скачать книгу бесплатно
То, чем пахло в доме Серафима, Марго не могла понять, как тогда, так и сейчас.
Осенний день недолог. Не заметишь, как он уж и растворился в дымке заката. Вечерняя дождевая прохлада просачивалась в дом в открытые форточки.
Марго натирала старинное серебро и посуду в одном из буфетов.
«И как он тут со всем управляется? Его ровесники те, что не в могиле, без посторонней помощи и ступить не могут, а он всё один. Ведь тут и воду носить надо и печь топить», – думала она, прополаскивая тряпку в ведре. Ледяная вода обжигала руки.
– А ты воду не жалей.
Марго вздрогнула и обернулась. Серафим стоял в дверях и улыбался:
– Колодец же во дворе. Делов-то пять минут.
Отвыкнув от него за эти годы, Марго ощущала себя неловко. Эта неловкость была сродни страху. Она не могла привыкнуть к голосу старика, менявшемуся на дню по нескольку раз – то глухому и сиплому, то раскатистому и властному, то ласковому и тихому. Она вздрагивала всякий раз от его внезапного появления и всегда из-за спины и такого же внезапного исчезновения, когда она, что-то говоря, оборачивалась, но его уж и не было. Тишина комнаты в тот момент действовала гнетуще. Марго чувствовала, что за ней наблюдают. Сквозь стены.
– Ладно, кончай с этим, – предложил Серафим, – всех дел не переделаешь. Пойдём в залу, посумерничаем. Так уж и быть в честь твоего прибытия камин истоплю, а то совсем околеешь. – Подойдя к комоду и порывшись в нём, он достал пуховую серую шаль и накинул внучке на плечи. – На пока что, погрейся.
– Спасибо. – Марго коснулась щекой мягкой шерсти.
Руки от холодной воды покраснели, пытаясь согреться, Марго обхватила ими себя. «Интересно, чья эта шаль?»
Проводив внучку в зал, Серафим оставил её одну.
В зале, самой большой и нарядной комнате так же прохладно, как и во всём доме. Стены высокие белёные, но окна маленькие, низкие, отчего даже в солнечный день всегда сумрачно.
«Значит, не нужен здесь свет и солнце…» – догадалась Марго, греясь уютным теплом шали.
Серафим не пользовался электричеством – дом освещали свечи. Огарки в старинных канделябрах стояли в каждой из комнат. Не было в доме ни телевизора, ни радио, ни других благ цивилизации.
Марго зажгла свечи и села в кресло напротив выложенного из кирпича камина.
– Ничего, сейчас потеплеет. Какая ты, однако, мерзляка. – Серафим вошёл с охапкой берёзовых дров.
– Я сейчас, растоплю, – вызвалась помочь внучка.
– Сиди, я сам. Чай, не калека какой. Справлюсь. Или ты может, про лета мои напомнить желаешь? – Он раскатисто рассмеялся.
Марго заметила – старик любил пользоваться просторечьем, которое совершенно ему не шло. На слух оно звучало правдоподобно, но с образом Серафима не вязалось, выглядело искусственным.
– Ладно, соловья баснями не кормят. Сейчас самовар поставлю. А ты чашки с буфета достань да пирог маковый. Порежь – и на стол.
– Пирог? Откуда у тебя пирог?
– Откуда, откуда, – Серафим прищурился, – да вот, Акулина принесла, постаралась.
– Какая Акулина? – Марго сгорала от любопытства.
– Да есть у меня тут одна прислужница, помощница по хозяйству.
– А кто она? Сегодня придёт?
– Нет, сегодня не придёт. Незачем, – отрезал старик. – Да ты не фантазируй, тоже мне – провидица. Я, ты знаешь, с людьми-то не очень… да и они меня сторонятся. Но Акулина ничего, тихая молчунья – для меня самый раз. Вот и заходит. – И Серафим вышел.
«Тихая молчунья…» – повторила про себя Марго, провожая его взглядом.
Дрова в камине потрескивали.
Накрыв на стол, Марго села в кресло, поджав под себя колени, так теплее. «Странно, – подумала она, – время здесь тянется долго. Кажется, вечность прошла, как я приехала. Зачем он меня вызвал? Он ведь не болен».
В комнате тепло и уютно от жара в камине. Марго разморило. Огни свечей расплывались в глазах. Она вытянула вперёд ноги и задремала.
Проснулась от взгляда. Серафим сидел напротив. Марго не услышала, как он вошёл и поставил самовар на стол.
– Так, Ритуля, давай чай пить. Разливай, будь сегодня у меня хозяйкой.
Марго разлила чай. Серафим взял чашку, и жилистая рука при этом не дрожала. « А у дедушки всегда дрожала», – вспомнила Марго умершего деда Михаила.
Белыми крепкими зубами Серафим откусил от пирога. Марго поперхнулась, когда увидела эти зубы. После того, как откашлялась, прихлёбывала обжигающий чай. Серафим, казалось, и не смотрел в её сторону.
После чая они сидели в полной тишине. Смотря на огонь свечи, Серафим о чём-то всё думал. Глаза его сузились, став узкой щелью, но вот опять раскрылись, и брови вскинулись вверх.
Он стал расспрашивать внучку о городской жизни. Внимательно слушая, переспрашивал временами, особо интересуясь работой в ресторане. Ни разу он не спросил ни об одном из родственников. Марго и сама была уже оторванный лист.
– Насколько ты приехала?
– На дня два. Три.
– Скорее на два, нежели на три? – Он устремил на неё холодные проницательные глаза. В ответ Марго робко кивнула. – Ну что ж, время терпит. Дай-ка вон ту колоду карт. – Серафим указал на комод, на котором лежала разбухшая старая колода. Марго подала. – Садись. В преферанс играть умеешь? Хотя откуда. Давай научу. – И он стал учить её играть в преферанс.
Когда Марго уловив суть игры, начала делать видимые успехи, он предложил другое: – Пасьянс раскладывать умеешь? Давай научу.
Щёки Марго разгорелись от азарта ещё во время преферанса, теперь она с жадностью следила и за пасьянсом. Руки Серафима и карты мелькали. Марго казалось, что он показывает фокус. Когда всё сложилось и сошлось, он посмотрел на внучку:
– Интересно?
В ответ Марго закивала.
– Завтра будет ещё интересней. А теперь давай-ка спать. – Он встал из-за стола. – Здесь ничего не убирай. Акулина утром всё подберёт. – Подойдя к Марго, он поцеловал её в лоб. – Покойной ночи.
Постель хрустела и от прохлады в комнате вдвойне приятнее окунуться в неё, замирая и чувствуя, как тело согревает ледяную простыню.
За окном шумел тревожимый ветром сад. На окна налетали редкие капли дождя, но как тепло и мягко. Марго закрыла глаза.
Утром встала поздно.
Быстро оделась и вышла в залу.
На столе дымился самовар, и вкусно пахло выпечкой. Непривычно большие пироги лежали на блюде. Стрелки на часах показывали одиннадцать. Марго попеняла на себя за поздний подъём. Ей так хотелось увидеть Акулину. Марго показалось, что Серафим её скрывает.
Весь день она ждала продолжения. Продолжения вчерашнего вечера: должно быть что-то интересное, ведь он ясно намекнул об этом перед сном. Но Серафим не обращал на внучку внимания. После обеда и вовсе куда-то исчез, оставив её наедине со старыми затрёпанными книгами, которые предложил пролистать. К ним Марго даже не прикоснулась.
Она, скучая, слонялась по дому и томилась в ожидании вечера. После того, как узнала, что по хозяйству Серафиму помогает управляться Акулина, желание что-либо сделать пропало.
«Наверное, спать ушёл, всё-таки возраст», – думала Марго, останавливаясь перед закрытыми дверьми. За которой из них могла быть комната Серафима, она не помнила.
Марго вышла во двор, обошла кругом дом, прогуливаясь вдоль пожелтевшего сада. Фруктовые деревья и ели росли в тесноте. Плотно прижатые друг к другу, создавали стену, укрывавшую дом от посторонних глаз с улицы. Но «глазам» и без «стены» не пробиться сквозь деревянный глухой забор.
«Полное уединение, а летом здесь, наверное, всегда тень и прохлада», – отметила Марго.
Несмотря на запущенность самих деревьев, земля вокруг и дорожки – всё аккуратно подметено и прибрано. Сквозь поредевшие, местами сквозные ветви робко пробивались солнечные лучи. Осенние невесомые.
Посидев на скамейке в саду, Марго вернулась в дом. Покрутившись возле большого старого зеркала, она причесалась, накрасилась и вышла за ворота.
Случайный ветерок шевелил опавшую листву на деревянном тротуаре. Ласковое солнце грело.
В лакированных чёрных туфлях, с модной сумочкой, в чёрных перчатках и белом югославском плаще с широким поясом, Марго сразу обратила на себя внимание случайных прохожих. От восхищённых и завистливых взглядов настроение приподнялось.
Напевая любимый мотив, она не спеша прогуливалась, ощущая себя столичной знаменитостью. «Провинция», – щурилась Марго, вздёргивая подбородок при встрече с очередным оценивающим взглядом.
Пройдя всю улицу, она дошла до центра. Заглянув в магазины и удостоверившись, что эта пустая трата времени, повернула назад.
По дороге её обогнал и остановился на обочине запылённый «ЗИЛ».
– Девушка, а девушка! Вы откуда такая красивая и куда?! – улыбался из кабины молодой шофер. Белые зубы на загорелом лице блестели.
– Туда! Отсюда не видать! – ответила Марго и прошла мимо.
– Девушка, а вы не заблудитесь? Давайте подвезу! – не унимался парень, тронувшись за ней. Поравнявшись, он выскочил из кабины.
Марго остановилась, на лице притворное возмущение, но в глазах бесовские огоньки. «Красивый чёрт… и этим пользуется», – разглядывала она шофёра.
Широкоплечий, рукава рубашки закатаны. Руки сильные мужские. Марго улыбалась. Казалось, ещё немного и она решится.
Парень ждал.
Марго откинула волосы, слегка качнулась. И пошла дальше. Уже не оборачиваясь.
Вернувшись в дом Серафима, в прихожей она медленно сняла плащ. Задержалась у зеркала. «На улице намного теплее и солнечней, чем здесь». Она прикоснулась ладонями к лицу – щёки горели.
Серафим сидел в зале за накрытым столом и самоваром.
– Прогулялась? А теперь давай чай пить.
Марго молча села за стол. Взяла чашку, открыла краник самовара. Заструился дымящийся ручеёк.
– Так, так. Живи, как можешь, как умеешь, главное о деле не забудь, – произнёс Серафим позже скороговоркой и посмотрел сквозь внучку. – Дай-ка мне карты, – попросил он. – Да не те, а в комоде возьми настоящие.
Марго достала из верхнего ящика комода толстую стопку старых карт. Размером они были крупнее обычных и вместо мастей на них нарисованы картины из жизни людей, зверей и странных существ.
И сразу повеяло мистикой.
Серафим раскладывал карты, рассказывая зачарованной внучке их значение и какой тайный смысл заключает та или иная карта в себе и как может влиять на судьбу человека.
– Это карты настоящие, старинные. Был случай, достались. Вот и прожили со мной почти век. А сколько до меня. Сколько глаз на них смотрело, сколько судеб они предсказывали. В один день всё и не расскажешь. Пока закончим. Главное запомни, на будущее, – и он стал говорить тише, склоняясь в сторону Марго, – раскладывай их только на себя, не людям. Занятие это неблагодарное – когда людям, навредишь только себе. Когда карты привыкнут к тебе, а ты к ним – всё скажут и покажут. Начнёшь потихоньку, с малого – с предсказания погоды на завтра или свершения какого дела, не архи какого важного, и будешь смотреть, наблюдать, какая карта и как себя ведёт, что лично в твоём случае означает. А там пойдёт. Это ведь не только баловство, но ещё и зарядка для ума, прозорливости. – Он воздел кверху указательный палец. – На то, чтобы понять их скрытую силу и смысл могут уйти годы. Зато потом как сладко будет…
– Я слышала о таких картах, но ни разу не видела. Значит правду гадалки говорят, предсказывая?
