скачать книгу бесплатно
– Не сомневаюсь. Как-то ты скоро вернулась.
Вот сейчас обидно.
– Твой осуждающий тон мне неприятен. С тех пор как я была здесь в последний раз, прошло целых два дня. – Пожимаю плечами. – Так вот, у меня тут, – билетик, – кое-кто. Я нашла ее в Перепутье.
Клянусь, он приподнял уголок рта. Но сказать наверняка трудно, из-за поросли цвета ржавчины, которая закрывает половину его лица.
– Где?
Закатываю глаза и подталкиваю девочку вперед. Она пялится в пол, сцепив пальчики.
Джаскен опускает медовые глаза, потом ныряет головой за дверь.
– Вестеле!
Съеживаюсь.
Легкие у Джаскена ого-го.
В проеме, ковыляя, показывается вертлявая женщина – лицо осунулось, щеки красные, жесткие волосы собраны в такой тугой пучок, что почти разгладились годы, запечатленные вокруг бледно-голубых глаз.
– Аника! Кваты проклятые, где ты шлялась?!
Голос бьет по ушам, но больше всего жалит взгляд – две ледяные булавки, что вонзаются в меня и малышку.
Она тащит Анику за двери, и, прежде чем скрыться из виду, бедняжка едва успевает глянуть на меня через плечо.
Пытаюсь шмыгнуть следом, но путь и обзор мне преграждает Джаскен – гигант, непроницаемая стена. Судя по тому, как округлились его щеки, где-то под жесткой порослью он усмехается.
Стерла бы ухмылку с грубоватой рожи, если б он не был таким, чтоб его, высоченным.
Хмуро упираюсь кулаками в бедра.
– Ты относишься к работе слишком серьезно.
– Ты это уже не раз говорила. – Он склоняет голову: – Орлейт.
Со вздохом роняю потяжелевшие руки вдоль тела и возвращаю жест.
– Джаскен.
Так начинается мое позорное отступление.
Не первое и сомневаюсь, что последнее.
Глава 5
Орлейт
Замок Нуар кишит секретами, и большинство их не мои. Они принадлежат Рордину или его древним предкам, о которых никто никогда не заговаривает.
Однако этот – мой.
Дверь стара, дерево все поистерлось, и замок заржавел в подтверждение этого. Когда я впервые наткнулась на это место десять лет назад, последний отчаянно сопротивлялся моей шпильке и решимости столь крепкой, что я аж зубами скрежетала.
Вытаскиваю из скобы горящий факел, приоткрываю дверь. Оттуда изливается тьма, она будто воет, заставляя пламя мерцать, когда я вглядываюсь в зев мрачного прохода.
Шепот.
Во всем старинном замке это место почему-то кажется еще древней. Словно пол там изнашивали десятилетия шагов, пока дверь не заперли и не позабыли к ней проход.
А потом появилась я.
Ступаю в коридор и пылающим маяком зажигаю первый факел на пути, освещая часть моего шедевра.
Коридор уходит глубже в мрачное нутро замка, но я не знаю насколько. Чем дальше забираешься, тем сильнее давит темнота.
Тем холодней она становится.
Мне еще только предстоит добраться до ее конца.
Прохожу пятнадцать шагов по широкому коридору, затем зажигаю второй факел, оживляя светом стену слева и очередную часть своей мозаики.
На эту фреску ушла добрая часть тех десяти лет, камень за камнем, каждый – произведение искусства. Маленькие, рассказанные шепотом истории, что я на них нарисовала, складываются воедино в большие всепоглощающие картины, на которые я часто стараюсь закрывать глаза.
Иду дальше и зажигаю больше факелов, но становится так холодно, что пятый едва ли дает достаточно света для работы. Я останавливаюсь на краю пропасти между светом и тенью, глядя в океан черноты, который, кажется, способен поглотить меня без остатка.
Опускаюсь на колени, кладу факел рядом и открываю сумку. Достаю из-под пищащей мышки камень, завернутый в марлю, чтобы сберечь от повреждений новый шепот.
Разворачиваю слой за слоем и нежно провожу кончиком пальца по мельчайшим мазкам кисти, из которых соткан юноша. Он сидит на земле, скрестив ноги, посреди клумбы черных цветов. В глазах сияют белые искорки, волосы растрепаны.
Он тянется, растопырив пальцы в вечности, и пусть я понятия не имею, что ему нужно, он выглядит счастливым. Как смех, что вот-вот разразится.
Моих губ легонько касается грустная улыбка.
Достаю банку самодельного раствора, откручиваю крышку и погружаю в смесь кухонный нож. Прямо передо мной щель в стене, я смазываю ее раствором и вжимаю туда шепот.
Откинувшись назад, изучаю то, что могу рассмотреть здесь, на самой границе света.
В том и суть этого места: как ни расположись, никогда не увидишь всю историю сразу. Лишь фрагменты, которые нужно собрать воедино в уме.
Если вспомнить те всепоглощающие картины, которые я увековечила на стене, мне это всегда казалось скорее благословением, чем проклятием.
Кивнув сама себе, снова роюсь в сумке и достаю маленькую алмазную кирку. Присматриваюсь к следующей цели, скрытой тенью…
Единственному камню, не сожранному голодной тьмой полностью.
Что бы я на нем ни изобразила, оно будет видно лишь наполовину, и, хотя в этом есть нечто поэтическое, эпохе настает конец. Если мне каким-то чудом не удастся зажечь еще один факел, придется начать противоположную стену или вообще бросить затею, и я не уверена, нравится ли мне хоть один вариант.
