Эхо Антеора

– Что вы, нет, госпожа. Он вел дела честно.

– Ой-ей, ну надо же! Честно… Да чтоб ты знала, он уволок с собой целый мешок драгоценностей, дабы в твоем мире ни в чем себе не отказывать!

– Но ведь он их не украл, – встрял Руфус, – а нажил честным трудом…

Женщина закатила глаза и вновь обратилась к Лу:

– И ты никогда не подозревала его ни в чем? Ни одной странности в глаза не бросалось? Не задавалась вопросом, кто он такой на самом деле?

«Лучше будь с ней откровенна, потому что она видит всех насквозь», – напутствовал Хартис, и девчонка, помешкав, искренне ответила:

– Он однажды рассказал, что прежде, чем стать торговцем, был воином. А до этого я из-за его татуировки думала, что он бандит, который рассорился с подельниками и сбежал в другой город…

Она была готова дать голову на отсечение, что любую мать возмутит подобное заявление. Женщина действительно странно на нее посмотрела… и вдруг зашлась громоподобным смехом. Висевшая в столовой напряженность окончательно улетучилась, как будто ее и не было. Руфус и Бха-Ти заулыбались.

– Нет, ну вы слышали это? – хлопая себя по бедрам, хохотала женщина. – Беглый бандит! Мог ли кто-либо на целом свете, Руфус, более емко высказаться о нашем оболтусе? Всеобщая Гармония, да эта девочка определенно метит в мои любимчики!

– Точно, о любимчиках! – вдруг снова хлопнула себя по лбу Бха-Ти. – Я совсем позабыла о Бруно! За ним ведь тоже надо поухаживать!

Она подорвалась с места, но в проеме задержалась и погрозила пальцем:

– Чтоб не ругались мне тут!

– Ладно-ладно, – весело отмахнулась Вивис, поднимаясь, чтобы все-таки налить себе еще рюмку, а потом качнула штофом, предлагая Лу: – Может, выпьешь с матерью бандита за знакомство? Раз уж не ребенок. И ешь давай, а то остыло все.

«И если вдруг предложит выпить – отказывайся, – продолжала Лу вспоминать полученные перед отъездом инструкции. – Вино, которое я дал тебе глотнуть недавно – это невинные шалости по сравнению с тем, что пьют шаоты. И с тем, как они пьют. А уж моя матушка… Нет, не нам с ней тягаться, это уж точно».

Но Вивис на самом деле уже сама все решила и без ее согласия. Она очень проворно выудила из составленных на стеллаже емкостей вторую рюмку и, наполнив, пододвинула к Лу. Девчонка несмело взяла ее. «Если отказываться будет совсем невежливо, – говорил Хартис (словно подозревал, что так и случится), – что поделать, пригуби чуть-чуть, из уважения. Главное – удостоверься, что…» Лу запамятовала, в чем именно нужно удостовериться, но объем напитка перед ней был не такой уж пугающий; да и неужели это могло быть гаже, чем зелье целителя в лазарете? Вивис уже вернулась на место и торжественно поднимала свою рюмку:

– Ну, твое здоровье, мой юный друг из Аверсайда. Оно определенно тебе понадобится!

Она снова опрокинула в себя выпивку, и Лу, безотчетно следуя ее примеру, сделала то же.

И очень напрасно.

Она закашлялась, согнувшись в три погибели, уши заложило, по щекам ручьями заструились слезы. Жгло так, словно она целиком проглотила того пламенного дракона-элементаля. Перед глазами стремительно проносилась вся жизнь. Похоже, госпожа Миэрис все-таки желала, чтобы Лу поскорее преставилась. Могла она хотя бы предупредить? Но нет, она сама пила это – и даже не морщилась! Хартис, ты был прав…

– Вив, ну что ты творишь-то! – укорял жену поспешивший на подмогу Руфус. Он принялся хлопать девчонку по спине и совать ей под нос кусок какого-то водянистого овоща с тарелки. – Ты заешь, заешь, дитя… Поможет…

Лу кое-как смогла прожевать то, что ей дали. Вкуса она не почувствовала – теперь ей казалось, что вкусов она вообще никогда больше не почувствует; впрочем, это была далеко не худшая из бед. Руфус оказался прав – после закуски ее немного отпустило, но все нутро продолжало полыхать адским огнем. Интересно, есть в этом мире какие-то чары, чтобы обернуть время вспять? Нет, Хартис рассказывал, что так нельзя – но как жаль, сейчас девчонка бы многое за это отдала…

Когда спустя долгие мучительные минуты она снова смогла шевелить языком, то просипела, утирая слезы:

– Что это такое?

