Чугунные облака

«Дзынь-дзынь» – тишину безлюдного города нарушил велосипедный звонок. Услышав звонкий шум, сторожевые собаки напряжённо подняли морды, но увидя кто именно едет расслабились и дальше погрузились в дрёму. Даня и Дима, местная бездельная шпана, рассекали по посёлку на велосипедах. Для всех лето только что закончилось, но не для них. Они с чистой совестью прогуливали школу, кидая камни в окна старых домов, жители которых сейчас трудились на поле.

– Старуха Тамара – кричал Дима своему напарнику, мастерски объезжая яму – Её даже сын родной бросил, а мерзкая слюнявая шавка, скорее всего, сдохла от голода. Её маразм достигал того, что она кидала котлетами в приезжающего к ней почтальона.

– Эй, Тамара – смеясь выкрикнул Данил – Лови посылку, старая маразматичка – после чего, замахнувшись, кинул тяжёлый камень в окно допотопного дома, уже и без этого треснувшее – Где мои котлеты?

Неразлучная парочка залилась хохотом. Спящий на соседнем участке чёрный пёс с длинной запутанной шерстью пробудился и принялся громко лаять, прогоняя непрошенных гостей.

– Ого, чётко – поддержал друга Дима – Тебе бы в бейсбол. Говорят, через годика два-три он станет самой популярной игрой всего мира!

Собака продолжала лаять.

– Да чушь всё это! Зуб даю, за пределы Америки эта игра не уйдёт!

Собака начала смешно прыгать на задних лапах, при этом яростно скалясь и заглядывая чёрными глазами на подростков.

– Закрой пасть, шавка! – выкрикнул Данил, метко кинув второй крупный камень в сторону собаки. Попав в тощее брюхо, камень заставил пса прекратить лаять. Жалобно заскулив, раненое животное торопливо бросилось к кустам.

– Будешь знать, как перебивать наши разговоры! – буркнул Дима, взяв новую охапку камней. Смеясь, пацаны поехали дальше.

Где-то в квартале от хижины старухи находился огромный выкрашенный в пепельного оттенка чёрный цвет старый дом. Настолько старый, что весь фасад сооружения сетью покрывали глубокие трещины. Некоторые рассказывали, будто слышат скрип по ночам, якобы дверь остаётся открытой. Вообще, про этот дом много говорили, в основном устрашающие городские легенды, переходящие из поколение в поколение благодаря костру и фонарику. Некоторые ребятишки, на Хэллоуин, залазили внутрь и пытались найти приведений. Некоторые фантазёры находили, но большинство уходило разочарованными, ведь вместо приведений внутри лежала тысячелетняя пыль, а остатки мебели прикрывала плотная сеть паутин.

Недавно нашёлся умник, реставрировавший крупное строение в центре города. Но даже с новым ремонтом особняк продолжал напоминать типичное место действия из каноничного horror movie, в котором переехавшая в новый дом идеальная семейка погибает спустя месяц. Понятное дело, что никто не хотел приобретать подобный дом-призрак, тем более находящийся в подобном убогом захолустье.

– Эй Дима, говорят туда кто-то заехал – остановившись крикнул своему другу Данил.

– Да врёшь! Какой нормальный человек заселится в эту старую жуткую развалину?

– Кто-то говорил, что он нормальный? Говорят какой-то лысый мужик из богатой семьи его снимает для того чтобы таскать туда проституток.

– Проституток говоришь? – подняв густые брови переспросил Дима, достав камень из кармана – Это тебе за то что таскаешь наших девчонок – крикнул он и ловко закинул камень в окно, даже и не подозревая что за ним сейчас наблюдают. Наблюдают, расплываясь в безумной ухмылке.

– Это бессмысленно, Дима.

– И чего же?

– Ну типа проститутки же добровольно работают и получают за это деньги. Говорят, большие.

– Но всё равно, пусть таскает их в своём городе – деловито ответил блюститель чести местных девушек. С чувством выполненного долга парни запрыгнули на велик и поехали прочь от особняка. Надолго останавливаться там не хотелось, всё же жутким было то место. Правы оказались местные сопляки: казалось, что из темноты зашторенных окон кто-то увлечённо наблюдает за прохожими.

Маша сидела на бордюре и терпеливо отрывала зелёные хвостики черешен. Перед этим она насобирала два полных ведра спелейших и сладчайших ягод, чей багровый цвет так привлекательно переливался на солнце. Понятное дело, девчонка не удержалась, и в качестве приза за упорный труд наградила себя парой ягод. И ещё парой… ещё… Отбросив косточки в сторону, Маша вернулась к работе.

