Некроманс. Opus 1

«В этом вы не ошиблись, – подтвердил любезный учитель. – Как и во многом другом».

Ева изучила легендарное создание, запечатлённое на пожелтевшей странице. Четыре лапы, крылья, чешуя, цепочка шипов на спине и длинный хвост: типичный дракон, неотличимый от типичных человеческих представлений. На картинке он лежал на берегу реки – если верить книге и Эльену, огненные по своей природе драконы время от времени охотно купались. Даже ныряли в недоступные людям озёрные глубины, когда хотели полакомиться недостаточно шустрым рыбным косяком.

Хоть всерьёз задумывайся о том, сколько правды в давно развенчанных земных легендах про известнейшее озёрное чудовище.

«Никогда не понимала, зачем им золото и драгоценности. Они же всё равно не могут их тратить».

«О, это весьма любопытный вопрос. И поэтичный. – Эльен улыбнулся интересу в её глазах. – Видите ли, на самом деле драконы – величайшие ценители красоты в нашем мире. Как и гномы. Говорят, для них золото и камни поют, и в их блеске и мерцании они слышат мелодии, недоступные нам. Песня золота услаждает им слух… и золото они собирают, чтобы песня эта всегда звучала в их обители».

«И правда поэтично, – оценила Ева. – Надо же… Никогда не думала об этом в таком ключе».

«Люди в вашем мире многое поняли о магии и магических существах. На удивление многое. Но кое-что можно познать и понять, лишь столкнувшись с этим».

Слушая трагический надрыв скрипок в разработке, Ева подумала, что дракон-эстет – не то существо, которое ей хотелось бы вульгарно и примитивно убить. Если честно, ей вообще никого убивать не хотелось, тем более подобное создание.

Особенно если вспомнить о наличии у этого создания громадных зубов, острых когтей и пламени, в сочетании с предыдущими двумя пунктами способном превратить Еву в относительно аппетитный бифштекс.

– Герберт, ты не думал, что с драконом можно… договориться? Эльен рассказывал, они у вас вполне разумные. Пусть в людей и не превращаются. И говорить умеют.

– Сомневаюсь, что дракон согласится услужливо умереть на глазах у обитателей Айдена.

– Ему не обязательно умирать. Мы можем предложить ему устроить такой же спектакль, только с его участием. – Ева пожалела, что на планшете у неё не завалялось обожаемого «Сердца дракона» – для наглядной демонстрации, что за договор способен заключить ушлый дракон с не менее ушлым рыцарем. – Смотри… столица ведь стоит на берегу озера, правильно? Озеро огромное, и в него впадает река. Я могу «победить» дракона так, чтобы он упал в озеро и вроде как утонул. Искать его на дне никто не будет, там очень глубоко, а он проплывёт под водой и…

– И куда денется потом? – уточнил Герберт с видом, являвшим почти кристаллизующуюся концентрацию скептицизма.

– Попросим его покинуть свой замок. И улететь в горы. Думаю, если альтернативой будет смерть, он неохотно, но согласи…

– Не говори чепухи. Убить проще.

Тон некроманта ясно намекнул, что возражения не принимаются, но порой Ева предпочитала не понимать намёков.

– Может, для начала хотя бы попробуем…

– Драконы – не те существа, с которыми можно договориться, поверь. – Под величественное оркестровое тутти Герберт сел; остатки фейра в его чашке чуть не выплеснулись на покрывало. – Я помню о твоей угрожающей доброте ко всему вокруг и о страхе, который ты не можешь не испытывать при мысли о столкновении с подобным… существом. Но мы с Мираклом сможем тебя защитить. Ты и сама себя защитишь, надеюсь – не зря же я так гонял тебя с магическими барьерами.

Прекрасно различив сердитость, которую он пытался спрятать за мягкостью, Ева поняла: на сей раз спорить действительно бесполезно. И это отнюдь не отменяло того, что ей ни капельки не хотелось решать проблему таким путём.

Хм…

– А барьеры защитят меня от дракона? – прикидывая кое-что, уточнила она.

– Сквозь базовый защитный купол не пробьются ни его пламя, ни его пасть. До поры до времени, – не слишком утешительно добавил некромант. – Нагрузка на щит при атаке дракона будет колоссальной, твои силы быстро закончатся. Так что сражение лучше не затягивать. – Допив фейр под репризу, вновь разлившую в воздухе нежные переливы побочной партии, Герберт отставил пустую кружку. – Завтра у меня встреча с Айрес. Надеюсь, без меня ты времени зря терять не будешь.

