Эхо Антеора

Лу взглянула на него снизу вверх, получая, наконец, в подарок долгожданную улыбку, которую так отчаянно жаждала увидеть все это время, робкую и просящую, но солнечную, нежную и бесконечно любимую. Только что она была полна вопросов, обид, тревог – но все это отхлынуло резко, как морской прибой, и вот она уже позабыла обо всем на свете, ее голова стала пустой, а тело – податливым, и она не переставала удивляться, что все это почему-то приходится ей по душе.

– Лу… Прости.

– М-м…

– Простишь?

– Ну что ты заладил…

– Прости меня…

Это была уже не мольба о прощении, это была мантра, ведомые которой, они упали на мягкую гору из подушек. По крайней мере, думала Лу, пока хозяин приникал своими губами к ее, теперь не оставалось сомнений, что человек, который сжимал ее в объятиях, – тот самый Хартис, которого она знала; о да, только его голос мог лить ей в уши густую патоку из слов, столь же бессмысленную, сколь и сладостную; и только его пальцы могли так бесцеремонно блуждать под одеждой, дразня и играя, заставляя все ее тело извиваться в истоме…

…которая была прервана резким визгливым скрипом. Хартис, внезапно выпрямившись, сделал жест в направлении открытой ширмы с грифоном, заставив ее закрыться. Лу неловко взмахнула ногами в воздухе, скатываясь с подушек на землю.

– Не хотел пугать, – виновато сказал Хартис, протягивая ей руку. – Просто сейчас вернется твоя подруга.

И действительно, через пару секунд послышался шорох отодвигаемого полога и шаги, а затем и знакомый голос:

– Я принесла одежду и ботинки, но не уверена, подойдут ли они. И я вот задумалась: можно подгонять вещи по размеру с помощью эфира?

– Извини, не оставишь ли нас наедине ненадолго?

– К-конечно! – смущенно воскликнул голос из-за ширмы. – Я оставлю все здесь…

Под звук поспешно удаляющихся шагов Хартис, не выпуская девчонку из объятий, незримой силой забрал раздобытое Нами добро. Глядя, как по воздуху плывут и плавно опускаются на столик ворох новой одежды и пара ботинок, Лу устало вздохнула, прикрывая глаза и ероша волосы.

– Мне никогда не привыкнуть к этому…

9 Пророчество

Когда они покинули шатер, небо уже заволокло облаками, и начавшийся снегопад укрыл верхушку купола крупными белыми хлопьями, делая освещение в лагере причудливым и туманным. Неподалеку переминался с ноги на ногу алхимик, дымя сигаретой в длинном мундштуке. Его волосы были распущены, а дублет весь вздулся, потому что под ним грелись змеи – головы слегка виднелись над воротником, пятнистые хвосты торчали из-под полы.

– Кэл! – окликнул его Хартис. – Ты, случайно, не видел Нами?

– Опять где-то прохлаждается – что угодно, лишь бы не мыть пробирки, – с безразличием пожал плечами тот и вдруг, заметив девчонку, возопил: – Ой, какая пре-елесть!

Он переложил сигарету из одной руки в другую, стянул перчатку, под которой оказались настолько острые ногти, что про себя Лу их окрестила когтями, и стал подходить ближе с плотоядной миной, нацелив эти когти прямо девчонке в лицо.

Она и вправду выглядела лучше после того, как оттерла с себя грязь в большом корыте на задворках шатра, съела пару лепешек с сыром и хлебнула немного вина. Русые волосы вернули блеск, на бледных щеках снова заиграл румянец. Когда она возвратилась в огороженную ширмами комнатку Хартиса, причесалась и переоделась в свежую одежду, то свое отражение в валявшемся на столике зеркальце сочла вполне удовлетворительным. Хотя что, если зеркало тоже было волшебным, делая отражение симпатичней, чем на самом деле? Нет, пожалуй, если и так, то она не хотела этого знать.

– Эй, ты что, не боишься? – разочарованно протянул алхимик, легко дотрагиваясь когтями до ее подбородка. Лу стояла смирно, даже не дернувшись: выпитое вино и находившийся рядом хозяин внушали ей уверенность.

– Нет. Вы хороший, хоть и ерничаете, господин Змей.