Вообще, всё её лето неотрывно было связано с фруктами и ягодами. Июль – абрикосы, конец июня – яблоки и малина. Самое начало каникул знаменовала собой клубника, растущая на притрушенных небольшим слоем пыли кустиках. В качестве оплаты из этого всего богатства мама готовила божественного вкуса компоты и сладкие пироги, желе и морсы. Своеобразный бартер, которому Маша была весьма рада. Тем более заниматься ей летом, помимо чтения книг и молчаливых посиделок на улице, решительно нечем. Учителя перестали приходить домой ещё за десять дней до начала лета. Никакой математики и языка, рай и сказка для любого ребёнка, но Марию спустя неделю безделия окатила тоска. И вот, долгожданное первое сентября. У порога дома стоит репетитор по математике: строгая женщина лет пятидесяти, заплетающая свои кудрявые рыжие волосы в крупную дульку. Она любит кричать, бить кулаком по столу и обзывать детей – по крайней мере, так говорят соседки – мамы ребят, ходивших в настоящую школу. Ведь именно Машу учительница любила, относилась к ней как к собственной дочери. Вообще, многие горожане и соседи любили девчонку. Новость, что у одной из самых трудолюбивых гражданок родилась больная дочь потрясла местную общину. Но смотря за стремительным развитием умненькой девчонки люди выдохнули, начав относится к ней как к нормальному послушному ребёнку.

А вот с ровесниками сложнее, ведь их она почти не видела. Соседские ребята порой пробегали мимо окон, и она с мечтательным интересом засматривалась на лохматых мальчишек, дарящих букеты небрежно нарванных цветов курносым девочкам. Когда она выходила на порог, находя в себе силы идти на контакт с ними, ребят будто ветром сдувало. Единственные, кто решался с ней вести разговор – местные проказники Данил и Дима. Проезжая мимо её дома на велосипедах, они не упускали возможности выкрикнуть пару обзываний в её спину. Она уже даже и не обижалась: эти дурочки стали обыденным явлением, как палящее солнце или внезапный сырой дождь.

Мысли об общении со сверстниками опечалили Машу, даже когда она сидела в полном одиночестве перебирая ягоды. За день до окончания лета она увидела мальчика, живущего на соседней улице. Колесо его велосипеда запуталось в крепких объятиях лысого кустарника, и выйдя на помощь, девочка первым делом поздоровалась с незнакомцем. Подправив свою бейсболку парень скорчил такую физиономию, будто увидел сбежавшего из циркового шатра фрика.

Это удивило девочку, ведь она никогда не считала себя особо страшной. Смотря в зеркало она видела особенную внешность, может быть мамино воспитание постаралось, но она воспринимала свои больные суставы и выпирающие кости как божий дар. Не каждый так выглядит!

Её крайне высокий для такого возраста рост она также несла с грацией и достоинством. Но и эти факторы не смогли её лишить комплексов и подтолкнуть к общению с другими ребятами.

«Дзынь-дзынь» – вдалеке улицы прозвучал знакомый велосипедный звонок, предвещавший появление языкатого дуэта – Дима и Данил вновь ищут приключения. На них всё знакомство с миром мальчиков для Маши и ограничилось.

Когда Дима остановился под самой черешней и ловко сошёл с велосипеда, Маша продолжала делать вид, будто он невидим:

– Эй, дылда, решила своей башкой черешни посбивать? – хихикнув спросил он своим грубым голосом. Голоса этих мальчиков напоминали ей звуки пришельцев. Басы часто переходили на невнятный писк. Мама объяснила, что это один из признаков опасного «переходного возраста». Голос становится мерзким, ломаясь и приобретая новое звучание. Маша с ужасом ждала, когда «переходный возраст» начнётся у неё.

– То что вы низкорослые гномы в свои 14, не означает что нужно обзывать стройных высоких девушек – как говорит мне мама – деловито ответила Мария, подняв ленивый взгляд на двух придурков.

– А что твоя мама говорит про свой вес, который превышает норму массы голубого кита? – рассмеялся Данил. Фантазии на подколки и ядовитые шутки этим двум не занимать. Но она изо всех сил старалась не злиться на них, списывая всё на тот самый «переходный возраст». Хоть и порой она желала этим двум смерти, но потом быстро одергивала себя от тёмных мыслей.