– Да. Конечно. – Ева прикинула ещё кое-что. – И когда примерно ты вернёшься?

Герберт оказался достаточно проницателен, чтобы не обмануться её абсолютно невинным тоном.

– С чего такой интерес?

– Просто хочу рассчитывать время. Мне же надо подготовить для просмотра что-нибудь ещё. – Ева посмотрела на него большими, очень честными глазами. – И можешь… оставить мне какой-нибудь артефакт, чтобы я могла связаться с тобой на расстоянии? Пока тебя не будет. Вдруг ещё один шпион твоего дядюшки пожалует, – добавила она настолько непринуждённо, насколько позволил лицедейский дилетантизм. – Не хочу разбираться с ним без тебя.

– В прошлый раз тебя это не остановило. И время моего возвращения тебя не слишком интересовало.

– Это было до того, как мы… поладили.

Такой довод Герберту крыть было нечем, и когда подозрение в его взгляде растаяло, Ева ощутила лёгкий укол совести.

Ох, не хотелось ей манипулировать им после всего, чего она добилась с таким трудом. Не хотелось. Но когда ей фактически не оставляют другого выхода…

– Ладно. Будет тебе артефакт. А вернусь я, полагаю, около шести. – Дослушав завершающие аккорды первой части симфонии, Герберт посмотрел на кружку в её руках. – Допила?

Ева с лёгким сожалением проследила, как исчезает из пальцев иллюзия обожжённой глины. Приятный прохладный привкус во рту – послевкусие фейра – пропал одновременно с ней.

Если б только они могли выпить что-топо-настоящему вместе…

– Спасибо ещё раз, – сказала она, гоня прочь тяжёлые мысли.

– Одна из немногих приятностей, которые я могу тебе подарить. – Герберт следил, как она закрывает плеер на планшете. – Если только устроить целый фальшивый обед…

Ева сама не поняла, почему печаль, скользнувшая в словах, так её согрела. Чужая печаль не должна греть. При нормальных обстоятельствах.

Впрочем, их обстоятельства трудно назвать нормальными.

Это не навсегда, напомнила Ева, ощутив, как снова путает мысли страх, забытый за делами, неожиданностями и тёплыми вечерами. Герберт обязательно меня оживит. Или кто-нибудь.

– Предпочту отложить обед до своего воскрешения. – Несмотря на самовнушение, улыбка всё равно вышла через силу. – Чтобы он был уже не фальшивый.

Она ещё успела заметить приоткрытую дверь, прежде чем на кровать бесцеремонно вспрыгнул белый бесхвостый кот. Тот самый, что тёрся у ног Герберта в день, когда Ева открыла глаза на алтаре. О коте она успела забыть – просто потому, что с тех пор ни разу его не видела.

– Это Мелок, – сказал Герберт, протянув руку к коту, немедленно боднувшемуся об неё усатой щекой.

– Мелок?

– Я назвал. Маленький был, – неохотно добавил некромант, будто оправдываясь.

Ева постаралась скрыть улыбку – на сей раз искреннюю.

– Давно я его не видела.

– Я и сам его нечасто вижу. Хорошо хоть всегда могу позвать для процедур. Он тот ещё бродяга… ласку просит редко. Не любит чужаков. – Герберт почесал кота за ухом, пока тот жмурил голубые умные глаза. – Значит, свыкся с твоим присутствием, раз сам сюда пришёл.

Ева немного удивилась тому, что довольный кот даже не думает мурлыкать. И лишь когда он сел, увидела нечто, в сочетании со словами о «процедурах» подсказавшее ей ответ.

Крупный рубин, мерцавший в груди среди белой шёрстки.

– Герберт, он что…

– Твой предшественник, можно сказать. Да. – Тонкие пальцы скользили по чистой недлинной шерсти, светлой как снег, который тихо накрывал землю, ждущую зимы. – Первый, кого я успешно посмертно исцелил и погрузил в стазис. Только хвост не смог прирастить.

Ева смотрела на кошачьего товарища по несчастью.

– Что с ним произошло?

– Я долго отрабатывал регенерацию и стазис на крысах. Пока учился. Выходило недостаточно хорошо. Тогда отец кинул Мелка своим охотничьим псам. Решил придать мне стимул. И был прав. Когда я понял, что у меня нет права на ошибку, то сделал всё идеально… не считая хвоста, но это мелочь. И мурлыкать он разучился, как потом выяснилось. А в остальном явно остался собой.