Снова встаю на колени, принимаюсь осторожно постукивать по старому раствору, чтобы отделить камень от его ниши. Он слегка подается – еще один удар – и падает в мне в руку, словно сгусток тени.
Из этого черного камня сделан весь замок, некоторые комнаты вырублены прямо в склоне горы. Другие места, как этот коридор, выстроены из его фрагментов размером не больше двух моих кулаков.
Кладу камень в сумку и встаю, вглядываясь во мрак…
Может, пришло время попробовать еще раз.
Поднимаю с пола факел, набираю побольше воздуха в легкие, заношу ногу над мерцающей границей.
Спустя каких-то два удара сердца огонь начинает потрескивать, но я продолжаю… продвигаться.
Глубже.
С каждым гулким шагом мой пляшущий шарик света все сильней сжимается, уступая стремительно падающей температуре, от которой дыхание вырывается белыми облачками пара.
Приноравливаюсь шагать с каждым выдохом, и, несмотря на пронизывающий холод, у меня на загривке выступает пот…
Наверняка следующий факел всего в паре шагов.
Шаг, вдох.
Шаг, вдох.
Шаг, вдох.
Пламя шипит, легкие подводят, я замираю… и следующий выдох истекает молочной дымкой, которая каким- то образом гасит огонь полностью, окуная меня с головой в море тьмы.
Забываю, как двигаться. Как дышать, думать, моргать.
Факел с грохотом падает на пол, а потом скачет, скачет, скачет, будто вниз по лестнице. Натиск эха подталкивает меня отмереть. И я, рывком развернувшись, несусь навстречу обещанию света, и каждый волосок на загривке встает дыбом, будто за моим побегом что-то следит.
Когда я наконец ныряю в свет, у меня подкашиваются ноги и я приваливаюсь спиной к нераскрашенной стене – дыхания не хватает, легкие норовят вытолкнуть друг друга, сердце выбрасывает по венам крошечные огненные разряды.
– Ты снова победила, – хриплю я, бросая на тьму косой взгляд.
Глава 6
Орлейт
Спускаюсь по жутким, вырубленным в отвесной скале обсидиановым ступеням, которые ведут в бухту Огрызок. Всякий раз, как сумка ударяется о бедро, из нее доносится возмущенный писк. В небе, словно часовой, торчит Каменный стебель, отбрасывая на бледный океан длинную тонкую тень.
Уже в самом низу я спрыгиваю и приземляюсь по щиколотку в черный песок, что, кажется, поглощает собой свет. Нежный бриз оставляет на коже соль, глаза сами собой закрываются, меня убаюкивает мягкий плеск волн, и я представляю себя растением, которое пускает корни в шелковистый песок…
Никогда не пойму, зачем все носят обувь. Лишают себя таких ощущений.
Когда я открываю глаза, взгляд тут же привлекает идеально круглый камень у самой кромки воды, будто океан преподнес мне подарок.
С широкой улыбкой бросаюсь вперед, представляя все, что могу изобразить на гладкой поверхности, и убираю камешек в сумку.
Бегу трусцой к правой стороне бухты, даже не глядя на длинный деревянный причал, который наконец-то пригодится, когда Рордин проведет бал, о котором я стараюсь не думать, поскольку в данный момент избегаю примерки платья.
Камни того же цвета, что и песок, но они не щадят мои босые ноги. К счастью, я знаю, куда наступать, чтобы они не сумели вонзить зубья слишком уж глубоко.
Приближаюсь к кромке воды, и оттуда, из пены, выныривает знакомая голова. Белые волосы зачесаны назад, открывая острые углы лица.
– Сокровище? Ты никогда не спускаешься сюда в это время, – говорит Кай вместо приветствия глубоким, шелковистым голосом.
Моей кожи мягко, словно легкие порывы ветерка, касается постоянная, невидимая пульсация, которую источает Кай. Я называю это его биением и по нему всегда понимаю, что Кай чувствует.
Сбросив сумку с плеча, опускаю ее на камни, затем перекидываю вперед косу и принимаюсь теребить кончик.
– Разве?
Кай щурится, подается вперед – под поверхностью скользит его длинный серебристый хвост.
– Чего ты избегаешь?
– Примерки. – Отряхиваю штаны и пожимаю плечами. – Не смотри на меня так, я ненавижу платья.
– О, я осведомлен. Отчетливо помню, как ты приказала мне засунуть дурацкий предмет гардероба на самое дно расселины, чтобы тебе больше никогда не пришлось его видеть. Сколько… десять лет назад? Семь? Пять? Теряю счет.
В последний раз, когда я присутствовала на Трибунале.
Я обеими руками за наряды, которые скрывают фигуру, но в той дряни я едва проходила в дверь. В итоге привлекла взгляды всех глаз без исключения.
Присев на корточки, вытаскиваю из волос Кая кусочек водоросли, выбрасываю его в сторону.
– Тебе оборки идут. А мне… не очень.
– Я тебе не верю. И я видел, ты что-то подобрала с пляжа. Что там?
– О да! – Вытаскиваю из сумки свой идеальный кругляш и стряхиваю с него песок. – Только посмотри на это великолепие. Ты когда-нибудь видел такой гладкий камушек?
Кай берет его из моей руки, разглядывает со всех сторон и морщит нос.
– Не люблю такие.
Я ахаю.
– А ну возьми слова назад!
Его текучий смех расходится рябью по воде, и я, выхватив камень, закатываю глаза. А потом достаю большущее красное яблоко и взмахиваю им, отчего смех Кая замолкает.
Мгновенно.
Кай водит за яблоком взглядом, словно зачарованная змея, глаза сверкают изумрудами в лучах солнца…
Загипнотизированные.