Мария выбрала тактику не обращать внимание на пустые издевательства, она продолжала заниматься своим делом не замечая вокруг себя никого. И два парня уехали прочь, растворившись в пустынных улочках города.

Прошёл час её усердной работы. На улице так и не появилось ни единой живой души. Работа была почти закончена, какие-то несколько черешен, ещё одна песня Элвиса и она зайдёт домой.

– Деточка – услышала она звонкий мужской голос и подняла глаза. Перед ней стоял высокий тощий лысый мужчина, улыбаясь наблюдавший за тем как аккуратно Маша раскладывает черешню по ведрам. На нём были длинные джинсы, собирающие на себе песчаную пыль, и красная футболка-поло, весьма дорогая на вид. Таких тут не носят и в ближайшее время носить не собираются.

Взгляд мужчины Маше сразу же не понравился, хоть и лицо его не удалось рассмотреть в деталях из-за ослепившего глаза солнца – Мне очень нужна твоя помощь. В поле, как раз недалеко от твоего дома, в яму провалился котёнок. Сейчас он жалобно мяукает и зовёт на помощь. Представляешь, проезжал мимо на велосипеде и услышал как он плачет.

Сердце Маши чуть из груди не выпрыгнуло, как только она представила одинокого котёнка, плачущего посреди поля. Ему так страшно без мамы, где-то в тёмной холодной норке. Блестящие глазки смотрят в небо, наполняясь блестящими слёзками.

Девчонка жалобно вздохнула, но подумав, спросила:

– А чего вы не можете ему помочь?

– У меня не получается. Как бы я не хотел, не могу пролезть. Чересчур широкий. А ты, гляди, какая стройная и худенькая – с сожалением сказал незнакомец – Ты же поможешь ему? Не оставишь маленького котёнка одного, в беде?

– Конечно нет! – доверчиво отозвалась девочка. Незнакомец теперь казался таким искренним и добродушным, что она не думая оставила ведра наполненные ягодами и пошла за ним.

Спустя пять минут ходьбы Маша и незнакомец были в пункте назначения. Огромнейшее поле пшеницы, пережившее свой «хлебный сезон». Сейчас оно, как и весь город, пустовало. Из земли торчали колючие остатки пшена, лысое поле стеной обволакивала высокая лесополоса. Узкая тропа вела подальше от большой дороги, по которой за всё время их ходьбы не прошло ни единой живой души.

Всё это время они молчали. Теперь Маша смогла рассмотреть его лицо. Под узкой верхней губой чёрным пушком росли усики, на почти лысой голове остались редкие тёмные волосины. При первом взгляде она даже их и не заметила. На его висках вздувались жирные синие вены, а сам он продолжал странно улыбаться.

Девочке стало не по себе. Хотелось развернутся и убежать, ведь сейчас странный дядя начал настораживать. Но ожидающий помощи котёнок заставлял без лишних вопросов и раздумий идти дальше, хоть и никакого мяуканья слышно не было.

– Мы пришли – остановившись, резко вскрикнул он, длинным указательным пальцем указывая на неглубокую, но и впрямь узкую дыру в земле.

Аккуратно присев на корточки, Маша заглянула в яму:

– Кис-кис – ласково протягивала она, засунув руку в яму. Котёнок не отвечал – Кис-кис – встревожено повторила девчонка.

– Попробуй ещё – она чувствовала как незнакомец подходит сзади всё ближе и ближе.

– Кис-кис – озадачено последний раз позвала она несуществующего котёнка – Тут никого нет! – возмущённо констатировала она. А что если котёнок лежит там без сознания?! Или задохнулся?! О, ужас!

От жутких мыслей её отвлекло неожиданное движение незнакомца: он протянул свою тощую, слегка дрожащую руку к её плечу. Вцепившись пальцами в тонкую лямку розовой майки Маши, он начал медленно её стягивать.

Вздрогнув, девочка сначала и не знала как отреагировать. Она с удивлением наблюдала за движением мужчины, пока он шептал себе под нос:

– Тише, девочка.

Опомнившись, она воскликнула:

– Что вы делаете? – с искренним непониманием глазея на незнакомца.

– Тише-тише – шепотом заладил он.

– Я сейчас закричу – со слезами на глазах начала угрожать Мария. До детского наивного ума дошло, что незнакомец специально заманил её в поле. Маша быстро схватывала подобные вещи, но сейчас реакция явно запоздала.

