Подари мне этот день

Эвин развернулась и вновь направилась к машине скорой помощи. Парень уже не дышал, чёрная бирка означала одно, кому-то придётся рассказать меленькому мальчику, которого тот спасатель достал из раскарёженного автомобиля, что его брат, отец, дядя, независимо кто сидел за рулём, больше никогда не вернётся домой.

Эвин глубоко вздохнула, ей придётся взять себя в руки, это не в первой, она уже была на подобных происшествиях, и знает протокол. Обойдя очередной автомобиль, она увидела девушку на земле с чёрной биркой, перевернутая машина закрывала всё, что ниже живота, а стекло глубоко вошло ей в живот, при этом количество крови под ней свидетельствовало о том, что девушка погибла сразу в момент аварии или же настолько быстро истекла кровью, что смерть была мгновенной.

– Их будет много, – заговорила Эвин сама с собой, стараясь принять случившееся. – Жертв этого кошмара. Она прошла буквально пару шагов и услышала сильный гулкий кашель за спиной. Как бы не болела голова, и она сама не нуждалась в медицинской помощи, а факт оставался фактом, там кто-то мог быть зажат автомобилем, или в тяжёлом состоянии, там мог быть тот, кто нуждался в помощи. Медиков по близости не оказалось, и она поспешила на звук. Вернувшись обратно Эвин застыла в ужасе. Та самая девушка с чёрной биркой, в луже крови, со стоном пыталась подняться и освободиться, уперевшись руками в зажавшую её машину.

– Стой, нет, нет!! – Эвин подбежала к девушке и плавно убрала её руки с машины. – Будешь дёргаться, и тогда уже точно никто не поможет.

Девушка на мгновение успокоилась, на её голове виднелся сильный порез, всё лицо и волосы были перепачканы кровью, очевидно, что она мало что видела, но по крайне мере слышала, а это уже было огромным плюсом.

– Мне нужна помощь! – Крикнула Эвин настолько громко, насколько это было возможно. – Тише, всё будет хорошо. – Попыталась успокоить девушку Эвин. Вероятнее всего, то что девушка жива объяснялось тем, что жизненно важные органы не были задеты или осколки от стекла в них не давали открыться кровотечению, судя по крови на асфальте она потеряла больше двух литров крови, но была ли эта кровь только её, сказать было невозможно, а если и представлялся шанс сохранить ей жизнь, то только немедленной госпитализацией на операционный стол. Но если она начнёт дергаться, то скорей всего, это всё закончится плачевно. Единственной надеждой, что она доживёт до больницы оставалось то, что девушку вытащат немедленно и на свободной машине отправят в больницу. – Здесь нужна помощь! – Снова крикнула Эвин – Всё будет хорошо, слышишь? – На этот раз она обращалась к девушке, зная, что она её слышит.

– Даже если бы Вы были врачом. – Еле слышно прохрипела она – я бы Вам не поверила.

– Тише. – Громко скомандовала Эвин, – Тебе нельзя говорить, просто постарайся дышать.

– Доктор Лейсли? – Удивился один из спасателей, подбегая к ним. – А Вы как здесь? Вы в порядке?

– В отличии от неё в полном. – Нервно огрызнулась Эвин, на мгновение её взбесило то, что спасатель не обратил внимание на зажатую девушку, а решил завести разговор. Она помнила, что большинство спасателей и врачей стараются не смотреть на пострадавших с чёрными бирками, как говорили психологи, это помогает потом не видеть кошмары по ночам.

Эвин узнала спасателя, на одном из менее страшных вызовов уже работала с этим парнем, но ни как не могла вспомнить его имя.

– Мне нужна твоя помощь. – Обратилась она к парню.

– Доктор Лейсли, мне жаль. – Тихо прошептал он. – Но Вы же видите…

– Сказать, что я вижу? – С явным раздражением сказала она. – Я вижу живого человека, у которого по какой-то причине остановилось кровотечение, и если она до сих пор жива, значит, кто-то зря списал её со счетов. Так что не стой столбом. Принеси болгарку, нужно срезать эту часть машины, чтобы можно было достать её, не извлекая стёкла.

– Да, доктор. – Несмотря на тяжёлый костюм парень быстро помчался к машинам, не прошло и больше минуты, как он вновь появился в поле зрения, ведя за собой парамедиков с носилками.

– Я так понимаю, до машины Вы так и не дошли. – Ехидно улыбнулся Мет. – Вам лучше отойти.

