Чугунные облака

– И ты ещё можешь смеяться? – стол покачнулся, будто с небес на него упала массивная туша свиньи. Это оказался лишь незнакомый мне высокий парень, небрежно облокотившийся об стол локтями. В руке он держал телефон с открытой перепиской в What’sApp – Твоя девушка горела вчера заживо. Об этом никто не знал – до этого времени – парень развернулся к очереди, сгущавшейся у буфета. Он заполучил их внимание низким звонким басом – Слушайте все, скандально известная светская дива Алина вчера получила с десяток ультрафиолетовых ожогов сложнейшей стадии.

– Стадий в ожогах не бывает – тихо подправил его я. Парень не слышал.

Рыжая торчащая в разные стороны чёлка, наставленная гель-лаком. Квадратный подбородок с складкой по центру – моя бабушка называла это «подбородочной задницей». Сходство на всю сотню процентов.

На ногах (должно быть, размера сорок шестого) белоснежные вычищенные конверсы. На руке болтается тёмный кожаный браслет «Diesel” – с характерным для бренда символом – парень-панкер, блестящий металлом на фоне чёрного камня.

Должно быть, считает себя главным конкурентом Андрея. Может быть по ночам вкалывает иголки в куклу Вуду с его фотографией на лице. Желает растоптать его на глазах публики, встав на подготовленный для него пьедестал с видной цифрой «1». Чтоб быть виднее делает всё – качается в спортивном зале всю ночь, ворует деньги у мамы на шмот, заказывает протеиновый порошок-добавку из интернета, пытается прыгать выше всех и бегать быстрее всех в баскетбольной команде. Тщетно – сын олигарха всегда будет стоять выше на социальной лестнице.

Возможно, он отставал от моей «люксовой» компании на несколько ступеней в социальной лестнице, находясь приблизительно на одном уровне со мной. Это можно было понять слегка присмотревшись – гель, которым он уложил волосы весьма паскуден. Не матовый, продающийся в барбершопах, а липкий из отдела «красота» любого супермаркета. Рубашка в красную клетку уже начала линять, хотя старой её не назовёшь. Должно быть, заказанная на китайском сайте. Такое качество не свойственно даже для бюджетных «Forever 21» или «Pull and bear”. В его зубах оставался недоеденный обед: крошки от жирного бейгла и мелкие кусочки бекона.

Его заявление вызвало ажиотаж среди толпы. Никто не мог выдавить из себя слова сожаления – ведь в кабинке оказалась главная сука, глава всех сук планеты, посланница дьявола, или, может быть, его дочь. Народ лишь перешёптывался и начинал строить догадки, цепочкой ведущие к новенькой и свежей, как бейгл застрявший в зубах рыжего, сплетне.

Парень был горд собой. Наконец всё внимание досталось ему – он на вершине пьедестала, а Андрей пал поверженным под его деловито поднятый подбородок-задницу. Но дело нужно было закончить до конца. Топтать пока враг на земле. Топтать пока от него останется лишь мелкое влажное место.

– И у тебя хватает смелости смеяться на глазах у всех? Показательно наслаждаться жизнью, пока она переживает страшнейшие мучения? «Поматросил и бросил» – ведь так ты поступаешь со всеми своими пассиями?

– Закрой рот – буркнул Андрей, скрестив руки подавляя постепенно приливающий поток агрессии, схожий на медленный прилив у берега атлантического океана. На удивление, это была единственная фраза вылетевшая из его нахального рта. Будто бы у вечно работающего «генератора скверных гадостей» села батарейка.

Я привстал с места. Взгляд толпы на мне, я его ощутил. «Парень-жертва», «несчастный новенький». Сейчас он выглядел краснеющим обиженным ребёнком.

– Откуда ты можешь знать что у него творится внутри? Как ты можешь его судить по одному лишь поведению? – я решил воспользоваться приёмом рыжеватого, обратившись к толпе – Как ВЫ все можете их осуждать за картинку, которая мерцает перед вашими глазами каждый день?

Толпа накалялась всё сильнее и сильнее, как мясные рулеты быстрого приготовления – из холодных и покрытых ледяной корочкой в жирное душистое мясо в хрустящем кляре.

– Твой брат заплатил тебе за услугу адвоката? – его шутку оценила лишь сидевшая за соседним столом инстаграмщица, неловко прикрыв рот ладонью, увидев что она была единственной смеющейся – Он всех подкупает. Ведь так ты попал в баскетбольную команду раньше всех?

