Ломая запреты

Это называется отчаяние…

– Я расторгаю помолвку. Ваш бизнес с Вадимом меня не касается, я не обязана быть связующим звеном в этом всём, – обвожу дрожащим пальцем кабинет.

– Давай на чистоту, Лиза. Ты взрослая девочка, всё понимаешь. Или ты уже женщина? – жёсткая ухмылка играет на тонких губах, а у меня мурашки ползут по спине от его устрашающего вида. – Твой дядя – ничтожество. Никчёмный бизнесмен, плохой муж, отец. Дядя из него тоже так себе. Судя по тому, что творит драгоценная племянница, – произносит, как будто, речь о чём-то обыденном. – Благодаря мне ваша семья на плаву и до сих пор не пошла ко дну.

– Но почему платить должна я?! – восклицаю в отчаянии. – Это несправедливо!

– Справедливость – это роскошь, которую мы не можем себе позволить, – выдаёт он, словно это аксиома. – В нашем мире решения принимаются не на основе морали, а на основе выгоды. И ты должна это понять. Мой сын захотел тебя, вот и всё, – бесстрастно разводит руками.

– Я не игрушка! Вы не можете купить меня для Демьяна! – Меня бросает в жар, хочется сбросить с себя слишком плотный плед и вдохнуть полной грудью, но не могу позволить себе подобного.

– Значит так, слушай меня сюда, сопля, – устав от затянувшегося разговора и игры в хорошего полицейского, Шведов подрывается на месте. Стул откатывается и с грохотом ударяется о стену.

Отец жениха широким шагом пересекает пространство, хватая меня за горло. Страх пронизывает каждую клеточку, но внутри загорается искра сопротивления от происходящей несправедливости.

– Что вы делаете? – Дёргаюсь, но вторая рука хватает мои волосы, сжимая в кулаке у самых корней. – Отпустите! – кричу я, стараясь вырваться из его хватки. Мой голос звучит испуганно, но я не собираюсь сдаваться.

– Выйдешь за Демьяна, как миленькая. И будешь делать всё, что тебе скажут. – Костлявая ладонь перекрывает кислород. С ужасом смотрю в побагровевшее лицо некогда интеллигентного мужчины. – Ты, кажется, не понимаешь, с кем имеешь дело, девочка. Играешь в опасные игры, последствия которых могут быть ужасными.

– Вы не имеете права так со мной обращаться, – задыхаясь, кряхчу, хватая ртом воздух.

– Если ты ещё раз спутаешься с Князевским щенком, твой дядя не доживёт до свадьбы любимой племяшки, – от услышанного я замираю, переставая трепыхаться в захвате. – А может, не только дядя, но и вся ваша прелестная семейка. Знаешь, зима, гололёд. Вдруг Вадим не справится с управлением на дороге, как твой отец, к примеру? Хочешь проверить, насколько я серьёзен?

– Нет…

– Вот и умница, – медленно отпускает, и я отшатываюсь в сторону, едва ли удержав равновесие.

Схватившись руками за шею, растираю её. Сухой кашель сотрясает меня до такой степени, что боюсь выплюнуть собственные лёгкие.

Влас Шведов пообещал уничтожить всю мою семью, если я не выйду замуж за его сына. И видит Бог, он не лукавит и не запугивает меня напрасно. Он сделает это…

Глава 3

Агония – именно так я могу назвать своё состояние в последующие дни и недели.

После показательной «порки» в офисе неугодную племянницу силой вернули загород, домой. Речи о возвращении в общежитие даже не было. Я и не просила, не смела заикнуться. Моя жизнь закончилась. Остальное казалось не важным, дешёвой бутафорией в сравнении с тем, что было пережито рядом с ним...

Дома я превратилась в овощ, неспособный функционировать. Не жила, а существовала. Отказывалась есть, пить, разговаривать. Я лежала на постели и тихо рыдала, прощаясь с ярким вкусом жизни, которую толком не успела познать. Била сжатыми до боли в костяшках кулаками в грудь, заглушая душевную боль физической. Не хотела никого видеть, в особенности, Вадима. Жгучая обида на дядю душила, разрывала на мелкие частички. Впервые в жизни он поднял на меня руку.

За что? За то, что полюбила?

Посмела в первый раз почувствовать себя нужной? Ощутить поддержку и заботу?

Бедная Валюша, она так сильно переживала и пыталась помочь, но всё было тщетно. Никакие разговоры, колыбельные и объятия не могли вернуть прежнюю Лизу.

