Полная версия:
Папина дочка
– I'll rely on your strong hand if anything jams (перевод автора: «Положусь на твою сильную руку, если что-нибудь заклинит»), – парирует она.
Язык её тела не даёт усомниться в намёке: кокетливое движение плечом, призывный взгляд из-под ресниц.
С таким прямолинейным флиртом я встречаюсь нередко. В современном мире женщины знают, чего хотят, и не стесняются дать об этом понять. В другой момент она бы наверняка меня заинтересовала, но сейчас по многим причинам не складывается.
– Будем рассчитывать, что моего вмешательства не понадобится, – сдержанно замечаю я.
Смех Клэр – сочный, заливистый и идеально натренированный. Опустив на лоб маску, она заходит в воду и вполоборота бросает:
– I'd trade half the tank for coffee after. Just saying (перевод автора: «Отдала бы полбаллона за кофе после. Просто говорю»).
Справа, метрах в тридцати от нас, Марк продолжает практиковать наставничество. Рядом с ним по пояс в воде стоит Каролина. Верная своему обещанию, она не озаботилась спортивным купальником, и теперь на её огненно-красный верх глазеет добрая половина пляжа.
Я снова сосредотачиваю внимание на ластах, но потом снова смотрю. Безошибочно считав, когда волна толкнёт доску, Каролина встаёт. Взгляд невольно задерживается на её ногах, на плоском загорелом животе, на изгибе бёдер.
Прокатившись несколько метров, она неловко заваливается в сторону и уходит под воду. Порыв ветра доносит её смех: переливающийся высокими нотами и абсолютно искренний. В ней нет и толики опытной жеманности Клэр.
Всё, хватит. Я нахожу глазами дайверскую группу и, не глядя по сторонам, иду к ним. На глубине тоже есть много всего интересного.
Под водой царит умиротворяющая тишина, а некомфортное давление на грудь успешно выравнивается циклом дыхания: вдох-выдох, вдох-выдох. Клэр находится справа: чересчур активно гребёт руками, плывя против течения, но в остальном держится неплохо.
На двадцать третьем метре останавливаю группу, показываю «окей» и указываю в провал в скале: туда, где проплывает пятнистый скат. Клэр направляет на нас камеру и кружит из стороны в сторону в попытке сделать эффектный кадр. Я предупредительно мотаю головой, давая понять, что это небезопасно, но она только отмахивается. Видно, что из тех, кто любит достигать своего любой ценой и не умеет принимать отказов.
Через пятьдесят минут на дрифте нас подбирает лодка. Сняв маску, я выравниваю дыхание. Воздух на поверхности пахнет как никогда ярко: солью, водорослями и бензином.
– Coffee still on the table? (перевод автора: «Кофе всё ещё в силе?») – Клэр распускает волосы, стряхивая с них воду. Несколько капель попадают и на меня.
– В баре при марине. Через час.
Кофе – это всего лишь кофе, пока его участники не договорятся об обратном. А в нашем случае этого не случится – за тридцать девять лет я научился безошибочно распознавать, когда внутренний голос говорит «да».
Хищница Клэр принимает моё согласие удовлетворённой улыбкой, и на несколько минут я наконец остаюсь предоставленным самому себе.
Первое, что я замечаю при приближении к берегу: огненно-красный купальник. Каролина прогуливается по берегу одна, Марка рядом нет.
Поблагодарив группу за погружение, я спрыгиваю на песок. Тонкая фигура моментально срывается с места и решительно надвигается на меня. Мокрый песок разлетается под её ступнями, соломенные волосы топорщатся от ветра, взгляд горит.
Я хмурюсь. Что-то случилось?
Поравнявшись со мной, Каролина задирает голову. Полные губы слегка дрожат.
– Я знаю, что это не моё дело, но всё равно хочу спросить. Ответьте, пожалуйста, честно. Вам нравится Клэр?
Вот так, без прелюдий – сразу в лоб, чтобы наверняка обезоружить. Не знаю, как с остальными, но со мной у неё этот приём каждый раз работает безотказно. Вся жизненная мудрость и опыт моментально идут на хер, заставляя на секунды растеряться, а потом судорожно извлекать из арсенала новые реакции.
Высокое солнце бьёт в глаза, но я намеренно снимаю очки в знак извинения за то, что утром трусливо от неё закрывался.
– Клэр просто хороший партнёр по дайвингу.
– А то, как она на вас смотрит и разговаривает? – голос Каролины звенит неподдельным возмущением. – Это тоже часть этикета дайверов?