– Ты попадёшь в реанимацию для душевнобольных рыжеволосых аутистов, как первый пациент с запихнутым в жопу собственным грязным языком!– Андрей наконец встал, свергнув рыжего на второе место. Теперь он был сверху, заглядывая в глаза обидчика с высока. Сейчас мы окружили балабола с обеих сторон, ожидая последующей реакции.

Он умолк на несколько секунд, заглядывая то на меня, то на Андрея. В голове его сейчас, должно быть, не переставая вертелись возможные повороты сценария: убежать – умнее всего, но не вариант с таким количеством зрителей; начать кричать – отпадает; просить прощения – тоже.

Рыжий закрыл глаза, готовясь к последующей фразе. Ощущая на себе такое количество внимания он осознал, что отступать – поздно. Теперь прийдётся быть наглецом до конца.

На лице вновь засияла крупными крошками от бейгла хитрая улыбка:

– Два брата, и два – как один – мудака – толстый указательный палец уткнулся в грудь Андрею – Один мудак, второй мудак. Мудаки с рождения и на всю жизнь – у вас это в крови?

Тогда я почувствовал это во второй раз. Должно быть, во второй – я не считал. Резкий прилив агрессии. Чувство, что мне хочется разорвать на куски стоящего спереди человека. Из рта могли вылететь слова не приходившие в голову раньше. Руки могли сами отправиться в бой как и ноги. Ненависть в чистом виде. Она сковала моё тело, окутав тонкими белыми нитями. Теперь лишь она руководила моими частями тела как марионеткой – дёрг за ниточку! – шаг вперёд, дёрг! – и я толкаю парня.

– Хочешь узнать, какие бесстыдные мудаки мы на самом деле? – зубы сжались. Картинки вокруг стали максимально чёткими, будто кто-то увеличил резкость моих глаз до сотни. Каждое слово, каждый взгляд поднесён на блюдечке ко мне. Я мог разобрать всё до мельчайших деталей.

А может быть мне нравится внезапно накатывающее чувство ненависти?

Я толкнул рыжего ещё раз – посильнее. Он проскользнул белыми кедами по скользкому кафелю к Андрею. Андрей толкнул его ещё раз.

Мы с двух сторон – удар! – и парень сбит с ног, оказываясь на полу.

Ненависть ударила нам в головы одновременно. Мы подлетели сверху, сначала Андрей, потом я, ударяя парня кулаками по голове. Он боязливо скрестил руки перед лицом, нелепо заслоняясь от ударов.

Да, двое на одного – не честно – но как же на это тогда стало наплевать!

Из рта болтуна вырвался подавленный стон. Он попытался врезать мне кулаком в лицо, нелепо промахнувшись. Он надеялся встать – но наглухо был прижат всем весом Андрея к холодному полу.

Колени моего брата упирались ему в грудь.

– Груда мышц на деле оказалась мешком с дерьмом! – кинул я, приманив к себе растерянный взгляд рыжего. Карие глаза полные непонимания. Может быть он пытался разрушить стену ненависти, чувствуя мягкую тягучую серединку за ней.

Но жалобным взглядом меня не возьмёшь.

– Да что с тобой не так? – проскулил болтун.

– Меньше молоти языком – Андрей приподнял его над полом, вцепившись в руки – В следущий раз думай, прежде чем раскрыть свою помойную пасть – с этими словами он оттолкнул его, ударив головой об кафель.

Послышался глухой звук, схожий на проверку микрофона готовящейся к выступлению певицей. «Хлоп.. Хлоп.. Как слышно?»

Белоснежные конверсы покрылись коричневыми грязными следами. Ноги брыкались вверх-вниз, желая высвободиться из под мощной хватки.

Миссия парня выполнена. Он нарвался на самого популярного парня города, получив его брата в подарок.

– Эй, а-ну разошлись я сказала – полноватая буфетчица в белоснежном костюме схватила меня за шиворот. Я почувствовал крупную ладонь на спине. Пахла она как перевернувшийся грузовик с вишнёвыми пирогами. Из-под сеточки для волос выглядывали толстые дреды – Чёрт вас дери, вы же его убьете!

Её громкий бас смог отвлечь Андрея, а заодно и всю школу, от захватывающей драки. Ведь тут интерес за счёт прозрачности ситуации – одна груша, два обиженных брата. И кто выйдет победителем понятно как два пальца.

Оказалось, рыжего зовут Александр (он смотрел мои истории в Инстаграмм – @aleks2001) и он весьма нервный тип с закрытым аккаунтом. Так что больше мне о нём узнать не удалось. На аватарке – криво нарисованный скетч какого-то художника миниатюрных зарисовок для газет.

