скачать книгу бесплатно
– Ай, давай, открывай же! – торопила ее Анька. – Нам же интересно!
– А если там бомба? – ехидно предположил Витёк.
– Дурак, что ли? – возмутилась я. – Какая ещё, на фиг, бомба? Кристина, открывай уже!
Погоняемая со всех сторон подруга, которой и самой было жутко интересно, принялась разворачивать верхний слой обычной серой бумаги. Глаза у неё сияли, и я готова поспорить на что угодно, что она, как, впрочем, и мы с Анькой, была уверена, что это от Виталия. Вообще-то это не в его стиле, как-то не вязалось с его характером, но кто знает?.. Может, весна и Кристина растопили в нём этот его вечный холодок?
Под серой бумагой обнаружилась коробка, обёрнутая яркой блестящей фольгой, поверх которой почему-то в несколько слоев была намотана стрейч-пленка.
– Господи, а это ещё зачем? – удивилась я.
– Наверное, внутри что-то хрупкое? – предположила Аня.
– Скорее уж что-то ядовитое, – внёс поправку Витек, со всех сторон осматривая посылку.
– Дурак! – разозлилась Аня. – Не можешь чего-то хорошее сказать?
– А что я-то? Зачем, по-твоему, её так замотали?
Кристина тем временем срезала слой стрейча, и принялась за обертку.
Мне показалось, что комнате поплыл мерзкий сладковатый душок, но я сначала не обратила на это внимания. Однако когда она сняла обёртку, душок превратился в вонь. Самую настоящую вонь, которую ни с чем нельзя спутать! Так приторно и тошнотворно пахнут дохлые кошки…
– Мать моя, что это? – растерялась Аня.
Улыбка стекла с Кристининых губ, да и у нас всех лица были обалдевшие. Под обёрткой оказалась розовая коробка. Подруга подняла крышку, пару секунд смотрела на то, что под ней, потом вскрикнула и отскочила в сторону.
На дне коробки лежала чёрная атласная подушка, на которой была разложена огромная мёртвая крыса. И вонь от неё шла просто нестерпимая! А рядом листочек бумаги, на котором было напечатано: «УБИРАЙСЯ!!!».
– Вот жесть! – прошептал потрясённый Витёк. У остальных слова нашлись не сразу.
– Что это? – губы у Кристины чуть дрожали, а в голосе послышались слёзы. – Твою мать, что это такое??
– Кры-ыса… – испуганно протянула я.
– Нет, да что же это такое творится?! – возглас возмущенной Марины Викторовны, о которой мы как-то забыли, заставил всех нас вздрогнуть. Она грохнула трубкой об стол, поднялась и решительно направилась к нам. – Вы что там такое вытворяете?? Дышать же нечем! В конце концов…
Тут она добралась до Кристининого стола и увидела коробку. Чуть-чуть постояла, являя собой живое олицетворение выражения «глаза полезли из орбит», а потом…
– А-а-а-а!!! Крыса!!! А-а-а!! Вон! Вон! Уберите её!! Фу, придурки, что за мерзость вы принесли?! УБЕРИТЕ ЭТО НЕМЕДЛЕННО!!!
Она кричала так, что стены дрожали, и при этом толкала под руки Витька, видимо как единственного представителя мужского пола в нашем кабинете. Причем толкала так, что ему пришлось упереться в стол, чтобы не кувырнуться в эту коробку носом.
– Ну что вы замерли как истукан?? Унесите это!! Фу!! Дрянь!! – и тут она ещё зачем-то ка-ак грохнула кулаком по столу.
Мы все хором вздрогнули, а для Витька это, судя по всему, явилось руководством к действию: он брезгливо ухватил коробку за край, сверху запихал всю обёртку, стрейч и бумагу, и бегом ринулся из кабинета.
– Боже мой! Ну как тут работать?! Ну, это же надо догадаться!! – разорялась Маринвиктырна, но тут обычно тихая Кристина не выдержала и рявкнула в ответ:
– Да заткнитесь вы!!
– Что-о-о? – такое обращение для нашей грымзы явно было внове.
– Рот, закрой, дура! – подруга относилась к тому типу людей, которых трудно вывести из себя, но уж если удалось, то потом ещё труднее загнать обратно. – Чего разоралась? Ты что, думаешь, я сама её сюда принесла что ли? Мало того, что меня саму всю трясет, так ты тут ещё истерики закатываешь!
На Кристину и в самом деле было больно смотреть, такое у неё было обескураженное и расстроенное лицо. Я подошла и обняла её за плечи.