Я наблюдаю за ней, ловя себя на том, что не могу оторваться. Смотрю, как сдвигаются к переносице светлые брови, как пунцовеют щёки и сверкают глаза. И я, конечно, не обязан перед ней объясняться, но по какой-то причине всё равно это делаю. Потому что давно не встречал такой пылкой искренности и потому что не хочу её ранить. Дочь Демидовых во многих смыслах меня восхищает.
– Если ты спрашиваешь, интересна ли мне Клэр как женщина, отвечаю, что нет.
Каролине нельзя играть в покер – слишком честно проявляются на её лице все оттенки эмоций. Кукольные глаза несколько раз моргают, складка на лбу расправляется, уголки губ расползаются в стороны, секунда – и вот она уже радостно мне улыбается.
– Ну… ладно тогда… Пока это всё, что я хотела узнать. – Отступив назад, она быстро оглядывается. – Мне надо идти. Мама уже давно просила принести кокосовый напиток, но я не могла заставить себя пойти, пока не поговорю с вами.
Я смотрю вслед мелькающим красным плавкам и думаю о том, что зря согласился на кофе с Клэр. Потратить даже полчаса, отбиваясь от ее кокетства, сейчас представляется бесполезным и даже пошлым занятием.
14
Снимок тубероз, залитых солнечными лучами, вышел даже лучше, чем она рассчитывала.
Немного виньетирования, чуть усилить контрастность – и стильный натюрморт, который через пару дней разлетится по всему Пинтерест, готов.
Отметив локацию, я любовно подвязываю картинку к посту и добавляю подпись:
«Особенный подарок от особенного человека» – и нажимаю «Поделиться».
Теперь мне наконец становится ясен весь этот ажиотаж с фотографиями цветов и романтичными четверостишьями: когда душа поёт от переполняющих эмоций, хочется делиться этим с миром.
Прикрыв глаза, я на мгновение позволяю себе представить, что мы с Александром вместе, как пара. Вместе ходим на ужины, держась за руки, созваниваемся в течение дня. Стоя у раскрытых дверей машины, он целует меня на прощанье после того, как подвёз в университет. Лента моих соцсетей была бы усыпана нашими совместными фотографиями, если даже сейчас мне хочется прокричать всему миру, что этот мужчина – мой.
Пост опубликован всего пару минут назад, а телефон уже разрывается от уведомлений.
nicole.style: «Ну-ну, рассказывай, кто такой щедрый?»
moda4ever: «От кого букет? 😍»
dasha_in_paris: «Кажется, там пахнет не только цветами, а?»
Следом оживает мессенджер:
Лия: «Расскажи-расскажи-расскажи, кто этот таинственный даритель? А лучше пришли его фотографию»
Марк: «Видел твой пост – топ. Танцевальный вечер на пляже сегодня в 20:00, диджеи и фейерверк. Пойдём?🍍»
Мои пальцы замирают на клавиатуре. Точно, сегодня официальное открытие сезона, на которое я бы очень хотела пойти, но не с Марком.
Перед глазами вспышками проносится калейдоскоп фотографий: вот я и Александр, по щиколотку утопая в песке, смотрим на вспышки салютов. Я вытягиваю руку с телефоном, чтобы сделать наше общее селфи, а Александр в этот момент целует меня… Или…
Помотав головой, чтобы избавиться от фантазийного наваждения, я печатаю ответ для Марка:
«Спасибо большое! Я пока не уверена, что пойду: нужно доделать кое-что по учёбе. На случай, если не увидимся сегодня, предлагаю завтра прокатиться на великах».
Марк: «По рукам! Удачи с музой ✌️ Если всё же решишь пойти – пиши. Я буду ждать».
Свернув чат, я медлю несколько секунд, а затем решительно открываю браузер, чтобы набрать в поисковой строке заветное имя «Александр Руднев».
Это сообщение Лии натолкнуло меня на мысль о поиске его фотографии. Будет здорово сохранить парочку себе – так мы будто станем чуточку ближе друг к другу.
Первый открывшийся снимок – обложка Architectural Digest семилетней давности: Александр в тёмном костюме, руки в карманах, позади – макет сияющего небоскрёба. Всё же ему идут самые разные образы – от расслабленного курортного шика до строгих собранных линий. Думаю, в реальности он запросто мог бы работать моделью, рекламируя как сдержанных Zegna, так и креативных Balenciaga.
