Искушение

– Я буду работать в крупной иностранной компании, либо в банке, – говорила Жанна, – серые деньги в конверте меня не устраивают.

Она оказалась волевой и целеустремлённой. Училась на отлично, что позволило ей после окончания третьего курса претендовать на летнюю поездку в Англию для совершенствования языка. Направление давал университет. По его запросу обучение оплачивал международный фонд по образовательным и научным связям между вузами. За обучение платить не приходилось, однако питание, авиабилеты и двухмесячное пребывание студента в университетском кампусе требовало немалых затрат. Они могли показаться относительно небольшими разве что британцу, однако для Антона и Тони такие расходы в период глубокого кризиса в стране оказались неподъёмными. Но надо было видеть лицо Жанны, когда она говорила о поездке в Англию. Ей так не хотелось упускать предоставленную ей возможность пожить в среде носителей языка, она с такой мольбой смотрела на своих родителей, что Антону пришлось занять денег под ожидаемую премию за проект, которым он руководил. И в очередной раз руку помощи протянула родня. Дедушек у Жанны к тому времени уже не было. Остались только две бабушки, чьи сбережения после дефолта в стране окончательно обесценились. Так что Тамаре Сергеевне пришлось продать перешедшую ей от Веры Степановны золотую брошь с камнями, а Людмила Ивановна рассталась с золотым кольцом с бриллиантом. В итоге Жанну благополучно отправили на учёбу в Англию.

Когда она через два месяца вернулась из туманного Альбиона, её было не узнать: воодушевленная, с блеском в глазах, бегло говорящая по-английски с хорошим произношением, с массой новых впечатлений. Долго и увлечённо она рассказывала о стране, о своих новых друзьях из разных уголков мира, с которыми после поддерживала связь через интернет. Бабушкам и родителям Жанна не забыла привезти подарки.

Окончив вуз с отличием, она неотступно добивалась поставленной цели. Знание языка и экономическое образованием позволили ей устроиться на должность ассистента в Европейском банке реконструкции и развития. Проработав там полгода, ей уже не терпелось получить повышение. Но в этом международном банке с устоявшимися консервативными традициями продвижение по карьерной лестнице происходило довольно медленно с тщательным изучением деятельности и достижений претендента. Решение принималось в штаб-квартире в Лондоне. Когда через год Жанну собирались повысить, она уже вела переговоры с представительством крупной немецкой компании, поставляющей на российский рынок бытовую технику. Жанну взяли в финансовый департамент в качестве специалиста. Её работоспособность и профессионализм, а также умение анализировать и быстро схватывать суть возникающих проблем не остались незамеченными. Она достаточно быстро продвинулась. Через два года она уже была ведущим специалистом, а ещё через год ей доверили руководить сектором. Затем в течение нескольких лет Жанну успешно продвигали, сначала назначили начальником отдела, затем заместителем директора финансового департамента компании.

Работа у неё была ненормированной, но за переработку платили вдвойне. Жанне приходилось просыпаться в начале седьмого утра и возвращаться вечером домой в лучшем случае в начале девятого. Вся жизнь, по сути, уходила на работу. В течение первых пяти лет Жанне даже нравился такой режим. Она относилась к своей работе с большим энтузиазмом, постоянно повышала уровень квалификации на ежегодных курсах обучения персонала. Ей приходилось много ездить по миру. Мало того, Жанна являлась активным участником корпоративных мероприятий компании и даже успевала по выходным ходить в фитнес-клуб и навещать родителей. Любимых бабушек к тому времени уже, к сожалению, не было. Людмила Ивановна скончалась в 2002 на семьдесят восьмом году жизни, а через полтора года умерла Тамара Сергеевна, прожив без малого восемьдесят лет. Жанна очень переживала, когда их не стало. Она с младенчества была привязана ко всем своим родным. Первым ушел из жизни Сергей Петрович. Жанне тогда только исполнилось восемь лет. Она испытала сильное потрясение, в тот день не пошла в школу, плакала не переставая.

Тоня любила вспоминать один эпизод из её детства. Однажды, когда Жанне было четыре года, она вдруг, услышав из комнаты возбуждённый голос папы, бросила свои игрушки и пришла на кухню, где родители что-то обсуждали. Забралась на стул, деловито положила ручки на стол и вопросительно посмотрела сначала на маму, потом на папу.