– Это? – Вивис покрутила в руках штоф. – Самый лучший алкоголь в мире, да нет, думаю, во всех мирах. Нимская перечная водка!

Точно, теперь Лу вспомнила, что там было дальше. «Главное, удостоверься, что это – не нимская перечная водка». Хартис, как же ты был прав!

– Вы используете эфир, чтобы это пить?..

– Да, а как ты догадалась? Мы и правда обычно используем эфир, чтобы это пить! – Она повела рукой над своей рюмкой, и над ней всколыхнулся огонь. – Так гораздо вкуснее! Хочешь, и тебе сделаю?

Руфус осуждающе воскликнул:

– Вив!

– Воздержусь, спасибо… – пробормотала Лу, опускаясь лицом на стол. Руфус тут же затормошил ее:

– Ну-ну, не надо… Иди лучше приляг…

Все тело налилось такой свинцовой тяжестью, что без посторонней помощи девчонка не смогла бы встать. Поддерживаемая шаотом, она на заплетающихся ногах кое-как добралась до кресла, упала на мягкую тигровую шкуру и вытянула ноги. Поленья в камине тихонько и весело трещали. Здесь было так тепло и уютно… Она сдернула заправленную ундиной за воротник салфеточку, накрылась ею с головой и погрузилась во мрак. На заднем плане Руфус продолжал отчитывать жену, но девчонка не прислушивалась, позволяя разуму улететь куда-то далеко-далеко.

– А хочешь скажу, в чем проблема? – вдруг раздался над ухом игривый голос, и салфетку резко сдернули, вырывая Лу из забытья. Она разлепила веки и увидела нависшее над ней лицо Вивис. Будучи шаоткой, та и без того выглядела молодо, а теперь, с этим озорным видом больше походила на сестру Хартиса, чем на его мать. С усилием Лу смогла немного приподняться в кресле, потерла глаза и, не скрывая ехидства, поинтересовалась:

– В том, что я выпила это залпом?

– В том, что ты выпила только одну рюмку, – вторя ей, скорчила мину Вивис и, поставив поднос со штофом на низкий столик, опустилась в соседнее кресло. – Знаешь, сколько их нужно выпить, чтобы прочувствовать прелесть нимской водки?

– Дайте-ка угадаю… – Девчонка притворно задумалась. – Три?

– Не думай, будто научившись считать до трех, ты постигла нашу культуру, – язвительно бросила женщина. – Тебе, может, кажется, что я шучу или издеваюсь, но это не так. Знаешь, как у нас говорят? Первая рюмка тебя убьет, вторая воскресит, третья сделает бессмертным…

– Я не шаотка, – фыркнула Лу, не без труда поднимая и демонстрируя свое бледное запястье. – Если умру, то уже не воскресну.

– Так ты уже выпила одну, – напомнила Вивис, разливая огненное пойло.

– Получается, я уже умерла?

– Получается, что так. Выходит, что тебе терять?

Аргумент показался девчонке неопровержимым, и она приняла новую рюмку из чужих рук.

– А вы явно нашли друг друга с такими шуточками, – осуждающе произнес стоявший за их спинами Руфус.

– Может, тебе тоже плеснуть?

– Обойдусь, мне вставать рано.

– Ну, как пожелаешь, – хмыкнула Вивис, и они с Лу, не сговариваясь, синхронно осушили рюмки.

Второй раз был не то что бы легче, но все же какой-то другой. Если в первый раз о том, что проглотила огненного элементаля, Лу думала с ужасом, то теперь это ее забавляло. Это же невероятно! Существует чародейский мир, и в нем существует огненный дракон, и еще есть напиток, выпив который, можно и самому стать огнедышащим драконом! Могла ли она представить когда-то, что будет вот так сидеть и выпивать с матерью Хартиса? Просто чудо какое-то! Лу и сама не отдала себе отчета, как ее губы растянулись в глупой блаженной улыбке.

– Ты бы пощадила ее, хотя бы ради сына, – простонал Руфус. – Тебе ведь известно, что это за кольцо…

– Оно волшебное? – с надеждой повернулась Лу, хватаясь за шнурок с кольцом, вылезшие из-за ворота рубахи. Руфус обреченно прикрыл глаза рукой. Вивис захохотала.