Полюбовавшись гармонией цветов и тем, как безупречно сидит на нём пиджак, я тычу иконку «сохранить».
Вторая фотография сделана на индонезийском сёрф-турнире: высокая волна, он балансирует на доске, волосы мокрые, на лице – улыбка. Этот снимок я тоже себе сохраняю. А что поделать, если на каждом он выглядит так потрясающе?
Третий – чёрно-белая фотография с вечеринки GQ: Александр пожимает руку мужчине в смокинге. Я расширяю экран пальцами, чтобы убедиться – длинный белесый шрам на его ладони, привлекший моё внимание ещё в первый вечер, на месте.
Закинув в галерею и этот момент, я тычу пальцем в статью с интервью:
«Rudnev Development отказался от постройки небоскрёба в Сингапуре, чтобы не сносить исторический квартал».
Ниже приведена цитата: «Мне проще заморозить строительство, чем проиграть торги с совестью».
Я широко улыбаюсь, ощущая прилив гордости за него. Какой же Александр молодец, что не работает исключительно ради денег. Папа всегда говорит, что в современном мире люди с принципами на вес золота.
Следующая ссылка – выдержка интервью для Bloomberg:
«Ваша самая дорогая инвестиция?»
«Время, проведённое с сыном. Всё остальное можно наверстать, а взросление детей – никогда».
Следующая статья на испанском: «El magnate ruso que surfea el miedo del mercado inmobiliario». На фото Александр сидит на песке в обнимку с доской и смеётся кому-то за кадром.
Время близится к ужину, поэтому я решаю не лезть в переводчик, а листаю дальше.
Фразы «скандальный развод», «психологический риск для ребёнка», «попытка суицида» становятся поводом торопливо закрыть страницу. Значит, папа был прав, говоря, что Александру пришлось через многое пройти. Нет ничего удивительного в том, что ему больше не хочется жениться. Но не факт, что до конца жизни, разумеется: просто он ещё не встречал женщину, с которой ему было бы по-настоящему хорошо. И, возможно…
Телефон беспрестанно мигает уведомлениями: лайки на туберозах достигли двух тысяч, комментарии перевалили за три сотни. Я пролистываю их, машинально расставляя сердечки, и внезапно останавливаюсь на одном:
«Scent of tuberose stays on skin even after the flower fades.» (перевод автора: «Аромат туберозы остаётся на коже даже после того, как цветок увядает».)
Пульс непроизвольно ускоряет ход: так может написать лишь тот, кто знает об этих цветах не понаслышке. Мои ладони пахли ими даже утром, несмотря на то, что вечером я принимала душ.
Затаив дыхание, я тычу в безликий серый аватар комментатора с ником R Профиль создан вчера: ноль подписчиков и всего одна страница в отслеживании – моя.
Солнечные лучи в комнате многократно умножаются, сердце захлёбывается волной радости.
Вскочив с кровати, я счастливо пританцовываю на месте. Конечно, это Александр. Больше просто некому.
15
Северная часть пляжа, девять тридцать утра. Ступни вязнут во влажном песке, ветер приятно холодит обгоревшее лицо и треплет волосы, доска, зажатая подмышкой, покачивается в такт шагам.
Час назад Марк уплыл на рыбалку с группой серферов-экстремалов, пообещав вернуться к обеду с уловом и историей. Я же решила не нарушать традицию тренировок и попробовать встать на доску самостоятельно.
Волна сегодня ровная, без капризов: ласково омывает ноги и слегка пощипывает пятки, натёртые новыми балетками. Вдалеке маячат несколько фигур: пара бегунов, женщина-йог, сидящая на песке в позе лотоса, и… Александр.
При виде него сердце привычно ускоряет ход.
Так вышло, что за минувшие несколько дней мы практически не виделись. Сначала папа с мамой утащили меня на экскурсию по местным островам, затем он и Марк арендовали байки и уехали в город с ночёвкой. За это время я успела дочитать книгу об истории костюма, сделать посты для соцсетей, обгореть, сфотографировать медузу и жутко по нему соскучиться.
Миновать три десятка метров ради короткого «привет» кажется слишком неловким, поэтому остаётся лишь жадно впитывать каждую деталь его образа: чёрные плавательные шорты, облепившие мускулистые бёдра, белую футболку со свободным воротом, влажные волосы, падающие ему на лоб. Меня Александр не видит, потому что расхаживает вдоль берега с телефоном, записывая голосовые.
«Хватит глазеть», – говорю себе и, бросив доску на песок, сажусь, чтобы пристегнуть лиш к ноге.
