Чугунные облака

Глаза застыли на мне. Физиономию перекосило. Губы дёргаются.

Это всё, на что я обратил внимание перед ударом. Послышался звон, после чего последовала жуткая боль. Уши заложило. Мозги превратились в растаявшее желе, и хоть мои глаза продолжали быть открытыми, я ничего не видел. Повалился на пол, хватаясь за раковину и пытаясь сохранить равновесие. Но вместо этого очередной раз ударился головой.

Почувствовал струю крови, вытекающую с расшибленной брови. Под руками рассыпались мелкие песчинки, которые недавно казались мне самым термоядерным веществом на планете.

Кошёлка поднимает массивную статуэтку над головой, крича:

– ЧТО ВЫ ХОТЕЛИ УЗНАТЬ?!? ГОВОРИИИИ!

Я не могу встать, до сих пор не понимая что произошло. До желе-головы доходило с запозданием в час. Вместо вразумительного ответа я лишь мычу:

– ЭММ-ЭЭЭ-ММММ…

– Отвечай, или я проломлю твой ЧЕРЕП!

Конечно же, в серьёзности намерений МаМа никто не сомневался. Но я не мог ответить. Казалось, я сейчас блевану.

Стук-ритм барабана звучит до сих пор:

«ТУКТУКТУКТУКТУК»

Он стал громче и отчётливее. Всё разворачивается невероятно резко и динамично, подстать в его такт.

«ТУК»

Старуха замахивается, собираясь выпускать кошку-египетскую богиню из рук.

«И откуда у неё появилось столько сил?»

«ТУК»

Помню, подумал о том что пройдя домой надо погуглить, кем была кошка в египетской мифологии.

«ТУК»

Кому интересно, там богиня Баст считалась покровительницей веселья.

«ТУК»

Ну а мне совершенно не до веселья.

«ТУК»

Сразу себя отдёрнул от мыслей о доме, ведь тогда до меня дошло, что МаМа реально желает меня убить.

«ТУК»

Что же она за человек, если желает меня убить?

«ТУК»

Бронзовая статуэтка наконец выскальзывает из её рук. Я подгибаю ноги под грудь.

«ТУК»

Косая старуха промахнулась. Статуэтка с шумом упала на пол, разбив холодный кафель.

«ТУК»

Испугавшись, хватаюсь за первый попавшийся предмет. Им оказывается чёртов кошачий лоток.

«ТУК»

Переворачиваю его на себя и сразу же умираю от отвращения.

«ТУК»

Нет, не умираю. Но из уст вырывается громкое «ФУУУ». Мерзопакостные отходы безобразно вывалились на мою футболку, зловонный обсосанный песок прилипает к коже. Ну а я жалею, что статуэтка не прилетела мне в череп.

«ТУК»

Слышу громкий грохот. Стук прекращается.

Следом застывшая надо мной МаМа отлетела в сторону. Громоздкие накачанные руки обхватили её узкие плечи и отбросили в сторону. Я наконец могу подняться, оглядывая место преступления мутным взглядом.

Дерьмо полетело вниз, засохшими кусками, даже не оставляя следов на одежде. Я чувствую как выбравшиеся наружу глисты медленно добираются до моего рта. Они коричневые, длинные как гусеницы. Цепкими лапами прилипли к одежде, с надеждой всматриваясь в ростовую полость.

Я прислоняюсь к дверному косяку, плывущим взглядом рассматривая Макса. Он крепко схватил пытающуюся вырваться старуху, их пара плывёт перед глазами. Сейчас для меня они кажутся сиамскими близнецами.

– Да кто же ты такая? – выкрикивает Макс. Вижу, как маленькие брызги слюней из его рта летят к морщинистому лицу МаМа.

Зря отвлёкся. Капитан баскетбольной команды как всегда потерпел фиаско. На удивление не дрожащей рукой (должно быть, это был ещё один штрих выведенный талантливой актёрской игрой) старуха срывает со стены рамку. За ней невинными глазами в объектив смотрит рыжий кот. Кажется, я его видел.

