Обоняние

Я погладила мужчину по щеке:

– Не тоскуй, у тебя всё получится… У нас! – спешно исправилась я и мгновенно почуяла, как от Леона повеяло ароматом тепла и благодарности.

Он обнял меня:

– Давай насладимся этим вечером сполна! Выходные – маленькая жизнь. Так почему бы не прожить её со смаком?

– Мы это и делаем! – улыбнулась я, сделав глоток вина.

– Хочешь искупаться? – спросил он, убирая прядь с моего лица.

– Конечно! – я с готовностью выудила из сумки изящный купальник.

Леон в это время скинул свою одежду, оставшись в нижнем белье.

– Где я могу переодеться? – не задумываясь, спросила я, и тут же расхохоталась: на всё поле зрения была только я и мужчина, который видел меня за последние двое суток обнажённой раз сто.

Леон тоже засмеялся и, дождавшись, когда я наряжусь в купальник, взял меня за ладонь и подвёл к краю яхты.

– Готова?

– Готова! – я прыгнула, потянув его за собой.

Воды Комо освежающей прохладой укрыли моё тело.

– Я думала, будет теплее, – я быстро вынырнула и протёрла лицо руками.

– Здесь редко бывает тёплая вода, – Леон вынырнул напротив. Но сейчас самый сезон, и озеро прогрелось за день, так что всё не так уж и плохо!

– Зато я знаю, что нас может согреть! – я подплыла к мужчине и, обвив его шею руками, страстно поцеловала его.

Ни на миг не растерявшись, он подхватил меня под водой за талию и, прижав к себе, ответил поцелуем на поцелуй.

Мы купались, обнимались, целовались, пока не замёрзли. Тогда, смеясь, выбрались на борт, завернулись в большие махровые полотенца и легли рядом, глядя, как звёзды озорно подмигивают нам, словно радуясь нашему счастью.

Над палубой витал аромат роз, словно мы были не в середине озера, а в самой гуще прекрасногоцветника.

Глава 9

– Диана,– Леон глянул на меня, отложив на краешек тарелки откушенный круассан, – я хочу тебя кое-куда свозить, но прежде расскажи мне про ту мечту детства, о которой ты подумала вчера вечером.

Я глотнула кофе, подумав, не будет ли сложно жить с человеком, от которого ничего не утаишь.

Леон усмехнулся уголком рта:

– Может, и будет. Но друг без друга уже как-то невозможно, тебе не кажется?

– Знаешь, кажется… – я как раз сегодня утром, любуясь мягким сонным лицом своего красивого мужчины – почему-то я смело в мыслях называла его именно так – подумала, что один день с ним не променяла бы на тысячу лет без него. Даже если бы этот день был не в Италии и не в дорогих ресторанах – а в парке или скромной квартирке…

– Насчёт мечты детства, – я вдохнула, подбирая слова, – когда я начала осознавать, что в запахах сокрыта великая сила и огромная тайна – мне было годика три всего – я подумала, что было бы интересно создавать ароматические сочетания, которые бы давали определённую силу тому, кто их носит. Я придумывала разнообразные запахи, смешивая всё, что попадалось под руку: любые цветы, веточки, листочки, специи, кусочки кожи, воск, щепки, даже глину, мел и землю. Я чуяла за каждым таким снадобьем особенную энергию. Но родители, конечно же, ничего не понимали. Они номинально хвалили меня, когда я приносила им чашечки с мешаниной из веток, листьев и душистого перца, думая, что я просто играю, – я невольно улыбнулась, вспомнив, как пыталась объяснить маме, насколько важно сочетать аромат мяты с сырым чернозёмом, и пыталась намазать ей шею своими “духами”, – В общем, однажды я потеряла к подобному интерес. Поняла, что никому это не нужно и непонятно. Но до сих пор у меня постоянно рождаются в голове композиции, которые я воображаю на коже того или иного человека.

– Значит, я всё верно вчера понял, – Леон нежно погладил меня по щеке тыльной стороной ладони, – ты не должна прятаться от мира и прятать свой дар. Даже если люди не чувствуют запахи так же тонко и глубоко, как ты, ты всё равно сможешь покорить нишу парфюмерии: я думаю, никто в мире не воспроизведёт ароматы так же тонко и впечатляюще…

Я ощутила, как подступают слёзы: эти слова я мечтала услышать с трёх лет, а пришли они ко мне только сейчас, когда я этого уже не ждала. Они были так важны для моей души, словно целебный бальзам, исцеляющий то, что много лет безостановочно болело и ныло.

– Я сойду с ума от счастья, если смогу заняться этим! – я не могла говорить громко, потому что голос осип от подступивших слёз, потому произнесла это полушёпотом.

