Когда нам будет 40 лет

– Он уже знает, – возразил ей Виктор и поймав чуть испуганный взгляд жены продолжил. – Он со своим гувернером пару месяцев назад ходил на могилу к Альберту и не мог не заметить Розу. Он спросил – я рассказал. Но вижу, он понял насколько это болезненная тема, что не стал обсуждать ее с тобой. Может зря мы раньше не пускали его сюда? Он смышленый мальчик.

– Иногда мне кажется, что слишком, – глухо ответила Анна, размышляя над тем, что она снова упустила важный этап в жизни сына. Если она не может быть нормальной матерью для одно, то чтобы было с Розой? Знала бы она ее первое слово, видела ли первый шаг? Или снова Хезер была бы заменой матери, как с Киардом? Анне иногда хотелось ненавидеть эту идеальную во всем женщину, хотя как бы ни старалась – не могла. Или хотя бы на каплю походить на нее. Вот бы… У Хезер – княгини точно было бы трое детей и она б находила на каждого из них время.

– В этом он похож на тебя, – Виктор обнял жену за плечи. Он уже давно перестал пытаться заставить ее перестать страдать самобичеванием по поводу Розу, по поводу Киарда, да и самого себя. Она слишком все утрировала и не понимала, что даже ее собственная мать не проводила с ней столько времени, сколько Анна с сыном. Она просто не помнила. Ведь в девстве все теплее, радужнее и светлее. У Киарда будет так же: множество моментов, окрашенных цветными радужными мелками, минут между ним и матерью, что полны нежности и открытости.

– Хорошо, что красотой он пошел в тебя, – откликнулась жена, поцеловав его в заросший щетиной подбородок. Как непозволительно для князя – консорта так себя запустить.

Виктор рассмеялся, прижав ее сильнее к себе. Они счастливы, даже если их окружают призраки прошлого, даже если старые друзья постоянно маячат на горизонте, готовые вновь разрушить их единение. Вот только их с Анной уже так просто не сломить, после стольких лет переживаний и счастья.

Акено Танако улыбнулся Соре и о чем-то спросил, переводя взгляд на председателя собрания.

– Простите? – женщине стало неловко, что этот довольно миловидный мужчина напротив отвлек ее от реальности. Но это было так прелестно. И приятно.

– Вы поддерживаете программу упонских волонтеров в странах Южной Африки? – чуть снисходительно повторил Акено, чуть дерзко смотря своей императрице прямо в глаза.

– Я думаю, нам стоит сократить список стран, но не волонтеров, – ответила Сора, чуть приподняв подбородок и посмотрев на председателя. Ее слово решающее. Она – власть. И это тоже подкупляло и поднимало настроение. Маленькие минутки счастья, когда она, а не ее муж центр вселенной. – И, конечно же, постоянный мониторинг состояния наших волонтеров. Мне не нужны очередные вспышки гриппа или дизентерии.

Краем глаза она увидела улыбку Танако, почувствовав, что ей приятно его одобрение. Она как-то расслабилась. Обсуждение опять возобновилось и вновь оно не особо волновало императрицу – она никогда не любила заниматься денежными вопросами. Эта передышка давала ей возможность вновь погрузиться в себя. Так не обычно. Да что это с ней? Она заболела или слишком давно не была на таких оживленных собраниях? Сора рассеяно улыбнулась, прокручивая обручальное кольцо на пальце. Почему она не может так легко относиться к романам, как их бывшая с Куроки сокурсница Ясуда? Хотя.… Тут уж главную роль сыграло воспитание и внутренне восприятие собственных правил приличия. Но иногда.… Иногда Сора позволяла себе дружелюбно улыбнуться какому-нибудь бизнесмену или дипломату на встрече, поговорить с ним, похвалить и очень редко продолжить данное знакомство. Получить пару букетов и милых писем. Но больше ни шагу. Ведь это… Флирт? Невинный. Ведь так?

Женщина непроизвольно посмотрела на злополучного Акено Танако, словно оценивая изделие. Он и вправду был хорош собой, хоть лет на пять младше ее. Но человек «сделал себя сам», параллельно наградив себя отличным образованием. Была бы Хикари взрослее. Или Сакура не замужем. Сора была бы не против такого родственника с потенциалом. Интересно есть ли у него бизнес в Грепиль? Сора закатила глаза от своей приставучей мании. От той, что она никогда не избиваться. Да и Акира Хаттори не избавился от призрака бывшей жены, но он же остался интересным собеседником, приближенным к императорской семье.