Почти не морщась от перепада температур, захожу в воду, ложусь на серф и размеренно гребу ладонями. Идущая навстречу волна кажется мне той самой. Я поджимаю колени, цепляюсь пальцами за края – и о чудо! Встаю без всякой помощи! Упругий толчок несёт меня вперёд: секунду, две, три… Доска рвётся вперёд резче, чем ожидала, и я по обыкновению заваливаюсь на бок и ухожу под воду.
Ловя ртом воздух, всплываю на поверхность, смахиваю с лица налипшие волосы, подтягиваю доску. И почему у других всё выходит настолько легко и непринуждённо? Я уже неделю тренируюсь, но по-прежнему падаю.
Стиснув зубы, я подтягиваюсь на руках и снова ложусь на доску. Дам себе ещё пять попыток, а если продолжу тонуть как щенок, вернусь на берег и найду себе занятие попроще. Например, пить кокосовую воду через трубочку и загорать.
– Подбородок держи выше.
Я оборачиваюсь так резко, что едва снова не переворачиваю серф. Александр. Всего метрах в десяти от меня, плывёт навстречу.
– Привет, – я пытаюсь улыбнуться, пока пульс заходится в знакомом волнительном ритме, а щёки вовсю пылают.
Подплыв вплотную, он молча разворачивает доску к линии прибоя и опускает ладонь мне на поясницу.
– Когда будешь вставать – смотри вперёд, а не под ноги.
– Хорошо, – хриплю я, пытаясь переключить внимание на надвигающуюся рябь волн, а не думать о его прикосновении. Твёрдом, уверенном и горячем.
– Не надо так напрягать спину, – усмешка окрашивает его строгий голос. – Вода чувствует, когда её боятся.
Ладонь прокатывается вдоль моих рёбер, мягко надавливая на позвоночник.
– Вот так гораздо лучше. Теперь ступни. Разведи их так, чтобы было удобно встать. Чем меньше времени уйдёт на то, чтобы сгруппироваться – тем лучше. Центр тяжести должен быть здесь. – Он легонько похлопывает меня по крестцу, отчего кожа на плечах вспыхивает мурашками. – Поняла?
Я делаю такой усердный кивок, что подбородок ударяется о доску. Поморщившись, смотрю перед собой. Накатывающая волна настойчиво подбирает под себя серф, заставляя меня машинально напрягаться от необходимости что-либо делать: встать или поднырнуть под неё, чтобы не быть сбитой как щепка.
Александр успокаивающе сжимает мою щиколотку.
– Я держу-держу. Эту пропустим, но следующая твоя. Помнишь, что я говорил? Чувствуй волну телом и ничего не бойся. Так, идёт хорошая… Подбородок вперёд, под ноги не смотришь. У тебя отлично получается, просто нужно больше уверенности. Сейчас отпущу и поедешь сама. Готова?
Я киваю, хотя до конца не уверена, что сумею повторить всё, что он сказал. Волнение от нашей близости вытесняется острым желанием его впечатлить.
– Три… два… один… Давай, девочка! – голос Александра исчезает, и вместе с ним и ощущение поддержки.
Оттолкнувшись ладонями от доски, я встаю.
Смотреть вперёд, – беззвучно повторяю как мантру, – колени расслаблены, ничего не бояться.
Серф, набирая скорость, несётся вперёд ровно и уверенно, как никогда раньше. Солнце слепит глаза, солёный ветер обдувает лицо, вода подо мной ощущается плотной и устойчивой.
– Е-е-ху-у! – восторженно кричу я, захлёбываясь триумфом. – Е-ед-ууу!!! Е-е-еху-у!
Я проезжаю метров тридцать – не меньше, до того как серф мягко снижает скорость.
Это впервые, когда я не заваливаюсь на бок, а добровольно спрыгиваю в воду. Ощущения незабываемые: такие, что хочется расшибить себе лоб, но во что бы то ни стало их повторить.
– Отлично получилось, – расслабленно подгребая руками, чтобы удержаться на поверхности, Александр тепло мне улыбается. – Ещё пара занятий – и станешь полноправным членом серф-клуба.
– Спасибо, – я вдыхаю солёный воздух, смешанный с ароматом его кожи, ощущая, как таз наливается тяжестью. – Вы прирождённый учитель.
Шальные мысли вновь неконтролируемо атакуют голову: было бы здорово очутиться к нему ближе, дотронуться до твёрдых плеч, и чтобы его руки снова коснулись моей поясницы.