– Считай, ты уже этим занялась. Тебе хватит пятнадцать минут, чтоб собраться?

– Конечно! – я допила последний глоток кофе и поспешила в спальню, по пути благодарно кивнув радушно улыбающейся Лауре, приготовившей вкуснейший завтрак.

Я не знала, куда мы собираемся ехать, но почувствовала, что сегодня произойдёт нечто важное, с чего начнётся новая история: когда я выходила с террасы, Леон кому-то позвонил и заговорил по-итальянски, и от него повеяло чуть терпким ароматом перца и грейпфрута – он что-то затевал и предвкушал. И его это явно вдохновляло.

Я оглядела свой небольшой гардероб и выбрала самое элегантное, чуть выше колена, платье цвета морской волны. Собрала высокий пучок, немного подвела глаза карандашом, завалявшимся в моей сумочке и, обув туфли-лодочки небесно-голубого цвета, спустилась к Леону.

– Диана… ты снова восхитительна! – он смотрел на меня, как на героиню голливудского фильма, спускающуюся по роскошной лестнице на бал.

– Это не моя заслуга. Кто бы ни готовил для меня гардероб на эти выходные, он сделал это непревзойдённо!

Леон промолчал, едва улыбнувшись, но по аромату васильков я поняла, что выбирал именно он – видимо, через интернет – и ему мой комплимент приятен.

– Ну, что ж, пойдём, – мужчина нарочито наигранно подал мне локоть, и я, с удовольствием взявшись за него, зашагала к выходу с виллы.

Вчерашний Мазерати уже ждал нас у самых ступеней. Водитель спешно открыл нам дверь, здороваясь с Леоном и радостно кивнув мне.

Машина плавно покатила по дороге, петляющей между оливковыми рощами и низкими каменными домами.

Мы ехали больше часа, а я никак не могла оторвать взгляд от окна, наслаждаясь живописными видами.

Наконец автомобиль притормозил у массивных кованых ворот, увитых цветущим жасмином.

Леон вышел первым и, обогнув автомобиль, открыл дверцу с моей стороны.

– Куда мы приехали? – любопытство моё нарастало больше с каждым мгновением: итальянская деревня среди гор, нереалистично-сказочный, словно эльфийский, домик, обилие цветов вокруг ограды и за забором… Что за фея здесь обитает? Я пока не чувствовала её запах – но моя интуиция шептала, что за этими воротами нам откроется удивительный мир.

– Здесь живёт потрясающая парфюмерша, мы познакомились несколько лет назад в Милане, и я остался под впечатлением и от неё, и от её ароматов. Я созвонился с ней, и она сказала, что с удовольствием примет нас.

Я ощутила тонкий укол ревности от слишком тёплых слов о парфюмерше, на что Леон искренне и заливисто расхохотался и, ни слова больше не произнеся, нажал на кнопку домофона. Калитка почти в то же мгновение распахнулась, и мы направились внутрь.

Дорога к дому была скрыта за цветущими кустами и скрученными в дуги кипарисами.

Мы неспешно двигались по мощёной дорожке, любуясь удивительной красоты цветами и обсуждая их, когда нам навстречу спешно вышла хозяйка дома. В этот миг я поняла причину жизнерадостного смеха своего спутника в ответ на мою ревность: на вид ей было лет восемьдесят. Я прыснула и почти одними губами произнесла:

– Нет, ну а мало ли, какие у тебя предпочтения!

Леон едва сдержал смех, чтобы не обидеть ненароком хозяйку дома, скрыв его за искусственным кашлем, затем сделал шаг вперёд, широко раскинув руки:

– Алессандра! Любовь моя! – они крепко обнялись, затем Леон представил меня, – это Диана, моя… невеста. Я так расхвалил ей тебя, что она даже заревновала.

– О, это ты правильно сделала, – с лёгким акцентом произнесла Алессандра, игриво подмигнув мне, – в моих пороховницах ещё знаешь, сколько пороха?! – она расцеловала меня в обе щёки, словно очень хорошую знакомую.

Я залюбовалась красивой женщиной: изящное платье на тонкой фигурке, идеально собранные в низкий пучок серебристо-седые волосы, лёгкий утренний макияж… И аромат свободы, воздушный и тёплый, как весенний ветерок – такого я ещё не встречала от людей.

– Вы так чудесно говорите по-русски! – я не смогла не восхититься этим качеством.

– Я училась в Санкт-Петербурге… Слишком много лет назад, чтобы помнить, чему, но недостаточно много, чтобы забыть этот удивительный язык. Чьёрт меня подери!

Мы дружно расхохотались.

– Вы будете завтракать, или сразу приступим к делам?