Хаттори… Он держал ее за руку и читал стихи какой-то древней американской поэтессы. Подарил ей рыбок и играл с Хикари. Он мог прослыть фаворитом императрицы… Хотя нет. И иногда Сора жалела об этом. Какие же люди странные существа: им нужно страдать, радоваться, любить и ненавидеть. Они не могут хотя бы четверть жизни просто любить и чувствовать как это чувство, подобно солнечному свету, согревает кожу устремляясь вглубь тела – к самому сердцу.

Нет, они так не могут.

Сора иногда задумывалась над чувствами мужа к Анне. Ему так же… обидно? Он, так же как и она мечтает однажды на глазах собственного супруга разорвать все открытки и письма, уничтожив тем самым прошлое? И забыть. Они же не вместе. Он точно должен страдать. Ну же!

17.09.2018

Давно мы с тобой не писали личных писем. Все разговоры и какие-то недомолвки. Словно мы вернулись в начало двухтысячных, стесняемся и не можем решить, что же делать дальше.

Через два года наш двадцатилетний юбилей, представляешь? Мне лично верится с трудом. Двадцать лет!

Еще недавно я был наследным принцем, который не знал, куда деваться от скуки и с какой-то необъяснимой ненавистью к окружающим.

«От скуки…»

Помнишь, ты спросила, почему я подошел к тебе в тот вечер и начал «подкатывать»? А я ответил, что от скуки. И сейчас понимаю, что это ложь. Мне было одиноко, и мне нужен был человек, который не понимал с самого детства, что перед ним потомок императора.

Ты была для меня новым, неизведанным созданием. И признаюсь, что что-то во мне замирало от невероятного и непонятного восхищения от твоего смущения, от попыток подыграть мне.

Со временем мы научились играть в совершенно другую игру, наполнив ее смыслом и реальностью.

Мы не сбегали из домов, не попадались голыми на глаза. Были обычными скучными людьми. Не героями романов и светской хроники.

Помнишь, как ты ругалась на своем родном языке, когда в отеле сломались лифты, и мы пешком добирались на седьмой этаж? Ты проклинала мир, меня, тот плотный обед и утягивающее белье.

Черт! Ты все еще единственная на всем белом свете, кто признался мне в этом!

И, наверное, поэтому я все еще считаю, что ты – потрясающая.

С любовью, Куроки.

31.10.2018

С днем рождения, родной!

Твоя A.P.

06.11.2018

С днем рождения, красавица!

Куроки

25.12.2018

С Рождеством!

Императорская семья

31.12.2018

С Новым Годом!

Полиньяк

Глава 22

Они оба лежали на ковре в своей спальне и бездумно рассматривали потолок в этот долгий вечер второго января.

– Почему ты не хочешь встретиться с бывшими однокурсниками? – не поворачивая головы, спросила Сора. Она придирчиво осматривала темные доски потолка, которые пора бы уже отреставрировать и не только их – главный дворец определенно нуждался в ремонте. И как она это просмотрела? Нужен ремонт. Определенно. Они на месяц могут переехать в их прошлый дом, спокойный и так любимый, там она была куда счастливее и спокойнее, меньше глаз и ушей, вечно шаркающих слуг и камер. Надо обсудить это с Куроки. Завтра. Завтра и обсудить. А сегодня она просто хочет отдохнуть.

– Потому что я не помню этих людей. Мы несколько десятилетий не общались. Я – император. Они не только не смогут нормально отдохнуть, и парочка выпивших глупцов додумается подойти ко мне с просьбой, – отмахнулся Куроки. Лица знакомых стерлись из памяти, оставив после себя лишь голоса где-то вдалеке, да смех. Жалел ли он об этом? Нет. У императора не может быть друзей, что хотя бы на йоту ниже его по статусу. Да и были ли у него друзья до Соры и Анны? Нет. И это наверняка ужасно звучит, но Куроки хватало общения и новые люди ему были совершенно не нужны.