Побеждённый и озлобленный, он скрылся со столовой окружённый своей компанией – баскетболистами из одиннадцатого класса в одинаковых куртках с символом команды на спине.

Думаю, на их спинах должен был красоваться цыплёнок – ведь все как один не пришли на помощь другу, окружив драку и смотрев на неё как на новый блокбастер от DC.

– Следующий дубль, снимаешь? – я чувствовал взгляд Алисы спиной. Она с интересом глазела на наш стол даже когда драка закончилась. Иногда наши глаза встречались – в этом случае она вновь начинала тараторить на камеру – Лайфаксостоитвтомчтобынезаметносписаттьисториюприпомощи… Ева, блин, у тебя опять трясутся руки!

– Та купи ты себе штатив и прекрати орать! – огрызнулась Ева. И вновь карие глаза Алисы вылупились на меня. Нужно с ней хоть познакомится. Тощая девчонка с шоколадными волосами и тем же цветом кожи – напоминает мулатку, арабку, которые обычно скрывают своё тело за паранджой.

После драки столовая галдела как никогда. Пчелиный улей взбунтовался, будто кто-то пнул его ногой.

Молчание царило лишь в отдалённом тёмном углу. Перепалка привлекла внимание даже Никиты, я успел уловить его озадаченный взгляд. Сейчас он тихо продолжил трапезу.

Длинные ресницы опущены вниз, уголки губ тоже. Как всегда, похож на грустного пёсика с интернет-картинок. Только этого жалеть вовсе не хотелось.

Смотря на него я видел лишь одно… Школьный туалет, закрытые глаза, зеркало разбивается… Он хранит загадку. Паранормальный секрет, запечатлённый на моём МАК.

Терпение лопнуло. «О Боже, что я делаю?» Я встал из-за стола, оставив Андрея и Макса:

– Сейчас вернусь – брат поливал самой густой и плохо пахнущей грязью персону Алекса. Он начал с роботы его алкоголика-отца, и пошёл вниз по каждой веточке фамильного дерева, как быстрая озлобленная гусеница. Потом прошёлся по его внешнему виду. Затем по всем рыжим населяющим земной шар в целом. Сам собой вышел банальный вывод: «Все рыжие – злые буки».

Я устремился за отдалённый столик. Азиаты проводили меня заинтересованным взглядом.

Кстати, то что возле их столика пахнет по-другому – скорее всего правда. Я бы не хотел сравнить этот запах с китайской закусочной, но…

Я явно заинтересовал их. Компания неприкрыто сплетничала, указывая пальцами в мою сторону.

Никита оторвал взгляд от судка с едой. Заметил меня. Опустил взгляд, продолжил есть. Казалось, всё его тело вздрогнуло от одного лишь моего вида.

Мрачная тень, выбежавшая в дождь на холодную улицу. Вчера он пережил обалденно неприятный вечер. Я пойму, если в итоге окажусь ему омерзительным.

Он жевал и делал вид что не замечает меня даже когда я навис над столом, загородив яркую лампу. Тень упала на его обед.

Я разглядывал его и воображал как он скитается по пустым улицам. Как пытается дойти домой пешком. Как наблюдает за фонарями, включающимися один за другим.

– Никита.

Его веки поднялись как тяжёлые шлюзы.

Наконец донёсся его голос. Вялое мычание уставшей от жизни коровы, лежащей в хлеву в сорокоградусную жару. Хриплые протяжные слова. Обычно так говорят или наркоманы, или больные под наркозом.

– Что ты хочешь?

– Я всё о тебе знаю, Никита.

Его взгляд переменился. Будто на голову вылили ведро ледяной воды. Неужели он мог догадаться про то видео, которое я успел выучить назубок?

«Ага, 37 секунда, тут он кашлянет»

«Минута семь секунд– на зеркале появляется трещина, я это помню»

Пора положить этому конец. Я пересматривал видео изо дня в день, мучаясь над ним как в первый раз. До сих пор не верится, что те хулиганы могли просто взлететь… До сих пор не верится, что в этом мог быть замешан сидевший передо мной дистрофик, выдавливающий из себя вялое мычание вместо слов.

Он продолжал молча смотреть на меня. Тяжёлый взгляд – или ненависть, или усталость.