– Ладно, продолжай тренироваться, – он весело, почти по-мальчишески мне подмигивает. – Я буду рядом, если понадобится помощь.
Несколько мощных гребков к берегу – и вот он уже стоит на ногах, а вода извилистыми струйками стекает по мышцам его спины.
Я со вздохом ложусь на доску. Каждая наша встреча будто бы сильнее распаляет моё неконтролируемое влечение к нему, особенно если она сопровождается прикосновениями.
Измождённая солнцем и тренировками, остаток дня я провожу в номере, лёжа в кровати. Марк, как и обещал, присылает фотографию улова: десяток пёстрых рыбок, среди которых есть пара лангустинов.
«Поздравляю», – печатаю я. – «Но имей в виду, что мне их жалко».
Я переворачиваюсь на бок с намерением вздремнуть, но телефон снова требовательно пищит.
Думая, что пришёл ответ от Марка, я подношу экран к глазам и вижу новое уведомление: «@CostaNews отметил вас на фото».
Я открываю страницу главного паблика сплетен и ощущаю волнительный тычок в груди. Сон как рукой снимает.
Заголовок поста гласит:
«Тридцатидевятилетний бизнесмен и завидный холостяк Александр Руднев проводит время на курорте с двадцатилетней дочерью мэра».
На снимке крупным планом я, лежащая на доске: взгляд устремлён вперёд, плавки сбились на бок, открывая большую часть ягодицы. Рядом – Александр, его ладонь недвусмысленно касается моей поясницы.
Следующая подпись ничем не лучше: «Руднев обучает юную избранницу серфингу. Горячие кадры с побережья».
16
АлександрЗабыв про коктейль, лёд в котором наполовину растаял, Каролина с жаром рассказывает о своих успехах.
– И я чувствую, что меня заносит, как обычно, но вместо того, чтобы запаниковать, я попыталась послушаться вашего совета и слушать волну. Колени расслабила, балансировала корпусом… И всё получилось! Так здорово!
Мечтательно вздохнув, она берёт стакан с барной стойки.
– Жаль, некому было записать на камеру.
Я прослеживаю, как ярко-оранжевая жидкость, пузырясь, пробирается по трубочке к её пухлым губам, и, вовремя опомнившись, перевожу взгляд на телефон. Не потому, что есть дела или тороплюсь куда-то, а чтобы сохранить дистанцию, которая с недавнего времени трещит по швам.
Например, какого чёрта я полез к ней вчера со своими наставлениями, я сам себе не могу объяснить. Каталась девчонка и каталась, ну упала пару раз. У неё уже есть наставник, и это мой родной сын. Мне там делать нечего. Всё ведь прекрасно понимаю, но всё равно не удержался.
– Рад, что тебе так полюбился серфинг. Говорю абсолютно честно: у тебя отлично получается.
Покраснев, Каролина радостно улыбается. Впервые встречаю взрослого человека, который не считает нужным прятать эмоции – никогда и никакие. Что она ощущает в моменте, непременно отражается на её лице: радуется она, злится или смущается. Надумала что-то сказать – покусала губу, покраснела – и сразу же выдала.
– И как здорово, что у нас есть ещё почти неделя на то, чтобы отточить моё мастерство. Может быть, я даже успею высокую волну оседлать, как думаешь?
Запнувшись, она смотрит себе под ноги.
– Я имела в виду «думаете»?
Я усмехаюсь – мысленно. Мы оба понимаем: то, что Каролина называет меня на «вы», скорее дань традиции. Она видела меня голым в спа, а я по какой-то причине посчитал нужным ей объяснить, что надоедливая британка-дайверша не интересна мне как женщина. Помимо разницы почти в двадцать лет и факта, что я знаком с её отцом, нет ни единого повода продолжать истязать себя этой формальностью.
– Я думаю, что у тебя обязательно всё получится. Но я бы не рекомендовал делать это в одиночку – нужно, чтобы рядом был человек с опытом.
Голубые глаза сияют.
– Значит, это будете вы.
Я качаю головой, испытывая что-то близкое к угрызениям совести от необходимости её разочаровать.
– Я думал, Марк тебе сказал. Мы улетаем через два дня.
– Улетаете? – растерянно переспрашивает Каролина. Щёки, покрытые персиковым румянцем, стремительно теряют цвет.
– Две недели подошли к концу. Мы приехали раньше вас.
– Но… – моргая, она смотрит перед собой. – Я об этом даже не думала… Надеялась, что у нас есть время.