– Теперь мы можем обсудить самые важные вопросы, – торжественно произнёс Антон, глядя на дочь, – наконец собралась вся семья!

– Не вся семья, – поправила Жанна и стала перечислять трёх бабушек и двух дедушек.

В немецкой компании Жанну ценили. Она хорошо зарабатывала, каждые три-четыре года меняла машину. Правда водить Жанна не очень умела, зимой часто мучилась с выездом со двора, когда снег не успевали вовремя убрать. На работу она выезжала рано, зачастую раньше, чем убирали снег, и тогда шипованная резина не всегда помогала. Однажды утром Жанна на работу опоздала. За два дня до этого кто-то неудачно припарковал на въезде во двор огромный старый внедорожник, оставив самый минимум дороги для проезда. Жанне приходилось закрывать боковые зеркала и медленно с тревогой в груди проезжать мимо него буквально в нескольких сантиметрах. Но в то утро после сильного снегопада это оказалось затруднительно. Снегоочистительная машина во двор не заехала, опасаясь задеть стоявший на въезде внедорожник. Жанне пришлось позвонить отцу и попросить срочно приехать и помочь ей. Антон примчался через сорок минут. Ему пришлось убрать вокруг внедорожника весь снег, а затем двумя колёсами машины взобраться на бордюр, чтобы безопасно вывезти её со двора. Таким же способом за ним выезжали уже другие машины. После того как дочь уехала на работу Антон поступил в своей манере. Он положил на капот внедорожника всем на обозрение большой кусок картона, а сверху кирпич. На картоне крупно написал: «Это ж надо быть таким ТУПОРЫЛЫМ, чтобы своим старым корытом перегородить всем дорогу!»

Несмотря на занятость, Жанна многое успевала. Энергии ей было не занимать. Она решила обновить жильё родственникам. Наняла бригаду молдаван и поочерёдно отремонтировала три квартиры: сначала свою, затем бабушкину и, наконец, родительскую. Контроль и приёмку работ осуществлял Антон.

– Папа, у тебя старая машина, – как-то сказала она ему.

– Даже думать не смей! Она ещё побегает, я за ней слежу.

Жанна купила отцу гараж и убедила поменять старую машину. Всё у неё спорилось, за что бы ни бралась. Вот только личная жизнь не складывалась. Она не очень нравилась мужчинам и, надо признать, была лишена той женской привлекательности, которой обладала в молодости её мать. Лицом Жанна напоминала Тоню, но для полного сходства чего-то важного не доставало. Ей не хватало той нежности, которая придавала облику Тони обаяние. И фигура у Жанны была не женская: маленькая попа и широкие отцовские плечи. Но главное, что вероятнее всего настораживало мужчин, это её волевой характер и быстрый ум.

Почти год она встречалась с внешне обаятельным Вадимом. Познакомилась с ним на отдыхе в Греции. Он занимался продажей через интернет спортивной одежды. Жанна была им искренне очарована. Даже пару раз, кощунственно попирая собственные принципы, бегала к нему на свидание в рабочие часы. Но со временем она почувствовала в поведении Вадима некоторую скованность. Закралось подозрение, что он ей изменяет. Жанна бесконечно страдала, чувствуя, как он отдаляется от неё, но заводить с ним разговор на зыбкую тему измены не решалась. Однако причина, как скоро выяснилось, оказалась иной, той, которая рано или поздно должна была проявиться. Они с Вадимом были слишком разные. Не то чтобы Жанна об этом не догадывалась, просто не задумывалась и даже не подозревала, что своим положением и умом может неосознанно подавлять его. В первые несколько месяцев разница между ними не так сильно сказывалась на их отношениях, физическая близость приглушала её. Но вскоре он стал ощущать в её присутствии дискомфорт. Она долго не могла понять причины его зажатости и порой с удивлением наблюдала, как он раскрепощённо ведёт себя с простыми девчонками, будь то продавщицы в магазине или официантки в кафе, как охотно с ними болтает и с юмором реагирует на их милые глупости. Жанна чувствовала, что прежних отношений с Вадимом уже нет, но расставаться с ним не хотела, была им по-настоящему увлечена и пыталась удержать его. Однако это оказалось не в её власти. Он ей честно признался:

– Прости, но ты меня напрягаешь.