– На прошлой неделе тебе угрожали ножом в туалете – парень напрягся, зажимая вилку между пальцев и одновременно заглядывая мне за спину, боясь что кто-то подслушает. Рядом были лишь азиаты – И я всё видел. Как треснуло зеркало. Как лопались лампочки. Как эти отморозки, как-будто их душили поднялись ввысь и полетели на другую сторону комнаты. Просто скажи мне, что это было? Я всю неделю не нахожу себе места, и даже после двух убийств на моих глазах не могу это забыть. Это просто не поддаётся здравому мышлению.

– Я не знаю о чем ты – тихо ответил он, опустив глаза вниз. Ему было крайне тяжело скрывать своё нарастающее беспокойство. Плечи (куда больше?) поднялись ввысь, достав до мочек уха. Он стал ещё более бледным.

– Как знаешь – я лишь хотел облегчить существование, и не только себе, но и впервую очередь ТЕБЕ. Совсем забыл рассказать – у меня есть видеозапись этого таинственного инцидента – думаю будет не совсем приятно если она просочится в сеть. А я могу её выставить хоть тут – сидя посреди столовой.

Бледная кожа должна была покраснеть, если бы только Никита не был Никитой. Он оставался угрюмым, но при этом наверх выплыло заметное беспокойство. Я собирался уходить. Никита резко схватил меня за руку, сжимая кисть всё больше и больше. Его глаза бегали из стороны в сторону, исследуя комнату от входа и до буфета. Ему казалось будто сказанное сейчас услышит каждый находящийся тут. К натянутому мычанию прибавилось неуверенное дребезжание, схожее на жужжание мухи:

– Влад, умоляю тебя. Скорее всего, в это трудно поверить, и я сам не верил в то, что со мной происходит. Просто сядь и выслушай меня, прошу – я послушно сел, закинув ногу на соседний стул. Глаза в глаза – намечался серьёзный разговор, в ходе которого всплывёт долгожданный ответ. Сердце заколотилось. Я ждал этого чересчур долго – Впервые это произошло когда мне было двенадцать. Точнее, я впервые заметил это – Никита огляделся в очередной раз, обратив внимание на соседний столик – Азиаты всё слышат – прошептал он – Летом, когда я гулял в парке, хулиганы из этой шайки отобрали у меня деньги. Просто выклянчили угрозами. Заломили руки и шарили в карманах – я привык. Стандартная ситуация для этого города. Они ехали на велосипедах. Забрав мои деньги и оставив меня ни с чем, я озлобившись смотря им в след шепнул под нос – «Упадите». Что ты думаешь?

– Они упали… – тихо прошептал я

– Они упали! Повалились на землю прямо со своих гребанных великов. Ну конечно, я сказал себе что это глупое совпадение – сейчас его речь стала быстрой и резвой – Но дальше только хуже – в моём доме начали биться зеркала. Я их разбивал. Предметы взмывали в воздух, понимаешь? И я не мог это контролировать. Как будто любящий навредить другим человек-невидимка живет рядом со мной. Или из меня вылетает странные дух, делающий неподвластные мне вещи.

Мой рот открылся от удивления. Звучало как бред. Воспринималось как бред. И я хотел верить что всё это пустые выдумки. Но свежие воспоминания из пахнущего дерьмом туалета не давали.

– Все эти года я просто мирился. По крайней мере, пытался игнорировать. Но потом Адрианна умерла, и я начал видеть видения. У меня начинает болеть голова, после чего всё темнеет и я проваливаюсь…

… в пустоту, где вырисовываются образы реальных людей и настолько реалистичные события, что я начинанию в них верить. Я будто реально нахожусь там, просто меня никто не видит. Как-будто я привидение.

Ужас. Отторжение. Страх – мне хотелось перекинуть стол ему на голову и убежать прочь издавая нелепые вопли. Хотелось нарисовать вокруг себя белым мелом круг, крича «Прочь, демон!». Но кажется, информация поступившая в мой мозг к тому времени просто не нашла себе места. Скиталась от одной ячейки к другой, становясь мутной и нереалистичной как мастерски рассказанный анекдот.

Но смотря в эти мрачные глаза я верил. Вот, что на самом деле они в себя хранят, помимо боли утраты.

Смотря в них было так просто поверить что на самом деле невзрачный ЖУДа скрывает невероятный мистический секрет.

На ней были чёрные штаны «Адидас» с тремя белоснежными полосками на каждом бедре. Эти полоски схожие на решетку где-нибудь в тюрьме строгого режима – она даже и не знала, почему они вызывали такие странные ассоциации.