Эвин послушно отошла в сторону.

– Мы накроем тебя одеялом, хорошо? – Обратился Мет к лежавшей на земле девушке, та едва заметно кивнула.

Эрик Браун, наконец вспомнила Эвин, как зовут этого мальчишку спасателя, весьма решительный парень, но вот системы он боялся и всегда старался действовать по правилам, ну или по приказу вышестоящих людей. Не хотел брать на себя ответственность, возможно именно поэтому и завис на звании сержанта.

Когда мешавшая часть машины была срезана, под девушку медленно и крайне осторожно подложили брезент, нужна была ткань, чтобы перетащить её на носилки, подкладывать их сейчас под неё было смертельно опасно.

– Всё будет хорошо – Повторила Эвин, и даже сама не поверила своим словам. – Как тебя зовут?

Девушка лишь прохрипела что-то неразборчивое в ответ. И отключилась. На сонной артерии хорошо прощупывался пульс, слабый, но ощутимый.

– Потеряла сознание от боли? – Уточнил младший парамедик у Мета.

– Скорей всего. – Пожал плечами тот, аккуратно переступая через препятствия на пути, необходимо было как можно быстрее доставить девушку в больницу.

Двое парамедиков осторожно занесли её в машину скорой помощи, из живота и груди всё ещё торчали куски стекла, и малейшее неосторожное движение могло спровоцировать или массивное кровотечение, или повреждение жизненно важных органов.

– Ставь внутривенный катетер! – Скомандовала Эвин, обращаясь к Мету, – Необходимо поднять давление и устранить шоковое состояние.

– Вы думаете она уже в шоке? – Поинтересовался молодой парамедик, фиксируя ремни носилок в машине скорой помощи. Очевидно он был стажёром, к Мету как к одному из самых опытных врачей – парамедиков, прошедших военную подготовку и побывавшем в крайне жутких катастрофах, часто приставляли молодых ребят.

– Уже не меньше часа. – Ответила Эвин, взяв пачку салфеток, она протёрла лицо и, смочив одну из них в спирте плотно приложило к ране на своей голове, сморщившись от боли. Это было весьма неприятно, но единственный быстрый способ остановить кровь и позволить ей продолжить работу.

– Езжайте по Бейвил-стрит, так будет быстрее.

– Вы с нами не едите? – Удивился Мет.

– Нет, здесь ещё много работы. – Отрезала Эвин, оборачиваясь в сторону аварии.

– Вы издеваетесь? – Неожиданно возмутился он. Мет слез с машины и подошёл к Эвин. – Вы только что заставили спасателя вытащить человека, обречённого умирать из-под той груды металлолома. А сейчас хотите её бросить. Мы доедем до клиники и что? – Мет развёл руками. – Ей нужен хирург, ей нужны Вы! Она не справиться.

– Я не… – попыталась возразить Эвин, одновременно возмущённая и крайне удивлённая тону младшего медперсонала, но Мет не дал ей закончить.

– Вы должны ей помочь! Таких как она будет десятки. В клинике от Вас будет больше пользы, тут справятся и ординаторы, и интерны. За операционный стол их не поставишь.

Мет говорил вполне жёстко и убедительно, Эвин сама понимала, что за операционным столом от неё будет больше пользы, чем здесь. Она кивнула и залезла в машину скорой помощи, у пострадавшей девушке уже стоял венозный катетер, куда с большой скоростью при помощи системы капался физиологический раствор. Это должно было помочь артериальному давлению не падать, что поможет предотвратить состояние тяжёлого шока, который может привести к коматозному состоянию и, как следствие, к смерти.

Эвин быстро начала перебирать препараты, находившиеся в скорой, параллельно подключая монитор для измерения параметров сердечной деятельности. Сорвав чёрную бирку с шеи девушки, она демонстративно выкинула ее из скорой.

– Ещё поборемся. – Тихо прошептала она, подключая шприц с дофамином. – Ещё поборемся.

* * * * *

По приезду скорой операционная была уже готова. Отделение терапии и экстренного приёма насчитывали десятки людей. В больницу был вызван весь персонал, находящийся в отпусках, на больничных или даже после суточной смены. Бригада, состоящая из анестезиолога, двух ассистентов, второго хирурга и трёх медсестер, уже находилась на месте. Пока девушку готовили к операции, Эвин успела переодеться и привести себя в порядок, не считая двух порезов на голове в сочетании с небольшим синяком, пары мелких порезов на руках и боли в области кисти, всё было, как всегда. Она в свой выходной на работе, на секунду она задумалась, что было бы если бы её не вызвали сегодня? Или если бы машина завелась?