– Ты только не расстраивайся, – попросила я, хотя сама не представляла, как не расстроиться в такой ситуации. – Это просто чья-то очень дурацкая шутка.
Марина, оскорбленная до глубины души, пулей выскочила из кабинета. Анька нараспашку раскрыла оба окна, и в комнату потянуло свежий воздух. Не совсем, правда, свежий, все-таки на территории АТП обычно пахнет выхлопом, солярой, ещё чем-то таким техническим, но всё же это намного лучше, чем невыносимая трупная вонь.
– Всё! – отрапортовал, вернувшись, запыхавшийся Витёк. – Я её в мусоросжигатель бросил! Там как раз какой-то хлам жгут!
– Спасибо тебе, – Кристина жалко улыбнулась.
– Что здесь происходит? – послышался от двери холодный недовольный голос. Ящерица, собственной персоной. Да, и, конечно же, Марина на заднем плане. Вот кто на самом деле заслужил такую посылочку! Может даже и не одну… – Кристина, что за глупые розыгрыши, потрудитесь объяснить?
– Я не знаю! – подруга развела руками. – Кто-то прислал мне посылку…
– Кто?
– Да откуда ж ей знать? – вставила Анька.
– Перовская, вас я не спрашивала, – Ящерица даже не повернула голову в её сторону, отмахнулась, как от мухи. – Так вы что, не знаете, от кого получаете подобные «шутки»?
Она прищурилась, и глянула на Кристину так, что всем, а в первую очередь самой Кристине тут же стало понятно – получать подобные посылки – великое преступление. Моя бедная подруга даже пошла красными пятнами от всех этих эмоций.
– Понятия не имею! – ответила она. Подруга уже немножко пришла в себя, испуг и отвращение уступали место обиде и злости. – Если бы знала, то своими руками по лицу бы надавала.
– Этого ещё не хватало! – высокомерно бросила Ящерица. – Где ЭТО сейчас?
– Виктор в мусоросжигатель кинул.
– Понятно. Это хорошо, – начальница глянула на часы. – На сегодня ваш рабочий день закончен, – мы украдкой перевели дух. Слава Богу, сейчас она уйдёт, и можно будет тоже поскорее покинуть это место! – но я хочу во всём разобраться. Каждый расскажет мне что знает. Начнем с вас, Кузьмина. В понедельник, в девять ноль-ноль я жду вас у себя в кабинете. Всего хорошего.
Спустя секунду мы остались одни.
– Ну, ёлки зелёные… – расстроенно протянула Кристина. Мы с Анькой тоже приуныли. Начинать неделю с тет-а-тета с Ящерицей, что может быть хуже?
– Вот жесть! – снова повторил Витёк.
***
Старая история…
– Мама, я пойду дров наколю, – сказал Андрей, направляясь к двери. Хоть на дворе и стоял уже июнь, но был он совсем не жаркий, а домик, в котором они жили – старенький, корявый, тепло в нем держалось плохо.
– Давай, сынок, давай, – мать ласково улыбалась ему. – А мы пока картошечки натушим.
Жена, чистившая картошку, тоже улыбнулась, потом поднялась, подошла, обняла любимого, стараясь не запачкать грязными руками.
Он наклонился и легко поцеловал её, краем глаза заметив, как недовольно поджались мамины губы, тихонько вздохнул. Нежно чмокнул жену в нос, посмотрел, как она возвращается к столу, берёт в руки следующую картофелину. Живота ещё совсем не было видно…
– Детка, ты бы платок накинула? – обратилась мать к невестке. – А то пока не протопили, зябко, не застудилась бы…
– Нет, спасибо, мне не холодно, – улыбнулась та в ответ.
«Наверное, я просто придираюсь» – думал он, замахиваясь топором на здоровенный чурбак. – «Мать вон чуть ли не из кожи лезет, так хочет показать, как она хорошо относится к нам. Мало ли что когда было, но теперь, кажется, она поняла, что я не буду вечно привязан к её юбке. Да вроде и приняла Ниточку мою нормально, вон как заботится о ней…».
Основания переживать у него были, ведь не первый же раз он пытался построить семью. Была у него девушка…
Давно, шесть лет назад. Ему самому-то тогда только-только двадцать исполнилось. Влюбился он, как говорится, по уши. Пылинки готов был сдувать, на руках носить! Привёл домой, сказал: «Женюсь, мама!». Не спросил, а перед фактом поставил. Ведь мужчина должен жену в дом приводить, а у него только этот дом был, с мамой. Ну и началось…
Скандалы, слёзы, ссоры, бесконечные упреки… Началось сразу, чуть ли не с первого дня. Каждая из них по отдельности холила его и лелеяла, но стоило им оказаться втроём, как обе женщины превращались просто в змей, кусались и жалили друг друга, да и ему доставалось.