Питомцы Кэлиса сонно зыркнули на нее и спрятались под одежду владельца, а тот отнял руку и раздраженно поджал губы, косясь на невинно хлопающего ресницами Хартиса. Глубоко затянулся, выпуская дым ноздрями:

– Тебе ведь сказочки о нас рассказывали? Позволь и мне поведать одну, в таком случае. Жили-были пятеро друзей, и жили они – не тужили, пока один из них не стал придумывать для других обидные прозвища…

– Я тебя умоляю. Ты был прозван змеюкой задолго до того, как твоя истинная натура вылезла на всеобщее обозрение, – Хартис ткнул пальцем в татуировку на груди алхимика. Тот недовольно шлепнул его по руке и показал язык, а Лу поинтересовалась:

– Пятеро? Я думала, вас трое…

– Он имеет в виду еще Йохана и Джесс.

– К слову, – напрягся алхимик, – одна из упомянутых как раз приближается сюда. Ой-ей, мне пора, пожалуй…

Он поспешил ретироваться, испепелив недокуренную сигарету в воздухе. Едва он укрылся в шатре, как с другой стороны на них стала грозно надвигаться высокая женщина с кожей цвета обожженной глины и медными волосами. Пускай она была безоружна, тяжелая походка, хмурое лицо и сжатые кулаки создавали вокруг нее ауру пороховой бочки, готовой в любой момент взлететь на воздух.

– Ты пропустил такое! – пророкотала она, не дойдя до них еще доброй дюжины шагов. Все, кто был поблизости в лагере, испуганно воззрели на нее. – Бледнолицая стерва сегодня была просто в ударе!

Если бы Лу не доводилось слышать об этой женщине раньше, она бы ни за что не подумала, что перед ней стратегик – верховная военачальница всей армии Феникса. Одежда шаотки выглядела изрядно заношенной – не разодранной, как у раненых солдат, а именно потасканной: мех на вороте накидки весь облез и лоснился, в сорочке, выглядывавшей из-под криво застегнутого жакета, торчали нитки. Ее короткая стрижка своей растрепанностью напоминала ту, которую в Кауре носил хозяин.

– Неужто предложила больных шаотов не лечить, а принудительно перерождать и отправлять обратно в строй? – поднял бровь Хартис. Лицо рыжей шаотки перекосилось:

– Ублюдок! Ты знал! Конечно, она так прямо не сказала, это звучало, как что-то вроде «вам нужно использовать свой дар по назначению»… Чертова мегера! Я едва сдержалась, чтоб не расколошматить зеркало с ее надменной харей!

– Успокойся, Джесс. Не стоит накручивать себя перед битвой. Вспомни, чему нас учили в школе. Сделай глубокий вдох, подави свой гнев, ведь концентрация – залог победы…

– Не пудри мне мозги! Как же вы все бесите! Завтра чтоб явился на совет! И не забудь захватить с собой Кэлиса!

– Зачем? – хохотнул Хартис. – Будем запугивать Мерибель?

Стратегик лишь исступленно рыкнула, почему-то глянув на Лу в поиске поддержки, и безнадежно всплеснула руками. Потом, заозиравшись по сторонам, закричала:

– Рорис! Рорис!

– Да тут я, твое превосходительство, не вопи, – скривилась женщина, незаметно подкравшаяся к ней со спины.

Она туго заплела свои кудри в косу и переоблачилась в облегавшие точеную фигуру доспехи, за плечом торчал увитый узорами лук, несуразно большой для ее роста, а на поясе болтался расшитый жемчугом колчан. Ее оружие и броня, как и у всех здесь, были снабжены пластинами и вставками с эзеритом, кристаллизованным эфиром, который придавал предметам определенные волшебные свойства – камнем, благодаря которому функционировало множество вещей в этом мире.

– Сегодня на тебе центральный фланг! Мы должны порвать задницы, но откинуть этих сволочей обратно к Форку! Пять минут до выезда! – скомандовала стратегик и стала удаляться той же грузной походкой, что и пришла, нечленораздельно бормоча под нос ругательства.

– Трудно поверить, что когда-то мы двое лазали по соседским садам воровать фрукты, – со вздохом протянул Хартис, а Рорис философски изрекла:

– Прогрессирующий невроз – неотъемлемая черта всех должностных лиц Шаориса.

Затем, никак это не прокомментировав, она вложила Лу в руки какой-то предмет с таким видом, словно они старые знакомые и уже давно об этом договаривались. Девчонка недоуменно повертела в руках небольшой бумажный сверточек.

– Душенька Рори стащила для тебя немного сладостей, – объяснил Хартис. – Мы с ней поболтаем минуту, а ты подожди здесь, хорошо?