Серафим высокомерно хмыкнул, собрав карты на столе в стопку.
– Кто предсказывает? Бабы на базаре? Или те, что принимают на дому, как в будуаре за золото и деньги?! – вспыхнул он. – Тоже мне прорицатели! Карты для них ремесло, добывание денег и не более. А я тебе толкую о том, чтобы привыкнуть к картам, понять, полюбить их, если хочешь. А где ж тут поймёшь да полюбишь, когда у тебя за дверьми толпа из страждущих узнать – не скоро ль они подохнут или когда же свадебку сыграть. Тьфу! Мракобесы! – Он чуть не сплюнул, чертыхаясь. – Они, самые опытные из них, из этих гадальщиков, смотрят сначала на людей, а не на карты. А зачем на них смотреть – ведь они для них листок рисованного картона! Люди – их карты. По жестам, сказанному случайно слову, по глазам они читают, но не по картам. Эх, в мои времена тоже кругом были умельцы, только тогда за подтасовку спрашивали – вот и боялись. Не шибко борзели. А сейчас, у вас тут творится чёрти что. Одну такую сказочницу, ещё до революции, я тогда юнец желторотый был, отвели лихие люди за трактир, да язык ей вырвали и бросили собакам. Сам видел.
– Как вырвали, живьём? – Марго содрогнулась от ужаса.
– Конечно. Она потом ещё жила и всё мычала, только вот на картах уж не гадала. Ладно, кончим с этим. У нас главное впереди, – сделав паузу, он деловито на неё посмотрел. – Так завтра, значит, отчаливаешь, – то ли спросил Серафим, то ли подтвердил. – Мне нужно, чтобы ты приехала ко мне этой зимой. Только не на два дня, а на месяц. Лучше всего в феврале, там и морозы спадут. Так сможешь или как?
Марго в ответ кивнула.
– Хорошо, – сказал Серафим и замолчал. Он сидел и смотрел на Марго в упор. Не в силах выдержать взгляд старика, она опустила глаза. – Мне, – начал он медленно, – необходимо тебе многое ещё сказать. Передать. Понимаешь? Да и в карты попрактикуешься, если захочешь.
– Конечно хочу!
– Договорились. А сейчас я тебе сделаю первый мой подарок, – сказал Серафим торжественно и удалился.
«Первый?! Значит, будут ещё подарки?» Марго охватило волнение.
Серафим вернулся с ножом в руках.
– Вот, держи мой подарок. – Он протянул внучке нож.
– Спасибо, – поблагодарила Марго, сильно удивившись.
Она взяла подарок в руки и стала рассматривать. Нож – похож на охотничий, финский. Такие Марго видела в фильмах о войне. Особое внимание её привлекла рукоятка с вырезанной на ней головой волка.
– Не удивляйся, – это вещь нужная, необходимая порой. Тем более эта.
Прищурив глаза, Серафим уставился на нож и замолчал. Марго показалось, что он что-то вспоминает, глядя на свой подарок. Затем он взял её руку с ножом и накрыл сверху ладонью.
– Главное, держи его всегда при себе, где бы ты ни была. Это особый ножичек… с судьбой.
Расстались они ближе к двенадцати. Как и в первую ночь, Марго упала в прохладную постель и только начала мечтать, как сон сморил.
Во сне к ней вереницей приходили карты. Они, как в детском калейдоскопе, складывались в разноцветные мозаики и тут же распадались, разлетались, уносимые ветром.
Глава 7
Время шло к закрытию ресторана.
Марго посмотрела на столик, за которым сидел Вовка Гуляш. Он никуда не торопился, сидел и курил. «Отлично, подвезёт до дома».
