Заговор Феникса

– Будет сделано, – сказала она. – Но что, если он встретился с неизведанным кораблем?

– Тогда мы ничего не сможем с этим поделать.

– И что вы собираетесь делать? – спросила Саммерс.

– Я собираюсь заглянуть в CERKO.

Как раз в тот момент, когда связь начала мигать, Сара услышала что-то через гарнитуру. Она повернулась к Кельвину.

– Приоритетное сообщение из Крыла Intel. У них есть результаты твоего запроса. Что-то о том, что нужно, чтобы уничтожить звезду.

– Я приму информацию здесь. Выведи на экран, – сказал он и сел в командное кресло.

Появилось заранее записанное сообщение человека, говорящего прямо в камеру. У него был профессорский взгляд: отступающая линия волос, аккуратная борода, очки и седые волосы. «Начало сообщения. Лейтенанту-командиру Кельвину Кроссу. Я прочитал ваш запрос на информацию о том, что потребуется, чтобы уничтожить звезду, а именно ТР-301. Это довольно странная просьба, но интересный вопрос. ТР была звездой третьего класса и, изучив информацию, полученную вашими сенсорами о ее разрушении, она не отличается от других звездных обрушений, которые случаются так часто. Обычно происходит изменение массы. Вы можете думать об этом, как о том, что все источники энергии звезды исчерпаны. Я пришлю вам более конкретные замечания по этому поводу, но позвольте мне сказать, что искусственное разрушение звезды не вписывается в практические рамки известной технологии.

Однако, есть теоретический способ, как это можно сделать. Звезду можно сжать с помощью магнитных полей. Корабли с высоким магнетизмом могли бы двигаться по орбите звезды напротив ее полярности и вращения, но такой процесс мог бы занять миллион лет – если бы он вообще работал. Это никогда не было испытано. По мнению крыла Intel, TR-301 рухнул по естественным причинам, несмотря на свой относительно молодой возраст и, казалось бы, здоровое соотношение водорода и гелия. Конец сообщения.»

Экран мигнул.

– Ты слышал его – сказал Майлз. – Ничего подозрительного.

– Магнитные корабли… – Кельвин смотрел на пустой дисплей, как будто видел за его пределами. – Интересно, возможно ли это.

По какой-то причине, даже перед хорошими научными рассуждениями он не мог пройти мимо своего ворчливого подозрения, что разрушение звезды не было случайным событием. В любом случае, он решил исследовать это немного больше, когда у него был шанс. Если больше ничего не найдется, то оставить этот вопрос в покое.

– Шень, запусти один из наших зондов, чтобы провести глубокий поиск в регионе. Может быть, объем в два кубических клика.

– Ты гоняешься за призраками, Кэл, – сказал Шень. – Но я сделаю это.

– Может быть… – сказал Кельвин, в глубине души сомневаясь. – Убедись, что он хорошо видит любые звездные образования в этом регионе.

– Это довольно широкий объем, – сказал Шень. – Но зонд должен быть запрограммирован и готов к запуску в течение часа. Хотя это займет некоторое время.

– Все в порядке. Просто убедись, что он не слишком близко к черной дыре, если она есть сейчас.

Шень улыбнулся.

– Я запомню это.

– Есть еще кое-что, – сказал Кельвин, и он прослушивал его прямую линию до офиса майора в штабе спецназа. – Майор, – сказал он.

– Я здесь, – холодный голос этого человека ответил через коммутатор.

– Несмотря на то, что ликана больше нет на нашем корабле, я все еще беспокоюсь о его побеге с гауптвахты и о том, что случилось с двумя вашими людьми, которые охраняли его. Я задал им несколько вопросов, но ни один из них, похоже, не помнит ничего важного. И давайте не будем забывать о замене записи с камер наблюдения. Мне нужно, чтобы вы докопались до сути.

* * *

Кельвин спал в своей каюте, когда пришла тревога. Мигающая красная лампочка на панели с неприятным щебетанием. Он выкатился из кровати и врезался в пол.

– О, черт, – сказал он, его голос был немного хриплым. Он встал на ноги и ответил на звонок.

– Да, что такое?

Его второй офицер, лейтенант-командир Винсент Роуз, говорил с другого конца.

– Звонок из станции Бримм, сэр. Вместе с рапортом.

