя изменения в сыне. Жалела ли она о том, что не рассказала всё сама? Хотела ли она вообще посвящать юного герцога в семейную тайну? Неизвестно, но ясно было одно, ей было больно видеть сына в таком состоянии, но лучшее, что она могла сделать в сложившейся ситуации это дать Вериану власть.

И она это сделала. Сложила с себя все полномочия и передала сыну управление герцогством, втайне надеясь, что это хоть немного отвлечёт его.

Ненависть придавала сил, но душа никак не хотела принимать факт того, что теперь должна ненавидеть всю королевскую семью вместе с их двором.

Легко было ненавидеть короля Кристофера, легко было ненавидеть аристократов, легко было ненавидеть грязь и смрад чёртовой столицы, легко было ненавидеть ложь и лицемерие, цветущее в Ариантисе, словно весенние цветы в оранжерее фамильного поместья…

Вериан ненавидел столицу, но он любил тех, кто остался там. Возненавидеть их оказалось всё равно, что вырвать душу – мучительно больно, на границе с невозможным.

Но и свою месть за отца, за уничтоженное детство он тоже не мог оставить.

«Слова в нашем мире ничего не значат» – так он сказал, когда Лилиана по наитию романтичности, свойственной юности, решилась сообщить о своих чувствах.

Слова дались с трудом, а видеть, как прекрасное лицо любимой девушки теряет краски, а к глазам вот-вот подступят слёзы, давалось ещё труднее. В тот момент хотелось послать всё к чёрту, ответить взаимностью, рассказать правду, но он придушил это желание.

Лилиана повела себя тогда, как и полагается особе благородного происхождения – немедленно взяла себя в руки, извинилась за причинённое неудобство и поспешила удалиться, обещав более никогда не навязывать своё общество.

Такое поведение и радовало, и причиняло боль одновременно. С одной стороны, она избавила его от необходимости подобных испытаний в будущем, с другой, ему было невыносимо то, с какой холодной отстранённостью она говорила. Такая живая прежде, в тот момент она казалась одной из фарфоровых кукол, которыми играли дети аристократов.

Риз, узнав о том, как Вериан обошелся с его сестрой, взбесился не на шутку. Когда он решил разобраться в том, что произошло, то наткнулся лишь на стену насмешек, и обвинений, которыми его щедро осыпал юный герцог. Так, они и серьёзно поссорились. Впервые за более чем десять лет дружбы.

На самом деле и эти слова давались нелегко. Как бы там ни было, Риз оставался другом. Единственным, помимо Дениана, кто всегда был на его стороне. Но так было легче. По крайней мере, теперь можно было действовать без оглядки на них.

«Они не разочаруются во мне, если уже разочарованы» – так он думал.

Однако у судьбы странное чувство юмора. Король Кристофер, как оказалось, нажил за своё правление довольно много врагов. И один из них решил устроить переворот, опередив Вериана всего-то на пару недель. Кто был этот кукловод, действующий из тени так, словно разыгрывает шахматную партию, Вериан не знал, но в его интересах было выяснить это, как и его мотивы.

Той ночью, которая изменила всё, в его спальню ворвался Дениан со срочным донесением – осведомители доложили о готовящемся перевороте.

Это известие рушило все планы и теперь срочно приходилось соображать, как повернуть всё в свою пользу. Не придумав ничего лучше, чем перехват инициативы, они сломя голову понеслись в Ариантис. Казалось, что опоздай их небольшой отряд хоть на минуту и пострадает не только ненавистный король, но и наследники, в числе которых была и Лилиана с Ризом.

Перехват оказался удачный. Король мёртв, хоть и не от его руки, а от рук головорезов, присланных загадочным кукловодом, но тем не менее месть свершилась…

Только вот легче от этого почему-то не стало…

Раньше ему казалось, что когда преступников поймают и накажут всё сразу, станет хорошо. Он с детства жил с эти убеждением. В реальности оно оказалось ложным. Месть только усложнила и без того нелёгкую жизнь.