– Мы только из-за стола, поэтому если ты сыта, то можно сразу к делам.

– Мой завтрак – это большая кубинская сигара и чашечка эспрессо, – подмигнула Алессандра, – и как ещё земля меня носит при таких пристрастиях? Видимо, Бог так не любит меня, что не хочет принимать к себе. А я и рада! Живу и наслаждаюсь этим удивительным миром, – под милый ироничный говор мы пошли по тропинке куда-то вдоль дома, не заходя внутрь.

Минуту спустя я увидела: между фиговыми деревьями и старым амфорным погребом пряталось небольшое здание со светлыми стенами: видимо, мастерская.

Алессандра прошла вперёд нас и открыла деревянную дверь тяжёлым ключом.

– Вот здесь и творится магия! – внутри стояли бесконечные баночки, бутыльки с какими-то жидкими субстанциями, пыльные книги, медные чаши и деревянные коробки. Я чувствовала себя так, словно попала в волшебную алхимическую лабораторию. Дух захватило от восторга и упоительного желания всё здесь изучить.

Леон наклонился к моему уху и негромко произнёс:

– Чтобы ты понимала: здесь рождаются ароматы, за которые люди платят сотни тысяч долларов. Ты никогда не найдёшь их на полках магазинов, но в узких кругах за парфюмами Алессандры в очередях стоят годами.

– О, если бы я не была такой ленивой, этот срок можно было бы сократить до пары месяцев. Только никому не говорите: они думают, что всё дело в непосильном труде, требующемся для производства парфюма, – женщина игриво поднесла палец к губам. Похоже, её нисколько не впечатлили комплименты моего спутника, потому что она, никак не среагировав на его слова, повернулась ко мне и внимательно посмотрела в глаза, словно пытаясь понять, можно ли доверить мне доступ в этот таинственный мир.

Я на мгновение чуть запереживала, отправдаю ли доверие, затем прикрыла веки и принюхалась:

– Аромат пыли с книг делает смешение всех запахов ещё более тонким и удивительным.

Женщина, отвернувшаяся было к своему рабочему столу, обернулась и кинула на меня удивлённый взгляд:

– Бог мой! – она не скрывала изумления, – я потому и не протираю книги, что этот запах кажется мне изюминкой, украшающей это пространство… Ну, или дело всё в той же лени, – она снова вернулась к своим бутылёчкам.

Я улыбнулась: сквозь самоиронию Алессандра всё же излучала аромат удивления и восхищения. Она стояла к нам спиной, перебирая пузырьки с жидкостями, и Леон чуть подтолкнул меня вперёд, чтоб я сделала шаг. Я встала за спиной у хозяйки этого восхитительного места.

– Всё начинается не с формулы, – сказала она, не оборачиваясь, – а с желания и с тайны, которую ты жаждешь познать. А потом и показать другим.

Она достала с полки маленький пузырёк и поднесла его к моему носу.

– Что чувствуешь?

Тонкий аромат едва коснулся моих обонятельных рецепторов, как я, не задумываясь, выдала:

– Гармонию, спокойствие, нежность.

Алессандра вновь внимательно посмотрела на меня, затем перевела взгляд на Леона и обратно.

– Я думала, ты скажешь мне ноты аромата…

– Оу, – я приподняла бровь, – я чуть иначе ощущаю запахи. Здесь я чувствую, – я снова вдохнула аромат, – сандал, солёную морскую воду и василёк.

– Ого! – женщина искренне удивилась, – ты близка к истине. Аромат чуть сложнее, но базово ты права. А что бы ты сделала… для него? – Алессандра кивнула на Леона.

Я нерешительно глянула на женщину, а она протянула мне маленький пустой пузырёк.

Взяв его, я присмотрелась к Леону. Вспомнив про Германа, поняла, что хотела бы дать ему уверенность в его силах, и знание, что у него всё получится.

Алессандра отступила и встала рядом с мужчиной, а я начала медленно продвигаться вдоль полок, протягивая руку к тому или иному пузырьку.

Удивительное дело: я не читала их названий. Нужные ароматы словно сами манили меня, и я почти безошибочно выбирала флаконы. Чего-то я добавляла меньше, чего-то – чуть больше. Двигаясь из одного края лаборатории в другой, от одной полочки к другой, я потеряла счёт времени. Это была удивительная медитативная работа, захватившая меня с головой.

Наконец, наклонившись носом к флакону, я почувствовала: теперь здесь живёт абсолютное глубокое знание о том, что не достигнуть успеха просто невозможно.

Я молча протянула флакон Алессандре, терпеливо ждавшей, когда я закончу. Она понюхала и, ничего не произнеся, передала бутылёк Леону.