После того как они расстались, Жанна, проанализировав и трезво оценив его поведение, поняла, что многие положительные качества она ему слепо приписывала.

Был ещё Алексей, с которым любовь, если можно её так назвать, длилась ещё короче. Он появился неожиданно и очень кстати. В то утро после сильного снегопада Жанна в очередной раз не могла выехать со двора. Алексей подошёл сзади и стал толкать её машину, продвинув её по глубокому снегу метров на пятьдесят. Затем, заметив, что Жанна и дальше не справляется с управлением по скользкому снегу, сам сел за руль и аккуратно вывел её машину на уже очищенную от снега улицу. Парень оказался не промах, сразу стал выяснять, замужем ли Жанна, и пригласил её к себе домой на ужин. Она, разумеется, отказалась – уж слишком кондово и прямолинейно прозвучало предложение. Хотя в душе Жанна была не против встречи с таким брутальным и, как после выяснилось, рукастым мужчиной. Алексей не только устанавливал фильтры для воды (это была его основная работа), но мог собрать любую мебель и даже отремонтировать квартиру. Словом, настоящий мужик. Жанне он понравился.

Алексей жил в однокомнатной квартире в доме на соседней улице. Поэтому следующая их встреча, которая произошла через несколько дней, оказалась не такой уж маловероятной. Она заезжала в микрорайон, он выезжал. Когда машины оказались рядом, Алексей посигналил. Оба остановились, открыли окна и улыбнулись друг другу.

– Привет, Жанна! – весело произнёс он, – давно не виделись, я соскучился!

– Привет! – она смеялась.

– Смотрите, моё предложение остаётся в силе.

– Если вы настаиваете, можем просто прогуляться.

– С удовольствием! Когда и где?

– Можно здесь, только я смогу через два часа.

– Замечательно! Тогда я отменяю свою поездку и через два часа буду тут как штык!

Жанна стала приходить к нему по вечерам два раза в неделю. На ночь не оставалась. Алексей не настаивал, и она не хотела. Благо, пешком до дома занимало у неё не больше пятнадцати минут. Встречи происходили только у Алексея. Он не проявлял желания приходить к Жанне, но у себя всегда встречал её радушно, нежно обнимал и был горяч в постели. Иногда они даже ужинали вместе, однако настоящего общения между ними не происходило. Оба удовлетворяли свои желания, не более того.

Как-то вечером Жанна позвонила Алексею, чтобы прийти к нему. Он сказал, что находится на даче у друга и будет в Москве через два дня, торопливо попрощался и даже не обещал по приезде позвонить. Голос его почему-то звучал неуверенно. Обычно он бодро с ней здоровался и всякий раз говорил, что ждёт её с распростёртыми объятиями. Странная неуверенность в голосе Жанну насторожила, у неё закралось сомнение по поводу дачи. Она вышла на улицу и прошлась до дома Алексея. Квартира его располагалась на втором этаже, комната со двора хорошо просматривалась, когда окно не было зашторено. Свет в окне горел, однако шторы были задвинуты. За ними мелькали два силуэта. Один был явно женский, второй со всей очевидностью принадлежал Алексею. Жанна вернулась домой с твёрдым решением больше не звонить ему. Она не ревновала, просто очень не любила проигрывать, ей было больно оттого, что вновь оказалась отвергнутой.

Алексей позвонил ей через несколько дней. Жанна не ответила, послала ему короткое сообщение «Видела твою дачу. Больше не звони», в ответ получила «Как скажешь».

Обычно Жанна брала отпуск два раза в год. И, тем не менее, несколько неиспользованных дней в конце года у неё оставались. Не получалось у трудоголика надолго отлучаться от работы. В последние годы она ездила в отпуск с единственной своей школьной подругой. Основные расходы брала на себя. Но та два года назад втихаря выскочила замуж и резко оборвала с ней отношения. Позже Жанна выяснила, что подруге муж попался странный, почему-то потребовал порвать все бывшие связи.

В начале ноября 2013 года она взяла двенадцать дней отпуска и улетела на отдых в Доминикану. Вернулась загорелая и похудевшая.

– Жанночка, зачем тебе худеть? – удивлялась Тоня, – у тебя же нормальный вес.

– Я, мама, не старалась. В последнее время пропал аппетит.