Каролина одела их впервые. Штаны были очередной шуткой Алины на праздник, подаренные со словами: «Носи и не бойся показаться мужиковатой голубоглазкой, сучка». Кэр ответила: «Кто такая голубоглазка?». Али объяснила: «Алкоголичка на сленге».

Никогда бы не догадалась. Удивительная глубина несуществующего языка, вытекающего из слов существующего.

И почему все воспоминания об Алине причиняли такую боль? Пекли как ожоги на голом теле. Смешливые реплики тощей популярной дивы быстро сменились стонами боли. Она стала другой за один вечер, и тот кто это сделал – жестокий, мстительный и до потери пульса озлобленный – бродит рядом. Бродит рядом по улицам опустевшего города, по которому Каролина решила прогуляться пешком.

«Я больная?»

Никого – пустые автомобили застыли у тротуаров, милые маленькие садовые гномы тысячами глаз наблюдали за быстро идущей мимо красоткой.

Тишина – ни смеха детей, ни звука льющейся из шланга воды, ни озлобленного гавканья собак. Узкая дорога, ведущая к густой посадке полностью опустела. Гладкий асфальт, блестящий на солнце, будто недавно его вымыли с мылом. О вчерашнем ливне напоминал неуловимый аромат сырости, доносившийся из густой зелёной стены. Высокий холм нависал над богатым районом как заросшая джунглями цитадель. Как мрачный болотный монстр из Немецких народных сказок. Он с интересом заглядывал во дворы гигантских особняков, желая незаметно подсмотреть тайную жизнь «сливок общества».

А мало ли, толстопузый филантроп-примерный семьянин, отправив сынишку и жену на отдых на Барбадосе, развлекается с несколькими проститутками у лазурного бассейна?

А мало ли, IT-программист, известный всем как интеллигентный-ботан-заучка, избивает свою жену в просторном холле?

А мало ли, зелёный холм замечает скользящую у вилл тень, облачённую в тёмную мантию? А мало ли, он знает кто это – личность скрывающаяся за белой маской?

Именно на вершине холма была назначена долгожданная встреча. Наконец она сможет вновь с ним поговорить. Валентин – они проведут вместе целый вечер, и она уверенна что каждая минута отложится в памяти теплотой, и в то же время загадкой, возникающей в её голове при виде парня.

Кто он – до сих пор непонятно. Прекраснейший человек, сковывающийся за одеяниями задиры, или садист, испытывающий ненависть ко всему живому?

Как бы там ни было – к всему живому кроме неё. Она готова держаться за эту деталь.

Слава Богу, родители уехали на собрание.

«Ты уже там?» – спросила мама в СМС.

«Приеду позже»– абсолютная ложь. Она туда ни ногой.

Если бы они увидели в каком виде она вышла из дому – сразу догадались. Чёрные спортивные штаны, подобная тёмная кофта и вырвиглазные кеды ярких цветов – «Nike” новой коллекции, купленной прямо с презентации. Она до сих пор была обиженна на мать за то, что в тот день просидела дома. На крыше Нью-Йорского небоскрёба непринуждённо беседовала Кара Делевинь, потягивая шампанское. Недалеко рассматривала новые кеды Белла Хаддид, а рядом смеялась Вини Харлоу. Где-то между ними затесалась её мама. А она осталась в этой дыре, имея честь поносить новую модель обуви одной из первых.

И к чему подобный спортивный вид гламурной блондинке на вечернее свидание? Ну, явно не для того чтобы выглядеть подобающе с гопником.

Ей хотелось быть собой – снять все броские и ненужные элементы роскошной жизни: ослепительные платья и высокие туфли. С ним она была собой – он раздевал её как крупный кочан капусты – лист за листом – пробиваясь к серединке скрытой от посторонних глаз. Кэр не знала как, но ему удавалось это делать.

Или может быть он просто предупредил её, что лучше одеться практичнее…

Встреча была назначена на вершине зелёного холма под старой заброшенной вышкой. Вот уже двадцать долбанных лет местные жители жалуются на облезлую развалину, прорывающую чистое небо зажиточного района грязной ржавой иглой. Когда там располагалась единственная в городе радиостанция – ущербная, устаревшая, бездарная. Её закрытие было лишь вопросом времени.

Сейчас после себя она оставила лишь мрачный след, напоминающий о тщетности и безысходности бытия. Из-за этого все живущие так пламенно ненавидели радиовышку.

«И зачем он зовёт меня в такую глушь?»