Он погладил Лу по голове, а потом отошел с женщиной на десяток шагов и принялся о чем-то тихо переговариваться. Выглядело так, словно им требовалось обсудить какие-то очень сложные, не предназначенные для ушей неразумного ребенка вещи. Это было обидно. Лу открыла пахнущий шоколадом сверток с пряниками и выбрала самый увесистый. Интересно, что будет, если запустить им в Хартиса? Достигнет ли пряник своей цели, или будет остановлен защитными камнями на его доспехах? А может, набегут солдаты и скрутят девчонку, охраняя жизнь и достоинство такой важной птицы?

В том, что Хартис тут важная птица, сомнений не оставалось. За недолгое время, пока Лу приводила себя в порядок, многие пытались снискать внимания электа – и то были уже не пустоголовые каурские клиенточки, а ответственные лица и высокие чины. И пускай основное внимание мужчины было обращено на Лу, оно походило на хлопоты наседки над малолетним чадом. Девчонка прекрасно понимала, что обижаться на чрезмерную опеку хозяина – такое же ребячество, как и кидаться в него пряниками; с другой стороны, раз уж с ней, Лу, обращаются, как с ребенком, так почему бы не вести себя соответствующе? Конечно, она немного окосела от вина и может промазать – случайно попадет в рыжую шаотку, а та в ответ пустит волшебную стрелу ей в глаз…

– Лучик мой, все в порядке? – спросил Хартис, когда Рорис скрылась в том же направлении, где и стратегик, и ласково потрепал девчонку по щеке. – Прости, что заставил ждать. Нам надо к западной арке – думаю, Нами там…

– Хочешь? – Лу протянула ему пряник, которым так и не решилась в него запустить. И удивленно вскинула брови, когда мужчина отрицательно покачал головой. – Серьезно? А ты точно… мой хозяин? Тот никогда не отказывался от сладкого…

– Я больше не твой хозяин, – вздохнул Хартис, – а ты больше не рабыня.

Он опустил руку девчонке на плечо, направляя по одной из дорожек. За прошедшее время лагерь значительно опустел: большинство воинов укрылись в палатках со светящимися орнаментами. Однако кое-где все еще можно было заметить движение оживших каменных и деревянных истуканов – конструктов, как их здесь называли, – а по дорожкам продолжали сновать небольшие группы людей в гражданском, которые в руках или с помощью незримой силы перемещали ящики с припасами и провизией или гнали запряженные диковинными скакунами повозки.

– Ох, прости, – спохватилась Лу, когда одна из таких групп прошла совсем рядом, с благоговением поглядывая на электа, и понизила голос: – Мне, наверное, не стоит здесь упоминать, что ты был моим хозяином? Это может испортить твою репутацию…

– Прекрати. Дело вовсе не в репутации. Просто я искренне надеялся, что за то время, пока жила одна в Кауре, ты успела свыкнуться с мыслью о собственной свободе.

– За полдня-то? – фыркнула Лу, походя отправляя неприкаянный пряник себе в рот.

– Что значит – за полдня? – остановился Хартис, разворачивая ее к себе. Торопливо прожевав пряник, девчонка ответила:

– Ну ты же рано утром ушел? А я проснулась поздно, увидела, что тебя нет, собрала кое-какие вещи и поехала следом. Ты… только не обижайся, ладно? В общем… я думала, что у тебя обострение проблем с головой случилось и ты просто побрел, куда глаза глядят. Но ты пошел пешком, и я решила, что на лошади успею тебя нагнать…

– И что было дальше?

– Я добралась до стены. Тамошние стражники ко мне пристали, но шани Ниджат их осадила. Большая удача была ее встретить. Потом мне дозорный сказал, что ты вышел через ворота, ну и я тоже через них выехала и отправилась по тракту. Ехала весь день, а потом туман напустило. И мне захотелось спать… А потом я тут проснулась.

Хартис непонимающе глядел на нее, сдвинув брови.

– Ты уверена, что ничего не путаешь?

– А что тут путать? Я вот только ничего не помню, что было между тем, как там уснула и как тут проснулась…

– Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я вернулся в Реверсайд?

– Ну да, слышала. Три месяца вроде. Так Матиас сказал…

Лу понурилась, вспомнив о похоронах, но Хартис не позволил ей погрузиться в грустные воспоминания, потому что продолжал твердить:

– Нет, ты пойми: ни один человек не смог бы выжить на Распутье столько времени, ведь там нет ни воды, ни пищи.