– На них напали? – спросил Кельвин, почувствовав, как его сердце наращивает темп. Он схватил рубашку и натянул ее через голову.

– Да. Думаю, вам лучше подняться сюда.

Роуз был хорошим младшим командиром, и он знал, как обращаться со своей командой, Красной сменой, но у Кельвина всегда складывалось отчетливое впечатление, что у Роуза мало уверенности в себе. Часть Кельвина хотела дать Роуз как можно больше возможностей командовать кораблем в сложных ситуациях, но имперская станция, подвергшаяся атаке, не могла быть одной из них.

– Уже в пути, – сказал Кельвин, и бросился на борт.

Когда он прибыл, его младшие офицеры приветствовали его. Красная смена была «вторым часом» и в основном состояла из младших офицеров и лейтенантов, ни один из которых не имел даже полной бронзы первого лейтенанта, кроме Роуза, чья форма сияла тем же серебряным слитком, который носил Кельвин. Их группа дежурила с тех пор, как пять часов назад они сменили Белую смену, и Кельвин не пропустил рвения на их лицах.

– Капитан на борту, – сказал один.

– Хорошо, Роуз, что у нас есть?

– Харбингер вошел в Бримм около шести часов назад. Станция послала несколько патрульных кораблей и приказала им отступить. Когда Харбингер не откликнулся, Бримм запустил истребители, но только пятнадцать были в боевой готовности, и у них не было оружия, которое могло бы пробить оборону дредноута.

– Харбингер атаковал, вывел из строя и поднялся на борт звездолета Ротэма, который был там по программе обмена. Его экипаж из девятнадцати человек был захвачен в плен и доставлен на борт Харбингера. Инопланетный корабль был затем уничтожен. После этого сторожевые корабли вступили в бой с Харбингером, но он проигнорировал их и устремился прямо на станцию, высадившись на нее. Произошла битва с применением стрелкового оружия, и экипаж Харбингера взломал компьютерные системы станции и скопировал несколько терабайт данных. Они вернулись на свой корабль до прибытия дополнительных сил безопасности. Затем Харбингер покинул систему. У Бримма не было кораблей, способных вести преследование.

– Хорошо, – сказал Кельвин, занимая свое место. – Какие потери понесла станция?

– Трое погибших и шестеро раненых. Одиннадцать других были недееспособны, но не получили серьезных ранений. В основном штурмовая группа Харбингера использовала несмертельное оружие. Сообщается, что некоторые из смертей произошли от дружественного огня.

– Силы безопасности станции уничтожили кого-нибудь из Харбингера?

– По крайней мере, двое были застрелены, но Харбингер никого не оставил.

– Хорошо, свяжитесь со станцией и скажите им, что их команде безопасности нужно тщательно прочесать район, где произошла драка. Пусть криминалисты проверят его и скажут базе просмотреть все записи с камер наблюдения. Нам нужно знать, являются ли эти люди, предположительно работающие на Рейдена, экипажем Харбингера, или они посторонние, которые захватили корабль. Кроме того, они должны определить, какие именно данные были украдены, и отдать их нам, чтобы мы могли их просмотреть. Кельвин посмотрел на рулевого, второй лейтенант по имени Джей. Он был опытным сорокалетним бывшим морским пехотинцем, более чем способным быть главным пилотом корабля, который был задержан только потому, что Сара была лучшей в этом деле.

– Я займусь этим, сэр, – сказал Джей, и он связался со станцией Бримм.

– Теперь о том инопланетном корабле, который был атакован, Кельвин обратил внимание на Роуза, который все еще стоял в боевой готовности неподалеку. – Что мы знаем об этом?

– Это Торма, шлюп Ротэма, работающий на нашей территории под совместной юрисдикцией Республики и властей Бримма. Как я уже сказал, часть программы обмена. У нас есть один из своих в пространстве Ротэма, работающий в подобных условиях.

– Его экипаж Ротэма, человек или и то и другое?

– Ротэм, сэр, до последнего человека.

Кельвин почесал подбородок, задаваясь вопросом, напал ли Рейден на корабль просто потому, что он принадлежал Ротэму и эксплуатировался, или потому, что он занимался деятельностью, которую Рейден не одобрял, возможно, носил что-то, что ему не нравилось.