– Всё готово! – Отвлёк её от мыслей знакомый мужской голос.

–Алан? – Не веря своим глазам, заговорила Эвин. – Но Вы должны были приехать через неделю!

– Я твой хирург и ассистент в этой операции. – Пробурчал глав врач, – чем ты не довольна?

Операцию начали в полной тишине, и лишь спустя почти пол часа Эвин позволила себе заговорить на отвлечённую тему.

– И всё же, вы тут, а не на конференции в Лителсквей.

– Неплохо подмечено. – Улыбнулся доктор Савети. – С тех пор как большинство хирургов предпочитают чесать языками, а не оперировать, на этих конференциях слушать стало нечего.

– Было настолько скучно? – Не отвлекаясь от операции, поинтересовалась Эвин.

– Больше, чем Вам кажется. – Алан взглянул на монитор и вновь на пациента. Но как я успел услышать у Вас тут крайне весело. – С явным сарказмом в голосе заявил он.

– Смотря о чём идёт речь. – С едва заметными паузами заговорила Эвин.

Алан вздохнул, обычно он был не многословен. Его задумчивые тёмные глаза редко пылали беспокойством, ни гнева, ни злобы, они не излучали – никогда. Мужчина полностью выглядел на свой возраст, и даже седина ему была к лицу.

– Поверь, об этом подвиге уже знает вся больница. – Громко заявил анестезиолог. Рик или, как его привыкли называть в больнице, доктор Пакмен, как и все анестезиологи больницы по какой-то неведомой причине был весьма молчалив, но при этом умел вовремя влезть в любой разговор. – Вы решили начать открытую войну с системой?

– Выразитесь точнее. – Также медленно протянула Эвин.

– Я о Вашей пациентке, с черной биркой. – Пояснил доктор Пакмен. – Этой девушке здесь быть не должно. Её травмы не совместимы с жизнью, а степень сотрясения ее мозга можно прировнять к фатальному.

– Но, тем не менее она здесь, и всё ещё дышит, – не меняя тона в голосе, высказалась Эвин. – И к Вашему замечанию, самостоятельно.

– Будет проблемно вытащить вот этот осколок, – заговорил Алан, сменяя щекотливую тему. Разговоры в операционной разрешались, даже на личные темы, но вот для конфликтов места здесь не было. – Она истечёт кровью, прежде чем мы успеем что-то предпринять.

– Я планирую наложить зажим по обеим сторонам от осколка, так что бы краниальная вена оказалась зажата, тогда у меня будет время чтобы склеить её, и не допустить потерю большого количества крови. – Посветила Эвин в свои планы доктора Савети.

– Но тогда ты перекроешь кровоток, у тебя будет меньше тридцати секунд, иначе последствия будут необратимыми.

– Доктор Савети, с каких пор Вы стали относиться ко мне как к студенту? – Недовольно возмутилась Эвин, поднимая глаза на хирурга.

– Я просто соскучился. – Улыбнулся он. – К тому же эта рана на твоей голове, хотелось бы удостовериться, что ты мыслишь более чем ясно. – Маска на его лице скрывала не бритую щетину, очевидно, что последнюю неделю, проведенную в Лителсквей, доктор Савети возможно даже не выходил в холл, где читали лекции, а просто слушал их по открытой веб связи. Учитывая его возраст, который подходил к шестидесяти трём годам, Алан не очень любил модные технологии, но имея трёх очаровательных внуков всё же обучился премудростям интернета и веб камеры.

Эвин улыбнулась, вспоминая как была свидетелем этого не простого обучения, и продолжила процедуру. Наложив зажимы, она аккуратно вытащила осколок и наложила швы на вену настолько быстро, что любой флеболог мог бы позавидовать.

– Всегда завидовал Вашим длинным и изящным пальчикам. – Медленно протянул Алан.

– А Ваши, Вас уже не устраивают? – Ехидно улыбнулась Эвин, зная, что Алан всегда ищет повод упомянуть о том, на сколько грубы и не сносны его руки.