– Ну я, наверное, смогла, – развела руками Лу. – Старый хозяин всегда повторял, что я живучая, как собака…

Их разговор прервал крик, похожий на орлиный. Из-за ближайшего поворота пружинящими прыжками выскочил грифон – точь-в-точь такой, как на ширме в шатре электов. Его наездница, завидев Хартиса, радостно воскликнула:

– О, вот и вы, элект-медведь!

Она резко затормозила прямо перед ними и спешилась. Девчонка хотела прикоснуться к крупной орлиной голове ее скакуна, который казался куда дружелюбнее крылатых львов с жалом на хвосте, но нутром ощутила, как напрягся хозяин. Голос, с которым мужчина обратился к незнакомке в ответ, был тоже исполнен холодного официоза:

– Советница Ясмин?

– Все нормально? – доброжелательно поинтересовалась та, не обращая внимания на тон Хартиса. Она была облачена в замысловатое одеяние песчаного цвета и с ног до головы увешана побрякушками и амулетами, но на плече у нее тоже красовалась нашивка с огненной птицей. Шаоткой она не была, и, несмотря на светлую кожу и волосы, люмеркой тоже. Арканы, так называют этот народ, вспомнила Лу.

– Да, а у вас?

Блондинка с любопытством стрельнула глазами на девчонку, и Хартис как бы невзначай качнулся на полшага в сторону, загораживая ту плечом. Аркана улыбнулась, снова переводя взгляд на электа; ростом она была примерно с Лу, поэтому ей тоже приходилось при этом запрокидывать голову.

– Расслабьтесь, я не собираюсь упрекать вас в отсутствии на сегодняшнем совете, из-за чего никому не удавалось успокоить ее превосходительство, – шутливо сообщила она, и, хотя обстановку это не разрядило, невозмутимо продолжила: – Там на поле все так завертелось и закрутилось, что я не успела вас толком поблагодарить. Так что делаю это теперь: спасибо, что пришли на выручку.

– Вас не ранили?

– Пара синяков на тех местах, за которые вы меня схватили, считаются? Шучу-шучу. Целители сказали, я не заражена. Так что вы, без преувеличений, спасли мне жизнь.

– Не стоит благодарности.

– Да, но там… из-за меня, вы потеряли нечто ценное, не так ли? Могу ли я оказать содействие…

– Прошу, не беспокойтесь об этом, – сухо оборвал ее Хартис. – Я разберусь.

– Как пожелаете, – снова улыбнулась блондинка, косясь на Лу и покусывая губу, словно желала что-то спросить, но не решалась. В итоге она просто кивнула и произнесла: – Что ж, увидимся позже, а пока не стану вас больше задерживать.

– Советница, – окликнул ее Хартис, когда она уже залезала обратно в седло. – Я считаю, что людям, далеким от сражений, тем более приближенным ее превосходительства, не стоит лезть на рожон.

– О, неужто вам тоже не по душе моя дебютная мореска с белыми чайками? Не утруждайтесь устраивать мне нагоняй – я его уже получила! – засмеялась она, гарцуя на грифоне, и лукаво добавила: – В конце концов, я ведь чувствовала, что вы меня спасете, так что ни к чему переживать!

Свои последние слова она сопроводила жестом Гармонии – тем же, что и толпа на церемонии у ямы: шесть пальцев ко лбу, к груди и в стороны, – а затем пришпорила своего скакуна.

– Больно надо мне за тебя переживать, – ворчливо бросил хозяин ей вслед.

– Кто это? – спросила Лу, с интересом наблюдая, как колышутся при беге крупные золотистые крылья грифона. Раньше она часто фантазировала, как взмывает в небо на драконе, а теперь внезапно осознала, что мечты о полете оказались не такими уж несбыточными, и ее градус неприязни к этому миру немного упал. Интересно, каково это… наверное, дух захватывает?

– Советница Джесс, – объяснил Хартис, призывая девчонку возобновить путь. – Я арканов всегда недолюбливал – суют нос, куда не следует, вечно лукавят и злоупотребляют запретными веществами. А эта Ясмин… просто что-то с чем-то. Я пару раз подходил к ней спросить совета насчет гадальных камней, и это была большая ошибка. Кажется, теперь она думает, будто мы друзья или что-то в этом духе. Однажды она съела нечто особо забористое, начала бегать за мной и уверять, что я стану причиной главного перелома в этой войне. Молола чушь, что я принесу не то лунную розу, не то солнечную мимозу… Ага, ей на могилку разве что, когда она снова накурится и сиганет в гущу химер.