Янка… малышка, несмотря на юный возраст всё прекрасно понимала. Она не докучала, тихонько пробиралась в комнату и молча лежала рядом, обнимая меня со спины маленькими ручками.

День и ночь, ночь и день я прокручивала в голове одну и ту же проклятую сцену. Как будто со стороны наблюдала за нами с Русланом на той самой заснеженной парковке.

Но уже ничего не изменить и не исправить. Я собственноручно вынесла смертный приговор обливающемуся кровью сердцу. И его сердцу тоже…

Уверена, Руслан возненавидел меня – и правильно сделал. Я обманывала его, лгала, смотря в родные глаза. Говорила, что он единственный.

Я сделала ему непростительно больно. Поступила подло и недостойно. Господи, кто бы знал, насколько сильно я хотела, чтобы он проклинал меня, но только не страдал. Руслан этого не заслужил…

В первые недели Инессе особо не было до меня дела.

«– Что, решила поиграть в жертву, пытаясь вызвать жалость? Опозорила нас всех, бессовестная! Не понимаю, почему Шведовы до сих пор не отказались от тебя?!»

«– Ешь давай. Трупа в моём доме ещё не хватало.»

«– Ты пугаешь ребёнка своим поведением, бесстыжая девка!»

Я игнорировала сказанное в свой адрес. Мегера – меньшее из бед, свалившихся на и без того болезненную голову. Даже не смотрела на гостью в моменты монолога. Продолжала буравить взглядом дверь, мечтая, чтобы она поскорее ушла.

Но потом в Инессе что-то изменилось. Сноха начала всё чаще заходить, в её речах стало меньше проскальзывать резких высказываний. Она даже пыталась манипуляциями вынудить пойти на контакт.

«– Я могу поговорить с Вадимом. Он вернёт твой телефон. Хочешь?»

«– Если не нравится еда Валентины, так и скажи. Можем заказать вредный фастфуд».

«– Стоил он того, а? Чтобы сейчас так убиваться? Надеюсь, хоть в постели был хорош.»

Более того, в один из вечеров я нечаянно услышала странный лично для меня разговор:

«– Зайди к ней. Поговори, – ядовитый шёпот брюнетки был слышен за дверью.

– Не сейчас, Инесса, – голос дяди звучал отрешённо.

– Мне надоело возиться с твоей драгоценной племянницей, которая устроила нам «сказочную жизнь»!

– Я устал, – отрезал Вадим уже грубее.

– Думаешь, я не устала?! – Инесса перешла на повышенный тон. – Она практически ничего не ест и не пьёт. Валентина кормит её насильно и то через раз.

– Значит заставь, – вторя ей, повысил голос глава семьи.

– Заставить?! – ахнула его жена, причём не наиграно. – Ты хоть знаешь, что такое любовь? Что бывает с человеком, а особенно с молодой девушкой, сердце которой разбито?

– Я не понял, ты на что-то намекаешь?

– Я не намекаю, а говорю тебе прямо, – немного стушевалась она, от заданного вопроса. – Заставить я не смогу. Позвольте ей вернуться в университет, приставьте охрану, что угодно. Только жить дайте. Или боюсь, что та ситуация с таблетками повторится.»

В тот вечер я задумалась о том, почему Инесса злая и колючая. Может быть, потому что и её сердце было разбито? Но склеить его так никто и не смог? Неужели и меня рано или поздно будут ждать подобного рода изменения?

Позже подозрения подтвердились. В очередной из дней сноха ни с того ни с сего сказала мне вот что:

«– Ты везучая, знаешь? – задумчиво протянула она, тоже глядя куда-то вдаль. – Полюбила взаимно, хоть и с таким концом. А я думала, что моих чувств хватит для нас двоих на всю оставшуюся жизнь. Мы поженились с Вадимом, потому что я была беременна Яной. Он не любил меня и, наверное, уже вряд ли полюбит…»

После откровения родственница стала реже заходить, видимо, посчитала, что сболтнула лишнего.

Полагаю, тот разговор за дверью и стал катализатором, тем самым толчком того, что мне позволили вернуться на учёбу.

Сначала отдали телефон, тоже явно с подачи Инессы.

С крохотной надеждой в сердце дрожащими пальцами я просматривала входящие уведомления, включив гаджет. Там была уйма сообщений от Тани и Егора и пропущенные звонки от них же.