Он поведал это так спокойно, так отстранённо, что Еве на миг очень захотелось тоже сделаться некромантом. Дабы поднять достопочтенного господина Рейоля из могилы и собственноручно отправить обратно.

– Твой отец… Он просто…

– …не считал животных чем-то значимым. Не считал, что животное можно по-настоящему любить. Но знал, что Мелок важен для меня. Причуда, которой можно воспользоваться. – Герберт потрепал кота, развалившегося на постели рядом с хозяином, по блаженно подставленному меховому пузу. – Он лежал в стазисе несколько лет. В фамильном склепе. Пока я не изобрёл тот ритуал, которым поднял тебя. Отец сперва ругался, что я попусту расходую энергию, поддерживая стазис у какого-то животного.

– А потом? – боясь спугнуть хрупкую ниточку доверчивой откровенности, сплетённой музыкой, фейром и сказками, тихо спросила Ева.

– А потом отец погиб. Ритуал я вывел, уже когда остался один. И после его смерти больше мне никто никогда ничего не указывал… почти никогда. – Зарывая пальцы в белый мех, Герберт помолчал, наблюдая, как мерно пульсирует рубин в кошачьей груди. – Жаль, что правильные выводы из всего этого я сделал куда позже. Тогда мне преподали важный урок.

– Что твой отец – бесчувственный скот?

Это вырвалось непроизвольно. И, учитывая непростое отношение Герберта к покойному господину Рейолю, это наверняка стоило сдержать.

То, что некромант всё-таки ответил, стало для Евы ещё одной приятной неожиданностью.

– Что никогда нельзя показывать, что тебе дорого. Чтобы никто не знал твоих слабых мест. Даже самые близкие. – Его рука оцепенело замерла на кошачьем животе. – А лучше вообще не иметь слабостей.

То ли оттого, что ласка прекратилась, то ли оттого, что коту просто надоело лежать, Мелок перевернулся. Лениво выскользнув из-под хозяйских пальцев, спрыгнул с постели так же решительно, как пришёл; направился к двери, подтверждая гордое звание зверя, который гуляет сам по себе.

– По-настоящему близкие никогда не воспользуются твоей слабостью, – сказала Ева, провожая кота взглядом. – И никогда не причинят тебе боль.

Герберт равнодушно пожал плечами:

– Близкие всегда причиняют боль. Даже не желая того. Хотя бы тем, что однажды обязательно оставляют тебя одного.

– За всё приходится платить. Эта боль стоит того, за что ты в итоге платишь.

– Не уверен.

– Я платила. Я знаю.

Это он оставил без ответа. И, глядя в его лицо, замкнувшееся в мёрзлой невыразительности, Ева остро – на удивление – поняла, что отчаянно не хочет снова видеть его таким. Мальчиком, которому никто не дул на разбитые коленки, даже пока этот «кто-то» был жив; мальчиком, который потом коротал долгие годы в обществе призрака в своём замке и призраков в своей голове, пока где-то сам по себе гулял его мёртвый кот и таил молчаливые обиды его бывший единственный друг.

Когда её пальцы коснулись его руки, лежащей на покрывале, Герберт не вздрогнул. Лишь глаза выдали: этого он не ждал.

– Я не ударю тебя по больному. Ни за что, – дождавшись, пока он посмотрит на неё, произнесла Ева. – В том, что в моих силах, по крайней мере. Веришь?

Он опустил взгляд на её руку. Так, что Еве тут же захотелось её убрать. Но прежде чем она успела, Герберт перевернул ладонь; его пальцы оказались точно между её, чуть сплетаясь самыми кончиками – словно их руки были пазлом, и он проверял, сойдутся ли вместе разрозненные фрагменты.

– Тебе – пожалуй, – просто ответил некромант. Отдёрнув ладонь, тут же встал. – Увидимся завтра.

Когда он ушёл, Ева выключила планшет и откинулась на подушку, уставившись в потолок.

– И не стыдно?

– Что не стыдно? – прохладно откликнулась девушка, не глядя на Мэта.

– Сегодня давать обещание, которое не особо коррелирует с тем, что ты собираешься сделать завтра?

Ева зажмурилась, чтобы случайно не увидеть ехидное лицо под светлыми вихрами.