– Но это было бы неплохо для имиджа, – вздохнула Сора, подняв руки над головой и начав рассматривать свой идеальный маникюр. Хотя если быть честно, то и ей самой не хотелось туда идти – океан манипуляций и фальши, там никто в лицо не скажет, что она поправилась по сравнению с двадцатилетней Сорой, что появились морщины и волосы приходиться прокрашивать от седины. Уж лучше она проведет этот вечер в компании Сакуры, но точно зная, что ей говорят правду нежели… Но все же… Для имиджа этой было бы и вправду неплохо. «Народный император», что словно божество спустился к смертным. Император не забывает об университетских друзьях. Эх, неплохо.

– Тебе самой хочется туда? – поинтересовался Куроки, повернув голову в бок и посмотрев на свою все еще прекрасную жену. Он счастливчик, что с таким человеком « в одной лодке».

– Нет, – искренне ответила Сора, тоже повернув голову к супругу. Смотрел Танако на сою жену с такой же непонятной грустью? Или в его глазах все же бурлило пламя? – Может, придем на полчаса, а потом подстроим важный звонок и уйдем?

– Коварная – коварная женщина, – усмехнулся Куроки, понимая, что идея неплохая. – Нужно будет сделать это при самых главных сплетниках. Тогда и прощаться не нужно будет.

– Коварный – коварный мужчина, – передразнила его Сора положив руку ему на грудь, там, где должно было биться влюбленное в нее сердце. Как же хорошо, когда все спокойно и ровно, когда нет волнений и плывешь по течению и каждый день похож на предыдущий. Сейчас для Соры это было счастьем.

Собственные успехи радуют людей куда больше, нежели поражения других – и это осознание приходит не всегда и не всем.

Жанна подняла с пола разбросанные ноты Грейс, этот маленький бесенок, пронеся по дворцу, словно ураган, снося все на своем пути. В отличие от крайне спокойного Киарда, ее дочь нужно было держать в ежовых рукавицах. Но все это было тщетно: Грейс в свои пять лет уже умела «подкатить» к любимой тетушке и выпросить пол Диснейленда. Это, несомненно, злило Жанну, которой и оставалось подобно беспомощному зверьку наблюдать за тем как ее избалованный ребенок, получает очередной дорогущий подарок от тети и дяди. Злость кипела в ней и она уже хотела сделать замечание Анне, осуждая ее безрассудство, но ее остановила вездесущая Хезер. Как ей иногда казалось – настоящая хозяйка дома и защитница княгини.

Женщина отвела ее далеко в сторону и попросила успокоиться. Жанна фыркнула и в свойственной себе манере по – роскрански и тихо послала прислугу подальше. Но все же немного успокоилась.

– Леди Жанна,-только ее так называли в этом доме. – Вы должны понять чувства ее Святейшества.

Жанна с легким скепсисом посмотрела на старую женщину, что в своем строгом черном платье с белоснежным воротничком явно все еще жила в двадцатых годах прошлого века. Но что-то в ней магически действовало на Жанну и заставляло ее вести по – взрослому и более почтительнее.

– Она слишком балует мою дочь, – словно малолетнему ребенку медленно произнесла Жанна. – Мне это не нравится, как матери. Не понимаю, почему она так не задаривает Киарда?

Последний вопрос она уже задала самой себе. Хезер чуть хмуро посмотрела на нее, словно не веря своим ушам. Мгновенно ее лицо стало каменным.

– Простите, я думала вы знаете, – женщина сделала легкий поклон и поспешила уйти. Коря себя за столь непристойное поведение. Она чуть не нарушила тайну своей княгини, чуть не предала ее. Хезер прижала руку к груди, там, где сердце, что заболело. Это был страх не перед наказаньем, а перед самой собой. Она чуть не подвела свою подопечную.

Жанна тем временем нашла своего мужа, сидящего в кабинете за письменным столом. Она осторожно подошла к нему и села на стоящий рядом стул. Саша неохотно оторвался от своих расчетов и посмотрел на жену, всем своим видом показывая, что сегодня ругаться он не намерен.

– Я чуть не довела Хезер до измены Родине, – Жанна, оглядела комнату, с тоской вспоминая их милый отдельный дом.

– Ты снова начинаешь издалека, – мужчина щелкнул ее по носу, копируя привычку сестры, и слегка повеселел.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – задала она самый ужасно банальный вопрос.

– Смотря о чем, – Александр облокотившись на спинку стула вытянул ноги вперед.

– О том, что в доме знают все кроме меня. О том, почему Грейс достаются самый дорогие подарки, – тихо начала Жанна. – Я чего-то не знаю? И почему Хезер так испугалась?