Но ничего не было от Руслана. Наивно надеяться, что он захотел выйти со мной на связь. Оно и к лучшему. После прямой угрозы от Шведова точно поняла, что шутки с ним плохи. Я, наверное, никогда бы не нашла сил испытать судьбу, подвергнуть семью риску. Влас обещал убить их, если ослушаюсь…

Я грела и уничтожала себя воспоминаниями о Руслане, о том, как он смотрел с нежностью. Не могла поверить, что человек, обещавший быть рядом, стал источником боли по моей же вине.

***

Тишину помещения нарушало лишь размеренное постукивание аристократичных длинных пальцев о дубовый стол. Настенные часы с бесшумной стрелкой продолжали стандартный ход. Где-то там, в этот самый момент, было разбито два влюблённых сердца. Жестоким, озлобленным, эгоистичным человеком, не способным испытывать чувства к кому-то, кроме самого себя.

Но состояние спокойствия, размышления о будущем и построение планов мужчины, сидевшего во главе, было нарушено.

Дверь с грохотом распахнулась, светловолосый парень без разрешения нагло вошёл в кабинет отца.

– Влас… Яковлевич, извините! – фигуристая брюнетка вбежала следом.

На высокой шпильке её мелкие перебежки смотрелись нелепо, но начальству нравились стройные ноги в туфлях в сочетании с мини-юбкой. А ещё, нравилось задерживать на рабочем месте неприлично долго, но не по поводу отчётов. – Я пыталась остановить, но он… – неопределённо взмахнув рукой, девушка отчаялась разумно объясниться.

– Выйди, – Влас подал знак рукой, и та неуверенно ретировалась, не зная, последует ли наказание и лишение премии. – Что случилось? – обратился уже к единственному сыну. К слову заметить, весьма проблемному. – Во что ты опять вляпался?!

Именно в этот момент Влас обратил пристальное внимание на внешний вид чада: помятый, с распухшим лицом и рассечённой бровью, распухшей губой, в порванных джинсах и полуоторванным рукавом на куртке.

– Эта Лиза, – тяжело дыша, парень нервно провёл ладонью по светлой пятерне, казалось бы, не замечая собственное состояние. – С Князевым таскается, прикинь!

Влас мгновенно напрягся: лежащая ладонь моментально сжалась в кулак. После долгих лет борьбы за власть фамилия конкурента стояла поперёк горла. Сильно Влас ненавидел его, ох как сильно.

– С Игнатом? – Шведов-старший поднялся с места. Не часто его можно заставить нервничать, но сыну удалось. Неужели молоденькая девчонка, невеста сына, та, которая является главным козырем в его рукаве, трофеем и, возможно, последней надеждой на победу за Центральную Россию, раздвигает ноги перед мужиком, по возрасту годящимся в отцы?

Не то чтобы Влас сам не грешил подобным, просто от девчонки с видом наивной лани жёсткой подставы он не ожидал.

– Да с каким Игнатом! – Демьян посмотрел на отца, будто тот умалишённый. – С Русланом. Мудак с этой шваброй в одном универе учится! Я к ней поехал, а там этот нарисовался, прикинь?!

Блондин эмоционально начал пересказывать ситуацию. Он не уловил, что, услышав имя настоящего любовника девчонки Астаховой, его отец еле заметно выдохнул.

Игнат – проблема. А его щенок – так, щепка, валяющаяся на дороге. Отшвырнёшь и пойдёшь дальше.

С каждой минутой от услышанного на взрослом лице появлялась всё более отчётливая расслабленная улыбка. Влас должен был разозлиться, возмутиться, что с его сыном поступили неподобающе. К Шведовым обязаны относиться с уважением. А тем более Астаховы – те, которые валяются у их ног. Присосались к кормушке и не смеют слезть с неё. Влас умело приручил Вадима, посадил на поводок и не намерен отпускать зверушку.

Контракт, деньги – всё это ерунда по сравнению с тем, что выиграет семья Шведовых от брака с девчонкой Астаховых.

Власть. Абсолютную. Бесконтрольную, Неограниченную. Долгожданную!

– Мне не нужна эта Князевская подстилка! Расторгай помолвку! – половину речи сына Влас пропустил, мысленно представив себя на воображаемом троне. Но последние слова бестолкового парня, толку от которого практически нет, он уловил цепко.

– Нет, – окинув взглядом, спокойно отрезал Шведов-старший.