– Я не собираюсь делать ему больно. И всё обдумала. – Странно, но в этот миг она сама себе верила. – Он постоянно сообщает мне о своих гениальных планах постфактум. Я имею право разок поступить так же.

– После того, как приучила нашего малыша есть у тебя с рук?

Ева сделала вид, что не слышит.

– Я ведь могу ему рассказать, – вкрадчиво прошелестело в темноте, разлившейся перед глазами. – Сама знаешь.

– Не расскажешь. Тебе интереснее будет наблюдать за действом с попкорном, чем его пресекать.

– Какая уверенность.

– Хочешь сказать, напрасная?

Сквозь кружево слегка приподнятых ресниц она видела, как Мэт вскидывает руки, будто завидев полицейский отряд.

– Ладно, ладно. Твоя взяла. – Судя по звуку, демон зевнул, обесценивая её маленький выигрыш. – Но на твоём месте я бы приготовился к… интересным последствиям.

Ева демонстративно отвернулась к стенке, противоположной той, откуда звучал голос:

– Я стараюсь не совершать поступков, к последствиями которых могу быть не готова.

И постаралась забыть о том, что к последствиям приручения Герберта – судя по всему, что всплеснулось в душе перед его уходом, – она была готова не совсем.

Глава 17

Deciso[26]

– Мне нужна телега, Эльен, – заявила Ева призраку на следующий день, когда часы в столовой приблизились к половине четвёртого по керфианскому времени. – Запряжённая.

Дворецкий, которого она снова застала в кладовой за пересчётом провианта, воззрился на неё в искреннем удивлении.

– Телега, лиоретта?..

– Хочу навестить одного дракона. А творить телепорты без предварительного обучения у Герберта я не рискну.

Записная книжечка, куда Эльен скрупулёзно заносил результаты ревизии, выпала у призрака из рук.

Сперва Ева собиралась улизнуть из замка по-тихому. Затем поняла, что её познаний в лошадях едва ли хватит даже на то, чтобы оседлать костяного коня (если на них вообще могло удержаться седло), не говоря уже о том, чтобы пуститься на нём в дальнюю дорогу. Оставалась телега, в которой Эльен когда-то привозил продукты, – Ева искренне надеялась, что править ею не слишком сложно.

После долгих раздумий она поняла, что лучше поговорить с призраком начистоту.

– Вы… собираетесь… кдракону?

– Герберт хочет его убить, – сказала Ева, без смущения встретив призрачный взгляд. – Я думаю, что убить его всегда успеется. Хочу попробовать уладить всё дипломатическим путём.

– И господин об этом…

– Узнает. Когда я всё улажу. Или если не улажу. – Ева запустила руку в вырез рубашки. – Эльен, он и слушать меня не захотел. Вы же знаете, какой он упрямый. Но он оставил мне это. – Когда она разжала пальцы, в них светился небольшой, с мизинец, голубой кристалл, занявший место по соседству с рубином. – Если что-то пойдёт не так, я сразу свяжусь с ним.

«Держи, – заглянув в её комнату перед уходом, произнёс Герберт, вручая ей подвеску на кожаном шнурке. – Надень».

Как выяснилось, работал кристалл просто: пока он на тебе, достаточно сосредоточиться на том, с кем хочешь связаться, и произнести вслух слова, которые собеседник должен услышать в голове. Кристалл могли использовать и люди без Дара, но лишь после долгих тренировок. У магов, которым артефакт подчинялся сразу и охотно, возникал странный побочный эффект – в течение суток после сеанса связи тебе грозил приступ жуткой мигрени. Предотвратить его можно было, лишь приняв специальное зелье, которое стоило недёшево, поэтому широкого применения изобретение не нашло, но у Герберта все нужные зелья имелись, а Еве, пребывающей в стазисе, мигрень вряд ли грозила.

«Спасибо, – искренне поблагодарила девушка, когда они успешно проверили связь. Тут же добавила: – Надеюсь, это не понадобится».

Жаль только, она точно знала, что врёт.

«Ты ведь всегда знаешь, где я, верно?» – подумав, невзначай осведомилась Ева, вспоминая предыдущий побег.

«Не всегда. Но узнаю, если захочу. Ты моё создание, определить это мне нетрудно. – Светлые ресницы сблизились в прищуре. – Опять собираешься бежать?»

«Просто интересуюсь. На случай, если кто-нибудь вздумает убежать от меня».

Видимо, ей удалось изобразить мрачную встревоженность. А учитывая секретаря дядюшки Кейлуса, разгуливающего на свободе…

«Я вернусь вовремя. И в замке тебе ничего не грозит, – сказал Герберт, смягчившись. – Не выходи на всякий случай никуда. Даже в сад».

Конечно, Ева пообещала не выходить. А что ещё ей оставалось? Меньше всего ей хотелось, чтобы неделю спустя Герберт рисковал жизнью, пока она будет отсиживаться за его спиной. Потому что в сражении с драконом она вряд ли ему поможет, а он вряд ли позволит.

Приходилось снова мириться с необходимостью ему врать. Пусть из самых благих побуждений.

– Эльен, я всё рассчитала. – Вытащив из-под мышки книгу, валявшуюся в комнате ещё с уроков по керфианской географии, Ева раскрыла её на карте, заложенной обрывком нотного листа. – Вы сами говорили, что по дороге к Драконьей Пустоши… вот этой… давно никто не ездит. Значит, меня на ней вряд ли заметят. И если я… и вы… не ошиблись в расчётах, я буду у драконьего замка как раз к тому времени, когда урок Герберта у Айрес закончится. Значит, он сможет прийти мне на помощь, если я его позову. – Закрыв сборник страниц, изрисованных стилизованными горами, лесами и ниточками дорог, Ева твёрдо посмотрела на растерянного призрака. – А если он всё равно сможет прийти мне на помощь, что я теряю?

Не ответив, Эльен нагнулся, чтобы подобрать с пола записную книжку.

– Теперь я понимаю, почему вы с Уэртом поладили, – пробормотал он, вкладывая карандаш в петельку, пришитую к переплёту.

– Почему же?

– Твёрдостью вашей с ним самоуверенности можно шлифовать алмазы. – Выпрямившись, Эльен взглянул на неё почти сурово. – И вы не подумали, что за помощь вам господин будет, мягко говоря, не слишком мне благодарен?

– Не бойтесь, я вас не выдам. Скажу, что всё сделала сама. – Конечно, Ева об этом подумала. Именно поэтому вопрос ничуть её не смутил. – В крайнем случае сошлётесь на то, что я снова вас загипнотизировала.

– И, полагаю, останавливать вас бесполезно.

Она непреклонно кивнула.

С тяжёлым вздохом призрак прижал руку с книжечкой к груди.

– В таком случае я еду с вами.

От изумления Ева просто позволила полупрозрачным пальцам подхватить себя под руку и вывести из кладовой, дразнившей залежами недоступных яств.

– Раз уж я не могу вас остановить, хотя бы присмотрю, – изрёк Эльен в ответ на немой вопрос. Витиеватым жестом указал на лестницу, выводящую с кухни. – Это не обсуждается. Собирайтесь и выходите во двор, я велю подать экипаж.

– Но, Эльен…

– Не обсуждается, – строго повторил призрак.

После недолгих колебаний Ева побежала вверх по ступенькам.

В конце концов, позволить отвезти себя куда удобнее, чем самой пробираться по незнакомой дороге на незнакомом транспортном средстве. А от гипнотического приказа «дай мне телегу и выпусти меня из замка» недалеко и до «подай мне экипаж и отвези меня к дракону».

Дорога в карете с мягкими бархатными сиденьями прошла в высшей степени комфортно. Жаль только, с Эльеном поболтать не вышло: призрак сидел на облучке, правя неживыми лошадьми, и велел Еве не высовываться, дабы не попасться никому на глаза. Зато Мэт ещё в начале пути не замедлил обрисоваться напротив.

– Ты даже более сумасшедшая, чем я думал, – констатировал он с извращённым подобием уважения.

– Дуракам везёт, – пожала плечами Ева, глядя на лес, проползавший мимо застеклённого окна.

– К твоему сведению, драконы – не котятки. Почесать ему подбородочек, чтобы разомлел, успокоился и не пустил тебя на закуску, не выйдет.

– Чесать его я и не собираюсь. – Ева коснулась футляра с Дерозе – тот стоял на полу кареты, опираясь на синий бархат сиденья. – И если что, Герберт вытащит меня оттуда.

– Так в этом уверена?

– Вполне.

Мэт только хмыкнул, прежде чем ретироваться.

Ева даже удивилась, с чего демон не воспользовался ситуацией, в которой легко мог досаждать ей всю дорогу. Потом подумала, что приводить её в недоброе расположение духа перед столь ответственным мероприятием было бы не лучшей идеей. А поскольку Мэт заинтересован, чтобы реалити-шоу про её злоключения продержалось как минимум один сезон…

В общем, оставшаяся часть пути прошла в молчаливом созерцании окрестностей и чтении на прихваченном планшете. Расходовать бесценную энергию на средненькое любовное фэнтези было, возможно, слишком расточительно, но ничего другого в голову не лезло, а отвлечься перед визитом к дракону хотелось.

То, как спокойно Ева относилась к этому внешне, не означало, что она не боялась.

Когда они благополучно преодолели мост рядом с Шейном и объехали город по окружной дороге, за окном раскинулись выцветшие луга, схваченные изморозью, серевшие вдоль берега реки. Затем пошли поля, припорошённые долгожданным снегом поверх тёмной земли, отдыхавшей до весны. Время от времени вдали проплывали городки и деревушки, прявшие ниточки дыма в стороне от отличной каменной дороги, пока они не свернули на путь к Драконьей Пустоши, официально наречённой так пару столетий назад.

Будь Ева одна, ей пришлось бы дать приличный крюк, ещё перед Шейном съехав на непопулярную (по причине ухабов и колдобин) сельскую дорогу вдоль реки: там вероятность встретить какого-нибудь любопытного мага сводилась к нулевой. Будь она одна, она вряд ли успела бы прибыть в пункт назначения к намеченному сроку.

Впрочем, в её случае «позже» было определённо лучше, чем «раньше».

После долгого и тряского пути по кочкам среди заснеженных пустошей карета наконец остановилась.

– Драконий замок, лиоретта, – открыв чёрную лакированную дверцу и подав Еве руку, доложил Эльен.

Спустившись по откидной лесенке, Ева воззрилась на замок, серевший в сотне метров впереди. Не слишком большой, зато исполненный в лучших традициях Средневековья: мощные крепостные стены, зубцы, круглые башни без шпилей, часть которых была разрушена. Вокруг белое поле сливалось с белым небом – снег и облака стирали горизонт, рушили границу между землёй, отданной людям, и драконьей высью.

– Надеюсь, сам дракон тоже там, – вскидывая на плечо карбоновый футляр, сказала Ева, очень стараясь казаться бодрой.

– Я бы скорее надеялся на обратное.

– Я же пришла поговорить. Иначе получится, что мы оба нарвёмся на праведный гнев Герберта совершенно напрасно. – Она посмотрела на небо, скрывавшее солнце под белёсой облачной ватой. – Который час, не знаете?

Эльен вытащил из кармана часы на цепочке; Ева предпочла не задумываться о том, насколько они призрачны и как держат завод.

– Без трёх минут шесть. – Эльен мрачно посмотрел на замок, пока костяные кони совсем как живые топтали копытами снег. – Вы уверены, что Уэрт придёт вам на помощь?

Ева извлекла из-под куртки магический кристалл. Закрыла глаза, представляя хорошо изученное лицо, обрамлённое бледным золотом длинных прядей.

Кристалл вспыхнул голубым светом, знаменуя, что связь установлена.

– Где ты? – сказала Ева.

Герберт откликнулся не сразу, и пару минут девушка нетерпеливо притаптывала мыском сапога по пушившейся снегом земле.

В конце концов, он сейчас во владениях королевы. Значит, и связаться с Евой мог лишь из места, где никто не услышит. А без подтверждения, что некромант действительно сможет в любой момент переместиться к ней, соваться к дракону с очень большой вероятностью было самоубийством.

Странное ощущение пощекотало виски изнутри.

«Что-то случилось?» – прозвучало в голове секунду спустя.

– Где ты?

«Собираюсь домой. Буду через пять минут. Чтобы не вызвать подозрений. – Судя по голосу, некромант уже дорисовал себе как минимум отряд «коршунов», штурмующих замковые стены. – Что произошло?»

Местные минуты длились дольше земных. С другой стороны, Еве ещё нужно дойти до арки входа, щерившейся поднятой зубчатой решёткой и открытыми воротами, и зайти внутрь.

Как раз хватит.

– Нет. Ничего, – сказала Ева, прекрасно зная, что это его не успокоит. – Возвращайся скорее.

Он не стал допытываться, но Ева уже поняла: Гербеуэрт тир Рейоль не любит болтать. Он из тех людей, что болтовне предпочитают молчаливый поступок, в данном случае – в срок вернуться домой.