– Роуз, я хочу, чтобы ты проверил всех людей, которые были на борту корабля Ротэма – тех, кто был захвачен и унесен на Харбингер. Посмотрим, не всплывет ли что-нибудь интересное.

– Я не могу этого сделать, сэр, – сказал Роуз.

Кельвин был напряжен.

– Почему нет?

– Станция Бримм не выдаст ни личности экипажа Ротэма, ни какую-либо информацию об их грузе, операциях, прошлой деятельности или текущей миссии.

– Это… интересно, – Кельвин нашел очень необычным, что Имперская станция отказывается помогать Имперскому расследованию. – Мы можем заставить их, подстрекая к Закону о привилегиях разведки. Очевидно, что они препятствуют нашему расследованию, и это незаконно.

– Я уже пробовал, сэр. Похоже, у них есть особые обстоятельства. Корабль Ротэма все еще принадлежит Республике Ротэм. Договор об обмене допускает полную анонимность и позволяет Республике Ротэм утаивать от нас информацию об их корабле по их просьбе. Мы можем сделать то же самое с нашим кораблем в их пространстве. Это жест доброй воли.

– Это жест дерьма. Вы проверили с крылом Intel, могут ли они обойти этот договор? – спросил Кельвин, хотя знал, что шансы невелики.

– Они сказали, что у них связаны руки.

– Конечно…

– Сэр, мы приближаемся к Системе Бримм через минуту, – сказал Джей со штурвала.

– Щиты подняты и оружие наготове, – сказал офицер обороны Красной смены. Он был новичком в этой команде, его называли вундеркиндом в академии, и ему было всего девятнадцать. Патрик О'Коннер – рыжий, горячий, безудержный, хотя и талантливый, иногда вызывающий мичман.

– Держите щиты на высоте, пока мы не узнаем, что район безопасен, – сказал Кельвин. – Но отключайте оружие.

– При всем уважении, сэр, – сказал Патрик, – Харбингер все еще может быть на свободе, и мы должны быть в безопасности.

– Последнее, что мы хотим сделать – это напугать станцию Бримм, показав себя. Теперь отключите наше оружие. Это приказ.

– Да, сэр.

Он не выглядел счастливым, но он подчинился.

– Джей, выведи нас из измененного пространства 10 миллионов МК с планеты. Кэссиди, переведи нас во второе состояние готовности, все наготове.

Подтянутая женщина узнала его, и ее пальцы затрепетали над органами управления. Она была тихой, и, поскольку Кельвин большую часть времени проводил со старшими офицерами Белой смены, он еще не оценил ее мастерство и не многое понял о ее характере. Он не знал, как далеко он может подтолкнуть ее, так что он еще не полностью доверял ей и подозревал, что она может не доверять ему от всего сердца.

– Выход из измененного пространства… сейчас, – сказал Джей. Окна были все еще черными, за исключением горящего желтого солнца на расстоянии, которое заслоняло все звезды. – Идущий по прямому курсу на станцию по стандартному курсу. Планета должна скоро стать видимой.

– Покажи это, – сказал Кельвин. Появилось проецируемое изображение простой сине-белой планеты. У нее было очень мало суши и она казалась почти полностью океанической. На простой орбите была станция среднего размера. Если она была повреждена в результате атаки Харбингера, то не показала этого.

– Входящее сообщение от Бримма-1.

– Проиграйте его на главных динамиках и покажите визуально, если мы получаем эту передачу.

Изображение сине-чернокожего мужчины средних лет с сапфировой эмблемой полноценного коммодора материализовалось на альтернативном дисплее. Его светлые волосы были тщательно уложены, а комната, из которой он выходил в эфир, личный кабинет, выглядела безукоризненно чистой и организованной.

– IWS Ночной ястреб, вы уверены, что это зрелище для любых глаз.

– Я так понимаю, у вас тут были проблемы, – сказал Кельвин. – Любая информация, которую вы можете мне дать, очень поможет нам.

– Мы уже передали вам наш официальный отчет, Крыло Intel и Командование Флота. Но если у вас есть вопросы, я с радостью отвечу на них.

– Корабль Ротэма, – сказал Кельвин. – Кто был на нем?