– Тебе надо есть, милая, ты много работаешь, устаёшь, тебе необходима энергия.

– Ладно, мама, буду есть.

Но аппетит не появлялся, порой даже подступала тошнота при виде еды. По утрам вместо былой бодрости Жанна стала чувствовать слабость. По вечерам у неё поднималась небольшая температура. Надо обратиться к врачу, говорила она себе, но всё откладывала. Приближался декабрь, началась горячая пора формирования бюджета компании на следующий год. Руководила процессом Жанна. Ей приходилось допоздна оставаться на работе. «Ещё один день, – говорила она себе, – и пойду к врачу. Вот только завтра представлю бюджет». Вечером следующего дня в своём кабинете в присутствии двух сотрудников она упала в обморок. Сослуживцы ахнули, вызвали неотложку. Жанну увезли в больницу. Родителям кто-то сообщил о произошедшем только на следующий день. Они примчались в больницу и стали выяснять у врача диагноз. Тот ничего толком не сказал, говорил о каком-то истощении организма и необходимости покоя и режимного питания. Ей назначили хороший уход. Уже через день она почувствовала себя лучше и вопреки рекомендациям лечащего врача собиралась выйти на работу. Этому воспрепятствовал вице-президент немецкой компании господин Шрёдер. Он приехал навестить Жанну с огромным букетом роз и потребовал лечиться до полного выздоровления. Её оставили в больнице ещё на две недели. К сожалению, обмороки повторились. После проведённых анализов и длительного исследования врачи вызвали родителей Жанны и сообщили страшный диагноз – рак поджелудочной железы.

В эту ночь Антон и Тоня не уснули. К утру они постарели на десять лет. У Тони побелели волосы. Узнав о том, что её переводят в Онкологический Центр на дополнительное обследование, Жанна вздрогнула. Вначале у неё теплилась надежна, что предварительные анализы неверны. Но после поступления результатов дополнительного обследования бедняжка сникла. Жанне пришлось согласиться на срочную операцию. Надежда ещё оставалась. Родители ей улыбались и пытались подбадривать, хотя приходили к ней с заплаканными глазами. Тоня уже не покидала дочь, оставалась круглые сутки в больнице. Результаты операции оказались неутешительны. Обширные метастазы шансов не оставляли, но Жанне сообщили, что надежда на выздоровление имеется. Ей назначили курс химиотерапии. Она её мужественно переносила, однако чахла с каждым днём и через два месяца скончалась.

Жанну похоронили на Троекуровском кладбище. Организацию похорон и все сопутствующие расходы взяла на себя немецкая компания, которой она отдала больше десяти лет жизни. Антон и Тоня на похоронах выглядели отрешенно, никого вокруг не замечали, оставались безучастны ко всему, что происходило: шли, куда им скажут, садились, куда предложат, на слова соболезнования кивали. И только в последний миг прощания склонились над гробом и зарыдали.

Были ещё поминки. Кто-то что-то говорил, они покорно вставали и садились, когда пили за упокой. А потом Виктор с Галиной привезли их домой.

Жизнь Антона и Тони потускнела. Невыносимо было сознавать, что дочери нет, и что никого из родных не осталось. Если бы Жанна успела родить им внука, сокрушались они.

Тоня ходила на работу. Занималась выставками, проводила экскурсии. Она умела это делать блестяще, оставалась одним из самых эрудированных и востребованных специалистов в своей области. Это, пожалуй, спасало её от отчаяния.

Антон в этот год вышел на пенсию, однако научные изыскания не бросил. Такое решение принял сам без всякого сожаления. Он мог ещё оставаться в институте и в соавторстве с молодыми учёными публиковать статьи. Но у него уже возникли проблемы с появлением собственных идей, а быть балластом в среде творческих людей, которые относилась к нему с уважением, Антон не желал. В своё время он даже докторскую диссертацию не защитил, хотя вполне мог бы по совокупности работ, как поступали многие. Но Антон не стал этого делать, поскольку нового направления в науке не создал. Он твёрдо запомнил слова, однажды произнесённые его соратником по науке Гурвичем, который стоя рядом с ним на библиотечной выставке, вдруг швырнул журнал после его прочтения обратно на место и едко выдал: «Какого хрена печатать объёмную статью, если нет в ней нового результата». Гурвич так и не защитил кандидатскую диссертацию, а в начале девяностых уехал по приглашению в США, стал там преподавать и публиковаться.

В июне оформление могилы Жанны стараниями Антона было завершено. На базальтовой стеле по желанию Тони установили лучшую её фотографию.

– Мне надо видеть дочку. Я буду с ней общаться, – говорила Тоня.

Они приходили на кладбище каждую неделю, чтобы убрать могилу и «пообщаться». Могли, глядя на фотографию Жанны, час-другой сидеть на лавочке и безмолвствовать.

Антон стал с особой нежностью относиться к Тоне, чаще говорить ей ласковые слова, обнимать и целовать её, словно пытался этим утолить свою тоску по дочери. Всё остальное в жизни ему уже казалось пустым и суетным. То, что раньше занимало его, вдруг стало для Антона настолько несущественным, что он уже перестал чему-то возмущаться, что-либо критиковать и раздражаться. Он даже не спешил решить вопрос с тремя квартирами, которые нежданно-негаданно оказались собственностью супругов. Однако долго тянуть с ними нельзя было, поскольку за обслуживание квартир приходилось платить. Пришлось их продать. Сначала продали однокомнатную квартиру Жанны, ту самую, которую Антон когда-то приобрёл для себя и очень этим гордился. Затем была продана машина Жанны, а за ней квартира, в которой выросла Тоня. Она тяжело расставалась с родительским домом, в котором прошли её детство и юность, где она была окружена заботой и любовью Веры Степановны и Сергея Петровича, и где в последние годы жила Тамара Сергеевна. На супругов свалилась куча денег, часть из которых они перечислили в фонд помощи больным раком.

Через год по настоянию Антона они поехали в путешествие по городам Европы, в которых ещё не были. Сначала посетили Мюнхен, потом Зальцбург. Тоне хотелось увидеть родину Моцарта. В столице Австрии сходили на концерт Венского филармонического оркестра. Затем три дня любовались своеобразной архитектурой Амстердама. Тоня, разумеется, не могла упустить возможность увидеть картины великих голландцев, повела Антона в музеи Амстердама, в том числе в музей Ван Гога. В конце путешествия они прокатились по каналам старинного бельгийского города Брюгге.

Супруги вернулись в Москву в конце сентября 2015 года. Беды ничто не предвещало. Тоня ходила на работу, Антон продолжал заниматься научными исследованиями и вести переписку с бывшими коллегами, собирался написать критическую статью на недавно вышедшую книгу с псевдонаучным содержанием.

В тот вечер он сидел за компьютером, Тоня мыла на кухне посуду. В комнате, где находился Антон, слышались звуки гремящей посуды и шум воды. Увлёкшись статьёй, он не обратил внимания, что уже достаточно долго шумит вода, но посуда почему-то не гремит.

– Тоня! – позвал он её.

Она не отозвалась. Антон вошёл в кухню и обмер. Тоня лежала на полу без сознания. Он бросился к ней:

– Тонечка, милая, что с тобой? Очнись! Слышишь меня?

Антон вызвал неотложку, быстро достал из шкафа нашатырный спирт и поднёс к носу Тони. Она не реагировала. Затем он стал щупать ей руку – пульс отсутствовал. Он прижал ухо к груди Тони, но сердцебиения не уловил, несколько раз пытался посредством искусственного дыхания и массажа сердца привести её в чувство – не помогло. Антон с большим трудом поднял жену и понёс её в спальню, положил на кровать. Он сильно нервничал, вторично позвонил в скорую помощь. Ему сказали, что машина на подходе, и тут раздался звонок в дверь. Антон бросил телефон и помчался к лифту. Чуть ли не толкая врачей, он привёл их в спальню и умолял спасти жену, но… оказалось поздно. Врачи констатировали смерть. Антон завыл, взрыдал так громко и отчаянно, что рядом стоявшие люди в халатах вздрогнули.

В справке, которую ему после выдали, причиной смерти был указан обширный инфаркт миокарда.

В дни скорби Антон вёл себя сдержанно, казалось даже хладнокровно, организационные вопросы решал спокойно и оперативно. Рядом с могилой Жанны, к сожалению, мест не оказались. Примерно в ста метрах от неё Антон купил два участка – для Тони и для себя. У гроба жены стоял отрешённо. На следующий день после похорон он почувствовал себя полностью опустошённым, и уже скоро у него наступила апатия ко всему. Жизнь стала в тягость. Но надо было держаться, переждать зиму, чтобы весной начать оформление могилы Тони.