Лу хохотнула. Раньше в подобном надутом тоне хозяин высказывался о конкурентах из других магазинов тканей, которые переманивали у них клиентуру.

– А еще она меня сбила с мысли, – недовольно добавил мужчина. – На чем мы там закончили… Значит, ты абсолютно уверена, что уехала из Каура в тот же день, что и я? Позволь, я попытаюсь взглянуть…

Он снова остановился и положил свою большую ладонь на лоб Лу, как будто проверял наличие жара. Девчонка с подозрением пробормотала:

– Ты что, пытаешься мне в голову залезть?

– Ты же хочешь вспомнить, что с тобой было, не так ли? Не бойся, больно не будет. Расслабься и впусти меня…

Неизвестно, намеренно или же без задних мыслей он произнес фразу, которую обычно говорил Лу в постели – важно лишь то, что она всколыхнула вереницу вполне определенных воспоминаний в голове у девчонки. Испугавшись, что с помощью своего волшебства их увидит и хозяин, Лу торопливо скинула его руку со лба и даже немного отскочила.

– У тебя… получилось? – настороженно спросила она.

– Нет, – Хартис хмыкнул и снова направился по дорожке. – Глупо было думать, что получится. Ты… не такая, как остальные.

Не особо взяв в толк, что он имеет в виду, Лу пожала плечами:

– Знаешь, можешь мне не верить, если не хочешь. Это будет справедливо. Я ведь тоже тебе не верила – что этот мир настоящий и всякое такое…

– Я не в обиде. Да и дело совсем не в этом.

– А в чем? – Когда Хартис не ответил, девчонка продолжила, интересуясь: – Что насчет тебя? Ты сам помнишь, как переходил из одного мира в другой?

– Все, кто был на Распутье, помнят о нем смутно, и я не исключение. Но я точно знаю, что мой переход был осознанным. Фантомам не удалось заморочить мне голову. Я просто прошел… насквозь, что ли. Сложно объяснить… Может, это потому, что я элект. Но мне кажется, скорее это побочный эффект от моей учебы в Школе Баланса.

– Что это за школа?

– В Магматике полно разных школ для воинов, но среди них есть самая престижная – Школа Баланса. Мы с Джесс там учились. Ха, единственное, на чем мы в ней успешно балансировали, так это на грани отчисления. – Мужчина отвлекся от мыслей о Распутье и предался воспоминаниям, взгляд синих глаз помутнел, обращаясь к давним, неведомым девчонке временам. – Среди всего прочего нас учили сверхконцентрации. Это способность непрерывно осознавать себя и при этом находиться в резонансе с происходящим вокруг. Считается, что воинам нужна эта способность, чтобы постоянно, даже во время сна или отдыха, оставаться начеку.

– Так вот почему ты всегда был таким, словно у тебя глаза на затылке и ты вообще никогда не спишь!

– Сложно расслабиться, когда тебе годами внушали, что безопасности не существует… Так вот, способность к сверхконцентрации достигается долгими практиками. Среди них и медитативный транс – многочасовое сидение в одной позе с закрытыми глазами. И говоря «многочасовое», лучик мой, я не преувеличиваю. Чтобы достичь совершенства, нужно было просидеть так больше суток напролет. Без движения, без еды, без сна. Меня едва ли интересовало подобное, однако вышло так, что один из наставников взял меня на слабо. В детстве я был упрямым, как ты, я не мог просто пройти мимо, когда мне бросали вызов. Потому и согласился с ним соревноваться. Он смог просидеть два с половиной дня. Я – четыре. Ха, говорю, я был на редкость упрям. И хотя глюки, которые тогда словил, я до сих пор вспоминаю с содроганием, тот опыт что-то изменил во мне. Наверное, поэтому Распутью не удалось сбить меня с толку…

Минуя зону с жилыми шатрами и палатками, они приближались к западной стороне купола. Тут располагались загоны с животными всевозможных окрасов и мастей, разнообразие которых воистину поражало воображение. Были среди них и болотного цвета вараны, и снежные ирбисы, и белые слоны, и тощие рогатые собаки, и небесно-голубые пегасы… В основном животные дремали или просто лежали, возя хвостами по земле, зевали и облизывались, обводя округу с ленивым прищуром. Вокруг них суетились люди: мыли, чистили, стригли когти, меняли воду и наполняли кормушки.

– Кто это? – указала девчонка на загон с крылатыми львами. Возле него толпились с рюкзаками шаоты: один отдавал распоряжения и напутствия, пока остальные проверяли снаряжение и седлали себе скакунов.