– Я не могу обнародовать эту информацию, простите… – он прищурился. – Лейтенант-командир.

– Я понимаю, – солгал Кельвин, все еще думая, что договор был глупым. – Я слышал, что Харбингер украл некоторые из ваших данных. Это бы нам очень помогло, если бы мы могли анализировать их.

– Простите, лейтенант-командир, эти данные конфиденциальны по своей природе, и я не уполномочен их разглашать.

– Кто может?

– В этом тоже не могу вам помочь.

Типично…

– Вы понимаете, – сказал Кельвин, – что чем меньше информации у нас есть, тем меньше вероятность выследить Харбингер и предотвратить любые инциденты в будущем. Мы также не сможем вернуть похищенную команду Ротэма.

– Я могу сказать вам вот что. Информация, взятая с наших компьютеров, не имеет отношения к тому, куда направляется Харбингер. На самом деле, мы, кажется, не можем понять, как она вообще может быть ценной для этих преступников. Отчеты о доставке. Показания персонала. Личные журналы. Что-то в этом роде.

– Если это так банально, почему вы не можете обнародовать это?

– Это сложно, и я не могу вдаваться в подробности. Это связано с международной политикой. Но наши часовые изучили сигнатуры выхода Харбингера и знают, что он направляется к системе Йота.

– Я должен проверить этот вектор побега для себя.

– Уверяю вас, это верно.

Кельвин улыбнулся.

– Тем не менее.

– Еще вопросы?

– Да. У меня есть еще несколько. Ваш гарнизон безопасности состоит из нескольких сотен морских пехотинцев и других офицеров?

– Шестьсот десять.

– Насколько велика была партия, которая поднялась на вашу станцию?

– Около пятидесяти мужчин и женщин.

– Итак, если вы знали, что Харбингер направляется к вашему участку и собирается на борт, почему ваши люди не смогли удержать их на ангарной платформе? Очевидно, что у вас есть огневая мощь.

– Вероятно, – Командир выглядел смущенным. – Мы послали все доступные подразделения, чтобы удержать ангарную платформу, но Харбингер не состыковался с нами обычным способом. Он подключился к портовому рукаву нашей базы, недалеко от места хранения жестких дисков и основных терминалов компьютера, и более или менее прорезал себе путь. Я никогда не видел ничего подобного, и каким-то образом им удалось не только прорезать корпус нашей станции, но и запечатать отверстие на своих реактивных мостиках, чтобы их собственные люди могли подняться на борт без нажимных костюмов.

Кельвин не нашел это удивительным. Как член Крыла Intel, он знал о последних достижениях в технологиях прорыва от корабля к кораблю.

Командир продолжил.

– Когда они вырезали дыру, мы эвакуировали ту палубу, не зная, что они не дадут всему выйти в космос, позволив им сначала подняться на борт без сопротивления. К тому времени, как мы смогли схватить несколько команд, чтобы вовлечь их, было слишком мало людей и слишком поздно. Они получили, что хотели, и ушли. Что действительно странно, так это то, что они установили портативное силовое поле, чтобы сохранить наш сломанный корпус целым и невредимым, не теряя при этом ни слишком большого давления, ни более 15 процентов нашей атмосферы на этой палубе.

– Значит, на самом деле они не хотели никому навредить или нанести необратимый ущерб, – сказал Кельвин.

Командир нахмурился и ничего не сказал.

– Как Харбингер прошел мимо ваших щитов?

– Они выпустили шквал ракет с большим количеством ударов. Мы открыли ответный огонь, но многие из наших оборонных систем проходили техобслуживание на прошлой неделе.

– Я не вижу никаких повреждений на вашей станции.

– Они использовали пульсарные торпеды.

– Это технология, предназначенная для отключения, а не для уничтожения, – сказал Кельвин. – Почти как будто они не причинили вреда.

– Я бы так не сказал. Они ранили нескольких наших людей, и трое из них мертвы от столкновения.

– Я слышал, что это был дружественный огонь.

– Я признаю, – командир сделал глубокий вдох, – обстоятельства гибели солдат неясны, и были обвинения в дружественном огне, но ничего не было подтверждено официально. Рапорт, о котором вы говорите, является мнением командира на месте и не обязательно отражает выводы нашего участка.