– Можешь кричать сколько хочешь. Твой крик здесь никто не услышит – расплылся в улыбке мужчина.

Собрав все силы в тощие руки девочка оттолкнула незнакомца от себя и бросилась прочь, в сторону пыльной большой дороги. Пустое поле наводило неистовый ужас: ни единой живой души, ни кружащих птиц над головой. Казалось, эти жёлтые выцветшие просторы не кончаются до самого края земли. Лысые холмы блестели даже на горизонте.

Оглядываясь по сторонам и рассчитывая увидеть хоть кого-нибудь, Маша громко завопила. Визг, преисполненный ужаса вихрем пролетел над полем и быстро растворился в пустоте.

Маше казалось, что незнакомец существенно отстал, она оторвалась и уже скоро будет дома, за надёжно запертым замком. Повернувшись, она хотела оценить дистанцию, но увидела высокий тощий силуэт прямо за спиной.

Потные ладони обхватили её рот. Из уст девчонки вырвался сдавленный писк. Потом его руки опустились ниже, и обхватив тонкую шею принялись медленно сжиматься. Воздух закачивался. Девочка кашляла, наблюдая как выгоревшее поле охватывает тьма. Земля под ногами исчезла. Голова кружилась. Из далека прозвучал его голос:

– А всё могло закончится по другому – возбуждённо заорал он, продолжая зажимать её горло – По другому…

Маша из последних сил пыталась сделать последний вдох, но все старания тщетны.

Кажется, в то мгновение до сообразительной девчонки стало доходить, что теперь всё заканчивается. Она даст этой тьме захватить всё вокруг, и больше никогда не увидит света. Те судорожные короткие вдохи были её последними признаками жизни. Она в последний раз взглянула на насыщенную зелёным лесополосу и перевела взгляд на его безумные глаза. Он тужился, потел но при этом почти незаметно улыбался. Левый уголок рта подпрыгивал вверх в кривой ухмылке.

А потом тьма окончательно поглотила всё вокруг.

Ещё один короткий глоток воздуха помог Маше ещё раз открыть глаза. Перед ними была бесконечная насыщенная синева неба, пронзаемая быстрыми воронами. Сейчас, они возмущённо каркали выписывая круги над её телом.

«Где же вы были раньше?»

Первые секунды в ушах стояла удручающая тишина, секунды спустя стали слышны глубокие вдохи и горловые стоны, а потом она почувствовала резкую боль, и опустила глаза вниз.

Над ней нависал незнакомец, ещё более потный. По лбу вниз скатывались капельки пота, в глазах застыл сияющий блеском азарт. Он закусывал губы и не останавливаясь двигал бёдрами, крепкими пальцами сжимая её тонкие ноги.

В последний раз сделав глубокий вдох, Мария уловила запах его пота. Запах его тела.

Запах одного из кровожаднейших людей в истории человечества.

Последней картиной, что она увидела стали негодующие вороны. Последним чувством, что она ощутила стала жуткая боль в области таза и впивающиеся в спину остатки колючей пшеницы.

Последним запахом, что она вдохнула, стал его аромат.

Картина происходящего тем днём всплыла в памяти сидевшего в клетке, как грязное животное в нищенском зоопарке, «убийцы лесополос». Он зажмурился и нервно сглотнул, неистово довольный, будто гурман только что вкусивший десерт от шеф-повара лучшего французского ресторана. Он пытался сдержать улыбку, ведь каждый раз, вспоминая свой первый раз он словно идиот в ней расплывался, выставляя своё обезумевшее лицо во всеобщее обозрение.

– Я раздел её – рыжая пухлая дама, мама девятилетней Маши громко вздохнула, обратив на себя внимание зала. Зрителям казалось, будто она сейчас потеряет сознание, как несколько других женщин пол часа назад. И казалось бы, столько лет прошло, а тот день мама Маши помнила в мельчайших деталях. Свет солнца и жару, как кропотливо её девочка снимала хвостики с черешен и складывала ягоды в ведёрце.

А чудовище видело перед собой её последний взгляд: мутный и наполненный непониманием. Бедняжка так и не поняла, что происходит. Он, кончив, застегнул ширинку и обхватил бездыханное тело крепкими руками, прижав лёгкую головку к мокрой груди. Так и сидел он, обхватив детский труп, совершенно один посреди безлюдного поля где-то пол часа. А может быть и час. Ему казалось, что с той девочкой он провёл вечность.