Она аккуратно, последовательно осмотрела каждый орган, помимо печёночной вены, пострадала ещё диафрагма, часть осколков пришлось вынимать из кишечника. Чтобы достать один из них пришлось сделать торакотомию, он застрял рядом с сердечной мышцей, слегка зацепив аорту. Эвин быстро удалила все осколки и перед тем как смело сказать, что операция закончена, девушке сделали томографию, чтобы убедиться в отсутствии кровотечений и оценить жизнеспособность мозга, за который так сильно «переживал» доктор Пакмен. Окончательно убедившись в том, что жизни её пациента ничего не угрожает. Пострадавшую перевезли в реанимацию, подключили к кардиомонитору. Аппарат искусственного дыхания, на котором студенты прошлого года в шутки написали маркером «ИВЛ –Амар две тысячи», был подключён к системе дыхания, и не смотря на то, что девушка во время всей операции дышала самостоятельно, врачи решили не рисковать, аппарат был оснащён лучшими сенсорными датчиками, благодаря которым в случае остановки дыхания пациента, вентиляционная система запускалась автоматически.

Когда все ушли, Эвин осталась стоять у кровати неизвестной девушки. Операция прошла довольно успешно, МРТ головы показало небольшие изменения, сотрясение могло повредить сознание. И даже несмотря на то, что все мониторы указывали на стабильное состояние пациента, Эвин понимала, что следующие сутки станут решающими. Но сейчас, девушка была жива, её сердце билось, и активность мозга была сохранена, это единственное что на данный момент было важным для Эвин. Совместными усилиями врачам удалось ликвидировать геморрагический шок, поднять давление и восполнить потерянные объёмы крови, но его последствия могли стать необратимыми. Эвин ясно понимала это, но не хотела даже задумываться о том, что с вероятностью более шестидесяти процентов эта девушка не переживет грядущую ночь.

– Еще поборемся. – Медленно прошептала она. В голове неожиданно всплыли моменты ее первых дней в больнице. Когда Алан Савети, после показательной операции сказал одну любопытную фразу. Он обращался ко всем студентам, но по какой-то причине из более чем двадцати человек он сфокусировался на Эвин. «Вы учитесь не для того что бы стать лучше всех, вы учитесь для того, чтобы однажды стать единственным препятствием между пациентом и смертью!»

Эвин улыбнулась, не смотря на жуткую головную боль, сегодня она победила, сегодня у нее получилось стать этим препятствием. Она пережила страшную аварию на мосту, она спасла жизнь этой неизвестной девушки, а значит, этот день был прожит не зря.

Мониторы показывали стабильные цифры, показатели жизнедеятельности на которые каждый день приходилось ориентироваться врачам, были в норме. Но несмотря на это, Эвин подошла ближе и самостоятельно перемерила показатели пульса и дыхание. Сердцебиение было чистым, ритмичным, словно и не было ни каких швов на сосудах, и на столько обильной кровопотери. Она сообщила Эмили, которая дежурила сегодня в хирургии, что необходимо через пару часов проверить дыхательный контур. Аппарат искусственной вентиляции лёгких не вытащит эндотрахеальную трубку самостоятельно. Эвин хотела, чтобы рядом с пострадавшей всегда был человек, на случай принятия экстренных мер.

В подключенной капельнице, медленно, капля за каплей, титровался обезболивающий препарат. Переливание крови уже было сделано в операционной, во вторую капельницу подключили ещё пятьсот миллилитров чистой плазмы. Порой Эвин удивляло то на сколько любят перестраховываться врачи, и может быть, если бы она не видела произошедшего на мосту, назначенное лечение сколько-нибудь отличалось от того, что прописали неизвестной девушке на данный момент.

Эвин хотела было направиться к выходу, как раздался предупреждающий сигнал, затем щелчок. Аппарат для искусственной вентиляции лёгких подал сигнал о слабом давлении воздуха, но спустя секунду отключился. Эвин вновь вернулась к кровати девушки и проверила подлинность данных, соединительную трубку, всё было в порядке. На мониторе горела кнопка «отключен», а интубационная трубка продолжала потеть, это свидетельствовало только об одном, девушка дышит, и дышит самостоятельно.

– Доктор Лейсли! – Послышался голос у дверей. Эвин обернулась и увидела стоящую в дверях Эмили, рукава её халата были перепачканы кровью, наплыв пациентов за этот вечер и ночь превышал все допустимые пределы, так что медсёстры работали, не покладая рук, а менять испачканную форму, не было ни времени, ни малейшего смысла.

– Привезли ещё двоих. – Сообщила она, пытаясь отдышаться, – операционная почти готова.

– Я иду. – Кротко ответила Эвин, и Эмили скрылась за дверью.

Эвин подошла к девушке, лежащей под множеством пищащих мониторов, отображающих её состояние цифрами в реальном времени.

– Ещё поборемся – тихо прошептала она, подойдя ближе и взяв её за руку. – Ты главное не сдавайся.

Глава 5

Глава V

Мы строим свою жизнь из хаоса, надежды и любви.

(с)Энджила Монтенегро.

– Разрешите? – Алан Савети появился в дверях совсем неожиданно, несмотря на предварительный стук который Эвин скорей всего просто не услышала. Улыбнувшись девушка прикрыла крышку своего ноутбука.

– Вы можете и не спрашивать. – Устало прошептала она. – Это Ваш кабинет.

Алан закрыл дверь и, пройдя мимо длинного стола, сел на ближайший к Эвин стул. Несмотря на свой возраст, выглядел он достаточно молодо, многие не давали ему и пятидесяти пяти, хотя сам он в шутку говорил, что не замечает лет, проведённых в больнице, а если бы и замечал, то дал бы себе не меньше восьмидесяти. Доктор Савети был одним из тех врачей, что проводили на работе почти всё свободное время, его телефон был всегда включен, в любое время дня и ночи он отвечал на звонок после первого же гудка. А если нет, то скорей всего был в операционной, на это время он оставлял телефон своему старшему помощнику и просил отвечать только на звонок входящего абонента с именем «Моя Любовь».

– На данный момент, это твой кабинет. – Улыбнулся Алан и развёл руками, он никогда не скрывал истинную причину своих действий, но когда ему было неловко что-либо спросить или сказать, он всегда начинал приглаживать свои посидевшие короткие волосы. – Я ещё не приступаю к своим рабочим обязанностям. – Медленно говорил он. – Не случись эта трагедия, и меня бы тут не было. – Алан был рассудительным пожилым человеком, и Эвин понимала, что он не стал бы тратить своё время чтобы зайти к ней и объяснить причину своего столь раннего возвращения. Он провёл рукой по своим посидевшим с годами волосам, и Эвин тут же поняла, что разговор будет долгим.

– Да. – Едва слышно заговорила Эвин, стараясь не выдавать своих подозрений. – Жуткое происшествие. – Она замолчала, на мгновение перед глазами замелькали картинки с момента аварии, скрежет резины по мокрому асфальту, крики людей, звон бьющегося стекла, резкий свет в глазах, потом тьма, и больше ничего.

– Доктор Лейсли! – Достаточно громко отвлёк её от мыслей Алан.

– Да? – На секунду Эвин потеряла ориентацию в пространстве, так что ей потребовалось время, чтобы прийти в себя.

– Я спросил, Вы в порядке, но кажется ответ мне не нужен.

– Простите. – Снова тихо заговорила она, закрывая лицо руками. – День оказался очень долгим.

– Вам нужен отдых.

– Есть статистика по аварии, сколько погибших, сколько выживших? – Попыталась проигнорировать его слова Эвин, в надежде что удастся перевести разговор в нужное ей русло.

– Доктор Лейсли.

– Я хочу посмотреть, сколько всего пострадавших, сколько смогла принять наша больница, и сколько…

– Эвин! – Алан настолько громко сказал её имя, что ей пришлось замолчать. Что касалось доктора Савети он никогда никого не называл по имени, всегда обращался по фамилии с приставкой Доктор, тем самым пытаясь показать своё уважение.

– Я должен был удостовериться, что Вы меня слышате. – Сказал он в оправдание своего не прилично громкого тона и обращения, будто бы читая её мысли. – Вам нужно отдохнуть. Как Вы себя чувствуете? Вы прошли осмотр после аварии? И сразу скажу, что наличие швов на Вашей голове, не считается.

– Я в порядке. – Так же тихо прошептала она. – Мне наложили три шва, небольшая гематома в области ушиба, связки на руке восстановятся. – Она опустила глаза вниз, стараясь не встречаться взглядом с доктором Савети.

– Вам нужно отдохнуть. – Прошептал Алан мягким мужским голосом, каким обычно отцы читают сказки своим детям. – Вы себя измотали, эта авария, затем та девушка. Сколько операций вы ещё провели после неё? Четыре? Пять?

– Алан я… постаралась возразить Эвин. Но доктор Савети был не приклонен.