Погибли люди. Обычные люди, которые по сути, ему лично ничего плохого то и не сделали. Они лишь имели несчастье оказаться не в том месте не в то время. «Сопутствующие потери», как ёмко выразился один из его гвардейцев. Отчего-то эти слова вызвали тошноту и омерзение, к самому себе.

Ещё и Лилиана…

Она не видела кто именно нанес удар королю, но видела кинжал в его руках. В целом, она была не так уж и далека от правды, и от осознания этого становилось не по себе. Если бы это не сделал кто-то другой, то рано или поздно это сделал бы он сам…И тогда бы она всё равно бы его ненавидела…

Из наследников в замке была лишь она и Флориан, которых заботливый папаша изолировал в своих покоях. Что-то подсказывало, что он знал о готовящемся перевороте и заботливо сплавил детей куда подальше. В каких целях это было сделано, остаётся только догадываться. Может быть, он думал, что организатор кто-то из них? Или, что, конечно, маловероятно, впервые за столько лет решил позаботиться о них? Вряд ли теперь это узнать, но хочется верить что второе. Всё-таки не бесчувственный камень же он в конце концов? Так или иначе, он воспитывал этих детей, и они считали его своим отцом. Не мог же он их бросить на произвол судьбы?

Ни Вериан, ни Дениан не знали, кто стоит за всем этим, и поэтому сами находились в не меньшей опасности. Они разработали план, по которому, они спровоцируют кукловода-шахматиста совершить новую попытку переворота. Вообще-то, Дениан предложил его и потратил битый час на уговоры Вериана, которому не особо хотелось использовать наследников в качестве наживки. Особенно Лилиану…

План заключался в том, чтобы выставить всё так, будто доблестный герцог перехватил восстание и теперь ждёт не дождётся возвращения «настоящих» наследников, а самим тем временем разыскать принцев и втайне доставить их под белы рученьки в темницы. Вериан успокаивал себя тем, что это «для их же блага».

Следующим шагом хитроумного плана было объявление о свадьбе с принцессой, чтобы отвлечь кукловода на себя и её, пока принцы разыскиваются под каждым кустом королевства. Вряд ли в планы теневого руководителя входило правление герцога Вериана Хорвана. Перевороты не устраивают только ради того, чтобы убрать неугодного правителя, за ними всегда стоит тщательная подготовка и парочка подходящих кандидатур. Уж им-то это известно.

Сегодня Вериан, как и все прошедшие несколько недель до этого, остался ночевать в кабинете. Он так и не смог решиться на то, чтобы выбрать себе покои. Казалось, что в каждом углу, в каждой нише этого серого каменного замка прячутся тени всех, кто здесь когда-то умер. И среди них призраки короля и королевы, которые только и ждут того, чтобы забрать его с собой, за всё, что он сделал и ещё сделает в будущем.

Языки пламени в камине, потревоженные сквозняком, причудливо танцевали, однако эти танцы, словно призыв шамана с далёкого севера беспокоили тени, до этого мирно спящие в углу.

Вериан расположился на старинном деревянном кресле с абсурдно высокими подлокотниками. Судя по его виду, оно принадлежало ещё первому обитателю замка. И он явно любил показную роскошь. Кресло было сделано из цельного красного дерева, богато украшенного резьбой с витым плющом и кошками. Оно было невероятно тяжёлым. Даже Вериан, приложив всю свою силу, не смог сдвинуть это чудо столярного мастерства даже чуть-чуть ближе к камину. В итоге пришлось смириться и распорядиться принести одеяло, вытянув ноги на небольшую подставку.

Он размышлял о том, что неплохо было бы сейчас оказаться дома, в своём родовом поместье, в уютной светлой комнате с огромными стеклянными окнами, выходящими на восток. Этот замок был серым. Тяжёлым. Его каменные своды буквально давили на своих обитателей, будто вытягивая из них все жизненные силы.

Глаза потихоньку слипались. Ноги, согретые теплом камина, и плечи, укутанные в одеяло, вместе с усталостью неспокойного времени накатились, словно океанская волна на берега Мерриа. Сон – та немногая роскошь, которую мужчина мог себе позволить, способ хоть ненадолго сбежать от этого мира. Ему с детства не снились сны, а потому он будто каждый раз проваливался в небытие. Это не пугало, даже наоборот.