Как он старался их примирить! Говорил: «Вы же обе меня любите, и я вас люблю, ну что вам делить?».
– Знаешь, сынок, – сказала ему мама однажды, – та авария у меня мужа забрала, отца твоего, так рано… И пожить-то с ним толком не успели… А как любили мы с ним друг друга! И сыночка моего старшего, братика твоего… Мне когда сказали, что убило их, я чуть с ума не сошла… В тот же час за ними была готова… Только ты меня на этом свете и удержал. А теперь… Не могу я смотреть, как эта зараза тебя от меня уводит! Ладно, была бы девка хорошая, но она ж дрянь, мразь первостатейная!
Никакой дрянью та, конечно, не была. Нормальная девушка из нормальной, вполне интеллигентной семьи, вежливая, воспитанная… Но маму было не переубедить, и склоки продолжались. Как он ни просил обеих женщин пойти на уступки – ни одна не соглашалась. Они были готовы просто разорвать его на кусочки – так Андрею казалось. И ему в этих ссорах тоже доставалось немало.
Сколько было упрёков: «Ты родную мать готов на эту… променять!» с одной стороны, и: «Всю жизнь за мамашину юбку держаться будешь? Зачем на мне женился, если тебе только она нужна?».
В итоге случилось неизбежное – его поставили перед выбором: «Или я – или она!!!». Причем поставили обе, в один и тот же день.
Честно признать, он не выдержал такого давления. Собрал вещички, покидал в чемодан и уехал на две недели – подумать. Все две недели проторчал у друга и сломал всю голову, пытаясь найти выход. И решился.
Ехал обратно, как на крыльях летел. Они с женой уедут. Будут жить отдельно. Пусть будет тяжело, пусть будет не хватать денег, это всё устроится со временем! Он хотел, чтобы его милая ни в чем не нуждалась, но понял, что дальше жить под одной крышей все вместе они точно не смогут…
Приехал. Мама встретила ласково, обнимала, целовала. Она аж светилась от счастья.
– А где?..
– Ушла! – отрезала мать, не давая ему даже спросить. – Уехала. Заявила, что не хочет всю жизнь с маменькиным сынком жить. Наговорила мне тут всего… Дрянь такая! И про тебя такое говорила – сказать стыдно!
Это было ударом. Он уже напредставлял себе их новую счастливую жизнь, а тут как ушат холодной воды…
Конечно, он ездил за ней. Умолял вернуться, попробовать заново, сначала, на новом месте, только вдвоём… Но что-то сломалось в ней за те две недели… а может и раньше.
– Хочешь своё счастье найти – живи один. Или с матерью живи, но тогда девушкам голову не морочь. Она жизни никому не даст. Она же чокнутая у тебя! Так что решай сам, как тебе дальше быть. Будь счастлив!
И всё. Закрыла перед ним дверь.
Этот стук закрытой двери, такой окончательный и бесповоротный, долго ещё преследовал Андрея. Нет, он бы не сдался так просто, он бы боролся, если бы не прочитал в её глазах так ясно – это конец! Абсолютный. Черта, из-за которой нет возврата.
Как же плохо ему тогда было!
Несколько дней потом он старался с матерью совсем не общаться. Боялся, что если хотя бы просто заговорит с ней, то не выдержит: сорвётся, нагрубит… И мать ходила вокруг него кругами, тихая, грустная, в глаза заглядывала, ластилась к нему. Потом однажды не выдержала – схватила его за руку, когда он собирался выйти из дома воздухом подышать.
– Андрюша, сыночек, ну за что ты так со мной? – и разрыдалась. Да так горько и так искренне, что он растерялся… И растаял. Это же была его мама.
– Ты прости меня, сын, – говорила она потом, чуть успокоившись. – Может я и не права была, что так поступаю. Не хотела тебе говорить, это ж всё-таки тяжело так… Только понимаешь, не один раз я уже замечала, как твоя жёнушка другим глазки строит.
– Мама! Ну что ты такое говоришь?
– Знаю я, что говорю! – оборвала его женщина. – Это тебе любовь глаза застила, а мне со стороны всё ой как видно было! Как она, не стесняясь, из-за твоего же плеча другим авансы делала!
– Мама!
– Да, сын, так и было! – горячо воскликнула она. – Не веришь мне, вон, соседей спроси – Марью Юрьевну там, или Петра Васильевича… Да хоть кого! Ты один как слепой ходил, а так-то вся округа в курсе!