Саша перестал изображать расслабленного кота и, подавшись вперед, сложил руки в замок, поставив локти на стол из темного дерева.

Он никогда не думал, что этим «знанием» нужно с кем-то делиться. Наблюдая за тем как хорошо и душевно общается его жена с его сестрой, его мужскому сознанию было невдомек, что между ними могут быть столь глобальные секреты. От данной ситуации у него стало отвратительно тяжело на душе. Сказать или нет? Она же все равно добьется своего, тогда пусть лучше узнает правду от него и не выставит всех в нелепом свете.

– Моя сестра, – на удивление ему легко удалось начать. Будто бы его это не касалось и не он со страхом вглядывался в сестру, когда она в очередной возвращалась от врачей. – Она всегда хотела детей. Ты и сама видишь насколько хорошо живут дети в нашем княжестве. Но у нее были проблемы гении… медицинского характера. Знаешь, сколько они с Виктором пытались… ждали Киарда? Четыре года… Когда другие юные глупышки залетают с первого раза. Моей сестре помогли упонские врачи. Видела бы ты как она светилась, когда узнала, что беременна. Родился Киард. Она пообещала, что вырастит его хорошим и воспитанным человеком. Во всяком случае, пока что она не сходит с данного пути. А в двух тысячи девятом…

Спазм наконец-то перехватил его горло. Вот оно отчаянье. Жанна хотела лишь одного ребенка, а его сестра нет.

– У нее был выкидыш, – он закусил губу, вспомнив плач матери и ее просьбу на время забрать Киарда.

– Она назвала ребенка Роуз. Маленькая Роза, о которой она всегда мечтала, – Саша, не выдержав зажал нос, стараясь утихомирить воспоминания, что несли за собой слезы. – Врачи сказали, что она больше не сможет иметь детей. И в Ане что-то перегорело. Остыло. Иногда мне кажется, что она отдалилась от Киарда, хоть и остается потрясающей матерью. Пусть и далекой. Никто даже не смел ей предложить удочерение. Она просто сломалась и оставила часть своей души рядом с Роуз.

Он наконец-то посмотрел на жену и обнаружил, что та неподвижно сидит перед ним уставившись в одну точку. Прижав правую руку ко рту, она закусила указательный палец, не смея ничего сказать.

– И если ты заметила, то в саду нет ни одной розы, так же как и во дворце, – Саша решил вбить последний гвоздь. – Виктор оставил лишь один куст на кладбище, где хоронят знать нашего княжества.

– Роуз. Роза.

Жанна отняла руку ото рта и бессмысленно посмотрела на красные следы от собственных зубов. Она чуть не сделала больно человеку, предложившему ей новую жизнь, полную уникальных возможностей, бескорыстно помогая ее семье, что видела лишь на свадьбе. Но с другой стороны в Жанне рассуждала логика и любовь к собственному ребенку – она боялась, что из дочери выйдет очередная глупая распущенная звезда.

– Прости, – Жанна взяла Саша за руку. – Просто иногда мне кажется, что ее Святейшество чересчур добра к Грейс. И Виктор тоже.

– Я попрошу Виктора быть с ней чуть построже и поговорить с сестрой, – вздохнул Саша, накрыв ее руку своей. – Нужно было рассказать тебе раньше.

– Давай не будем об этом, – предложила женщина и резко встала. – Я чувствую себя так ужасно. Словно извалялась в грязи. А что могла подумать Хезер!

Вдруг она стала прежней: без доли показного отчаянья в голосе, расчетливая с неукротимым характером и чистым сердцем. Ей нужно было подумать и решить, что делать с этим знанием. Но в памяти всплывал лишь один разговор, заглушая все вокруг. Разговоры о детях, что пыталась она вести с Анной. Стало стыдно. Невообразимо стыдно, ведь она в одном из разговоров так яро и глупо высмеивала многодетные семьи. Жанна прижала руки к горящим щекам и постаралась поглубже вдохнуть, дабы успокоить свое разгулявшееся сознание и совесть.

Когда-то она прочла, что «незнание» иногда лучше всего. Но сейчас все эти цитаты и советы из книг ей не помогали. Жанна посмотрела на мужа, будто бы тот во всем виноват. Ей захотелось влепить ему пощечину со словами: «Почему ты не останавливал меня?» Женщина еще раз вздохнула, сжав руки в кулаки, что ногти впились в ладонь. Господи, почему она опять хочет сорваться на мужа? Что же это такое?