И именно тогда он познал своё счастье.

Мать Маши вскочила со стула и стремительно подлетела к клетке, между прутьев которой на неё смотрели два довольных стеклянных глаза. Обхватив извивающееся тело, и одновременно поразившись силе и упорству такой хрупкой на вид женщины, офицеры остановили её за несколько шагов до «убийцы лесополос»:

– Мразь! – кричала она, размахивая кулаком в разные стороны – За что ты отобрал её жизнь? Кто тебе позволил забрать жизнь моей малышки? Моей девочки, смысла моей жизни? Человека, ради которого я жила? – в тот момент, перед мокрыми глазами мамы привстал детальный образ дочки: длинные рыжие волосы, умные понимающие глаза и та самая красота, делающая её особенной, единственной на этой планете и неземной. «Немного в нашем мире статных девушек, способных оценить свою красоту по достоинству» – вспомнила она свои слова, когда дочь плакала стоя напротив зеркала – «Ты уникальная, и прошу тебя, никогда не говори что хотела бы быть кем-то другим. Моя любимая Машка, самая добрая девчонка на планете, я уверенна, будет по достоинству оценивать то, что ей подарила природа и Господь».

Маша кивнула и расплылась в счастливой улыбке. С тех пор она никогда не ревела перед зеркалом, разглядывая торчащие суставы и кости.

Ну а в памяти кричавшей в зале суда мамы собиравшая абрикосы невинная дочка, не желавшая зла никому, даже двум жестоким задирам издевающимся над ней, навсегда застынет в своём девятилетнем возрасте. Она будет такой всю её оставшуюся жизнь, серую и лишённую какой-либо радости, приходя в редкие душевные сны, садясь у абрикосы и напевая себе под нос любимую песню Элвиса. Она не изменится, и будет жить с ней вечно.

Убийца плевать хотел на громкие вопли матери. Он продолжил свой детальный рассказ:

– На ней было милое розовое платьице, снять которое не составило труда. И тогда я получил так сильно не хватающее мне сексуальное удовлетворение. Как я уже говорил на прошлых допросах, я не получал удовлетворения ещё с ранних годов. Но секс с умирающим ребёнком стал для меня самым большим наслаждением за всю жизнь. Только я, не дышащая девочка, сердце которой перестало биться и засушливое поле, выгоревшая трава на котором служила нам покрывалом. Спасибо вашей Маше за эти чувства – хихикнуло чудовище.

– ТВАРЬ! – кричала мама – ТЫ СГОРИШЬ В АДУ! ТЫ БУДЕШЬ ГОРЕТЬ ТАМ ВЕЧНО! ТЫ ЗАПЛАТИШЬ, ТЫ ЗАПЛА…

Её бешеный разъярённый голос эхом разлетался по полю. Сейчас он был далеко от душного зала, идя босиком по колючему полю в сторону посадки. Её голова шаталась из стороны в сторону как маятник, длинные ноги свисали вниз, тонкие губы были приоткрыты.

Зайдя в лесополосу и дойдя до небольшой речки, маньяк поцеловал свою первую жертву на прощание. Почувствовав холод её безжизненных уст, он погладил её по бледной щеке и, наконец, избавился от тела.

Душив бедолагу, он почувствовал как приятно защекотало в его животе. Как тело чуть не разорвало на мелкие части от возбуждения и наслаждения. И стоя на сыром берегу реки он понимал, что никогда не остановится, будет продолжать искать это чувство из раза в раз, ведь оно того стоило.

Сам того не понимая, он подсел на особый вид наркотика. Стал зависим от чувства, что испытал во время убийства Марии. Зависим до конца дней. Вплоть до неминуемого хладнокровного расстрела – заслуженной казни. Как и полагается, медленной и мучительной.

Расплываясь в своей пустой безумной ухмылке, мужчина наблюдал как стремительно погружается тощее тело на дно мутной воды. Грубые очертания её лица в последний раз мелькнули среди водной глади, их прикрыли пышные рыжие волосы. А потом и они пропали из виду.

Именно так произошло первое убийство знаменитого «убийцы лесополос». Первое из шестидесяти двух последующих.

Все они сейчас прекрасно знали, что из себя представляет мистический образ загадочной Леди V, но почему-то продолжали смотреть на меня как на безумца.

Шериф подоспел к месту преступления спустя несколько минут, притащив за собой стойкую зловонную вонь перегара. Шагая по коридору к кабинету директора он обвёл наполненным пренебрежением взглядом дружков своего сына. Даже сквозь нахальные образы можно было просмотреть детское любопытство. Они специально кучковались у того самого шкафчика, залитого кровью и перемотанного жёлтой лентой. После жуткого известия, взглянуть на это место стало среди школьников чем-то вроде забавного квеста: как развернувшись спиной кинуть монетку в фонтан Треви, или приклеить жвачку на стену театра Сиэтла. Вставав на цыпочки они хоть одним глазком пытались рассмотреть жирный багровый след, но большинство ждало разочарования.

Два назойливых копа в голубых рубашках, мои дружбаны, кстати говоря (они нашли меня упавшим с сосны рядом струпом. Тогда я взглянул на них красными глазами и что есть мочи завопил. А потом заревел. Безумная ночка) разгоняли всех любителей зрелища. Высокие силуэты и широкие груди перерождали впечатлительным детишкам обзор, а потом пришёл ворчливый директор, замотанный и уставший, и погнал всех в шею из школы.

Не известно каким методом он ручался выбирая людей, но мужчина оставил для допросов мой класс полностью, без исключения. Компанию нам всем составили парочка зажатых одиннадцатиклассников и некоторые адидасы. Сейчас они сидели в коридоре на диванах и громко сплетничая ждали своей очереди будто бы не на допрос, а за сладким клубничным латте.

Судя по обрывкам фраз, долетавшим до меня, никого особо не парили найденные в одном из шкафов оторванные от остального тела ноги. Лишь в голосах единиц звучала жалость и откровенный страх, все остальные рвали глотки, пытаясь переманить на себя внимание сверстников.

Типичная школьная жизнь.

Ну а я, как всегда, первый когда дело доходит до кровавого убийства. Сижу сейчас за закрытой дверью с золотой табличкой «кабинет директора» и послушно отвечаю на знакомые вопросы, уже машинально и почти не думая.

– Значит, это та женщина, что собиралась взорвать твой дом? – в что сорок пятый раз уточняет шериф.

– Угу.

– По-моему, он уже отвечал на этот вопрос – моя громкая храбрая девочка сидит рядом, грея теплом своего бледного тела. Забавный каламбур. Ева, после случившегося, крепко обняла меня и не желала отпускать одного даже на допрос. Я крепко вцепился в неё и жадно вдыхал её сладковатый аромат, закапывался носом в густые волосы, проводил пальцем по изысканным чертам лица.

– Девушка, я ещё раз повторяю, вы тут не нужны – буркнул шериф, выпустив на нас волну своего неповторимого аромата. Недавно, летом, я читал Зюскинда и его «Парфюмера». Одна из многочисленных мыслей, что я вынес из этой книги, звучала так: от аромата человека зависит восприятие его другими людьми. Не мудрено, что этого урода ненавидел весь город. Ради приличия он мог заставить себя помыться чаще, чем раз в год.

– У девушки есть имя. Невероятно прекрасное и мелодичное – Ева. И она всегда нужна – улыбнувшись, я повернулся к ней и лукаво спросил – Ведь так?

Ева довольно захихикала и прижалась ко мне сильнее, хоть и казалось, что сильнее некуда.

Не устану повторять: из-за неё я ещё в себе. Обнимая её я прямо чувствую, как она делится своей энергией и жизненными силами. Надеюсь, я не действую на неё из-за этого как вампир.

– Какими отличительными признаками ты можешь охарактеризовать Леди V? – смерившись с нашим игривым настроением, господин зловоние продолжил допрос.

Отвечая, я ласково поглаживал Еву по колену:

– Ну… она ловкая, это точно. Моментально исчезать – это её конёк. Она сильная. Спортивная, ведь только такой человек может разбить нос Максу. Я думаю лишним будет говорить, что она поражающе умная. Столько раз V могла выдать себя, но не оставила ни единой зацепки.

Я ощущал, как слегка подтруштвает Еву. Понятное дело она нервничала, но из всех сил пыталась скрыть страх за улыбкой. Рассчитывая хоть чуть-чуть её прибодрить, я неторопливо поцеловал её в мочку уха. Она не стесняясь захихикала и шутливо пнула меня локтем.

Директор, наблюдая за нашей «ошарашенной» реакцией на сегодняшние события, должно быть, про себя решил что я и впрямь чокнулся. Не может же ребёнок пережить столько потрясений и остаться в уме?