– Это наше фамильное кольцо. Видишь гравировку? Старошаотский. Тут сказано, что человек, который тебе его дал, хочет, чтобы ты стала частью семьи Миэрис. Иными словами, собирается на тебе жениться.

Когда до Лу дошел смысл ее слов, она крякнула и невольно попыталась сдернуть кольцо с шеи, но в пьяных руках недоставало силы, чтобы разорвать бечевку.

– Ну зачем же ты так. Он с такой любовью пишет о тебе в письме. Я даже подумываю о том, чтобы простить его… – неестественно приторным голоском пропела Вивис и добавила своим обычным: – Хотя, нет. Не прощу.

Она показала портрету сына фигу. Лу рассмеялась, при этом продолжая дергать шнурок.

– Ты себя задушишь, девочка, – пытался остановить ее Руфус. – Вив, она себя задушит…

– Да никто никого не задушит, Руф, успокойся. Ты тоже успокойся, Лу: ты же не надела кольцо на палец, верно? Вот и оставь его в покое. Лучше расскажи мне, что там было.

Она поднялась, чтобы подбросить в камин пару поленьев, а затем снова разлила выпивку.

– Где было? – непонимающе воззрела на нее девчонка, машинально сжимая в руках наполненную рюмку.

– Под Кугом, конечно. Все выкладывай, что видела. Химер видела?

Вопрос осадил ее, возвращая в суровую реальность. Она отрицательно покачала головой.

– Плохо, плохо, – поджала губы Вивис, постукивая по подлокотнику. – То есть, конечно, хорошо. Не то что бы я хотела, чтоб с тобой что-то приключилось. Просто сводки, которые нам регулярно присылают, такие сухие и неинформативные, что из них уже давно ничего полезного не выжмешь. Вот я и подумала, как было бы здорово – узнать свежий, незамутненный взгляд. Потому как ученым, которые собирают на фронте данные о химерах, мне так и хочется сказать: господа уважаемые, вы хотите, черт подери, чтобы мы как-то продвинулись в своих исследованиях или нет?

Лу хмуро уставилась в свою рюмку. Все это никуда не делось: и монстры, и сражавшиеся с ними солдаты. Она снова остро ощутила свою беспомощность и ненужность. Прокручивая в голове события в лагере, она вдруг вспомнила о главном и сказала, хлопая себя по карманам:

– Перед тем, как я уехала, приходил Оракул… Хартис просил передать вам… гм, я забыла, как называется… В общем, копия со свитка.

Вивис, до этого тоже помрачневшая, сразу оживилась, ее глаза заблестели от возбуждения. Выпрямившись в кресле, она нетерпеливо схватила протянутый Лу мятый листок, развернула его и с выражением прочла:

– «В день, когда в той долине, где ныне порхают лишь черные бабочки, остановится веретено, химеры сгинут с лица земли»…

– Вы понимаете, о чем здесь говорится? – с надеждой обратилась к ней девчонка. – Там, кажется, никто особо не понял…

С минуту или около того женщина терла подбородок с задумчивым видом; но она выглядела при этом вовсе не растерянной, как люди в лагере, а азартной, словно ей бросили чрезвычайно интересный вызов.

– Да… На первый взгляд мало что понятно. Но тебе повезло: ты находишься в одной комнате с признанным экспертом из ОРП – Ордена расшифровщиков пророчеств!

– Во имя Гармонии, Вив, ты слова этих своих пророчеств уже во сне бормочешь, – умоляюще протянул Руфус, но та, не обращая на мужа внимания, воздела рюмку над головой и провозгласила:

– Новое пророчество обещает, что химеры сгинут – так выпьем за то, чтоб оно поскорее сбылось!

Лу опасалась пить еще, но за такое было грех не выпить. И, сделав это, она вдруг четко и ясно осознала, в чем секрет трех рюмок нимской перечной водки.

После первой становилось дурно.

После второй весело.

Третья делала тебя мудрецом, постигшим тайны мироздания.

Жаль только, что эффект был временным. Но тогда Лу еще этого не знала. Всегда считавшая себя недалекой, неграмотной рабыней, способной лишь на примитивный физический труд, она вдруг начала ощущать себя ужасно умной – и это было божественное чувство.

– Оракул изрекает в среднем три-четыре пророчества в год в разных уголках света, – начала Вивис, обмахивая себя оттиском. По голосу и вальяжной позе, которую она приняла, становилось понятно, что монолог ее обещает быть долгим и пространным. Откуда-то сзади донесся жалобный стон Руфуса. – Отделения ОРП раскиданы по всему миру, чтобы получать наиболее актуальную и проверенную информацию обо всех пророчествах, так что будь уверена: не позднее завтрашнего утра уже начнется работа над новым. В ордене имеется множество подразделений с различными направлениями деятельности: одно, например, пытается установить личность Оракула, другое – рассчитать место и время его следующего появления, третье изучает оставляемые им свитки… Но главное подразделение, к коему я и принадлежу, конечно же, занимается расшифровкой – мы разбираем пророчества по косточкам, а потом собираем обратно, чтобы они обрели смысл. Труд это нелегкий, здесь недостаточно озарения – нужно много знаний и кропотливой работы, так что в наших рядах немало ученых из всевозможных областей… Что касается самих методик расшифровки пророчеств – их несколько, и каждый выбирает ту, которая ему по душе. Кто-то пытается сузить круг гипотез, оставляя лишь те, которые считает наиболее вероятными, и начинает углубляться в них. Кто-то, напротив, расширяет этот круг, добавляя все новые и новые гипотезы к уже имеющимся. Но некоторые, в том числе и я, скрупулезно изучают каждое изреченное Оракулом слово и рассматривают его в свете всех предыдущих пророчеств, взвешивая аргументы «за» и «против» и составляя статистическую сеть вероятностей, чтобы в конечном счете сама наука привела нас к разгадке…

С каждой минутой ее оживленной болтовни становилось понятно: Вивис не просто нравится рассуждать об ордене и пророчествах – она ими буквально одержима. И, как любой одержимый человек, была безмерно счастлива найти благодарного слушателя, чтобы поделиться с ним своей колоссальной массой знаний. Но самое удивительное – в тот момент Лу искренне верила, будто понимает все, о чем она говорит, хотя в действительности первый раз в жизни слышала слово «гипотеза». Руфус вскоре махнул рукой и ушел спать, будучи не в силах слушать разглагольствования супруги. Через какое-то время вернулась Бха-Ти и молча грохотала посудой, убирая со стола; двое в креслах у камина всего этого не слышали.

Спустя прорву времени Вивис сочла, что изложила Лу достаточно информации о деятельности ордена, его многочисленных заслугах и существующем в нем реестре пророчеств, который она охарактеризовала как «наиболее исчерпывающий». Затем она с энтузиазмом потерла руки, словно готовилась перейти к основному блюду, и снова взглянула в привезенный девчонкой оттиск.

– Итак. Поверхностный анализ нового пророчества дает два совершенно очевидных направления для расшифровки. Во-первых, «долина». Уверена, эта часть породит огромное количество суждений. Кажется, речь идет о каком-то месте, однако нам не дается никакой информации о нем, кроме того, что там «порхают черные бабочки». Формулировка звучит крайне размыто… На вскидку… Возможно, имеются в виду бабочки-ноктюрны, которые обитают в местах массовой гибели людей? Такое предположение кажется подходящим из-за наличия слов «ныне» и «лишь» – словно некогда эту долину населяли люди, но затем что-то произошло и все они погибли, и ныне там «порхают лишь черные бабочки». Второй вопрос – «веретено», которое должно быть «остановлено», после чего «химеры сгинут с лица земли». Слова наводят нас на мысль, что существует некое веретено, которое напрямую связано с появлением химер, и его остановка приведет к их исчезновению. Это довольно хорошо соотносится с официальной версией их происхождения, признанной на текущий момент…

– Какой версией?

– Что их сотворили демоны. Есть сведения, что много лет назад предрекали небывалый расцвет демонов, который должен был прийтись на нынешний временной период. Возможно, нашествие химер – и есть этот расцвет. Очевидцы утверждают, что замечали у химер глаза погибших людей… Демоны издревле умели удерживать души мертвых, и они могли усовершенствовать эти чары, чтобы произвести на свет химер. К тому же, согласно сведениям, полученным от Ордена искоренителей демонов, со времен начала войны не зарегистрировано ни единого случая, чтобы представитель Преисподней появился в нашем мире. Демоны не заключают новые контракты и не собирают дань со старых, хотя сейчас, во время войны, затронувшей огромное количество жизней, могли бы устроить тут небывалую пирушку. Их молчание, нарочитое, подчеркнутое, наводит на мысль, что они причастны к происходящему… И, насколько известно, инструмент, который они используют, чтобы удерживать полученные по контракту души, называется как раз «веретеном». Поэтому предварительно можно заключить следующее: пророчество говорит о долине, где произошла некая трагедия, и в которой находится веретено демонического происхождения, создающее химер из душ погибших людей.

Вивис усмехнулась и несколько раз сосредоточенно кивнула, будто вела мысленный диалог сама с собой.

– Однако это было бы… чересчур просто, не находишь? – спустя полминуты продолжила она. – Во время работы над расшифровкой всегда следует помнить, что каждое слово может оказаться как ключом к разгадке, так и пустышкой или обманом. Взять пример: в одном из давних пророчеств фигурировало слово «осколки». Что при его звучании приходит на ум? Первым делом что-нибудь стеклянное – скажем, зеркало. Многие тогда сочли, что речь о зеркале, отталкивались от этого и в итоге ни к чему не пришли, потому что на самом деле в пророчестве подразумевались «осколки звезд» из одной известной поэтической баллады, текст которой подсказывал, что в определенный день произойдет разлив реки. Так что теперь «адепты зеркала» – это своего рода насмешливое прозвище, которое дают тем, кто хватается за первую более-менее подходящую гипотезу, не потрудившись пошевелить извилинами… Вот и в данном пророчестве есть слово «веретено», но следует понимать, что здесь может подразумеваться как непосредственно некое веретено, так и что-то, выполняющее функцию веретена, или какой-то предмет естественного происхождения, напоминающий веретено – вариантов может быть очень много… Что ж, давай попробуем углубиться в расшифровку. Пойдем по порядку. Все начинается со слов «в день»… Нужно будет свериться с реестром, но, если я не ошибаюсь, в девяносто семи с половиной процентов случаев за этими словами буквально стоит какой-то определенный день. Однако мы не можем утверждать, что здесь имеется в виду именно дневное время суток…

Так начался тщательный разбор пророчества в исполнении Вивис. Она то задумчиво повторяла его слова, будто смакуя, то вертела их так и эдак, придумывая к ним по сотне синонимов и по тысяче смыслов, и напропалую сыпала цифрами и данными, как ожившая энциклопедия. При этом нередко она вспоминала, что Лу лишь недавно очутилась в этом мире, и дополняла свои гипотезы пространными лекциями об истории Реверсайда, жизни и культуре его народов, знаменательных событиях и известных личностях. Ее монолог напоминал длинный, бесконечно длинный шарф, который она методично вязала, нанизывая одну петельку за другой. Даже чувствуя себя просветленной благодаря выпивке, Лу не переставала поражаться количеству информации, которую мать Хартиса умудрялась хранить в своей голове. Ее же собственная голова вскоре начала дымиться от обилия незнакомых названий, чисел и имен.

Однако, как известно, любое чрезмерное воодушевление в итоге сменяется унынием. Так случилось и с Вивис, несмотря на то что ее собеседница слушала во все уши и порой кивала так рьяно, что ныла шея.

– Иногда удается прийти к разгадке; иной раз, бывает, мы лишь топчемся на месте и тратим время впустую, – говорила женщина, позволяя себе устало откинуться в кресле. – С пророчествами бывает и так – их могут не понять даже те, кому они предназначены, как это случилось с императрицей Алексис и электом Занисом.

– Кажется, солдаты верят, – вставила Лу охрипшим от долгого молчания голосом, – что Занис стал химерой, которая убила императрицу, и так пророчество сбылось…

– О, так тебе доводилось слышать эту историю? Не представляешь, как меня злит факт, что того пророчества нет в реестре, ведь нам так и не удалось узнать его формулировку. Когда десять лет назад Оракул явился к императрице Алексис, та пребывала в одиночестве. Кроме нее никто не слышал истинные слова предсказания… Хотя вскоре все узнали о сути пророчества, Алексис хотела предать его забвению и потому пустила слух, что уничтожила оставленный Оракулом свиток. Но Лу, любой уважающий себя член ОРП знает: лишь в тот момент, когда пророчество сбывается, свиток с ним обращается в прах, а до тех пор он защищен эфиром, и его невозможно повредить никаким известным способом. А значит, Алексис попросту куда-то запрятала его. Кто-то говорил, будто она закопала его в саду дворца, кто-то – что она отправила его с гонцом на край света, а может, оставила при себе и берегла, как зеницу ока… В любом случае, свиток так никому и не удалось найти. А теперь, когда пророчество свершилось, искать больше нечего. Ты понимаешь, какое это упущение? Когда Занис умер, вера многих людей в пророчества пошатнулась. Но мы в ОРП склонялись к тому, что императрица трактовала слова Оракула неверно. На деле Алексис убил не Занис, а химера. И точная формулировка утерянного пророчества могла бы подтолкнуть нас к разгадке природы этих монстров…

Она потерла глаза и замолкла. Последние поленья в камине давно догорели, превратившись в тлеющие угольки. Из неплотно прикрытого окна слегка тянуло холодком, и для разгоряченного тела это было как целебный бальзам. Собравшись с мыслями, Лу неуверенно спросила:

– Пророчества и правда всегда сбываются?

– Ну, будучи членом ОРП, я не имею права кидаться столь опрометчивыми заявлениями. Поэтому отвечу так: на данный момент не зарегистрировано ни одного случая, когда пророчество бы не сбылось. А что касается моего личного убеждения… Да, я абсолютно уверена, что они сбываются всегда, без исключений.

– Ну а… можно задать глупый вопрос?

– У нас, ученых, считается, что глупых вопросов не бывает. Так что смелее, спрашивай.

– Если… пророчества всегда сбываются, выходит, Оракул и правда видит будущее? Но почему он не может сказать о нем прямо, а заставляет всех ломать голову над его загадками? Или… ему просто нравится потешаться над людьми?

Вивис хохотнула.

– Ты рассуждаешь, прямо как мой друг из ордена. Он аркан и не понаслышке знает о том, что значит видеть будущее. А также, как и все арканы, он способен изменить будущее, которое видит, и потому уверен, что с пророчествами можно провернуть то же самое. На твой вопрос он ответил бы так: да, Оракул любит играть с людьми, поэтому и облачает свои видения в загадки. Ведь если сказать прямо о том, когда и при каких обстоятельствах произойдет некое событие, то из-за вмешательства людей его вероятность может значительно снизиться… Иными словами, мой друг считает, что исполнение пророчества можно предупредить – а причина, по которой никому это еще не удалось, в том, что люди прикладывают недостаточно усилий и смекалки.

Однако было немало случаев, когда пророчество разгадывали прежде, чем оно исполнится. При этом, даже если люди пытались препятствовать его свершению, все складывалось так, что оно все равно сбывалось. Поэтому моя точка зрения на природу способностей Оракула иная. На мой взгляд, он – длань, что направляет судьбу в определенное русло. Он произносит не пророчество о будущем, которое видит; он произносит пророчество, ведущее к будущему, которое ему нужно. Это называется теорией «бумажных журавликов»: роль играют не только слова пророчества, но время, место, обстоятельства, при которых они прозвучали. Само по себе пророчество, вырванное из контекста, не имеет веса – важна лишь цепь событий, которую запускает его изречение. Оракул с тем же успехом мог бы совершать какое-то другое действие – например, подкладывать бумажных журавликов, – если бы это действие приводило к последствиям, нужным для определенного исхода в судьбе. Понимаешь? Но я верю, что этот исход лучший, и что Оракул имеет благие намерения по отношению к людям…

Перехватив недоверчивый взгляд девчонки, она потерла подбородок.

– Как бы объяснить… Смотри: перед тобой есть выбор – выпить еще одну рюмку или не выпивать. Соответственно, есть будущее, которое тебя ждет, если ты ее выпьешь, а второе – если не станешь пить. Это два будущих, и они могут быть совершенно разными, даже если зависят от чего-то на первый взгляд незначительного. Каждый миг люди принимают решения, и потому существуют бесчисленные мириады будущих, которые зависят от нашего выбора. Коль скоро Оракул видит их все, то он – сила настолько великая, что сопоставима разве что с ангелами. И если бы, обладая подобной силой, он желал людям зла, мы давно бы уже ощутили это на своей шкуре…

Лу засопела, напряженно силясь понять ее рассуждения. В итоге, обнаружив нестыковку, поинтересовалась:

– Ну а как же императрица? Она бы не сошла с ума, если бы не пророчество.

– А можешь ли ты быть в этом уверена? Алексис подавала признаки ментального расстройства задолго до визита Оракула. Что, если бы она сошла с ума по другой причине, и это куда хуже отразилось бы на империи? Или она бы и вправду осталась здорова, и прежние электы не сменились, но при этом кто-то из них допустил бы ошибку, из-за которой бы погибло много людей? Или, ну, не знаю… вы бы с Хартом тоже не встретились, если бы у электов не случилось конфликта с Алексис и мой сын не отправился в Аверсайд.