Он почти уже заснул, когда в дверь постучали. В такой час это мог быть только Дениан. Сделав усилие над собой, он нехотя откинул колючее шерстяное одеяло, встал и вплотную подошёл к камину, пытаясь хоть как-то сохранить утраченное тепло.

– Входи!

Старая дверь отворилась со скрипом, от которого сводило зубы, и внутрь вошел Дениан. Вериан видел его усталость, не заметную постороннему взгляду, но не ему.

– Слушай, ты так себя в могилу загонишь раньше времени – заметил он.

– Обязательно, когда-нибудь обязательно посмеюсь над твоими шутками, но когда буду в настроении – мрачно ответил Дениан – сам-то выглядишь как мертвяк из сказки, про волшебника на кладбище.

– Обязательно, когда-нибудь послушаю эту сказку, но когда буду в состоянии их воспринимать – парировал герцог – Что случилось?

– Как ты и говорил, – Дениан подошёл к камину и протянул руки к огню, пытаясь согреть их. После поместья Хорванов, с его тёплыми комнатами мужчина так до сих пор и не привык к вечно холодному замку, в котором постоянно мёрз – принцесса с помощью своей служанки подкупила рабочих на кухне, чтобы те подсыпали снотворное в еду стражи. Даже использовала для этого свои драгоценности.

– Вот как? Кто доложил?

– Есть одна птичка. Говорит, они  общались друг с другом с помощью цветов.

– Кто с кем? – не понял Вериан

– Принцесса со служанкой.

– А я уж было подумал, что они забыли этот свой язык – тепло улыбнулся герцог, вспомнив лилии, которые прислал Лилиане. Он тоже знал язык цветов, и даже как-то в детстве подарил принцессе старинный Альмарильский сборник.

– Рад, что тебе приятно это известие, – закатил глаза Дениан, продолжая отогревать руки – но что прикажешь делать с принцессой? Она явно замышляет побег, да ещё и Флориана хочет с собой прихватить. Ищи потом. Да и защитить их так будет трудновато.

– Ничего не делай – пожал плечами Вериан – пусть пока думает, что контролирует ситуацию. Я в любом случае не дам им сбежать. Что-то известно на счёт Мэйдфера и Адриана?

– Информации маловато. Нам известно, что они пересекли западную границу незадолго до той ночи, но потом пропали. Гвардейцы сейчас буквально землю роют – ничего.

– Ты думаешь, я такой дурак, что не проверил их? – вскинулся Дениан – Шутишь? Там кру́гом только поля да фермы. Ну и развалины…

– Подожди! Какие развалины?

– Старого королевского замка, который был заброшен после постройки этого – пояснил Дениан – Зачем тебе…Вот ведь чёрт! – непонимание на лице сменилось досадой – Думаешь, тот самый, в котором прятался лорд Лион, во время чисток?

– Думаю да – кивнул Вериан – скорее всего, там же и потерялись наши принцы.

– Я пошлю туда отряд, пусть переворачивают там хоть каждый камень и допрашивают каждого паука, но найдут следы.

– Хорошо. Риз не объявлялся?

– Пока нет, но говорят, кого-то, по описанию похожего на него, видели у южных ворот. Теперь вот ждём, когда Его Высочество заявится домой.

– Появится, не переживай – горько усмехнулся Вериан – главное, чтобы его заметили. А то он может и как мышь передвигаться – чёрта с два заметишь, пока по голове не приложит.

– Так может всё-таки не испытывать судьбу и усилить охрану?

– Зачем? Чтобы спугнуть главного кукловода? Мы всё равно не сможем ничего сделать, а так хоть поймаем крупную рыбу.

– Не припомню, чтобы ты был хорошим рыбаком, Вериан – мрачно заметил Дениан – Сколько тебя знаю, ты всегда отпускал рыбу – на что Вериан лишь тяжело вздохнул – В последнее время я переживаю за тебя – ты сам не свой. В последний раз такое было после чёртового дневника. Что тобой?

– Сам не знаю – честно ответил Вериан, вглядываясь в пляшущие огоньки – Всё должно было быть по-другому…