Андрей совсем сник. Спрашивать он, конечно, никого не стал, и в глубине души ну никак не мог поверить, что бывшая его жена могла ему изменить! Нельзя же, в самом деле, притворяться такой влюблённой, а потом быть ещё с кем-то? Да и зачем?
Но ведь и мама врать не станет! Не может такого быть, чтобы она всё это просто придумала!
– Я тебя люблю, сынок, – говорила мама. – Я так хочу, чтобы ты у меня был счастливым! И я уверена, что ты обязательно встретишь девушку, хорошую, достойную тебя! И когда ты такую в дом приведёшь, поверь, я её встречу как дочку!
Сбежавшая жена была далеко, и возразить на эти обвинения ничего не могла, а мама, родная, любящая, заботливая, была рядом, и постепенно мысль, так настойчиво внушаемая ею, всё же укоренилась в его душе. Воспоминания о первом браке отдавались в душе смесью боли, обиды и разочарования.
В следующий раз он был более осторожен. Долго присматривался, анализировал – всё боялся снова повторить ошибку – слишком уж дорого обошёлся ему прошлый раз. Наконец решился. Маму предупредил заранее, девушку долго водил к ним в дом, они пили чай по вечерам, ужинали все вместе… Но скоро ему стало ясно, что история повторяется. Мать не могла сдержаться, начинала упрекать, задевать, язвить… На его возмущение отвечала, что никак не может удержаться, когда видит рядом с ним ту, которая его не достойна. Ведь он такой замечательный – её сын! И у него должна быть такая же замечательная спутница. И не надо на маму обижаться. Мама всегда желает своему любимому мальчику только добра! Только добра!
Так же было и с третьей, и с четвёртой…
Потом он перестал их приводить. Да и вообще выбросил из головы мысль о женитьбе, как-то переболел этой идеей. И новые отношения – легкие и ни к чему не обязывающие, стали ему даже нравиться. Хорошо ведь – встретились, весело и приятно для обоих провели время, и разбежались каждый в свою сторону… Ни тебе обязательств, ни нервов лишних – красота!
Так шло до тех пор, пока он не познакомился с ней. Поначалу было всё как обычно. Они встречались, вместе веселились – чаще всего у неё. Анна была сиротой, потеряла родителей в шестнадцать лет. Братьев или сестер у неё не было, вообще не было близкой родни, жила она одна, в комнате в коммуналке, и это было очень удобно.
Иногда оставались и у него, когда матери не было дома. С ранней весны она ездила на дачу и проводила там иногда по нескольку дней подряд. Андрей заботливо ехал с мамой, пёр на себе сумки с продуктами, колол дрова, чтобы хватило надолго… А потом летел обратно в город, и на несколько дней квартира превращалась в оазис любви.
Андрей называл Аню Ниточкой, это как-то сразу получилось. Она была худенькой, стройной, гибкой, как ивовый прутик, и он, чуть ли не с первого дня их знакомства звал её почти всегда только так.
У неё был лёгкий и солнечный характер, и он сам не заметил, как успел сильно привязаться к хорошенькой девушке. Он не строил серьёзных планов и сразу предупредил об этом, а так же в порыве откровенности рассказал и про свою маму, и про сложности в общении с ней. Ниточка всё это слушала спокойно, с милой улыбкой и так, словно к ней это не имело отношения.
А потом…
Они лежали в постели, счастливые, довольные друг другом. Она тихо перебирала его пальцы, он курил, глядя в потолок.
– Я беременна, – девушка сказала это так спокойно и буднично, что он поначалу и не отреагировал.
По мере того, как новость просачивалась в сознание, у него наступал шок. Он вздрогнул, резко сел на постели и уставился на неё во все глаза.
– Что?!
– Ну что ты так задёргался? – засмеялась она, сладко потягиваясь. – Так уж получилось. Как мы с тобой встречаемся, так это должно было случиться рано или поздно.
– Но… Как?.. Что делать? Как мы теперь?.. – Андрей никак не мог собрать мысли в кучу.
– Я буду рожать, – всё так же спокойно сказала Ниточка, потом встала на колени, обняла его сзади, прижалась горячим телом. – Милый мой, я тебя очень люблю. Я знаю, что тебе это не нужно, что ты не собираешься на мне жениться. Я ничего не требую и не жду от тебя. Наверное, это последний раз, когда мы с тобой видимся… Потому, что я ни за что не избавлюсь от твоего ребенка! Я рожу его и выращу, и я буду самой счастливой мамой. Потому, что у меня будет ребёнок от тебя! Мой ребёнок!