Слышится треск. В разные стороны летят осколки. Кошатница разбила рамку об голову моего партнёра.

Он отступил на шаг, ладонями вцепившись в намазанную гелем чёлку.

И вот, так правдоподобно хромавшая старая *кхм-кхм* овца, улетает от нас как подстреленная ласточка. Пенсионерка, готовая нас убить. Она скрывается за углом коридора, рукой срывая раму со стены. В разные стороны летят осколки, усыпая пол.

– За ней! – выкрикивает Макс, всё ещё не способный взять себя в руки. Его шатает в разные стороны, будто он находится на палубе круизного лайнера находящегося в центре шторма. Про себя вообще молчу. Сдерживаюсь, чтоб не вырвать. Или чтоб не плюхнуться на пол.

В итоге, пересилив себя делаю первый шаг. Гнилые доски проваливаются и скрипят под подошвой. Психопатка, должно быть, уже несколько раз успела скрыться.

Слышится хлопок закрывающейся двери.

Андрей не замечал, как спеша миновал длинную лестницу старательно наступая на каждую ступень. Он слышал шаги внизу. Отец снял пиджак, отбросив его в сторону, оставив небрежно лежать на диване в пороге. Далее, сняв кожаные туфли купленные во время отпуска на Сардинии он неторопливо прошёл в коридор, сев за самое центральное место и вооружившись двумя столовыми приборами с инициалами их семьи.

Мой двоюродный брат вбежал в просторную столовую, обратив внимание на уплетавшего спагетти Арсения. Его рот испачкался в цвет красной томатной пасты. Скорее всего, это была болоньезэ, судя по стойкому аромату трав с добавлением базилика.

Увидев сына Арсений схватил белую тканевую салфетку и вежливо протёр испачканный рот. Перед ним, у белоснежной тарелки стоял хрустальный стакан с виски. Это был старый обычай, который отец называл «снятием стресса». Каждый раз, приходя с роботы он доставал из шкафа один из многих выдержанных виски, немного выпивав. Этот человек знал во всём меру, никогда не перебарщивая. Алкоголик-миллионер упал бы в глазах жителей со скоростью крупного астероида вошедшего в земную орбиту.

Обеденный стол был чертовски длинный, будто рассчитан на пышные казахские свадьбы с сотней гостей. Он вмещал за собой до нельзя много людей, всегда готов принять всю дирекцию заводов округа. Казалось, что папа находится в метрах ста от него, не меньше. Будто бы они сидели по краям стола для чаепитий Шляпника из «Алисы в стране чудес». Андрей выдвинул мягкий стул, находившийся на противоположной стороне, проскрипев по дорогому деревянному паркету, нахально усевшись и взглянув на отца:

– Ты что-то хотел? – фыркнул отец, заново принявшись за пасту – Ты знаешь пароль от сейфа в спальне, и я знаю что ты всегда берёшь оттуда ни в чём себе не отказывая. Можешь не придуриваться…

Андрей молчал, продолжая смотреть за тем, как папа быстро всосал себе в рот тонкую итальянскую спагетти, неторопливо пережёвывая.

– Займись хоть чем-то полезным. Подай мне бутылку со «Скотч», она рядом с тобой – испачканным красным томатным соусом пальцем Арсений указал на стеклянную бутылку заполненную крепким напитком.

Андрей поднялся, так же шумно задвинув стул. Обходя стол вокруг, он мимолётом схватил стеклянную бутылку, пальцем водя по гладкой этикетке. Лёгким движением руки, оттопырив крышку он подошёл к Арсению, встав за его спиной:

– Ты был хреновым мужем, папочка – тихо вымолвил он, всматриваясь на тёмные накладные волосы. Схожие были у Трампа, только более светлые – И папочкой ты тоже был хреновым, папочка. Очень-очень-очень плохим.