– Что мне теперь делать? Извиниться?

– Нет, – слабо улыбнулся Саша. – Просто теперь ты не будешь перегибать палку. Ей, да и Хезер, не нужно твое бессмысленное «прости». Сестре, мне кажется, уже ничего не нужно.

13.05.2019

Огромное спасибо за приглашение. Киард усиленно пытается выучить хотя бы фонетику упонского. Но успокаивает его, говоря. Что ни я, ни он в этом возрасте даже английский порядком не знали.

О, Киард у меня просто молодчина! Да. Я умею хвастаться собственным сыном! Знает французский, роскранский, английский и немного белкранский. Как у него все это получается?

Недавно его команда заняла второе место на городских соревнованиях по плаванью.

Даже не думай закатывать глаза и ухмыляться. Еще недавно именно ты читал мне лекцию о том, что я так мало уделяю вниманию сыну и его достижениям, постоянно находясь в разъездах. Но знаю, сейчас я пытаюсь хотя бы на каплю заполнить утраченное время.

Ему всего двенадцать и у меня осталось так мало времени, поэтому я пытаюсь его тратить с пользой и улыбкой. Не бойся, я не сокращу наши ежемесячные совещания.

И все же еще раз спасибо вам с Сорой, за то, что пригласили его погостить.

Твоя A.P.

P.S. Надеюсь, он не забудет передать подарки твоим милым дамам.

Они всем семейством любили теплыми летними днями прогуливаться по парковой зоне дворца, радуя фотографов, толкущихся у ворот. Анна шла под руку с Виктором, наблюдая, как Киард выгуливает на поводке щенка, подаренного на Рождество родителями Виктора: желто – солнечный лабрадор, виляя хвостиком, тянул хозяина вперед. Анна взглянула на дворец и от чего-то вздрогнула: нет, он не страшил ее как в первый раз, просто что-то за окнами, внутри дома жило. История. Первый раз. Когда она в первый раз вошла в этот дом была середина января, вот только отыграла свадьба Марии и Альберта и Саша наконец-то смог произнести целую фразу по – французски. Как ей страшно было оступиться вначале длинной величественной каменной лестницы, покрытой бордовым ковром. Лестница вела в частную часть дворца, куда пускали лишь слуг и приближенных.

Она, будучи двадцатилетней девчонкой, дрожала, стараясь не отставать ни на шаг от Альберта и матери, идущих впереди.

– Здесь, – они остановились у тяжелой двери из темного дерева. Альберт легко открыл ее, впуская в комнату свет от ламп в коридоре. – Будет спальня Анны, рядом с Александром. Входи, не бойся.

Он чуть подтолкнул оторопевшую от красоты и самое главное явной дороговизны комнаты, девочку. О таких спальнях она читала у Диккенса, представляла в Пемберли и не думала, что однажды это станет ее.

– Дадим тебе время немного утроиться и передохнуть, – ласково улыбнулся Альберт, уводя жену из комнаты. – В семь мы будем ужинать в Зеленной столовой. Ты запомнила где она?

– Вроде, – неуверенно пожала плечами Анна, стараясь не так явно оглядываться вокруг. От этой роскоши кружилась голова.

– Если что-нибудь понадобиться, – Альберт отодвинул портьеру у двери. – Позвони. Не стесняйся, слуги за это получают хорошую плату. О, чуть не забыл, после ужина, я познакомлю тебя с твоей наставницей.

– Хорошо, – успела пискнуть Анна, прежде чем дверь закрылась. Конечно, взрослым хотелось провести время наедине, после всей этой суеты. Девушка еще раз оглядела комнату, теперь заметив, что у кровати приставлен один из ее чемоданов с пометкой «Не открывать» – там были личные вещи, которые она решила перевезти из прошлого. Точнее единственное, что осталось от прошлой жизни: в гардеробной ее ждали совершенно новые вещи, украшения, заколки, обувь, телефон, фотоаппарат, ноутбук, что запечатанный лежит на письменном столике. Господи, да эта комната по размеру с их трехкомнатную квартиру! Зачем ей столько? Девушка резко подбежала к окну – вид открывался на сад и главные ворота дворца, у которых то и дело останавливались зеваки. Анна, задвинув штору обратно, глубоко вдохнула. Заметили ли они ее? Нет. Чушь какая-то, слишком большое расстояние.

