Волчонок в большом мире

Ничего. Приблизительно шестьдесят километров в час. Может чуть больше, а может чуть меньше. Я когда-то уже не раз наблюдал за разными транспортными средствами. Как изнутри, так и снаружи. Пользуясь статусом мелкого шкета, я имел много возможностей наблюдать, как стрелка которая указывала скорость стояла словно приколоченная на этой отметке, когда опытный водитель вёз нас в очередную экспедицию. Меня разве что к нему на колени не сажали. Конечно, такое бывало на длинных перегонах или на оживлённых трассах. На пустой дороге могли и припустить, а могли быть и сложные участки. Будучи дома, когда все уроки были уже сделаны, а занять себя было нечем, я, иной раз, вооружённый палкой вместо ружья забирался на дерево возле междугородней дороги караулить тех, кто проезжал мимо. Ничего я не делал, просто наблюдал. «Крейсерная скорость автобуса на междугородней трассе не может быть больше семидесяти километров в час». Все спали, и наш водитель нашёл благодарные уши в моём лице. Кажется, я уже успел выспаться и сидел рядом, а мы как раз неспешно куда-то ехали за городом. Вот по тем автобусам я и натренировал глаз сидя на дереве. Чем ещё заниматься школьнику начальных классов, у которого из друзей только взрослые, да и те куда-то там в горы ушли. Томительные минуты ожидания вернули меня в реальность, и я вспомнил, что буквально только что сидел и что-то там жевал, предаваясь воспоминаниям. И вот, не отрывая взгляда от нарушителя моего спокойствия я вернулся к прежнему занятию. Жевал, но уже без всяких воспоминаний.

Чем бы это ни было, оно обозначилось в оригинального вида вагончик, на подобие трамвайного. Словно в нелепом мистическом кино трамвайчик сделал остановку у перрона того, что осталось от города и выждав какое-то время двинулся дальше. Я даже прекратил жевать и дышать, когда он стал приближаться ко мне. Трамвайный вагончик выглядел так, словно кому-то пришло в голову исполнить фарфоровую игрушку в полный размер. Расписан он был, конечно же, не гжелью, но весьма своеобразно и в сине-голубых тонах на белом фоне. Происходящее напоминало горячечный бред больного человека. Абсолютно пустой фарфоровый трамвайчик со скоростью не более чем у школьного автобуса катился мимо меня. Оконных стёкол или больше не было, или не было изначально. Редкие всполохи ранее знакомой мне ци указывали на наличие чего-то электрического где-то под полом вагона. Будь это дело дома, я бы решил, что его двигают электромоторы. Сейчас, после того как я успел познакомиться с техникой большого мира и его чудесами, не удивлюсь даже сказочным фиксикам. Только вот обитатели этого домена видимо не сильно далеко ушли от обитателей моего родного домена. Разве что успешно смогли угробить родной мир. Так что там, скорее всего, какие-то электромоторы. Пассажирский трамвайчик с грузовой платформой в задней части, тем временем, словно бы заведённая игрушка, двигался в сторону дальних руин. Опёршись спиной на дерево и по-прежнему сидя в кустах, я провожал его взглядом и запивал соком чего-то там привкус рыбы во рту. Силуэт трамвайчика гипнотизировал меня. Он казался ожившим монстром, который таким вот образом ищет себе жертвы. Ничего такого в нём конечно же не было, но сюрреализм происходящего зашкаливал. Я не знал, как это понимать. После того как трамвайный вагончик ожидаемо совершил свою очередную дежурную остановку возле второго города, не дожидаясь, когда он скроется за горизонтом, я направился в сторону той кляксы, что осталось от ближайшего города.

Если так посмотреть, та возвышенность, на вершине которой я сейчас прогуливался, действительно была большим, поросшим лесом холмом. По правую руку он плавно сходил на нет ближе к тому дальнему городу. А на востоке, куда я сейчас шёл, склон плавно, но заметно забирал влево, огибая ближний ко мне город и уходил дальше на юг образуя довольно-таки крутую горку высотой в многоэтажный дом. Ну или огибая то, что от города осталось. Опасаясь скорее собственных мыслей, чем реальной угрозы я держался как можно глубже в зарослях. От этого домена теперь можно было ожидать чего угодно и лучше бы это заметить первым и успеть спрятаться. Однако ни один птеродактиль в небе так не и не появился, а лес кончился. Для меня кончился, так как мне надо было в город, а он почему-то в город идти не хотел. Совсем. Он вообще не хотел спускаться с холма. Пришлось просить о помощи своего безотказного друга. «Мото», за считанные минуты, доставил меня к стенам, которые узкой полосой стояли безмолвными сиротливыми свидетелями былого вдоль всё ещё живой дороги. Природа основного материала некогда белых монолитных стен стихиями ци напоминало минерал и было буквально пропитано «патиной старины», но при этом всём они продолжали оставаться довольно-таки крепкими. Время основательно отполировало то, что некогда было величественными зданиями. Изначальную белизну съело время, а вот над высотой кто-то основательно поработал помимо времени. Тем не менее небольшой капитальный ремонт и ещё лет сто простоят если потребуется кому-то заселить станционных смотрителей.

Это стало превращаться в дурную традицию. Мало было того, что вчера, по вечерней заре, «фарфоровый трамвайчик» прибыл к платформе, когда я только сел ужинать, снова прерывая мне трапезу, так ещё и эта сцена снова повторилась при завтраке и обеде сегодня. И вот опять, уже традиционно скрываясь за выступом того, что осталось от стены дома, в очередной раз я имел повод похвалить свою паранойю, и проводив вагончик глазами, снова продолжил прерванный ужин. До утра можно было спать спокойно, но будет лучше спуститься на этаж пониже. Сегодняшний вечерний трамвай был с пассажирами. Группа вооружённых людей, похожих на охрану базы наших нанимателей. Не думаю, что ошибусь, если скажу, что не отдыхать они куда-то там ехали. Следуя издавна заведённому расписанию грузопассажирский трамвай уже следующим утром, прибыл к перрону и продолжил свой путь, возвращая вчерашнюю группу куда-то в таинственную даль. Среди рядов сидений лежали свёртки с какой-то электроникой, если судить по торчащим из них проводам. Теперь вот можно было и спокойно позавтракать. По всей видимости, где-то поблизости имелись какие-то куда более содержательные руины. Осталось придумать, как туда попасть и при этом самому не пропасть.

Три трамвая. Утром из неведомых мне далей прибывал на этот перрон один трамвай. Отстояв положенное, он «уплывал» в сторону руин дальнего города. Ближе к обеду с той стороны приходил встречный трамвай, а сильно после обеда третий трамвай уходил в неведомые дали дальних руин. Ближе к ужину из неведомых далей возвращался трамвай, укатившийся туда утром. Они отличались расцветкой. Сине-голубой, розово-красный и салатово-зелёный вагончики, чередуясь, сменяли друг-друга. Отличаясь только цветом замысловатого узора, они были до мелочей одинаковыми. Не уверен, что по узору составляющей их ци я смог бы узнать их в темноте. Не буду исключать, что их было больше трёх и цвета узора повторялись несколько раз. От вящего соблазна ехать по дороге в ночи на своём «мото» пришлось отказаться. Это хоть и могло спасти меня от предполагаемого риска оказаться в тесном кругу встречающих, но имело непредсказуемые последствия, если кто-то сможет увидеть мчащуюся по древнему дорожному полотну неведомую тень.

Те, кто проектировал и создавал эти «фарфоровые» вагончики явно не знал, что такое зима. Окна даже не предполагались к застеклению. Не считая колёс, это был монолитный кусок чего-то сильно похожего на камень, но за давностью лет в нём накопилась «патина старины» и доподлинно опознать исходный материал не представлялось возможным. По крайней мере мне. Может кто-то другой и смог бы. По счастью не это представляло для меня интерес. В предзакатном сумраке показались ещё одни руины. Единственная их примечательность была только лишь в том, что тут стены были выше, чем по пояс. Многие дома сохранили по одному, а то и два этажа.

Окружающий мир, не какой-то конкретный домен, слой или что-то ещё конкретное, а вообще всё окружающее, так или иначе состояло из ци. Ци порождало стихии, а стихии сгущались в материю и порождали предметы и всё что есть. Даже воздух содержал в себе ци различных стихий, да и сам, по сути, был сгустившейся ци. Все эти наблюдения могли свести с ума и поэтому я, по возможности, старался не зацикливаться на том, что было избыточно для моей повседневности. Если же достаточно внимательно всматриваться в воздух, то обычно можно было увидеть, тонкий как паутинка след недавно пролетавшей мухи, а, при желании и чуть постаравшись отличить одну муху от другой. По крайней мере разновидность мух. Не давать же каждой из них имена, чтобы потом узнавать в лицо, или что там у них есть. Точнее уж по их аурам. Конечно, многое примелькалось, и я не на всё обращал внимание.

Однако даже моим глазам было понятно, что в этом городе, в том, что от него осталось, нет ничего, кроме как «мерзости запустения». Ни одна муха, не говоря о птицах или ком-то ещё, не нарушала покоя некогда людных улиц того, что когда-то было этим городом. Наверное, прошло чуть менее часа… интересно, можно ли где-нибудь купить часы, которые не будут ломаться при перемещении с домена на домен… когда «фарфоровый трамвайчик» въехал в следующий город, который на первый взгляд был не более живым, чем предыдущий. Но это только на первый. Пусть его пустынные улицы не внушали ни малейшего оптимизма, но в потоках ци можно было заметить разное. Стихии ци наполняющие воздух не были такими же «слежавшимися» как в предыдущем. Тут кто-то ходил. Достаточно редко, чтобы всякий след успел остыть. Но тем не менее ходил. Или как минимум что-то тут двигалось.

Глава 7

Словно в древнюю тогу я с головой укутался в накидку, скрывающую меня от разных следящих устройств. Уж сильно не по росту она мне была. Кроме накидки я как сумел обернул себя в ци теней. Теперь можно было и оценить куда это меня на ночь глядя трамвайчик завёз. За лёгким поворотом, чуть в дали от перрона конечной станции, был виден зёв некоего здания, из которого и «вытекал» белёсый ручеёк дороги. Из любопытства я заглянул во внутрь. В просторном помещении когда-то давно явно было много чего, что оставило свои следы на полу и стенах. Однако теперь тут стояли только два «фарфоровых трамвайчика». Сгустившиеся сумерки уже давно наступивший ночи не позволяли разглядеть цвета узоров на них. Однако под одним из них можно было заметить буйство стихий, а подпол второго слегка мерцал, как если бы он стоял у перрона. Лишь путём логических умозаключений можно было понять, что между стоящих поперёк дороге вагонов находился скрытый в полу поворотный механизм. Ничего кроме ци уже не было видно. Скудный свет местных звёзд с трудом озарял даже то, что было снаружи здания депо, а уж о внутренних помещениях нечего было даже говорить. Всё-таки видеть в потоках ци не так уж и плохо, как это мне казалось в начале. Тем не менее, «рентгеновским эффектом» оно не обладало. Не у каждого человека можно было разглядеть его внутренние потоки, а уж видеть сквозь стены, да хоть бы даже и внутри стен, если действующие водопровод или электропроводку по эманациям стихий ещё как-то можно было найти, то вот просто провода или трубы далеко не всегда себя выдавали. Разглядывать узоры на полу пытаясь различить контуры механизма мне скоро наскучило. Научный задор погас во мне так же быстро, как вспыхнул. Да пол между трамваями имел некоторые особенностями, которые одинаково могли быть как следами выцветшей за века разметки, так и свидетельством скрытого в полу антигравитационного подъёмника, но скорее всего тут была простая поворотная платформа. Поди разгляди во всём этом «ворсе» потоков ци миллиметровый зазор в полу. Куда интереснее было то, что тут был другой зал с другими трамвайчиками которые выезжали в другом направлении. Их было три и ещё одно место явно пустовало. Когда закончу в этом городе, наверное, стоит посмотреть куда они меня увезут.

То, что осталось от города в действительности было пустым, а если и посещалось, то время от времени. Было трудно найти там что-либо стоящее. Три дня спустя трамвайчик с узором фиолетового цвета помог мне покинуть безжизненные лабиринты улиц, и теперь за окном весьма слабые заросли прозрачного леса сменялись проплешинами странного цвета оставшихся на месте строений. Три дня игр в прятки с тем, что скорее всего было скрытыми следящими устройствами. Способ их маскировки был интересным и весьма примечательным. Если не знать где искать или что там что-либо спрятано, то и не заметить. Пожалуй, не стоит говорить тем, кто их прятал, что для любого, кто способен различать потоки ци там только красочного плаката с табличкой и указателем не хватает. Пояснительных табличек действительно не хватало. Мне же ведь тоже интересно, что там было. Потребовалось даже некоторое усилие силы воли, чтобы не подходить к ним даже в обход. Как говорится, не буди лихо пока оно тихо. Разразившийся проливной дождь, с одной стороны, стал приятным разнообразием, а с другой задержал меня в уже успевшем опостылеть городе ещё на день. Ничего, кроме распадающихся ошмётков остаточных следов ци группы, которую я видел намедни, в руинах города найти не удалось. К слову, дроиды оставляли куда более слабый след в пространстве, и он едва угадывался. Даже гадать не буду, с чем это может быть связано. Чего мне действительно стоит избегать, так это строить пустые догадки чтобы потом не заблудиться в иллюзиях собственного сочинения.

Вопреки ожиданиям весь путь занял остаток дня, ночь и большую часть утра. Солнце было уже достаточно высоко и можно было разглядывать город во все глаза. И это действительно был город. Изрядно потрёпанный, малость обветшалый и весьма старый, но на фоне всех предыдущих даже язык не поворачивался называть его руинами. Горящих неоновых вывесок только не хватало. Пусть и «патины старины» было столько же, как и везде. Разве что на втором слое строения были заметно моложе, да и то не все. Согласен. Тут не хватает много чего, а не только вывесок. Всего. Тут не хватает всего. Это были такие же руины как в предыдущем городе. Только вот тут так же были и следы жизни. Никогда бы не подумал, что буду рад крысам. Возможно их тут было всего пять на весь город.

Всё же надо бы найти укромный уголок и по возможности вздремнуть пару часиков. А потом уже и на крыс поохотиться можно будет. Или не будет. Возможно, они важнейшая часть местного био-как-его там. Экосистемы, вот. Наверное, не стоит охотиться на этом домене. На всякий случай. Да и нужды большой в охоте нет. Провианта у меня на полгода вперёд. Включая кое-что, что осталось от той ящерицы. Охотиться ради ядер тут не на кого, да и нужны ли мне эти ядра… Уж точно не такой ценой. Пусть нормы морали и были для меня некой пустой абстракцией в силу особенностей моего воспитания, но ведь на здравый смысл глаза лучше не закрывать.

Продвигаясь по улицам ночного города, думал почему-то только о том, чтобы из жаворонка не стать кем-то вроде летучей мыши. Перемещаясь всё время между доменами сохранять режим сна было не реально уже в силу того, что время на каждом из них, как правило, сильно отличалось между собой. И если одни отличались незначительно, то покидая другие ранним утром можно было увидеть последние лучи уже заходящего солнца в пункте назначения. Таких резких перемен я ещё не встречал. Мне достались только сдвиги на пол дня. А вот креахары, попав на хрустальный домен, поспешили поделиться радостью от небольшой разницы во времени, а за одно и опытом как они, иной раз, за двадцать часов успевали сменить по три, а то и четыре домена за один рейс. И не редко так бывало, что звёздное небо над головой сменялось полуденным солнцем, а в финальной точке маршрута вообще ждало раннее утро. Если выход был боевой, а не обычная предварительная разведка, то ещё можно было прикорнуть пару часиков, перед тем как идти дальше, а не редко приходилось разбивать весь день лагерь и ещё встречать основную группу. Такие переходы требовали куда более резвый транспорт чем тот, на котором мы сюда прибыли, но тем не менее.

Разумеется, всё это было куда важнее чем витающий в воздухе чужой эфемерный след. Спустя два дня блужданий по городу, от одного ещё не успевшего растаять обрывка чужой ци к другому, найти устойчивый шлейф было сродни празднику. Вот только он был уже старым. А ещё очень сильно запутанным. Кто-то шёл куда-то туда, затем обратно. А может вроде бы как наоборот. Плюс поперёк да наискосок. Изначально за человеком оставался след из его ци. Словно кто-то шёл с обильно дымящей сигаретой, а её дым, вместо того что бы рассеиваться струйкой вился, повторяя маршрут того, кто его оставил. Изначально он не был настолько тонким, а чуть ужато повторял контур тела. Чем след был свежее, тем богаче на различные оттенки он был. Это зависело и от расположения духа, и от текущего состояния здоровья. Ещё был фактор тренированности. К примеру, у меня, после того как я научился, а потом ещё и приучил себя «причёсывать свою ауру», постоянно уделяя не мало внимания маскировке, шлейф изначально был весьма блёклым и при этом тянулся сравнительно тонкой струйкой «дыма ароматической палочки». Мне было бы приятно слушать похвалу креахаров по этому поводу, если бы не тот факт, что они оставляли за собою след не более чем вышедший из парилки на мороз человек. Лёгкий эфемерный «дымок», который, самое большее уже через пол часа, различить в пространстве требовало не малых усилий усилий. Они видели окружающий мир как-то иначе чем я, благодаря специфическому строению глаз. Могли ли они видеть ци, я доподлинно не знал, но что-то видеть точно могли. Может видели, но не различали стихий.

Спать я уже почти привык ложиться в первых лучах занимающегося дня. Разлитые в воздухе потоки ци ночью можно было разглядеть так же далеко, как днём, но куда более чётко. Картинка дня не отвлекала от мелких деталей, да и ци света от солнца немного застило взгляд. Вот и выходило так, что мне приходилось шарахаться по лабиринту улиц сначала до вечера, а потом и до утра, отыскивая, а затем проверяя тот или иной след. Уже на пятый день дичь сама нашла охотника. Мой весьма поздний ужин был бесцеремонно прерван топотом чьих-то ног за окном. Их было двое. Подросток, который был не на много, но всё-таки заметно старше меня и кто-то ещё, чьи года исчислялись уже десятками. Жизнь в суровых условиях могла старить, поэтому я даже не стал пытаться угадать его возраст. По свежему следу шлейфа из ци их было нагнать не так уж и сложно. Они явно от кого-то скрывались, и прежде чем к ним подходить, не помешало бы выяснить, от кого. Игра в прятки затянулась на столько, что я успел-таки закончить свой прерванный ужин. Прошло уже изрядно времени, прежде чем стало понятно, что водилой в этой игре был дроид. Двое людей пытались его куда-то выманить, стараясь при этом не привлекать внимания к себе. И одного внимательного взгляда на него было достаточно чтобы их понять. На руках ходячего искусственного интеллекта была кровь. И это нифига не фигуральное выражение. Остаточное ци крови витало вокруг его рук, не оставляя места надеждам на мирные переговоры. В отличии от людей он светился чуть ли не насквозь, настолько «рыхлой» была его структура потоков ци. В голове и груди что-то светилось. Чуть в стороне от уязвимых мест, о которых нам поведали наниматели. Куцые потоки стихий образовывали там какое-то подобие энергоцентров которые лишь весьма отдалённо напоминали человеческие или звериные.

Нельзя сказать, что звук удара раскатился гулким эхом по этим пустым улицам. Выпавшая из окна второго этажа пустая консервная банка породила шум. И наверняка этот шум был слышен достаточно далеко, но называть его гулким эхом будет не верно. Тем не менее, нужный эффект он произвёл, и вот, всматриваясь в ночь, находящийся на другом конце улицы дроид уже высматривал, что же нарушило покой этих безмолвных улиц. Стоит признать, слух у него выше всяких похвал. Не уверен, что сам бы услышал что-либо с такого расстояния. Наверняка и зрение у него подстать слуху и наверняка с расширенным диапазоном восприятия. Не удивлюсь, если он может даже показывать пальцем на радиоволны. Только с восприятием ци у него явно не задалось. Закутавшись в маскировочную накидку креохаров я наблюдал из-за колонны как бездушный и безжалостный охотник осторожно подходил к одиноко лежащей на земле жестянке. Пришлось подождать, когда он дойдёт до нужного места. Щелчком пальце пущенный вдаль шарик заряда газового ружья стал новым источником шума. Он был куда более глухим и тихим, чем предыдущий, но имитирующий человека механизм сорвался с места, словно охотничий пёс, почуявший дичь. Два длинных клинка Дзонго пропали так же быстро, как и появились. Словно сжатая пружина моё тело провернулось, давая разгон клинкам. Пронзить два центра было решено спонтанно и уже в последний момент. Раз это был робот, то была не нулевая вероятность, что один полностью или частично дублировал функции другого, а возможности нанести ему второй удар у меня скорее всего не будет. Не уверен, что смогу что-то противопоставить «заточенному для войны механизму», который уже веками убивал тут людей. Массивное тело увлекло меня и пролетев кубарем пару метров я наблюдал как стремительно затухают его потоки ци. Несмотря на многовековое функционирование он теперь мало чем отличался от того же электрочайника или компьютера, у которого вынули штепсель из розетки.

Присмотрев место поудобнее, сел у стены и, словно бродяга, просящий на улице подаяния, стал ждать, обнаружат ли это тело те люди, которые от него убегали и что, обнаружив, будут делать. Развеивать эффективный в ночи свой покров из теневой ци счёл при этом преждевременным. Сначала лучше за ними понаблюдать и понять с кем имею дело и так ли они безумны, как нам о них говорили.

– Он мёртв?!

– Смотри, у него тут дырка в теле.

– И в голове ещё одна.

– Кто…, кто это мог сделать?

– Не уверен, что хочу это знать…

Солнца ещё не было видно, но рассвет уже раскрашивал мир красками позволяя рассмотреть то, что до того было лишь серой массой. Похожий на ожившего манекена дроид лежал навзничь в нескольких шагах от меня. Из одежды на нём были истлевшие от времени брюки и футболка теперь уже неопределённых цветов. Но это явно была не военная форма. Не пряча свои опасения, над ним склонилась уже знакомая парочка. Одеты они были почти так же, как я перед выходом в тот злополучный турпоход. Только цвета были другие, скорее утилитарные, чем походные. Бодрящего сока оставалось ещё больше половины в початой банке, когда прослабленные пальцы уронили её на каменную основу, замещающую тут асфальт. Цедил его по капле, а теперь не придумал ничего лучше для привлечения внимания. Пролетев всего то считанные сантиметры сок даже не расплескался, но едва уловимый звук от удара о камень имел эффект, разорвавшийся бомбы. Картина, должно быть, была сюрреалистичная. Немного сонный пацан, закутанный неизвестно во что, и два разновозрастных человека, смотрящие на него как на неизвестно откуда тут взявшееся приведение. Каждая из сторон весьма справедливо не доверяло другой. Подобрав банку, я так же обнажил голову и тут же развеял и так таящую в утренних лучах теневую ци. Не уснуть мне в неподходящий момент должен был помочь сок, а вот что делать с языком, который грозился в любой момент объявить забастовку и начать заплетаться…

– Может быть поговорим?

– Кто это?

– На дроида не похож…

– Никогда не слышал о похожих на детей дроидов, может новая модель?

– Если бы они могли делать новые модели нас бы уже давно не было…

– Может…

– У него ружьё. Давно уже таких не видел.

– Уважаемые, можете рассказать, что тут вообще происходит и с чего всё вообще началось?

– А ты вообще кто?

– Что бы тут не происходило, есть кто-то кто хочет что бы всё завершилось. Он нанял моих нанимателей. А мои наниматели отправили меня на разведку. К примеру, нам сообщили, что тут не осталось никого кроме обезумевших дроидов и не менее обезумевших кучек людей. Только вы не очень сильно похожи на безумцев, к тому же этим руинам не один десяток лет и что-то мне подсказывает, что безумные люди столько не живут. Так что, может быть, поведаете свою версию происходящего?

– А зачем нам это делать?

– Почему мы вообще должны верить твоим словам?

– Потому что нас наняли убивать тут любого, кого встретим и уже скоро сюда должна прибыть основная группа. Моему босу кое-что показалось странным, вот он и отослал меня проверить версию наших нанимателей. Ну так что? Вот, угощайтесь.

Порывшись для вида в складках своего балахона, я вынул из кольца свою старую добрую котомку. Тем же образом сложил в неё несколько разных банок и потом прилюдно достал одну из них. Сначала, крепко держа ступнями, выдернул шнур подогрева. Потом развернул, открыл крышку и отщипнув пальцами кусочек мяса протянул остальное аборигенам домена.

– Многое мы тебе рассказать не сможем. Когда я родился мир уже был таким.

– Одного взгляда на вас достаточно, чтобы понять, что ты не последний кто родился на этом домене.