– Ученые, они полетят на поле битвы… Или ты про животных? Ну же, Лу, про них я точно рассказывал. Нет? Не помнишь? Это же была твоя любимая сказка – про хитрюгу Кёрти, который отправился в Эклипс, чтобы похитить сокровища драконов… На ком он летал?

– Не помню все равно…

– Ну а так – «не оберешься ты позора, коль под тобою»…

– Мантикора! – щелкнула пальцами Лу. – А в чем позор?

– В том, что, когда что-то идет не так, они становятся неуправляемыми. Но это раньше было. Потом заводчики хорошо потрудились, и они стали вполне послушны. Видишь?

По команде оседланные мантикоры с наездниками дружно снялись с места. В том направлении, где они скрылись, за прозрачными стенами купола можно было заметить высокие языки пламени и клубы дыма.

– Хартис, что там такое? Битва?

– Нет. Увидишь. Но сперва я тебя познакомлю с Бруно. – Он повис на прутьях одного из загонов и крикнул: – Ей, сонная морда! Проснись! Гляди, кого я привел.

Из нескольких массивных пушистых комьев, лежавших вповалку на жухлой соломе, отделился один, темно-бурый. Это оказался гигантский медведь с пышной шерстью и горевшими янтарем глазами, и он встал на задние лапы, недовольно глядя на того, кто его разбудил.

– Он про тебя знает, я ему все уши прожужжал. Лучше собеседника, чтобы пожаловаться на жизнь, здесь не сыскать.

– Он… разговаривает? – поинтересовалась Лу, невольно прячась за спиной Хартиса.

– Нет, только рычит. Но он умный, все понимает, как Дымка, или даже лучше. Дай ему пряник.

Медведь издал тихий утробный звук, похожий на ворчание, опустился на четыре лапы и стал надвигаться вразвалку, загребая когтистыми лапами рыхлую землю. Лу пошарила в кармане и шагнула навстречу с протянутой ладонью. Хартис точно не предложил бы ей покормить медведя, будь это хоть сколько-нибудь опасно, но все же девчонка боязливо зажмурилась, ожидая, когда зверь примет угощение. Однако ничего не происходило. Обескураженная, Лу приоткрыла один глаз. Медведь замер в шаге от нее и смотрел укоризненно, словно осуждая за робость.

– Ты его не бойся, – приободрил Хартис. – Он душка.

Во взгляде Бруно на этих словах промелькнул довольно осмысленный скептицизм, и девчонка перестала сомневаться в том, что животное вполне разумно. Она подошла ближе, перегнулась через бортик и осторожно дотронулась до медвежьего лба. Шершавый язык слизал пряник с другой руки, оставив после себя вязкий слюнявый след.

– Ну вот вы и подружились, а?

– Ты на нем ездишь? – спросила Лу, ероша зверя по голове. Шерсть со стороны казалась жесткой, но на ощупь оказалась пушистой и мягкой, трогать ее было приятно. Медведь прикрыл глаза, наслаждаясь лаской.

– Да. Но только чтобы добраться до линии обороны, в битву не беру – он не обучен верховым сражениям, да и я в них не спец… Что ж, отдыхай дальше, старая морда, – он потрепал медведя за ухом, и в ответ тот показал ему клыки. – Идем. Ты увидишь аэропричал. И еще кое-что любопытное…

Дорога, ведущая прочь из лагеря через арку в куполе, которую бдительно охраняли дозорные на башнях, снаружи разветвлялась. Самая широкая тянулась на юго-запад и терялась среди заросших холмов. Другая вела к масштабной площадке, где рядами стояли воздушные корабли – исполинские вытянутые пузыри с многоярусными кабинами снизу. Один из них как раз стартовал; Лу обомлела, наблюдая, как отсоединяются державшие диковинную махину канаты, и как та довольно бесшумно для своих размеров набирает высоту. А проследив, куда ведет третья дорога, девчонка и вовсе ахнула, разглядев клубы дыма, которые ранее приняла за военные действия…

Ведь там, в глубокой ложбине, по периметру покрытой копотью и сажей, пылало пламя, столь грандиозное, жгучее и яростное, что воздух над ним дрожал и вибрировал до самых небес; и это пламя имело форму дракона, свернувшегося кольцом прекрасного дракона, с могучими жилистыми крыльями, сложенными за спиной.

Хартис заботливо нахлобучил девчонке капюшон, выждал, пока к ней вернется дар речи, и сказал: