скачать книгу бесплатно
– Пап, ну кто меня там может обидеть. Я же не дурочка. Я всё прекрасно понимаю. Я со своими принципами пришлась не ко двору – вот и всё.
– Да к чёрту эти «Огни»! – Вяземский налил себе чаю.
– Вот именно, к чёрту ваши разговоры. – Анна Семёновна принесла и поставила на стол большой поднос с рыбным пирогом. – Давайте пирог есть. Жанна, наливай чай, Паша, бери нож.
Вяземский взял нож и, шутя, нацелился на пирог. Жанна склонилась, принюхиваясь:
– Мам, как вкусно пахнет и с корочкой по краям, как я люблю.
– Смотри не обожгись, ещё горячий, – предупредила Анна Семёновна.
– Да и по поводу «Огней», выкинь все мысли, – Павел Николаевич посмотрел на дочь, – у тебя будет своё дело. Опыта ты набралась, теперь сама сможешь. – Вяземский нарезал пирог и выбрал для Жанны самый большой кусок.
– Ты опять? – Жанна укоризненно посмотрела на отца. – Я так в джинсы скоро точно не влезу. – Она переложила большой кусок в тарелку отца, а себе взяла поменьше.
– Кстати, о деле: вопрос с арендой уже решён. А также «сэс», пожарники, разные согласования – всё готово. Осталось завезти оборудование и начать обустройство, так то. Я тебе пришлю в помощь Сергея.
– Какого Сергея?
– Как какого? Линёва. – Павел Николаевич украдкой переглянулся с женой.
– А что без Линёва совсем никак?
– Жанн, он толковый и хороший парень.
– Естественно – твоя правая рука парень хоть куда! – Жанна принялась за пирог.
В дверь позвонили.
– Кто бы это? – Вяземский посмотрел на жену.
– Это, наверное, Валя. Она обещала зайти. – Анна Семёновна вышла в коридор.
– Нарисовалась, – поморщился Вяземский.
– Пап, у вас эта «любовь» взаимная.
– Не говори. Пойду-ка я лучше и спрячусь от тёти Вали. – Вяземский встал из-за стола и на цыпочках пошёл по комнате.
Жанна улыбалась, ей нравилось, когда отец был в хорошем настроении и шутил. Но ему не удалось скрыться – в дверях появилась гостья.
– Здравствуйте этому дому! – поздоровалась Кричевская громко и церемонно.
– Здорово, коль не шутишь! – ответил Павел Николаевич в тон гостье.
Это был ритуал недолюбливающих друг друга людей, и каждый раз при встрече они его соблюдали, благо встречи эти случались редко. И если для Павла Николаевича Кричевская всего лишь надоедливая муха, от которой он просто отмахивался и забывал, то для Валентины Семёновны муж сестры представлял нечто большее – для неё он был выигрышным лотерейным билетом. Билетом, который она могла купить, но по глупости не купила. И вот, спустя годы, «билет» каждый раз напоминал об упущенном шансе.
– О, Павел Николаевич, вы нас покидаете? – с сожалением в голосе спросила гостья.
– О да, Валентина Семёновна! Дела, знаете ли, всё недосуг. – парировал Вяземский, разведя руки. Украдкой он подмигнул Жанне.
– Как жаль. А у меня к вам как раз один вопрос.
Но Павел Николаевич уже торопливо поднимался по лестнице своей двухъярусной квартиры.
Жанна с матерью сдерживались из последних сил, чтобы не рассмеяться.
Недовольно сморщившись, Кричевская прошла к столу и чмокнула в щёку Жанну.
– Как поживаешь, племянница?
– Лучше всех!
– Оно и видно. Всё-таки, какая ты пышная, однако… – заметила будто вскользь.
Жанна покраснела.
Довольная собой Валентина Семёновна плюхнулась на стул.
К пирогу Жанна больше не притронулась.
– Откуда пирог? – поинтересовалась Кричевская.
– Сами испекли, – ответила Анна Семёновна. – Валя, ты как с Луны.
– Так ты сама печёшь? – придурковато спросила Кричевская.
– Конечно сама. Какая-то ты странная сегодня. Чай будешь?
– Буду. И пирог ваш попробую.
– Так пробуй. – Анна Семёновна налила сестре чай.
Пока Кричевская жевала, за столом молчали.
Жанна каждый раз, когда видела вместе маму и тётю, удивлялась непохожести сестёр. Складывалось ощущение, что они от разных родителей. Всегда спокойная, хрупкая, витающая в облаках – мама, и большая грубая, неотёсанная как чурбан, с нелепой бараньей химией на голове – тётя.
– Какой вкусный пирог и рыбы столько сколько надо, – сказала Кричевская, проглотив кусок.
– Чаю подлить? – спросила Анна Семёновна.
– Да, если можно. Жанночка, как у тебя дела? Что нового в «Огнях»?
– Да нормально там всё, но я увольняюсь.
– Да ты что? Так мы с Мишей и не посидели у вас. Дотянули. А что так?
– Не переживай, Паша открывает новое кафе, и Жанна там будет директором, – ответила за дочь Вяземская.
– Да что вы? – Кричевская всплеснула руками. – Так это же прекрасно! Теперь у нас будет своё кафе. Семейное можно сказать заведение. – Валентина Семёновна вытаращила глаза и старалась как можно шире улыбнуться.
Жанна посмотрела на мать и перевела взгляд на тётю.
– Это не будет именно семейный формат заведения…
– Я имела в виду, что посидеть-то нам с мужем и девочками там можно будет, со скидочкой? – И тётя Валя кротко посмотрела на Жанну.
– Что за вопрос? Конечно. На скидку можешь всегда рассчитывать.
– Ну и отлично. Кстати, насчёт девочек, – Кричевская стряхнула крошки с груди, – Настя моя сбежала.
– Как сбежала?
– Куда?
– С мерзавцем и негодяем! Бросила нас с отцом, как будто мы звери какие. – Кричевская вскинула голову, чтобы удержать рвущиеся из глаз слёзы.
– Как всё вышло? – спросила Анна Семёновна.
– Да вот так. Как всегда несчастье не предупреждает о своём приходе. – Валентина Семёновна сквозь слёзы попыталась улыбнуться.
– Может ещё всё образуется?
– Надеюсь. Мы с Мишей держимся. Такой удар… Какой пример и стресс для Снежаны в её то переходном возрасте. Как мы всё это перенесём, я не знаю. – Кричевская раскладывала платочек на коленях, потом смахивала им слезу и вновь раскладывала.
Анна Семёновна порывалась помочь, но не знала чем.
– Аня, – замялась Кричевская. – Помнишь, ты мне обещала занять немножко деньжат?
– Да, да конечно. Пойдём ко мне.
Жанна ещё убирала со стола, когда сёстры вернулись.
– Ой, наелась до отвала, насиделась. Большое спасибо за чай, пирог, – стала раскланиваться Валентина Семёновна.
Жанна отметила про себя с улыбкой, как оживилась тётя, получив деньги. Бедная Настя, подумала она о двоюродной сестре. О том, что у Кричевской характер домашнего тирана знали все.
Проводив сестру, Анна Семёновна поднялась наверх и заглянула в спальню. Муж дремал в кресле, уронив журнал на колени. Прикрыв дверь, она спустилась вниз. Жанна ушла к себе. Анна Семёновна включила телевизор и взяла вязание.
Вот уже третий год как она с мужем и дочерью вернулась в родной город, но чувствовала себя здесь чужой. Она не могла привыкнуть и обжиться в огромной новой квартире. Анну Семёновну пугала и раздражала суета мегаполиса. После тринадцати лет разлуки она вновь привыкала к городу, но с трудом. Вокруг всё резко изменилось и в стране, и в её жизни. Она с тоской вспоминала север: тихой и спокойной жизни, как там, больше никогда не будет.
В спальне тускло горел ночник. Кричевская лежала на кровати и смотрела в потолок. Занимая деньги у сестры, в последнее время она их никогда не возвращала, та и не спрашивала. Не обеднеют от тех грошей, что она мне суёт, думала Валентина Семёновна. После каждого посещения Вяземских она возвращалась сама не своя, нервная, опустошённая. А перед глазами ещё долго стояла вяземская упакованная квартира. Валентина Семёновна помнила и видела перед собой всю ту мелочь и не мелочь, что попадались ей там: будь то фарфоровая чашка из сервиза, дорогая лампа, новая бульонница, ваза с цветами или посудомоечная машина. Валентина Семёновна тяжело вздохнула, и слёзы ринулись из глаз: «Господи, как же тяжело и душно… сил моих больше нет».
Временами она фантазировала о том, как бы сложилась её жизнь – не стань Вяземского. «А что? Он далеко не мальчик и с больным сердцем. Пьёт всё время сердечные пилюли. Сегодня он был бодрячком, но надолго ли… Инфаркт штука непредсказуемая – бац и амба! Анька с Жанной останутся одни, но с такими деньжищами. Конечно же, им потребуется советчик и помощник и не с улицы, а свой родной человек. Правда этот Линёв…» – Валентина Семёновна поморщилась, вспомнив о правой руке Вяземского.
В комнату тенью вошёл Михаил Юрьевич и присел на кровать.
–Ты представляешь, ресторан собираются открывать, – вымолвила Валентина Семёновна утробным голосом. – И Жанночка там будет хозяйкой.
– Аж целый ресторан? Ничего себе. Видно дела идут в гору.
– Идут, – прошептала Валентина Семёновна, уставившись в потолок. Ещё немного и она взорвётся.
– Ну что ж, хорошее дело – открыть свой ресторан. – Михаил Юрьевич снял очки. Он сидел аккуратно на самом краешке, чтобы не помять покрывало. – Если есть такая возможность, что ж не открыть.
Кричевская повернула к мужу заплаканное лицо:
– Да заткнись ты.
Глава 5
Через неделю после разговора при свече, двери ресторана «Огни» раскрылись перед Вадимом, обдав теплом и вкусными запахами.
День выдался на редкость холодный. Ледяной ветер обжигал лица, захлёстывал каждого встречного на пути.
Очутившись в тёплом помещении, Вадим сразу отметил, что лучшего места на земле и не бывает.
– Добрый день, – обратился он к швейцару, – я к Людмиле Викторовне.
Швейцар с пониманием кивнул, предложил раздеться и обождать.
Вадим сел в мягкое кресло, с интересом осматриваясь вокруг.
В это время, как раз спускались из ресторана и одевались, пообедавшие посетители. На одной молодой паре глаз Вадима задержался дольше: она – облачённая в чёрное строгое платье, хрусталиком льда сверкал кулон на её груди, прямые неестественно белые волосы спускались до пояса; он – денди в дорогом костюме в узкую полоску, самоуверенный, элегантный.
Получив в гардеробе норковую шубку, «денди» помог одеться своей спутнице и, взяв её под локоток, повёл к выходу. Проходя мимо Вадима, обладательница шубки улыбнулась ему.
Внутри всё зацвело, распускаясь.
Вот они – герои глянцевых журналов. Они совсем рядом, и ты на расстоянии шага от них. Желанная и недоступная дверь приоткрылась. Осталось только войти.
Замечтавшись, Вадим не заметил, как молодые люди вышли, запустив в фойе туман морозного воздуха. Не расслышал он и приглашения наверх, к Людмиле Викторовне, которую все заискивающе и «любя» величали – Милой Викторовной.
Мраморный холод пола фойе под ногами Вадима сменился на ковровое покрытие. Мягко ступая, он очутился наверху. Величина зала ресторана поразила. Вадим и не предполагал, что он может быть таким огромным. Кинозал «Дома культуры» в родном городке и то меньше. Поле белоснежных столов раскинулось перед глазами.
За столами сидели посетители, а вокруг кружили официанты с подносами.
Навстречу Вадиму, из глубины зала, шла плотная женщина, администратор ресторана «Огни».
Людмила Викторовна Ваур предстала перед Вадимом, на тот момент, плотно и вкусно пообедавшая. Она ещё ощущала во рту ни с чем несравнимый вкус кофе и любимого бисквита с масленым «крэмом».
Ваур была невысокого роста, но из-за большой головы и гороподобной причёски наибелейших волос, с застывшими кристалликами лака, казалась выше. Шла осторожно, смотря под ноги, словно боялась упасть.
Вадим обратил внимание на чёрные лакированные туфли на огромных каблуках. Они скрипели и выглядели нелепо и комично на толстых ногах Людмилы Викторовны. Её глаза, густо накрашенные чёрной тушью, уставились на Вадима так, как будто перед ними не человек, а инопланетянин.
Подойдя ближе, Ваур раскрыла сочные губы с блестевшей на них убийственно-алой помадой:
– Так ты, значит, и есть Вадим? Земцев?