Виктор стал бывать у него каждую неделю, часто звонил, несколько раз приезжал с женой. Галина готовила обед. Антон ценил внимание друга, но просил не уделять ему столько времени, ведь у Виктора семья и работа. В его присутствии Антон всячески старался скрыть своё внутреннее состояние.

С наступлением весны он ходил на кладбище через день. К концу лета 2016 года оформление могилы Тони с её фотографией на базальтовой стеле было завершено. В октябре Антон отметил годовщину смерти жены, и с этого дня жизнь его превратилась в сплошную муку. Он чувствовал себя потерянным, не знал, как существовать дальше, что делать и куда себя деть. Быт его не напрягал, он вполне с ним справлялся, имел опыт холостой жизни в молодости, да и на здоровье не жаловался. Несмотря на свои шестьдесят семь лет Антон оставался физически крепким и здоровым мужчиной. Однако с каждым днём он всё больше ощущал обременительность жизни и никчемность своего существования. Пропал интерес к науке. Время тянулось медленно и мучительно. Долгими зимними вечерами Антон пытался занять себя чтением, но чаще бесконечно перебирал старые фотографии или смотрел семейные ролики с участием Жанны и Тони. Ему особенно был дорог фильм, в котором Жанна пошла в первый класс. В этот день с утра собралась вся родня. Сергей Петрович приехал вооруженный кинокамерой (видео ещё не было), чтобы снять первый учебный день правнучки. Тот год, к сожалению, оказался последним в его жизни. Эту ленту, снятую на восьмимиллиметровой плёнке, Антон перевёл в цифровое изображение. Другое семейное видео, снятое им уже позже во время отпусков и зарубежных поездок, не так сильно его трогало. А эти беззвучные кадры первого школьного дня дочки, в которых присутствовали все близкие ему люди, он не уставал пересматривать. Съёмка фильма начиналась в комнате Жанны. Вот Вера Степановна причёсывает её, аккуратно заплетает ей две косички, закручивает на них цветные резинки, затем поворачивает правнучку лицом к себе и с улыбкой ею любуется. Вот Антон в спальне завязывает галстук, заметив, что его снимают, улыбается и что-то говорит оператору. Потом камера уходит по коридору на кухню, где Тоня с Людмилой Ивановной и Тамарой Сергеевной пьют чай. Людмила Ивановна о чём-то говорит, Тоня смеётся, Тамара Сергеевна слегка улыбается. Дальше следует гостиная, где Ролен Владимирович сидит на диване, а перед ним стоит Жанна. Он берёт её за ручки, ритмично разводит их, затем соединяет и, похоже, что-то ей то ли читает, то ли поёт. Жанна заливается смехом. Затем начинаются кадры похода первоклассницы в школу. Их уже снимет Антон. Из подъезда торжественно выходит Жанна с букетом цветов в сопровождении родственников. Ярко светит утреннее солнце. Все празднично одеты. Сергей Петрович в костюме с неизменным жилетом, пиджак расстёгнут, из кармана жилета свисает серебряная цепочка часов. Он берёт Жанну за ручку и ведёт её по тротуару мимо клумб в направлении школы. Свита родственников не отстаёт. Все в этот день кажутся молодыми и жизнерадостными. Процессия движется чинно, не спеша. Неожиданно Жанна останавливается и о чём-то спрашивает дедушку. Сергей Петрович нагибается к ней, отвечает на вопрос. Затем говорит Жанна. И, похоже, сказанное ею приводит дедушку в полный восторг, потому что он хохочет, целует правнучку в лоб, затем оборачивается и сообщает услышанное свите. Все вдруг, к удивлению Жанны, тоже начинают смеяться, причём довольно продолжительно. По ходу движения они, жестикулируя, о чём-то говорят, вероятно, комментируют сказанное Жанной, так как смех периодически возобновляется по пути до самой школы.

Глядя на эти кадры, Антон усиленно напрягал память, но, к сожалению, никак не мог вспомнить, что же такого потешного выдала его дочь, что заставило бабушек и дедушек так от души хохотать. Смеялась даже сдержанная Тамара Сергеевна, которая, казалось, умела только улыбаться.