В ее комнате даже камин был, что раньше использовался исключительно для обогрева, а теперь он больше служил полкой, на которой сгруппировались пустые в одном стиле серебряные фоторамки. Хотя, нет – в одной из них было фото со свадьбы Альберта и Марии. Вот они с Сашей совершенно ошалевшие от количества фотовспышек. Смешные. Она до сих пор не может поверить в это нереальную сказку, боится уснуть здесь, а проснуться на кухне, слыша, как закипает старый чайник на плите.

Приплясывая новоявленная княжна подошла к шкафу, стоявшему у стены по левую сторону кровати, по правую был вход в гардеробную и ванную. Девушка достала первую попавшуюся книгу и начала бессмысленно перелистывать ее. Раз. И тонкая страничка оказалась порванной. Анна опасливо посмотрела по сторонам, сглотнув, решив посмотреть насколько старо это издание. Тысяча восемьсот шестидесятый год. Юная княжна шумно вздохнула: она еще и суток не пробыла во дворце, а уже что-то сломала. Девушка еще раз посмотрела по сторонам, будто опасаясь, что кто-то схватит ее на месте преступления. Она осторожно закрыла книгу и поставила на место, боязливо решив, что сегодня не будет сообщать об этом происшествии. Вот как освоится.

У Анны был уже свой сын, но никто не знал, о ее «маленьком книжном секрете». Сначала ей было страшно, а потом и вовсе забылось, до того момента, как они с Виктором не переехали в новую спальню. Уже княгиней она нашла эту книгу в глубине шкафа, пролистав до той коварной порванной страницы, ощутила чувство схожее с ностальгией, теплой и безмятежной. И улыбнулась – этот секрет только ее. Эта книга отправилась за ней в новую спальню.

Почему-то нам чаще всего кажется, что в прошлом все было намного проще и может быть добрее. Это не так. И звучит словно «трава зеленее у соседа в саду». Просто такова память, что всегда ярче оставляет в своих закромах счастливые моменты. От этого прошлое и кажется добрее и благоразумнее.

Сора украдкой посмотрела на гостившего мальчика: тихий, никогда не повышающий голоса, улыбчивый и вечно пытающийся помочь. Внешность совершенно не походящий на мать. А ей почему-то хотелось его ненавидеть. Соры фыркнула, немного смутившись своей глупости. Киард не Анна, и он совершенно не виноват в ее проблемах. Так же как и Такэо.

– В семнадцать я собираюсь начать обучение в Акирском университете, – важно заявил Такэо, расправив плечи. В отличие от английских слов, времена давались ему с трудом. Впрочем, Киарда это нисколько не смущало, ведь он смотрел на своего собеседника с настоящим искренним интересом.

Со спины они казались братьями, хоть у упонского принца цвет волос был немного темнее. Оба худощавые, вытянутые, даже цвет глаз – карий. Больше всех их делил оттенок кожи.

– Спроси у мальчиков, не хотят ли они перекусить? – Сора легонько дотронулась до сидящей рядом Хикари. Та с неохотой отложив книгу, что-то бурча себе под нос, направилась к мальчикам, сидящим у бассейна. Ей не нравилось, что ради этого сына папиной подруги ей приходится говорить на английском в течение всей недели. Но раз мама сказала… А ведь он даже не оценил ее куклу, привезенную из США.

– Не думала ли ты завести третьего ребенка? – неожиданно рядом образовалась Сакура, явно сбежавшая от своих обязанностей.

– Зачем? – Сора усмехнулась и посмотрела на нее. – У меня есть Такэо, Хикари, ты и твои дети. Еще муж и половина политиков. С меня хватит. Уж увольте.

– Наверное, поэтому королевские семьи так малочисленны.

– Но дети женятся, приводят своих жен и их родителей и семья становиться больше.

– Возможно, – пожала плечами Сакура. – Но не в нашем случае. Родители Рока умерли, а…

– А мои просто не прижились к дворцу, – оборвала ее Сора. – Да и им это было не нужно.

А вот «та семья» жила в одном доме или хотя бы в одном городе.

В этот момент она посмотрела на Киарда, что что-то любезно пояснял Хикари.

– Я лишь знаю, что родители Виктора живут где-то на окраине государства, а своего биологического отца Анна не жалует.