– Она мне противна, чё, не понимаешь? – Демьян двинулся ближе к отцу, встав напротив стола. – Не хочу я больше на ней жениться! Отменяй это всё.

Когда Демьян самостоятельно изъявил желание заполучить Елизавету, Влас посчитал, что это знак свыше. Победа приплыла в его руки, не пришлось даже прикладывать особых усилий. Но теперь импульсивность и неумение сына расположить к себе какую-то малолетку начала раздражать Шведова-старшего.

– А с Астаховыми что делать будем? – внутри мужчины постепенно начал разрастаться гнев. – Ты в курсе, что наша компания работает в убыток по контракту с проблемным Вадимом? Напомнить, сколько расходов я понёс, теряя ежедневно от простоя из-за его постоянно ломающейся техники? Думаешь, это игрушки? Сегодня хочу, завтра не хочу!

– То есть ты щас хочешь сказать, мол, тебе похер, что сын Князева натягивал мою невесту? Мне типа это всё схавать молча?

– Ты добился в этой жизни хоть чего-то? – слегка наклонив голову набок, поинтересовался отец.

– Это тут сейчас при чём? – недовольно бросил Демьян, не подозревая, что произойдёт в следующее мгновение.

Оглушающая пощёчина на какой-то миг дезориентировала блондина. Подавшись вперёд, Влас схватил сына за шиворот, резко притянув на себя. И без того пострадавший в драке, он не смог оказать сопротивление отцу.

– При том, что ты, тупой щенок, будешь делать, что я скажу! – процедил сквозь зубы Шведов-старший прямо в лицо наследника. – Идиот! Ты женишься на этой дуре! Девчонка должна быть в наших руках. Только попробуй упустить её – я тебя лично уничтожу!

Глава 4

Настоящее время

Серость за окном, густой пеленой окутывает студенческий городок, превращая и без того плохое настроение в отвратительное. Свистящий за окном ветер заставляет ёжиться, представляя, какой на улице холод. Небо, затянутое тучными облаками, будто нарочно опустилось на землю, лишая жизненного света. Погода прекрасно отражает моё внутреннее состояние: такое же размытое и неопределённое. Нет ни вдохновения, ни надежды, лишь бесконечная тоска и желание скрыться от всего этого, просто исчезнуть.

Ощущение тяжести давит на плечи, забирая последние силы. Кажется, время замедлило свой бег, погрузив меня в состояние беспросветного отчаяния. Мысли, как облака за окном, затянуты мрачными оттенками. Зачем я живу? К чему это бессмысленное существование? Я ведь плыву по течению, смирившись со своей участью.

Широкая манжета на огромной тёмной толстовке скатывается к локтю. Стоя у небольшого настенного зеркала, поднимаю руку с кисточкой консилера и замазываю тёмные круги под глазами – следы мучительных бессонных ночей.

Сегодня ровно третий день, после моего возвращение. Со стороны, наверное, можно подумать, что у меня всё в порядке: днём я живу обычной студенческой жизнью, хожу в университет, высиживаю занятия, по вечерам учу конспекты.

А по ночам лежу, не в силах сомкнуть глаз из-за злости на саму себя за то, что не закрыла сессию собственными силами. Внутри сидит злобный червь, сгрызающий всё на своём пути от понимания, что я одна из тех тупиц, за которую решили деньги. Я же хотела доказать, что смогу. Что достойна. Что справлюсь со взрослой жизнью.

Не справилась… Потерпела крах во всём.

Снова оказалась в самом конце. Отстающая по программе, да и по жизни.

Конечно, уставший организм в большинстве случаев берёт верх, и я засыпаю с камнем на сердце. Но каждые полчаса просыпаюсь от того, что вся вспотевшая. Мокрая футболка липнет к телу, а влажный пододеяльник неприятно собирается, сбивая одеяло в кучу. И так каждую ночь.

– Хочешь? – голос соседки выводит из транса, и только в этот замечаю, что зависла в размышлениях, задумчиво пялясь на неё в упор.

Таня неверно истолковала мой взгляд, приняв его за желание тоже выпрямит волосы утюжком.

– Да, давай, – уверенно киваю, пока не успела передумать.

В этой жизни нужно что-то менять, двигаться дальше и не стоять на месте. Смешно… Как можно двигаться дальше, если всё моё никчёмное бытие ведёт к одной цели: замужеству?

Соседка самостоятельно вызывается побыть в роли парикмахера и выпрямить кудрявые пружинки. Задача, надо отметить, не из простых: Таня долго пыхтит над светлой головой, превращая остатки некогда пышных локонов на моей поредевшей шевелюре в красивые ровные пряди. Непривычно видеть себя с новым имиджем, поэтому недолго думая собираю длинные волосы в высокий хвост.

В университет добираемся практически молча, переговариваясь по бытовым вопросам.

– Вечером схожу за продуктами, – сообщаю, поправляя ремешок сумки, бесконечно соскальзывающий с плеча дутой куртки. Нужно пополнить запасы: мы раньше договаривались скидываться пополам, а сейчас, получается, я уничтожаю запасы Тани.

– Можешь картошку докупить, а остальное всё есть, – Соколова отвечает задумчиво, вглядываясь вдаль. Проследив взгляд подруги, замечаю стоящего вдалеке Егора с незнакомой мне девушкой. – Не знаешь, кто это? – кивает головой как раз таки на собеседницу Воронцова.

– Понятия не имею, – странно покосившись на Таньку, не догоняю, с чего бы её волнуют дела Егора. Раньше она его на дух не переносила.

Кстати, о Егоре. Наверное, не стоит говорить, что он был рад моему возвращению, а после безумно взбешён узнав, о предстоящей свадьбе.

«– Лиза, скажи, что ты шутишь, пожалуйста. – Друг взял меня за плечи, всматриваясь в лицо. Воронцов уличил время на физкультуре и отвёл нас в сторону. – Ты не рабыня! Никто не имеет права, чёрт подери, заставлять тебя!

– Давай не будем, – немного грубо ответила я, дёрнувшись в его руках. – Сама знаю, как мне жить.

– Дура! – в пылу выпалил он. – Мы тут с Таней места себе не находили, не знали, что с тобой случилось! Когда увидел тебя, подумал, что всё наладилось, семейка успокоилась.

– Хватит, – устало вздохнула я, всем видом показывая, что разговоры об одном и том же осточертели.

– А ты притащилась в универ и так спокойно говоришь о том, что меньше, чем через полгода выходишь замуж. Причём не за Князева.

Напоминание о нём вызвало во мне шквал эмоций, во главе которых была жгучая злость.

– Да не лезь ты в мою жизнь! – С психом, наконец, сбросила с себя мужские руки. Не знаю, откуда во мне в тот миг появилось столько сил: Егор же достаточно крупный и накаченный парень. – Думаешь, у меня есть выбор? Думаешь, я не пыталась прекратить это всё? Думаешь, они позволили бы расторгнуть помолвку? Ты у нас самый умный, что ли?

Моя душа горела яростью: Егор прав на все сто процентов. Но я ничего не могла поделать… Ничего.

– Да ну? И чё ж тебе мешает? – ядовито уточнил он, явно не ожидая, что я расскажу ему всю правду без подготовки в этот самый миг.

– Отец Демьяна угрожал мне прямым текстом, не успела заикнуться, что не хочу выходить за его сына! – на эмоциях я нервно отскочила в сторону и отвернулась, не желая видеть мужское лицо. – Он сказал… сказал, что убьёт всю мою семью, если посмею попытаться расторгнуть помолвку или снова сближусь с Русланом. Рассказывал, что может с ними «случайно» произойти… Теперь ты понимаешь?!

Впервые за последние месяцы я позволила себе поведать эту историю кому-то. Та боль, которую сдерживала, выплеснулась наружу, и я начала рыдать. Горько, отчаянно. Это были слёзы безвыходности.

Какие-то секунды Егор молчал, переваривая услышанное; затем друг силой развернул к себе и крепко обнял. Так, как не делал этого никогда: заботливо, ласково и ободряюще.

Поделившись страхами, я окончательно поняла, что нужно отпустить Руслана и всё наше прошлое. Не только ради себя, но и ради него. Ради его безопасности и моих близких. Нельзя продолжать жить в болоте сожалений и воспоминаний.

Я сделала это вынужденно, с болью, разрывающей на мелкие частички.

Что меня будет ждать в браке с Демьяном? Думаю, я быстро ему наскучу, и Шведов-младший вернётся к прежнему разгульному образу жизни. А я… я стану холодной сукой, как Инесса, которую волнует лишь она сама.»

Что касается одногруппников и, в целом, студентов с факультета, сокурсников, никто не знает, что именно произошло и почему я пропала. И самое главное, не знает о существовании Демьяна. Таня и Егор никому не рассказали, сохранив тайну. Ясное дело, все сопоставили моё и его одновременное исчезновение… А особенно, Кристина. Эта умалишённая, по словам старосты, пускала слухи, что Князев изменял мне с другими. А ещё, я ему быстро наскучила, поэтому мы расстались. Видимо, это и стало главной причиной, почему Таня перестала с ней общаться. Сама подруга конкретных причин не называла, но я догадалась, сложив два плюс два.

Приставленная охрана шагает позади, не давая и на секунду забыть о её существовании. За мной следят круглосуточно: в аудиторию не заходят, но по коридору никогда не хожу одна, всё время в угнетающем сопровождении. В первый день студенты сворачивали головы, не понимая, что происходит. Люди перешёптывались, бросая взгляды, полные любопытства и недоумения. Я чувствовала себя, как под прицелом. На поступающие вопросы приходилось врать с надменным видом, что дядя таким образом заботится о моей безопасности.

Какая же я лживая тварь.

Он так и назвал…

Но все пережитые месяцы самобичевания и медленного уничтожения самой себя кажутся мелким пустяком по сравнению с тем, что произошло дальше.

Как и предыдущие два дня, я планировала и сегодня по окончании занятий зависнуть до самого вечера в библиотеке вместе с Егором. Он снова подтягивает меня по предметам. Но все наши планы полетели к чертям буквально после первой же лекции.

– Буду кормить тебя. – Егор тащит нас в столовую, не спрашивая моего согласия. Одногруппник поставил цель откормить тощую подругу и чётко намерен добиться желаемого.

– Я не голодная, – сообщаю сухо, вынужденно топая рядом.

– Не голодная, вечно безэмоциональная. Эй, зануда! Верни моего Лизка! – Егор закидывает руку на плечо, прижимая ближе.

Интересный факт: охрана никак не реагирует на поведение рыжего. Не заставляет Егора держать дистанцию, не скручивает нахала. Видимо, слежка предназначается для ограждения общения с одним единственным человеком. Которого нет в стенах ВУЗа.

А раз мне не дали указаний по поводу контакта с Воронцовым, то чхать я хотела на сопровождение. Или Влас станет угрожать и по этому поводу? Может быть, стоит дождаться свадьбы в монастыре?

– Зато ты стал слишком активным, – фыркаю, закатывая глаза.

– Кстати, чё у тебя на башке? Если ещё очки надеть, сойдёшь за сексуальную стерву училку.

– Будь добр, закройся, – на мой выпад Егор начинает смеяться. Мы входим в помещение. Внутри стоит галдёж, раздражающий слух.

– Жесть, что за хаос. Ты место займи, пока коршуны не налетели, а я еды возьму. – Егор кивает в сторону нашего привычного места. Бросаю туда короткий взгляд и снова поворачиваюсь на друга, который уточняет, что бы я хотела поесть.

– Не хочу, сказала же. – Отлипнув, всё-таки следую указанию и иду к столику.

По мере приближения шум усиливается, и я понимаю: весь гомон именно от одной определённой кучки парней, облепивших стол. Из-за их спин не вижу, что там конкретно происходит и отчего такие радостные визги. Инопланетянина, что ли, встретили?

Ах, если бы я знала в тот момент. Если бы только знала… что проживёт моё разбитое по собственной вине сердце.

Проходя мимо, я не сдерживаюсь и выпаливаю нарочно громко, дабы угомонить и слегка пристыдить невоспитанных и не умеющих вести себя в обществе:

– Не на вокзале находимся, господа! – когда крайнее слово вырывается из моего озлобленного рта, я прохожу основную кучку пацанов и зависаю на месте, увидев боковым зрением причину шума.

За столом сидит он.

Руслан…

Нервный вздох вырывается сквозь приоткрытые губы. Я на сто процентов осознаю, что это действительно Князев. Не мираж, не иллюзия. Не очередное воспоминание из головы.

Сердце падает в пятки, а затем подскакивает к самому горлу, вызывая тошноту и головокружение.

Гудящая толпа замолкает, и в помещении воцаряется тишина. Или это для меня мир замер, перестав существовать?

Чёрные глаза впиваются в мои, пуская по всему телу волну мелкой дрожи. Руслан, не стесняясь, осматривает с головы до ног детально, задерживая особое внимание на лице и болтающейся одежде. Безэмоционально. Как жалкую букашку, встретившуюся на пути.