Дочь Демидова вызывает во мне смешанные чувства. С одной стороны, мне сложно оставаться равнодушным к её выраженной женственности – назовём это так, с другой, не удивляться её прямоте и почти детской непосредственности. Поначалу я думал, что говорить всё как есть, не обращаясь к привычным женским уловкам, лишь часть её отработанного имиджа, но позже понял, что нет.
Каролина именно такая, какой себя показывает: немного наивная, эмоциональная, прямолинейная, настойчивая и предельно искренняя. Я привык общаться с иным типом женщин, а потому наше общение часто ставит меня в тупик. Не могу сказать, что мне это не нравится.
– Здесь отличная серф-школа, – напоминаю я с улыбкой. – Могу посоветовать тебе Идриса. Он…
– Не нужен мне никакой Идрис! – возмущённо перебивает Каролина, выглядя донельзя расстроенной. – Я хотела, чтобы меня обучал ты!
Я смотрю на неё молча, не видя смысла утешать. Во-первых, она не ребёнок, во-вторых, я всё равно ничего не могу изменить. Обратные билеты были куплены заранее, а в понедельник меня ждёт важная встреча.
– Но мы же ещё увидимся? – её голос звенит надеждой и отчаянием. – Ты же не каждый день летаешь в Европу и в городе бываешь?
В любой другой раз, с любой другой женщиной, с которой я по случайности столкнулся на курорте, я бы отделался дежурным «Как-нибудь». Но с ней не выходит быть вежливо-формальным. Слишком уж она импульсивно-искренняя и трогательная.
Поэтому я говорю со всей серьёзностью, рассчитывая привести своё обещание в действие.
– Конечно, увидимся. Я на неделю слетаю в Брюссель, а после приглашу тебя на кофе.
Обещание спонтанное и не слишком хорошо обдуманное, но уж какое есть. Импульсивность Каролины оказалась заразительной.
Всего пара фраз – и от недавнего отчаяния нет и следа: Каролина снова сияет.
– Ловлю на слове. И я, кстати, очень люблю Брюссель…
Поверх её плеча я замечаю Вилена, идущего прямиком к нам, и ощущаю моментальный укол тревоги: то ли потому, что его походка лишена привычной расслабленности, то ли потому, что он смотрит слишком цепко, словно застал за чем-то предосудительным.
– Всем доброго дня, – его тон по обыкновению приветливый, хотя и чуть натянут. – Болтаете?
– Обсуждали, что серфинг классный вид спорта, – улыбается Каролина, ещё не почуявшая беды. – И что я делаю успехи.
– Это без сомнения, – Демидов ободряюще треплет её по плечу. Когда он смотрит на меня, его взгляд заметно холоднеет. – Саша, можно отвлеку тебя на минуту?
Кивнув, я коротко улыбаюсь Каролине, которая заметно напряглась, и иду за Виленом.
– Что-то случилось? – осведомляюсь я, поравнявшись с ним.
Вместо ответа он разворачивает ко мне телефон с фотографией из какого-то новостного паблика. На ней я и Каролина запечатлены в момент недавнего серф-урока.
– Понимаю, – медленно выговариваю я.
И я действительно его понимаю. Снимок дополняет присобаченный заголовок: «Бизнесмен и известный ловелас Александр Руднев развлекается с дочерью мэра».
– Саша, я ни в чём не хочу тебя обвинять, – вежливо, но сухо начинает Демидов. – Знаю, пресса часто выворачивает факты. Каролина увлеклась серфингом, а ты наверняка просто ей помогал. Но ты и меня пойми – не только как отца, но и как человека у власти. Репортёрам нельзя давать повода для скабрезностей.
– Я прекрасно тебя понял, Вилен, – соглашаюсь я, стараясь не выдавать смятения. – Дальше можешь не продолжать. Мне жаль, что моя помощь Каролине повлекла за собой такие последствия. Впредь этого не повторится.
Лицо Вилена смягчается, он протягивает мне руку, чтобы закрепить достигнутую договорённость.
Я крепко пожимаю её и ухожу.
В висках стучит злость и досада. Не на журналистов, состряпавших сплетню из случайного снимка, а на себя и свои необдуманные действия.
Хотя, пожалуй, и к лучшему, что всё так обернулось. Это повод вернуться на землю и не тешить ни её, ни себя надеждами на дальнейшее общение.
17
АлександрЭтот чёртов снимок, кажется, облетел пол-мира.