Тот жадно втянул аромат и нанёс его на кисть. Я пронаблюдала, как его плечи поднялись, а осанка стала ещё более прямой.

– Ох… – казалось, он не находил слов, чтобы описать свои ощущения, – с этим ароматом я чувствую себя так… спокойно… и уверенно… – он словно прислушивался к ощущениям, прежде, чем озвучить их, – сколько будет стоить этот парфюм? – обратился он к Алессандре, – завтра он мне понадобится.

– Спрашивай у своей невесты, – улыбнулась женщина и направилась к двери, – материалы – это бесценок. Стоимость определяется работой мастера.

Леон выжидательно посмотрел на меня.

– Ты оплатил этот парфюм тысячекратно, – улыбнулась я, – одной только встречей с Алессандрой.

Выйдя, я с удивлением обнаружила, что солнце уже в зените: похоже, Леон с Алессандрой ждали меня не меньше двух часов.

– Разделите со мной хотя бы обед? – хозяйка дома приветливо посмотрела на нас.

Я ждала, что она скажет хоть что-то по поводу моей работы, поэтому хотела задержаться, хотя эмоции от общения с ароматами были ещё настолько сильны, что даже мыслей о еде пока не было: хотелось набыться в ощущениях.

– С удовольствием! – Леон улыбнулся, подмигнув мне.

Когда мы расположились в роскошной столовой, украшенной картинами, посвящёнными парфюму и парфюмерам, Алессандра, наконец, сказала:

– И что же ты почувствовала, создавая аромат?

Мне не хватало слов, чтобы описать весь восторг творения, и я помедлила, прежде чем что-то произнести:

– На самом деле, я исполнила свою детскую мечту. Я пыталась создавать ароматы из чего угодно ещё в раннем детстве. Во-вторых, потеряла счёт времени. Я и предположить не могла, что вы меня так долго ждали. В-третьих… В-третьих, я словно невербально общалась с ароматами, как будто они сами меня призывают – а я лишь высвобождаю их, создавая новую композицию, – в этот миг Алессандра одобрительно посмотрела на меня, – ну, и в-четвёртых, я вложила в аромат смысл. Это не просто духи, а парфюм, призванный дать своему хозяину определённые эмоции.

– И какие же?

Я глянула на Леона, не зная, могу ли распространяться на эти темы.

– Я ощутил невероятную силу и опору внутри, – он заговорил сам, – никогда ещё не было у меня подобного.

Я благодарно улыбнулась мужчине и посмотрела на Алессандру, ожидая её вердикта.

– Знаешь, – она поставила локти на стол и сложила перед собой указательные пальцы обеих рук, и прежде ироничная интонация ушла из её голоса, – я не пыталась передать свои знания и свой дар по-наследству. Я знала, что если человек хочет стать парфюмеров – он станет. Если не хочет – то никакое обучение не имеет смысла. Ко мне приходили люди, просили научить их, но я чувствовала, что им интересны не ароматы, а деньги. И сегодня даже немного разочаровалась, когда Леон сказал, что я хорошо на этом зарабатываю – подумала, что и ты такая. Но ты и глазом не повела, или как это у вас называется? И я наблюдала за тем, как ты взаимодействуешь с ароматами, как аккуратно прикасаешься к каждому флакону, как внимательно слушаешь получаемую композицию… Скажу тебе так: я спокойна! Я могу научить тебя тем секретам, которые знаю. И если ты готова, буду твоим педагогом.

Я глянула на Леона, чувствуя, что снова едва сдерживаю слёзы радости и благодарности.

Он кивнул:

– Мы будем прилетать два раза в месяц. Если Диана захочет, она может оставаться здесь дольше, чем на выходные… И спасибо тебе, Алессандра, что согласилась нас принять!

– О, я уже не в том возрасте, чтобы отказываться от каких-либо авантюр: моя жизнь слишком однообразна и размеренна, поэтому была счастлива видеть вас! Кстати, про однообразие: ты планируешь на Неделю моды? Мне кажется, у тебя потрясающая коллекция в этот раз – кое-кто по-секрету показал мне некоторые референсы.

Леон помрачнел:

– Я бы хотел, но Герман…

– О, чёрт из табакерки! – Алессандра раздула ноздри, – вечно он ставит палки тебе в колёса. Надо тебе как-то избавиться от его гнёта.

– У нас контракт ещё на четыре года. Но я уже действительно устал плясать под его дудку…

– Обратись за помощью к невесте, – Алессандра подмигнула мне, – она не так проста, как кажется, и точно придумает какой-нибудь выход из сложившейся ситуации.

Я улыбнулась… Кажется, у меня начала зреть идея. Не очень простая и, возможно, не очень этичная, но идея!