banner banner banner
Десять железных стрел
Десять железных стрел
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Десять железных стрел

скачать книгу бесплатно

– Однако же, пожалуй, до того времени ты окажешься мертва? Я следил, как ты ринулась в ту битву очертя голову, едва ли защищая себя. Будь твои враги не столь никудышны, твоей мертвечиной бы уже питались птицы. Но с другой стороны… быть может, это и есть цель, хм-м?

Развлекать его у меня не было желания. Каждый шаг по ступенькам давался мне с новой вспышкой боли. Я была слишком изранена, чтобы идти прямо, что уж говорить о том, чтобы потакать говорящему револьверу.

Я была слишком изранена.

Но не настолько, чтобы не понять – позади меня кто-то стоит.

Я преодолела половину гостиной, прежде чем ощутила, что мне в спину, словно нож, нацелился взгляд. И в тот холодный вечер между нами воцарилась тишина еще холоднее. Из темноты донесся медленный вздох.

«Спокойно, – сказала я себе. – Очередной призрак. Очередное видение. Нереальное… так?»

Я глянула на Какофонию. Он лежал в кобуре, стылый и неподвижный. Что означало…

Блядь.

– Не знаю, что ты преследуешь, – произнесла я, не оборачиваясь. – Если богатство, то не на ту девчонку нацелился. Если славу, то оно тебе не нужно. Если месть, – я помедлила, – можешь попытаться. Обнажи клинок, я тоже обнажу свой, и посмотрим, что выйдет.

Никакого ответа. Ни сталью, ни чем-то иным.

– Но если ты преследуешь меня, тогда ты меня знаешь, – продолжила я, – и ты знаешь, что происходит, когда я обнажаю металл. Что ни случится, хорошим оно не кончится. Ни для кого из нас. А теперь можешь принять самое разумное решение в своей жизни и оставить клинок в ножнах. Я последую примеру…

Моя ладонь легла на эфес.

– Но если очень хочешь, – заключила я, – только скажи.

Я знала, что незнакомец все еще там. Чувствовала его дыхание, слышала, как он переступает с одной ноги на другую. И долгое время казалось, будто вздохи и шорохи – это все, что он мне даст.

Потом раздался шаг вперед.

Скрип кожи.

Я стиснула эфес, понимая, что должна ощущать страх, злость, отчаяние – что угодно, кроме страстной жажды обнажить меч.

Что и начала делать, когда он – или она – наконец заговорил.

– Ну блядь!

Все-таки «он».

– Была у меня отменная броская речь, которую я собирался произнести, как только ты сойдешь со ступенек, но начинаю думать, что после вот этого она прозвучит малость убого.

Никакой стали. Никакого клинка. Однако я чуяла его усмешку столь же остро. Развернувшись, я первым делом увидела эту его улыбку-нож, белозубую, яркую в темноте.

– Но, с другой стороны, чего я еще мог ожидать от Сэл Какофонии?

Высокий, тощий, порядком потрепанный, он походил на трость, которая повидала слишком много миль и слишком мало закатов. Спутанная копна каштановых волос обрамляла лицо и шею, несмотря на отчаянные попытки заплетенной косы их сдерживать. Он стоял со слишком небрежной сутулостью и слишком дерзко скрещенными руками для красующегося на нем военного мундира. И пусть темные круги под глазами и трехдневная щетина сообща пытались все скрыть, я даже в темноте видела, что он красив.

Правда, не могла понять, это он просто такой мужественный красавчик или красавчик из категории «сейчас он откроет рот и выдаст то, из-за чего я двину ему по роже».

Грань между ними иногда до боли тонка.

– Я тебя не знаю, – сказала я больше самой себе, чем ему.

– Дерьмовым я был бы профессионалом, если бы знала, – отозвался он. – Я из тех, что промышляет незаметностью, какой бы сферы она ни касалась. – Темные глаза вспыхнули в полумраке. – Иногда я охотник, иногда – вор, а иногда просто бродяга, сменяющий имена и зовущий тени другом.

Ну.

Пожалуй, все-таки по роже.

Но или я все хуже скрывала презрение, или ему частенько давали по этой самой роже, потому как он сразу же хмыкнул и миролюбиво поднял ладонь.

– Сегодня, правда, я всего лишь простой курьер с простым сообщением, – произнес он. – Я тебя знаю. Знает тебя и мой наниматель. Но для легкости общения…

Он шагнул ближе. Луна высветила его лицо отчетливей, обличив выражение глаз, слишком юных для такого мужчины.

– Не стесняйся звать меня Джеро.

В моем ремесле, если можно его так назвать, человек, которому можно доверять, выглядит несколько иначе, чем ты думаешь. Тот, кто пригибается, когда к нему подходишь, кто вздрагивает, когда поднимаешь ладонь, кто рычит, когда с ним заговариваешь – этим доверять можно. Они не умеют скрывать свои проблемы за ухмылками и милыми голосками.

А голос Джеро был весьма мил.

Потому-то я и не пожала его протянутую руку.