«Нет, не пускай мрачные мысли в голову»

Их и так было достаточно за последнюю неделю – сначала скандал в школе. На удивление она пережила его безболезненно, пугая саму себя своим же нарочитым пофигизмом. За десять минут все возненавидели её, приписав из ангелов в шлюхи. После, скандал с родителями на тему – «Ты убиваешь нашу репутацию!»

За ужином они выдвинули ультиматум: бросаешь своего лысого выродка и на этом разговор окончен. Но поняв, что дочь сохраняет бесстрастное лицо даже при самых тяжких угрозах, отец выдвинул тяжёлую артиллерию.

«Продолжишь общение с ним – мы перекроем кислород»

А теперь, минута толкового словаря сленга родителей избалованных мажоров:

Термин «перекрыть кислород» – заблокировать кредитки, изъять последние доллары и сделать вид, что вы чужой ребёнок-голодранец с улицы, рассчитывающий докопаться до их сбережений.

Должно быть, это сработало: в школе пара избегала друг друга. Точнее, Каролина даже и не приближалась к тёмному пятну посреди шумного коридора – толпе «адидасов». Она находила способ пойти иным путём.

Общение ограничивалось переписками. Круглые сутки она жила в «WhatsApp” – уроки, тренировки, вечер – всё сопровождается постоянными звуками уведомлений. Скорее всего, знакомое чувство для любого жителя двадцать первого века. Поправка – любого влюблённого жителя двадцать первого века. Когда ты живёшь в нескончаемой ленте состоящей из бело-зелёных облаков. Глаза пекут, пальцы отсыхают, но ты не желаешь вылезать из того мира. Слова на экране больше чем слова. Беседа, каждое слово в которой содержит за собой больше чем миллион пикселей. И никто из окружающих, кроме тебя, этого не понимает. Можешь безостановочно набирать новые сообщения затратив на это всё свободное и не свободное время, можешь улыбаться как идиот пяля в экран телефона, можешь ослепнуть – но ты счастлив от бестолковых переписок, убивающих всё твоё время.

– Чёрт, я попала в «28 дней спустя» – прошептала Каролина, вспоминая кадры из фильма. Вид улиц вправду напоминал типичный апокалиптический пейзаж – всё люди в одно и то же время покинули город, побросав всё как было. И хоть бы одна машина, хоть одна живая душа – пустота. Тишина. Всё это удручает. Становится страшно.

Наконец густая посадка окружила её со всех сторон зелёными зарослями. Узкая заасфальтированная дорожка перестала быть идеально ровной – покрываясь миллионом трещин с каждым новым шагом, и идеально чистой – покрываясь толстым слоем пыли смешанной со старыми окурками.

«Излюбленное место нашей молодежи. Они любят забытые Богом мусорки»

Дорожка завиляла как длинная гремучая змея, скрывающаяся среди высокой травы, она поднималась вверх, наматывая круги на невысоком холме, напоминающим торчащий горб. Или, для Каролины – панцырь черепахи.

Дорога уже и уже, почти полностью растворилась среди сырой земли, лес темнее и темнее. Стало ещё страшнее: за спиной, казалось, стоит она – анонимная маньячка. Она скрывается за деревьями, наблюдает сидя на ветках. Она могла быть везде.

Хотелось шагать быстрее – Каролина уже бежала.

«И где же эта чёртова вышка?»

Пробегая она смотрела за плечо – буйная фантазия рисовала тёмный силуэт посреди тропы. Чёрная мантия, развивающаяся на ветру посреди лёгкого смога. Как на заказ: холм медленно начала укрывать лёгкая дымка. Будто за пробежкой девушки следил матёрый режиссёр, сидящий на кресле-раскладушке и дающий команды.

«А теперь туман! Зритель хочет увидеть мистику!»

Светлое небо медленно покрыли оранжевые блики. Как фанта, разлившаяся на яркий ковёр.

Город окутывали сумерки. Приближался закат.

«Как же страшно!»

Она рядом, на этот раз V не пощадит её, она бесшумно бежит следом, догоняет, кладёт руку на плечо и…

– Привет, Кэр – мужественный низкий бас эхом отозвался по посадке. Знакомый голос от которого по телу шли мурашки. Твёрдая грудь оказалась перед её носом. Она совсем не заметила высокий силуэт в тёмном спортивном костюме, стоящий посреди дороги.

Справа выросла ржавая спичка. Долгожданная вышка, столб на вершине которой разрывал оранжевое небо. Дрожь ушла. Каролина выдохнула, обхватив широкие плечи Валентина руками. Уткнувшись носом в чёрную ткань, она произнесла: