скачать книгу бесплатно
Жена задумчива.
– Может, хочешь жареных яиц? – киваю я в сторону бегуна. – Или пареных? – тычу в десерт.
Супруга натужно сглатывает.
– Ну тогда, может, гангренозных аппендиксов, что так поразительно напоминают сосиски, а? Или вон ту аппетитную брыжейку с кленовым сиропом? Кстати, в миске с яблоками я видел отличное глазное…
– Давай не будем портить друг другу аппетит, – просит жена сдержанно.
И я, разумеется, соглашаюсь:
– Давай. Сейчас только наскребу себе эпидермиса, и давай.
Однако аппетит нам всё-таки портят.
В понятии среднего американца тарелка – предбанник желудка, а потому пища туда сваливается скопом. Беконы валятся в вафли, салат в чипсы, яичница на гренки. Затем вся эта съестная кутерьма заливается густым сиропом: шоколадным или кленовым… Видеть такое – настоящее испытание.
– Что-то я, кажется, уже не голоден, – говорю жене, прослеживая воображаемую пищеварительную цепь от тарелки вглубь и наружу.
– Признаться, я тоже…
В итоге мы ограничиваемся ягодами, призванными украшать многочисленные блюда в этом кулинарном аду.
Обходим прилавки, старательно выуживая чернику, землянику, малину, и работницы пищеблока недобро на нас косятся.
– Чего они вылупились?
– Это их работа.
– Мы тут целый доллар проиграли, они что, этого не понимают?.. Ай эм банкрот!
И работницы немедленно отворачиваются.
Всё-таки это очень мощная фраза, и она тут, судя по всему, в почёте.
– Ну а как вам местные атлеты? – улыбается гид, встреченный нами на выходе из столовой.
– О-о! Они великолепны! – восклицаю я, вспомнив вчерашний слёт трансвеститов. – Чешуя блёсток! Разрезы по бедру аж до подмышек… Слушайте, интересно, это они сами вышивают? Просто поразительно! Надо срочно записаться в подмастерья к какому-нибудь кутюрье…
Гид нерешительно посмеивается.
– А какие парики! – продолжаю шутить я. – Я вот тоже подумываю прикупить себе парочку. И чулочки – непременно в сеточку.
Улыбка сползает с моего визави окончательно.
– Вы представляете меня на каблуках? – щекочу я его игриво. – Кстати, как вы находите мои икры, не слишком?..
Повернувшись спиной, я кокетливо прогибаюсь, и наш собеседник закашливается.
– Сори, – переходит он вдруг на английский.
И исчезает.
– Вот чудак! – смотрю ему вслед. – Сам же спросил…
– Он имел в виду аутлеты, – поясняет мне моя лингвистически подкованная жена. – Магазины такие.
* * *
Эпилептикам аутлеты запрещены категорически, ибо от пестроты тряпья и людского мелькания приступ там может случиться каждую секунду.
– Взгляни на эти цены! – кидается жена от нижнего белья к верхнему, от детского – к взрослому. – Они же просто смешны!
– Это в долларах, – напоминаю ей я. – Надо умножать!
– Кто сказал?! – хихикает она истерически.
– Пифагор.
– Плевала я на Пифагора! Тоже мне, авторитет.
И действительно, тут о нём не слыхали.
В магазине электроники нас обслуживает вертлявая девица, дующая жвачку, как стеклодув в Гусь-Хрустальном.
– Мне нужен фотоаппарат. Камера! – говорю я ей.
И продавщица, лопнув розовый пузырь, переспрашивает:
– Кэмра?
– Ага. Фото. Щёлк-щёлк…
И нас приглашают к стенду.
Пара десятков замусоленных фотоаппаратов, пристёгнутых тросами, готовы обслужить клиента по первому же требованию.
– Этот! – тычу я пальцем в облюбованный агрегат. – Зис!
– Ноу проблем.
Вертлявая отстёгивает замызганный экспонат и подаёт.
– Берёте?
– Вот это?! – переспрашиваю я.
– Йес! – улыбается девица.
– Бат ай вонт нью! – говорю. – Новую, понимаешь?
– Нью? – удивляется она.
– Ин бокс… В коробке.
– Ноу проблем.
Виляя бортами, продавщица швартуется у шкафчика, извлекает из него пустую коробку и запихивает в неё эту замусоленную рухлядь.
– Минуточку! – хватаю её за руку. – Вейт, гражданка! Ай нид нью, с линзой.
– Ноу проблем! – ещё раз хлопает девица жвачкой и отщёлкивает линзу от соседней камеры.
И тут уж я не выдерживаю.
– Новую! – рычу я. – Нью! Понимаешь, родная? Со всеми причиндалами – аксессуарс!
– Ноу проблем.
И на свет мгновенно появляется бумажный пакет со шнурами, зарядкой и прочей мелкой белибердой.
– Да она рехнулась! – поворачиваюсь я к жене.
И вот тут на сцену вступает Пифагор.
Пузырящаяся девица бросается к калькулятору и принимается острым маникюром живо вдавливать кнопку за кнопкой.
Результат сногсшибателен! Сумма на сто пятьдесят долларов превышает обозначенную на ценнике.
– Что это?! – недоумеваю я.
И юная леди снова вбивает в окошечко циферки: за коробку, за пакет, за линзу и за подержанное «тело» аппарата.
Сумма вырастает ещё на пятьдесят «зелёных».
– Ай вонт нью! – уже почти кричу я. – Новую. В коробке – ин бокс, с линзой анд аксессуарс! Вместе – тугезер, понимаешь?!
– Бокс… – невозмутимо перечисляет девица, выставляя передо мной коробку. – Акссесуарс… – потрясает перед моим носом пакетом. Затем следует линза и аппарат. – Как будете платить? – вопрошает меня жвачное.
– А он противоударный?
– Йес.
– А можно испытать? Мэй ай трай?
– Йес.
И я с трагическим «упс» роняю аппарат на ковролин.
Пузырчатая как ни в чём не бывало поднимает оброненное и, хлопая новый пузырь, спрашивает:
– Берёте?
– Оф кос! – киваю. – Теперь особенно. Только в кассе отобьём…
Но жена уже тянет меня к выходу.
– Погоди, у меня ещё к ней вопросики… – вырываюсь я.
Однако с пустыми руками из гостей уходить не принято. И мы прикупаем там электронный будильник и набор домашних телефонов.
* * *
А покидаем мы неспящий Лас-Вегас уже следующим днём.
Местный аэропорт словно рабочий улей. Суета, толчея, на первый взгляд неразбериха. Пчёлки-труженицы слегка обкурены, но тем не менее предельно деловиты.
Пассажиры – их нектар. Они сбирают его прямо с автобусов и спешно фасуют, ловко манипулируя лапками и приговаривая: «Гоу зер… гоу хер…» Что означает: «Идите туда… Идите сюда…»
При этом их цветные лица равнодушно-бесцветны.
Затем пассажиры стекают к прилавку, за которым орудует пчёлка-приёмщица с мрачным трутнем-грузчиком.
Сцепив на груди руки, трутень отточенным взором вспарывает чемоданы, придирчиво ища перевес.
Торг с ним неуместен. Трутень – член профсоюза и, как истинный член, он твёрд и несговорчив.
Сложив ладони рупором, гид подогревает наши страсти:
– Сорок пять фунтов, не больше! Слышите?
– А сколько это в килограммах? – теряется группа.
– Забудьте о килограммах, тут вам Америка!
– Но сколько это килограмм?
– Повторяю, тут только в фунтах!
– Но мы же в них не складывали!
– Так сложите!
– Как? Мы же не знаем, чем измерять!
– Фунтами! Говорю вам: фун-та-ми!
– А сколько их в килограмме?