– Разумеется, – произнес он, опустив ее, и неловко пожал плечами. – Доверяй ты так быстро, вряд ли о тебе ходила бы такая молва, верно?

– Верно, пожалуй, – отозвалась я. – И уж конечно, молва о том, что странным мужикам заявляться в задницу мира в глухой ночи – это хорошая мысль, тоже не ходит. – Я уставилась на него сверху вниз – насколько могла, правда, ведь он был примерно моего роста. – Как ты меня нашел?

Джеро мигнул, окинул взглядом обугленные останки ребят Кассы, потом снова посмотрел на меня.

– Серьезно? – спросил он. – Ты оставила шесть деревень в состоянии, которое меняется от умеренно до капитально всратого. До этого я следовал за слухами о революционном дезертире по имени Кэврик Гордый.

Я сощурилась. Жар Какофонии призвал опустить ладонь на его рукоять.

– Кэврик, – резко произнесла я, – это имя, о котором и тебе, и мне стоит помалкивать. Он оставил Революцию для лучшей жизни, и если ты сотворил с ним хоть что-то…

Заканчивать угрозу не было нужды. Об этом мне сказало вытянувшееся лицо Джеро. И я знаю, мы только встретились, но надеюсь, ты не сочтешь меня мразью, ведь то, как я по-прежнему могла потрясти кого-то до печенок лишь горсткой слов, вызвало у меня холодную, злую улыбку.

– Заверяю тебя, он сам даже не подозревает о моем существовании, – ответил Джеро. – Мне дали указание отыскать не его. А тебя. Честно говоря, я кратковременно потерял твой след в Последнесвете.

Его гримаса стала отчетливее. У меня похолодела кровь.

– Но в том городе было потеряно много чего, верно?

Ага. Много чего было потеряно. Полным-полно бутылок вина у виноделов, которые прибыли в город продавать товары и так и не вышли из его стен, полным-полно мягких игрушек и солдатиков, оставшихся лежать сломанными или наполовину обугленными в пожарах, полным-полно ботинок, ноги в которых не сумели бежать достаточно быстро, кольца, сорванные с хладных пальцев трупов, скользкие от крови клинки, выжженные дочерна улицы, дома, раскуроченные пушками, магией, сражениями, криками и…

Я ощутила жар Какофонии у бедра и вдруг поняла, что холод, сковавший мне кровь, теперь обволакивал все тело. Так иногда происходило, когда я думала о Последнесвете, когда слышала о нем молву. Последней хватало вдоволь, если уж на то пошло, о том процветающем торговом городе, его благодетельном бароне и счастливом народе.

И не было легенды известней, чем та, в которой Сэл Какофония вошла в его ворота и за день обратила весь город в пепел.

Я сосредоточилась на том жаре у бедра, на обжигающей боли, что дотянулась и обхватила мою ладонь жгучими пальцами. Он поступал так время от времени, если чувствовал, что я холодею, если понимал, что я соскальзываю в некую тьму внутри себя.

Иногда, если я не могла найти компанию или выпивку, он был единственным, кто ко мне тянулся. И иногда, когда тьма и холод сгущались достаточно сильно, мне хотелось потянуться в ответ.

Разумеется, я этого не делала. То, что у него есть пол, уже достаточно странно само по себе.

– Он тебя не винит.

Я, подняв взгляд, с трудом узнала собеседника. От улыбки не осталось следа, лицо опустилось, он выглядел очень, очень уставшим.

– Если тебя это утешит, – добавил Джеро.

– Кто?

– Два-Одиноких-Старика, – ответил он. – Не то чтобы он в восторге от твоей роли в разрушении города, но он понимает, что сама по себе одна женщина целый фригольд не разнесет. – Его губы снова тронула та усмешка. – Какой бы легендарной она ни была.

– Что ж, вы, сэр, малость ставите меня в неловкое положение, – отозвалась я. – Раз уж ты протопал столько, чтобы это сообщить, сдается, что нехорошо на это класть с прибором. Но как видишь, – я обвела рукой необъятную темноту вокруг, – у меня даже прибора нет, одни трупы.

Я затянула палантин вокруг нижней половины лица плотнее, заворчала в сторону собеседника:

– Любезно передавай Двум-Одиноким-Старикам извинения и наилучшие пожелания, ладушки? – Я зашагала прочь. – А если ему ни того, ни другого не надо, любезно же предложи ему наилучшее место на моей заднице – для поцелуя.

Последнее, наверное, было грубо – и даже малость необдуманно. В конце концов, ко мне не так уж часто в темных местах подходят странные мужики, которые не пытаются меня убить. Прощу тебя, если подумаешь, что я как-то уж поспешно от него свалила. И обещаю, что предамся с тобой этому спору, как только отыщу то самое имя из списка.

В тот момент, впрочем, мои мысли занимало нечто иное. Касса была лучшей зацепкой. Она знала, где Дарриш Кремень. И унесла это знание с собой к черному столу. Я осталась без подсказок, зацепок, без ничего, кроме…

– Она так и не сказала, где Дарриш, правда?

Я остановилась. Развернулась. Джеро лениво чистил ногти ножом с широким лезвием.

– Чего?

– М-м? – Он поднял взгляд, почти безразличный. – А, прости, хочешь еще что-нибудь предложить моему нанимателю? Другую часть задницы, может?

– Что ты там, блядь, только что сказал про Дарриш?

– Даже представить не могу, что я способен сказать о скитальце навроде Дарриш Кремень? – Джеро постучал кончиком ножа по щеке. – Полагаю, мне известно столько же, сколько и остальным. Многообещающий мастер щита, переметнувшаяся от Империума в скитальцы, на которую в данный момент охотится женщина с огроменным, мать его, револьвером, в последний раз виденная в компании Кассы по прозвищу Печаль, которая погибла, так и не сказав тебе, где Дарриш находится. – Он мигнул. – Похоже на правду?

– Твой клинок как-то маловат для таких игр, друг мой, – прорычала я. – Если ты что-то о ней знаешь…

– Могу сказать со всей честностью, что не знаю. – Джеро ловко подкинул нож одной рукой и вернул в потайные ножны в плаще. – Не больше того, что уже поведал, во всяком случае. – Он поморщился, опомнившись. – Ну, и еще кое-что.

Ухмылка словно вернулась, резче, жестче, ярче настолько, что чуть не осветила всю гостиную.

– Два-Одиноких-Старика знает, где она, – произнес Джеро. – И, собственно говоря, может сказать, где она в точности. Он способен определить ее местоположение до последнего шага. И выдаст тебе эти сведения.

Джеро скользнул рукой во внутренний карман. Бережно извлек оттуда стопку бумаг, скрепленную изящной шелковой лентой.

– И даже больше.

Он подошел – с осторожностью – и протянул их мне. Я уставилась сперва на его руку, потом ему в глаза. Он изобразил умоляющий взгляд, я неохотно забрала бумаги. При скудном свете различила испещрившие их безупречные чернильные строки. Вычурные карты, многословные записи о перемещениях и местах, несколько досье. Я не могла найти в них никакой связи – пока не увидела вверху листа крупные буквы.

Дарриш Кремень.

Я перелистнула страницу. И на меня уставилось новое имя.

Югол Предвестник.

Больше карт, записей, страниц. Больше имен.

– Это… – прошептала я, но у языка никак не получалось подобрать слова, чтобы «это» описать.

– Жест доброй воли, – закончил за меня Джеро. – Здесь ты обнаружишь перемещения трех особей, которые, как мы полагаем, представляют для тебя некоторый интерес. Включая их последние известные места пребывания, вымышленные имена и знакомцев. Что я предпочитаю считать жестом доброй воли. Мой наниматель, впрочем, видит в этом утверждение понятия.

Я подняла взгляд.

– Какого понятия?

Джеро мягко улыбнулся в ответ.

– Понятия, что никто не может оказаться вне досягаемости Двух-Одиноких-Стариков. Он был самым могущественным бароном самого могущественного фригольда восточного Шрама. Теперь он просто некто с кучей денег, времени и острой проблемой.

– Бумаги можешь забрать и использовать как заблагорассудится, – продолжил Джеро, указывая на них у меня в руках. – Прошу заметить, что сведения лишь двухмесячной давности – мой наниматель счел безрассудным отдавать тебе все, – однако для твоих стремлений этого должно вполне хватить. Забирай бумаги, отыщи имена из своего списка и прикончи их на относительно скорую руку. – Он фыркнул. – Или…

Он позволил слову повиснуть в темноте, уступая дорогу тишине столь глубокой, что я расслышала, как внутри бежит кровь, как бьется сердце от осознания, что? я держу в руках. И задалась вопросом, расслышал ли то же самое Джеро.

Потому что острей той улыбки, которой он сверкнул, я в жизни ничего не ощущала.

– Или… что? – наконец спросила я холодно, не дыша.

– Или получи больше.

Он медленно подошел – под ботинками захрустели останки сожженных досок, – пока не оказался достаточно близко, чтобы я смогла увидеть его уже отчетливо.

– Ты могла бы получить все имена из своего списка. Любое, какое захочешь – он найдет. Где бы они ни прятались, кто бы их ни защищал, как далеко бы они ни убежали, Два-Одиноких-Старика способен их отыскать. Он может дать их тебе.

Джеро поднес два пальца к моему лицу. Я его не остановила. Не знаю, почему.

– Ты сможешь отыскать людей, которые подарили тебе это.

Пальцы легонько скользнули по шраму. И тот полыхнул жаром в ответ.

– И ты сможешь подарить им что похуже, – прошептал Джеро. – Много хуже.

И тут я поняла, что Джеро за человек.

Красивое лицо, хитрый язык, острая улыбка – но это не он. Настолько вблизи я различила морщинки, едва заметно разметившие его лицо: на лбу и у рта частенько напряженных, хмурых, у глаз, видевших куда больше, чем следует.

Звучит, наверное, банально – говорить, что я узнаю убийцу с первого взгляда, – но это правда. И не то чтобы я тут катила на него бочку; в Шраме, в конце концов, полно убийц, и несколько – мои добрые друзья.