скачать книгу бесплатно
Певцы – все!
– Водопады – двадцать! Парк – двадцать! Пляж – двадцать!.. Американцам – тридцать! – надрываются их музыкальные глотки.
Островитяне в запале. Их розовые ладони хватки, белые оскалы жутки, косички трепещут. За нас чуть ли не дерутся.
Один немолодой, но бойкий, отвоевав добычу у соплеменников, оттаскивает нас в сторону и начинает пожирать.
– Американс?!
– Ноу.
Водитель разочарованно кривится.
– Двадцать, – сплёвывает он.
И я извлекаю кошелёк.
– Погоди! – отстраняет меня зажиточный бизнесмен.
И я отхожу в сторону – в конце концов, хозяин – барин.
Однако барин открывает аукцион с доллара.
Таксист ошарашен.
– Двадцать, туда и обратно! – рычит он.
– Нормально, – говорю я, вновь доставая банкноты.
– Погоди! – раздражается мой компаньон и выстреливает: – Два доллара – туда!
– Десять – туда! С каждого!
– А куда туда-то? – влезаю я с расспросами.
Но меня оттирают.
Таксист с бизнесменом сцепляются в яростном базарном торге, и вскоре я перестаю следить за происходящим. Из бурного потока выскакивают пуганые цифры, туманом восходит расплывчатое «туда».
– Да может, нам вовсе не туда? – кричу я в какой-то момент.
Но бизнесмен цыкает:
– Не мешай!
– Ох, он его сейчас уделает, – посмеивается хозяйка бриллиантового ореха. – Ох, он его уделает! Он у меня такой питбуль! Сейчас увидите…
– Пять – туда – с пары! – рычит бойцовский пёс.
– Пять – туда – с каждого! – щетинится таксист-дворняга.
– Да куда туда-то?! – одуреваю я.
– Не мешай, он почти мой. Семь – туда – с пары!
И снова рык, тявканье, оскалы. Цифры то взмывают, то обрушиваются.
– Два с половиной – туда – с каждого! – наконец взвизгивает затравленная дворняга и обмякает.
– Ну? Как я его, а? – подмигивает нам охрипший в схватке питбуль.
– Классика, – говорю. – Но куда едем-то?
– Да какая разница!
* * *
Парк, водопады и пляж оказываются в одной лохани.
«Донт вори, би хэппи!» – льётся из всех динамиков.
«Донт вори, би хэппи!» – гласят плакаты.
«Донт вори, би хэппи!» – советуют надписи на майках, бейсболках, трусах и шлёпанцах.
– Ну вот мы и на Ямайке, – говорю жене. – Куда теперь?
– Загорать. Только не каркай!
Широта и долгота варьируются, но суть всегда неизменна – вода мокрая, солнце жаркое, пиво без холодильника гадкое.
– Где тебя лучше рассеять? – спрашиваю я жену через полчаса жарки. – На родине или над Атлантикой?
– Ну чего тебе надо?
– Урной, думаю, можно пренебречь – просто смету в рюкзачок…
– Ты можешь уже оставить меня в покое?
– В приёмном? С удовольствием!
– Ладно, зануда, идём на водопады…
* * *
Цепочка взявшихся за руки растянулась вдоль пляжа петляющей лентой.
Зрелище, достойное кисти.
Стар и млад. Боссы, младшие менеджеры, домохозяйки, голые и беззащитные, понукаемые окриками местных пастушков, все как один бредут к водопадам, где наперекор движению воды, назло Ньютону и вопреки здравому смыслу происходит массовое «вскарабкивание» по скользким валунам.
– Хочу! – волеизъявляет моя жена и тянет меня за руку.
– Какого?! – вопрошаю я, но она не останавливается. – Я спрашиваю, какого тебе перелома не хватает? Открытого, закрытого или со смещением?!
– Хочу как все!
– Мне опросить пострадавших?!
– Тебе – получить удовольствие!
– Но какого? В смысле, чего тебе недостаёт?!
– Веселья! – хохочет она и вклинивается в гущу упрямо восходящих.
«И в ад без очереди», – думаю я и бросаюсь вверх по лестнице, чтобы следить.
На гладких камнях со скользкой зеленоватой плесенью сошлись две стихии: человеческая глупость и природное безразличие.
Кто победит – идиотизм или притяжение? Неясность завораживает.
Вглядываюсь в распластанные тела, натужные лица, прислушиваюсь к кислым хрипам, горькому мату, и сакраментальный вопрос «КАКОГО?!» не находит во мне ответа.
Вот сухонький старичок раскорячился на валуне. Отбивая зубами зажигательный ритм, он отплясывает туловищем отчаянный регги. Проводник, талдычащий над ним «Донт вори, би хэппи», уже бессилен, потому что, раздавив свои очки, старичок вдруг прозрел. Осознание озарило его мученическое лицо, и вопрос «Какого?» проступил на нём пугающе явственно.
А вот рыхлая дама в панаме, втягиваемая двумя и толкаемая тремя, похоже, счастлива. Чего не скажешь о её толкачах…
Хотя нет, вот она заваливается на бок, выскальзывает из суетных объятий и – плюх-бах-брык-шмяк!..
Близстоящие разлетаются кеглями, нижестоящие сминаются… Руки, ноги, головы… Мат и ругань в пенном потоке… Но теперь уже толкачи, похоже, счастливы.
«Так-так-так… А вот и жена!.. Хорошо идёт. Только – куда?»
– Куда? – ору ей. – Вернись на тропу!
Но она не слышит. Прёт мимо струи, в смысле – в обход, и диковатая улыбка распарывает её лицо от уха до уха.
«Убьётся же, дура!»
– Эй, черныш!.. Ну да, ты, ты!.. – машу я руками проводнику-помощнику. – Вишь вон ту?.. Ну справа!.. Да куда ж ты башкой вертишь?.. Вон же – гёрл, вумен, корова! Видишь?.. Останови её, убьётся же, дура! Это же суисайд! Стоп ит! Стоп!
«О! Вроде заметил… Кричит. Машет… Господи, в самую стремнину! Вот же ж…»
– Да куда же ты? – ору. – Куда-а-а?!!
«Нет, не слышит… Ну всё, отдохнули, чтоб меня… Чтоб её… Матерь божья!»
– Держись! – ору. – Жмись к валуну!.. Черныш, сволочь, миленький, ну помоги же, достань гадину невредимой, я её тут придушу!
«Молодец, умница, черныш…»
– Эй ты! За что хватаешь, гад?! Донт тач! Руки оборву! Стоп ит, немедленно! А ты куда смотришь? Садани его локтем!
«Молодец, жена! Знай наших!»
– Так, держись… Держись, говорю!.. Черныш, миленький, да хватай же её! Катч! Холд её! Хо-о-олд!!!
«Слава богу! Ещё б секунда…»
А с подветренного бока ко мне уже подлетает поклонница Джорджа Клуни и мнёт в воодушевлении свою немалую, надо сказать, грудь.
– Что я сейчас видела, что видела!
– Джорджа Клуни? – угадываю я.
– Нет, лучше. Перелом! На том пороге… – Она кивает куда-то вверх и в сторону. – Мужик – хрусть! Нога пополам. Кости, кровища! Такая жуть!!!
– Да, – говорю, высматривая супругу, примкнувшую наконец к рядам карабкающихся, – это трагедия…
– И не говори! – возбуждённо подхихикивает очевидица. – И главное, кровищи столько… А твоя-то как? Цела пока?
– Вроде да.
– Ну ты мне крикни, если что. А я побегу, пока место не заняли. Его же сейчас доставать будут…
И, причитая: «Какая трагедия!» – она взлетает вверх по ступенькам.
* * *
– Ну как? – допытываю супругу. – Теперь тебе весело?
– Ве-ве-весело, – отстукивают её зубы, и с носа срываются мутные капли.
Она сидит на скамье, обнимая плечи, и мелко вздрагивает.
– А до этого тебе было грустно?
– Ты-ты-ты… не-не-неисправим.
* * *
Возле лавчонки с ямайским ромом и гаванскими сигарами меня останавливает прелестная островитянка.
– Мистер, – шепчет она, стремительно сокращая дистанцию с пионерской до коммунистической. – У вас усталый вид, мистер.
«Ещё бы, – думаю, – такой день!» Но «мистер» мне приятен.
Коричневые глазки девицы чуть увлажнены, а её массивная грудь под марлевым сарафанчиком откровенно мне сочувствует.