– Я говорю, что Ваш рабочий день на сегодня окончен. – Он встал из-за стола и направился к выходу. – Поезжайте домой, примите душ, и поспите немного, не хочу больше видеть вас сегодня в больнице.

– Мне нельзя домой. – Едва слышно заговорила Эвин, так что Алану пришлось обернуться. – Стоит мне закрыть глаза и… – Она помедлила, будто пытаясь вспомнить слова, – я будто бы оказываюсь там, запах бензина, обгоревшей кожи, крики людей. Я не могу. – Полушёпотом призналась Эвин.

Алан вновь прикрыл дверь и подошёл ближе.

– Это нормально. – Также тихо прошептал он. – С таким в один момент не справляются. – Алан взял стул и сел рядом с Эвин. – Когда я был в военном госпитале, я не понимал, что происходит вокруг. – На моём первом же боевом выезде наш отряд встретил сопротивление повстанцев, и мы потеряли больше десятка человек. – Алан помедлил, подбирая слова, – Там был мальчик, маленький мальчик лет семи, в его руках была боевая граната. Я был врачом, врачом, посланным лечить солдат, местных детей. Я был послан чтобы спасать жизни… – Алан улыбнулся, но в той улыбке было больше тоски и скорби нежели радости. – Я вытащил пистолет. – Тихо продолжил он, – как оказалось я спас больше двух десятков мирных жителей и наших солдат, но для этого я забрал его жизнь. Я видел, как его глаза потемнели, видел, как он заплакал. – Алан взял Эвин за руку, и накрыл своей рукой. – С тех пор я поклялся, что никогда не возьму в руки оружие. И вот спустя ни один год я смог с этим жить, но не без посторонней помощи.

Эвин откинулась на стуле, отпустив его руку, давая понять, что сейчас последует возражение.

– Алан я…

– Даже пожарные и спасатели посещают психологов, это нормально, и в этом нет ничего страшного.

– Нет. – Твёрдо отрезала она.

– Он у нас замечательный молодой человек. – Перебил её Алан, давая понять, что не намерен выслушивать её пререкания. – Я знаю, Доктор Лейсли, Вы их не любите, но по крайней мере сможете выместить на нём свою накопившуюся агрессию. – Алан улыбнулся в ответ на улыбку Эвин, вставая со стула. – Они у нас всё равно на долго не задерживаются.

– Я подумаю. – Уже громче ответила Эвин, понимая, что спорить бесполезно. Но всё же её голос звучал не привычно тихо даже для неё.

– Вы не просто подумаете, – загадочно протянул Алан, Вы предоставите мне заключение о состоянии своего физического и психологического здоровья, чтобы получить допуск к работе.

– Что? – Непривычным возмущённым тоном вскрикнула Эвин.

– А что. – С явно довольной ухмылкой на лице заговорил Алан. – Я всё ещё здесь начальник, имею право требовать.

– Да Вы шутите. – Почти умоляющим голосом прошептала Эвин, голова ужасно гудела даже после порции обезболивающего, так что на спор сил просто не было.

Алан вновь подошёл к двери, но не спешил выходить.

– Двадцать шесть. – Едва расслышала Эвин, тихий шёпот доктора Савети.

– Что?

Алан стоял в открытых дверях, так что свет падал на него из коридора, и Эвин невольно поморщилась, так как его безупречно белый халат, надетый к концу смены, был слишком ярким на свету, а в кабинете горела лишь лампа, и в коридоре больницы было намного светлее.

– Вы хотели знать сколько погибших. – Мрачно заговорил он. – На сегодняшний день и час, двадцать шесть погибших, почти сотня раненых, из них около тридцати в тяжёлом состоянии. Отделение реанимации переполнено. Ещё семеро уже пришли в себя после операций, двоих выписываем через пару дней, состояние более чем стабильно. И это только данные, которые есть у нас. – Алан смотрел в коридор, как будто желая как можно скорее покинуть кабинет. – Поименные списки мы уже формируем.

– А по той девушке информация есть? – Сжимая в руках карандаш от нетерпения, спросила Эвин. – Ту, что я привезла.

– Я звонил Вам по этому поводу, но Вы не брали трубку.

– Я…. – Эвин зажмурила глаза, снова вспоминая события той аварии. – Я оставила сумку во автобусе… – рассеяно ответила она, понимая, что даже не вспомнила о ней после аварии. – Чёрт, – неловко выругалась она. – Там были все вещи.