Отец пытался выглянуть через плечо, осмотрев Андрея. Как только он обернулся назад, на своей лысине он почувствовал холодящую кожу влагу. Скотч был вылит на его голову. Он быстро стёк на лицо, превратив лёгкий холодок в противное жжение. Лицо успешного предпринимателя горело

– Что ты себе позволяешь, щенок? – заверещал Арсений, вскочив с места.

Андрей с наслаждением смотрел за залившимся красным цветом лицом отца. Он был разъярён, моментально вскочив на две ноги и схватившись за салфетку.

– Это тебе за то, что обманываешь мою мать, упырь – сквозь зубы процедил Андрей, поставив виски на стол – Передавай привет шлюхе в фиолетовых каблуках.

– Что? Ты? Как? – из уст уверенного предпринимателя выходили только обрывистые вопросы. Он не понимал, как его роман совершённый за толстыми закрытыми дверями приватного кабинета мог дойти до его сына – Сынок, послушай… – Андрей не дал ему договорить.

– Если эта выдра ещё хоть раз сунет свой куртизанский нос в твой кабинет, то я… я… – он запнулся, не придумая как угрожать родному отцу – Я не позволю тебе обманывать свою мать, альфач недоделанный.

Андрей развернулся и ушёл, быстро взбежав на второй этаж к себе в комнату, оставив отца наедине с кучей вопросов и неприятным Джеймсоном, капающим на тёмный костюм. Арсений был не в силах передвигать ногами. Он просто сел, уткнувшись в спину быстро уходящему сыну.

Зайдя в комнату и захлопнув дверь, Андрей в очередной раз услышал звук рингтона. Очередное смс, которое пришло на телефон, лежавший посреди просторной кровати.

Андрей упал на неё, уютно уложившись и подняв его над собой. Экран практически касался носа, ослепляя глаза высокой яркостью.

Он чуть не выронил его, увидев отправителя СМС. В очередной раз это был загадочный «Аноним», который не желал оставлять его надолго.

«Если ты ЕЙ не скажешь, то это сделаю Я. Простит ли тебя родная мать, узнав о чём умалчивал единственный сын? Делаем ставки.

Спокойной ночи, накрой себя одеялом и поплачь,

Леди V”

Аноним настаивал на том, чтобы Надин узнала правду. Зачем ему это нужно?

Мы выбежали через распахнутую дверь на задний двор. Крыльцо освещал нависший над ним фонарь, его свет долетал до листьев деревьев соседней посадки. Они выкрашивались в ярко-белый, игриво шерудя на ветру.

Я до сих пор не мог поверить что это всё происходит со мной. И это не то лирическое ванильное описание чувств: «О Господи, это так ужасно, что кажется, происходит будто не со мной!». Нет, я РЕАЛЬНО не находился в своём теле. Ноги стали нелепыми длинными ходулями. Голова – заполненной соломой коробкой. Глаза – ненужными круглыми пуговицами. Всё было в тумане.

В тумане Макс, кинувшийся к лесу. В тумане телефон, находящийся в его руках. В тумане голос оператора «911» – «Да, что у вас случилось?»

Я сошёл с крыльца и осмотрелся по сторонам. Над коробкой вздымался пар, выходящий из толстой трубы. Рядом, в метрах двухста от неё одинокие дома в два этажа. Вижу, как в одном из них горит свет на втором этаже. Кажется, кто-то всматривается в меня из него.

Кажется, укрывшись воздушными белоснежными тюлями за стеклом стоит блондинка, из рта которой вчера выходили трупные личинки.

В соседнем окне стоит Майкл и расплывается в довольной улыбке. И с чего он мне привиделся?

В другом МаМа, нервно дрожащими устами выговаривая проклятия. Да уж, можно позавидовать моей фантазии. Или это всё последствия сильного удара…

– Эй! Побежали за ней! – Макс уже у начала посадки, пытается отдышаться рядом с высокой и тонкой как спичка сосной. Упирается в колени, поднимет голову: на лбу, укрытому горизонтальными морщинками от удивлённо вскинутых бровей, виднеется пот. Он с непониманием всматривается в шатающийся по пустынной поляне силуэт – меня.

Его громкая реплика доходит ко мне с опозданием в минуту – прогресс, как-никак.

Я бегу к посадке, имея стойкое желание поймать старуху и заглянуть в безумные глаза, перед тем как её посадят в машину дурдома. Подавив всю накатившую агрессию я спрошу:

– Ну и о чём ты думала, курица?

«Дубовый» прекрасен лунной ночью – МаМа не устаёт думать об этом вновь и вновь. Она не устаёт рассматривать мельчайшие детали парка, открывающиеся со светом луны. Она любила это место с самого детства. Вдали виднеется самый излюбленный уголок: начало крупного яра, по ширине своей напоминающего компактную версию каньона. Сырая земля делится на части, и за трещиной образуется укрытая густыми кустарниками яма. Рядом застыло тёмное дерево, острыми ветками разрывающее лунный свет. У дерева аккуратно приставлен пень. На самой толстой ветви узлом обмотана верёвка, заканчивающаяся петлёй. Достаточно широкой, чтоб в неё вошла голова женщины.

Она ждала этого момента, раздумывала о нём давно и тщательно выбирала место, раздумывая о плане своей смерти сидя в старом протёртом кресле. Она всё продумала, и эта ночь должна была стать последней.

Она и стала.

Старуха сбавила шаг, не спеша подходя к дереву тяжёлыми шагами. «Шарк-шарк…», кусты рядом дребезжат на ветру, первые осенние листья падают вниз. Её сморщенное лицо, медленно укрывающееся холодными слезами освещает убывающий месяц. Рот открыт в попытках глотнуть побольше свежего воздуха. Глаза с жадностью рассматривают последний в жизни пейзаж. Сзади слышатся чужие шаги – более лёгкие и медленные. Она чувствует его дыхание. Ей так хотелось чтобы он пришёл.

– Дорогой?

– Не называй меня так. Я говорил это миллион раз.

– Ты знаешь зачем я тут?

– Я прекрасно это знаю.

– Хочу освободить тебя.

Мрачную тень укрытого морщинами тощего тела освещает луна. Он стоит сзади, скрестив руки на груди. Глаза наливаются злобой: подобный взгляд, должно быть, был семейной особенностью. Кажется, он готов вцепиться в тонкую шею хрупкой старухи с минуту на минуту, и сдерживание стоит ему огромных усилий.

– Почему ты не сделала это раньше? Чего ты ждала?

МаМа молчит, продолжая неторопливо ступать по своей Зелёной Миле. Её глаза опускаются, на веках блестят слёзы.

– ОТВЕТЬ МНЕ! – срывающимся голосом кричит старик – Не делай из себя святую, продержав меня в этом ужасном месте вечность!

– Ты всегда был лучше меня…

– И не говори очевидных вещей! Меня это раздражает!

Она уже у пенька, сквозь петлю просвечивается часть круглой луны. Убывающий месяц всегда виделся крупной головкой сыра, от которой отрезали кусок. Шаг, и она легко взобралась на вершину обрубка дерева, с лёгким сожалением смотря вниз. Всматриваясь в заросший яр, заросли которого она видит в последний раз. Голова сама скользнула в петлю. Всё происходит словно инстинктивно, как то, что должно было случится ещё давно. Будто всё в этом мире помогает ей уйти.

– Прости меня! – МаМа не сдерживает слёз, они стекают ручьём по дрожащим щекам, стремительно обрываясь вниз.

На лице старика не читаются эмоции. От него веет холодом. Пустой, укоризненный взгляд. Мрачный уродливый горб, возвышающийся над царством безразличия. Он подходит ближе, с интересом всматриваясь в картину, о которой он мечтал последние несколько десятилетий. Запрыгивает на пенёк, ощущая беспокойное холодное дыхание жены. К сожалению, она осталась ему женой на вечность. На тонких пальцах до сих пор блестит обручальное кольцо.

– О, МаМа – он протягивает тонкую руку к щеке жены. Длинные ногти выпиваются в дряблую кожу – Знай, я навсегда запомню тебя молодой.

– Правда? – с надеждой шепчет она.

Старик обхватывает её руку, незаметно снимая кольцо. Расплываясь в ухмылке старая дура ничего не замечает.

– Ага – сойдя с пенька, он отступает назад готовясь наблюдать за столь ожидаемым зрелищем. Мрачное дерево, серебряный свет луны, когтистые ветви. Невероятный антураж. Отчаянный взгляд МаМа затуманивается. Что это? В нём заиграла надежда, радость. Она обхватила петлю руками, старательно пытаясь высвободить шею.

– Я буду жить вечно! – со смехом выкрикивает она – Нет, нет, я хочу…

Фраза обрывается. С её уст сходит лишь тихий сдавленный скрип.

Лицо старика покрыли густые вены. Знакомая длинная синяя сеть сосудов и артерий. Глаза залились тёмной краской. Он потерял облик человека, под ней стояло жуткое создание, напоминающее демона, сошедшего со страниц книг с страшными историями.

– Ты будешь жить вечно – обрывисто выкрикнул он – Только в страшных муках.

С этими словами тощая костлявая нога выбила пень из-под ног старухи. Покатившись, он полетел вниз в яр.

Влажное от слёз лицо застыло в бездумном выражении. Глаза смотрели вдаль, прямо на приближающуюся к ней пару парней. Ноги повисли в воздухе, прекратив судорожно болтаться на десятой секунде удушья.

Старик посмотрел за спину, угрюмой улыбкой встретив приближающуюся пару возбужденных мальчишек. Одним лёгким движением пальцев он отбросил серебряное обручальное кольцо в сторону.

Украшение покатилось вниз по покатистым склонам яра, застыв на торчащей деревянной кочке. «МаМа и ПаПа= любовь» – тонкими прописными буквами выгравировано на серебре.

Кольцо переливалось блеском в свете луны, затаившись под тенью зависшей в воздухе хозяйки. Умирающая старуха выплюнула накатившую к горлу кровь, окрасив подбородок в багровый. Хрип прикатился.

МаМа мертва.

«Любовь навсегда»– выгравировано на обратной стороне украшения.

– О НЕТ! ОНА МЕРТВА! О ГОСПОДИ!

Крик испуга эхом прошёл по всему «Дубовому».

Я застыл как холодная ледяная глыба, шокировано всматриваясь в застывшую над землёй тень. МаМа сейчас казалось призраком, духом из фильма о Хэллоуина, летающим над лесом. Она казалось миражом играющим в лучах луны.

Нереальная картина. Должно быть, самое атмосферное место для смерти (если такое, конечно, бывает) – месяц, в бликах которого выплясывают воздушные пылинки, торчащие в разные стороны ветви, превратившиеся в тёмные мазки красок, петля, качающаяся из стороны в сторону.

Я видел её ступни, нависающие над землёй. Один тапок-зайка спал, смотря несчастным взглядом в нашу сторону. Одноглазым взглядом. Его белая шерсть полностью выкрасилась в цвет грязи.

Ну а я кричал. Кричал что есть мочи. В глазах стояли слёзы, и стандартное «ОМГ, во что превратилась моя жизнь?» утратило всякое значение, как фраза, произносимая чересчур уж часто.

За эти дни мне должны были присудить почётный титул «Короля Крика». У меня хорошо получается кричать, прямо как в ужастиках, когда камера налетает на лицо героя крупным планам и видно все мимические подробности его лица. Крик у меня звонкий, но при этом не срывается на девичий визг.

Меня бы оторвали режиссеры фильмов ужасов с руками и ногами. Опыт в роли жертвы уже имеется.

Макс стоял сзади, и я слышал лишь жалкий стон. Будто он тоже хотел кричать, но ничего не выходило:

– У-у-у… У-у-у… – словно из его полости рта пропал язык.

Ветви осветились в цвет полицейской сирены. Шаги, перешептывания, звук рации:

– СЮДА! СЮДАСЮДАСЮДА! – завизжал я, не в силах оторвать взгляд от нависавшего трупа старухи. Прям «Преступление и наказание» – я роман не читал, но труп старухи определённо схожая черта.

Раздвигая руками ветви в лес зашли копы, не удивившись увидев знакомого заплаканного пацана. И хотите шутку: они даже не повезли меня в участок! Серьезно! Шериф вместе с отрыжкой выкинул:

– Да ладно, пацан. Думаю ты достаточно того участка повидал за последние дни.

Благословите высшие силы его пахнущую перегаром душу за эту прекрасную идею!

И опять, воспоминания о дальнейших событиях напоминают неудачные снимки, сделанные с интервалом в десять минут:

Вот мы вышли из леса, окружённые мужчинами в форме. У дома МаМа, оставшегося без жительницы с кучей обезумевших от голода котов внутри, рядом с машиной Макса стоит полицейское авто. Знакомую пустынную поляну заливает свет фонаря.

Следущий кадр: не знаю, какая струя безумия ударила в мою голову, но следом я падаю на колени, привлекая к себе всеобщее внимание. По щекам стекают слёзы, а я реву как корова, которой прищемили вымя.

Вот я всё иронизирую, а со стороны, должно быть, драматично смотрелось.

Ладно, опишу как было: тело стало невероятно тяжёлым, будто на него навесили сотню мешков с грузом. Я дрожал. Меня охватил нешуточный страх. Чувство, которое я не могу сравнить ни с чем. Всё ломается, и в прямом, и в переносном смысле. Внутри стиральная машинка, внутренности кружат как в блендере. От осознания того, что ты никогда больше не будешь в безопасности ты готов сойти с ума. И даже не понимаешь, что это осознание навязал себе сам.

Сидя на коленях всхлипывая я выкрикнул:

– КОГДА ЖЕ ЭТО ВСЁ ЗАКОНЧИТСЯ? – боковым зрением видя, как в соседних домах загорается свет. Должно быть, для них это как ночное шоу.

Для наблюдателей за стеклом.

Следущий кадр: я в машине Макса. Он чуть не подрался за право поехать домой на собственном авто, а не на полицейской патрульной. Тут я наконец чувствую себя в безопасности. Утихомириваю пыл и полнейшую ненависть к своей жизни. Говорю «тише-тише» самому себе, и ярость к этому городу утихает. Утихает жар и чувство безысходности.

Эх, старое доброе чувство безысходности.

Следущий кадр: я в постели. Кажется, продолжаю рыдать. Чувство безысходности накатило вновь, сразу после того как выключился свет.

И вот, я опять в темноте. Меня она засосала полностью, вместе с жизнью и чувствами. Другого выхода нет– теперь страх будет преследовать меня до конца жизни. И я чувствую это всем нутром.

Засыпаю в холодном поту и в дикой дрожи.

Андрей мыл голову, стараясь не вырвать волосы от ярости. Фантазия уже нарисовала портрет шлюхи-секретарши: ужасная безвкусно накрашенная кобыла, с двумя торчащими зубами с щелью, сквозь которую, казалось, мог проехать поезд.

«И почему чувство будто изменили МНЕ?»

После душа Андрей занялся укладкой. Простой процесс, состоящий из шести понятных шагов, выполнив которые каждый из вас может почувствовать себя настоящим мужчиной:

1. Перед сушкой головы волосы смягчить спреем от «American Crew”. Приятная баночка шоколадного цвета, цена более чем приемлемая. Двадцать долларов максимум. Невероятное средство для эффективного гроуминга может сделать фену вашу укладку более *неотразимой*

2. Сушить волосы предельно бережно. Помните – они ваше главно оружие. А для главного оружия стоит не поскупиться и купить удобную расчёску. Облезлая зубочистка, по ошибке выставленная в отделе «для волос» супермаркета «всё по пятьдесят центов» не покатит. Лучше обзавестись надёжным комплектом из жёсткого гребешка и мягкого универсального брашинга.

3. После сушки следует опрыскать волосы увлажняющим тоником для фиксации от «REUZEL” – вас не должна пугать свинья, изображённая на тюбике. Он щедро подарит вашей причёске самый сексуальный запах. Поверьте, для девушек он как афродизиак.

4. САМЫЙ ОТВЕТСТВЕННЫЙ ШАГ!!! ВНИМАНИЕ!!! РАЗОМНИТЕ ПАЛЬЦЫ И ПОДГОТОВЬТЕ РУКИ К СЛЕДУЮЩЕМУ ДЕЙСТВИЮ: укладываем волосы матовой пастой от «UPPERCUT”, на холодной стальной банке два боксёра. Пахнет кофе с карамелью из Старбакса или кинотеатром в день премьеры нового блокбастера. Но это не попкорн, нет. Этот запах: идеальный микс сотен компонентов, при вдохе которого перед взглядом проноситься вся история американской поп-культуры.

Авторы списка не знают, как подобное возможно. Но просто вдохните запах этой пасты и поймёте.

Матовая паста – самая простая в серии. Придаёт волосам стойкость на весь день. И ещё один совет от Андрея: не ведитесь на навороченные новинки вроде «ultra strong”. С ними волосы держат форму хорошо – факт. Но качество хуже в сотни раз обыкновенной матовой.

Классика – the best.

Укладывать следует взяв небольшую дозу липкой пасты. Самое ответственное: найти «золотую» середину. Переборщите – волосы будут выглядеть будто в них высморкались все ботаны Оксфорда. Пожадничаете – волосы будут смотреться как спящая крыса, свернувшаяся клочком у вас на голове.

Пасту хорошо разотрите между ладоней. Жирные остатки фиксирующего средства в волосах – несмываемый позор (это внештатное правило). Плохо растереть пасту между волос, это как написать на лбу крупными буквами «Я ЛОХ»

6. Посмотрите в зеркало и улыбнитесь себе, ведь сегодня Вы совершенны! Ведь запомните навсегда:

ДЛЯ МУЖЧИНЫ – НЕТ НИЧЕГО ВАЖНЕЕ ПРИЧЁСКИ. ПРИЧЁСКА БЕССТЫДНО ПОВЕДАЕТ ВСЁ О НАСТОЯЩЕМ ДЖЕНТЕЛЬМЕНЕ. И как же нам повезло, что подправить резюме не представляет особого труда.

Это лишь часть знания сложнейшей науки укладки волос. Одна пятая советов от Андрея, прописной кодекс, придерживаться которого стоит каждый день.

И даже когда настроение было цвета серого цемента, когда хотелось разбить каждую статую, встречающуюся в коридорах особняка на мелкие осколки, а собственного отца заживо закопать в саду – он выглядит невероятно. Всё благодаря причёске.

Выходя из ванной Андрей набрал в рот «Listerine”. Продержал его там выходя из дома, спускаясь по лестнице, кивая охраннику и горничной. Матери нигде не было, должно быть, спала. Он не помнил по каким дням у неё утренний пилатес – или среда, или четверг. Но он знал точно, что не хотел бы повстречаться с ней в коридоре собственного дома.

Паршивое чувство.

Ему стало бы стыдно от одного лишь её доброго взгляда, кричащего «Ты мой самый близкий человек, сынок!» и пеленавшего его в объятия.

Через парадную дверь он вышел во двор. Его БМВ припаркован у ряда туй, скрывающих за собой забор из дикого камня. Рядом – у него перехватило дыхание – новенькая «Tesla”.

Простой дизайн. Переливающийся серебристый цвет. На бампере фирменный знак: вот так просто выглядит автомобиль его мечты.

Но лоск не в этом, а во внутренностях этой красотки. Новейшая «Model 3” может посоревноваться в интеллектуальных упражнениях с любым заносчивым умником.

Рядом, облокотившись локтем об крышу стоял Арсений. В глазах растерянность. Губы надутые. Всё, чтоб вызвать жалость у сына.