– Понятно, – сказал Кельвин. – И захватчики использовали несмертельное оружие?

– Похоже на то, хотя трое из наших солдат погибли.

– Вы это уже говорили.

– Что ж, похоже, мы закончили, – сказал командир.

– Еще кое-что, сэр, – сказал Кельвин. – Не могли бы вы передать нам координаты обломков корабля Ротэма?

– Наши корабли уже прочесали его, пытаясь вернуть груз, и, прежде чем вы спросите – нет, я не уполномочен говорить вам, что это был за груз. Мы нашли то, что смогли. Остальное – обломки. Вы ничего не найдете.

– Итак, это «да, вы дадите нам координаты» или «нет, мне придется самому прочесать систему»?

– Да, мы отправим их, но вы зря тратите время.

– Может быть, а может и нет. Спасибо за помощь, Командир.

Кельвин кивнул Джею, и он прервал звонок.

– Установите курс на эти координаты. Кэссиди, подготовь глубокое сканирование.

– Да, сэр.

– Зачем мы туда направляемся, если это пустая трата времени? – спросил Патрик. Он повернул кресло оборонного поста, чтобы показать свое неодобрение Кельвину лицом к лицу.

– Потому что нам нужно знать, что было на том корабле, – сказал Кельвин. – И наши сканеры более точны, чем все, что у них есть на патрульном корабле их системы. Если они что-то пропустили, мы можем это найти.

– Разве мы не должны преследовать Харбингер?

– У него четырехчасовой старт. Йота – это что, в одиннадцати часах отсюда?

– Тринадцати, – сказал Джей.

Кельвин продолжил:

– Даже на максимальной скорости мы не смогли бы их обогнать. В лучшем случае, мы бы срезали за два часа до их старта. А если мы их поймаем, что мы сможем сделать? Мы не могли и мечтать о дредноуте, который во много раз превышает наш размер.

– Крыло Intel, похоже, не согласится с вами, – сострил Патрик.

– О чем ты говоришь?

– Я должен был немедленно сообщить вам, сэр, приношу свои извинения, – сказал лейтенант-командир Роуз. – Мы получили приказ некоторое время назад. Если мы найдем Харбингер, то будем стрелять на поражение. Никакого подкрепления, никаких попыток связаться с ним и привезти его мирным путем. Мы должны послать рапорт в крыло Intel и командование флота, а затем немедленно вступить в бой с кораблем. Сосредоточьтесь на его измененных пространственных инициаторах.

Значит, принцесса Калила была права. Адмиралы решили, что проигрыш Ночного ястреба стоит того, чтобы вывести из строя Харбингер.

– Если мы найдем его, то сделаем то, что должны, – сказал Кельвин, но у него не было намерения атаковать Харбингер. Самоубийство прозвучало не очень привлекательно. – Но до тех пор нашей первой обязанностью является расследование, и тебе не помешало бы запомнить это, Патрик.

Кельвин безжалостно смотрел на молодого офицера защиты.

– Так что убери свой спусковой палец и используй свой мозг ненадолго. Если бы вы были Рейденом, зачем бы вы напали на корабль Ротэма в Имперском пространстве?

Патрик пожал плечами.

– Любые причины. Недостаточно информации, чтобы сделать какое-либо обоснованное заключение, особенно если учесть тот факт, что умение рассуждать Рейдена, вероятно, не так хорошо развито, как у меня. Таким образом, он, скорее всего, будет принимать иррациональные решения, а иррациональные решения труднее всего предсказать, так как они граничат со случайностью. В итоге, я понятия не имею.

– Хорошо, тогда тебе есть о чем продолжать думать, – сказал Кельвин. – А пока, раз уж я все равно проснулся, я буду в своем кабинете. Кэссиди, – он смотрел на оперативную станцию… – Убедись, что ты тщательно сканируешь обломки.

– Да, сэр.

* * *

Когда борт связался с ним, сказав, что они что-то нашли, Кельвин попросил их отправить копию информации в его офис. Глубоко в обломках корабля Ротэма были похоронены две вещи: крошечный диск с данными и следы изотома – чрезвычайно редкого, нестабильного соединения, найденного только в одном месте в галактике.

Поскольку он не был физиком, он позволял своей лаборатории размышлять о значимости изотома, когда получал доступ к данным с диска на своем компьютере. Это была запись, и он проигрывал ее снова и снова.

– Если вы слышите это сообщение, то не разочаровали меня, Кельвин Кросс.

Это был голос, замаскированный под программное обеспечение, точно такой же, как тот, который он слышал в своей каюте на Праксис незадолго до суда.

– Но я должен предупредить тебя, – продолжал голос, – если ты придешь за мной, как надеются некоторые… они придут за тобой. И они найдут тебя. Они всегда находят. Если ты умен, ты пойдешь домой и проживешь долгую, спокойную жизнь. Потому что если ты этого не сделаешь, и ты увидишь то, что видел я… это уже слишком много. И от этого не будет пути назад. Поверь мне, я знаю.

Он изменился на мужской голос без конкретной интонации.

– Я останавливаю сияющие закаты. Я нахожу бледно-голубые огни всегда.

Первая часть, предупреждение, была жуткой. Но на самом деле ничего ему не дала, кроме того, что кто-то другой, кроме Рейдена, хотел смерти Кельвина, если он будет продолжать действовать. Кто-то, как предположил Кельвин, связанный с СЕRКО, и нападение на него на Алеаторе. Насколько он знал, он уже пересек эту черту, что бы это ни было. И, несмотря на любой риск для себя, это было больше, чем просто долг, который заставил его продолжать преследование Рейдена; это было то, кем он был как личность. Он должен был знать.

Вторая часть послания была еще более интересной, чем первая. Возможно, потому, что она не имела непосредственного смысла.

Он взял запись человеческого голоса и прогнал ее по базе данных. Он не был уверен в пределах программы, но знал, что иногда распознавание голоса возможно. У этого человека, который звучал смутно, как Рейден, не было официальных совпадений в базе данных. Или скорее он соответствовал списку из более чем трехсот тысяч потенциальных совпадений. Кельвин искал в результатах имя Асари Рейден и нашел его. Рейден не был ближайшим совпадением, но он попал в список. Голос мог принадлежать ему. Компьютер причислил вероятность менее 30 процентов, но интуиция Кельвина подсказала ему, что он ближе к 100.

– Что ты пытаешься сказать мне, Рейден?

Кельвин сам придумал заключительное заявление: Я останавливаю сияющие закаты. Я нахожу бледно-голубые огни всегда. И пытался разгадать его как загадку. «Что-то, что останавливает закаты и видит бледно-голубой свет…» Он перевернул это в своей голове.

Очевидным ответом, казалось, была ночь. Она наступила, когда заход солнца закончился, возможно, «остановить его», и «бледно-голубые огни» могли быть звездами. Ночь с точки зрения планеты.

А может, это была луна. Луна остановила бы заход солнца на короткое время при солнечном затмении, и это могло бы быть хорошей точкой обзора для того чтобы увидеть звезды, в зависимости от ее положения относительно местного солнца … но этот ответ показался даже более слабым чем первый. И это также зависело от «бледно-голубого света», означающего звезды, что в лучшем случае было тонким предположением.

– Ночью, – сказал он вслух, постукивая пальцами по столу. Даже если бы это был ответ, это ничего ему не дало. Ночь может наступить где угодно в галактике, и в ней нет ничего конкретного, что связывало бы ее с Рейденом.

Может быть, Рейден оставил эту подсказку, чтобы сбить его с толку. Дать ему что-нибудь отвлекающее, чтобы замедлить его. Но это было неправильно. Если бы Рейден хотел отвлечь Кельвина, он бы предложил ему ложную зацепку. Что-нибудь, за чем можно было бы погнаться. Не дразнить его загадкой. Нет, Рейден определенно пытался ему что-то сказать. Но что?

Кельвин задавался вопросом, не бесполезна ли сама фраза и не похоронена ли настоящая загадка в словах, как код.

Так что он выписал слова и поиграл с ними какое-то время. Переставлял буквы. Искал закономерности.

– Я нахожу бледно-голубые огни всегда…

Нормальный человек, Кельвин думал, наверное, скажет это так, как я всегда нахожу бледно-голубые огни, а не так, как я нахожу бледно-голубые огни всегда. Порядок слов был более неловким. Поэтому, вероятно, порядок был преднамеренным и, возможно, тогда это будет шифр.