скачать книгу бесплатно
Эксклюзивное право на любовь
Рената Окиньская
В жизни этого мужчины есть две самые любимые и любящие женщины – мама и жена. Они обе обожают его. Они обе хотят сделать его счастливым. И они ненавидят друг друга. Их война просто ужасна, их действия переходят все разумные границы… И ни одна из них не готова сдаться. Пожилая женщина, у которой в жизни не осталось никого, кроме сына, готова в прямом смысле перегрызть глотку своей молодой сопернице. Молодая девушка, нежданно-негаданно нашедшая свое счастье, готова за него биться до последнего. Она никому не позволит отнять у нее эту любовь! Мужчина, которого они бесконечно делят, и который не готов оставить ни одну из них, каждый день утопает в неиссякающем потоке чувства вины. А на обратной стороне этой медали – влюбленная девушка, которая, казалось бы, не имеет к этим героям никакого отношения… Но от чего-то именно с ней начинают происходить загадочные и пугающие вещи…
Рената Окиньская
Эксклюзивное право на любовь
Пролог
Дождь. Ливень. Холодные струи хлещут беспощадно, вода рушится с неба. От неё не укрыться, она проникает под любую одежду, ощущение такое, что она со всех сторон.
Но зачем прятаться, когда так хорошо? Когда такое счастье захлёстывает при виде этой картины?
Скрючившееся тело под ногами… Рот, застывший в крике, который так и не смог сорваться с губ. Глаза, распахнутые, дикие, в которых смешалось отчаяние, страх и злоба… Злоба, которой было так много! Тёмные раны, которые вода уже омыла и очистила, и, как финальный аккорд – вилы, убившие предсмертный крик, да так и оставленные.
Благословенный ливень! Он размывает, растворяет едкую ядовитую кровь, смешивает с грязью, превращает в обычную воду. Он превращает всё вокруг в сплошное месиво, в котором уже не разобрать ни единого следа. Давайте, следователи, проверяйте обувь! Конечно, она будет в грязи, как и у всех вокруг – в деревне не бывает чистой рабочей обуви. А сверять подошвы будет просто не с чем… Как и собакам, если вдруг их придет в голову кому-то привести на место преступления, работать будет не с чем…
Мокрые перчатки горят плохо. Перчатки, которыми так удобно было половчее ухватить вилы. Собственноручно, любовно наточенные вилы, ждавшие своего часа. О, у вас необычная судьба! Вам суждено было уничтожить гадину!
Мокрые перчатки горят плохо… Но в печи такой жар, что от них не остается даже пепла. Ещё бы, ведь на улице холод, дождь, и дом нужно как следует протопить. И одежда, хоть и промокшая насквозь, тоже сгорает. Куча старого тряпья, которое не жалко было использовать для чёрной работы. А вот сжигать жалко. Ведь эта одежда стала свидетелем такого прекрасного, такого важного события! Но нет, всё в топку. Ничто не выдаст героя.
Хорошая печь. Всю вонь от сгорающего тряпья вытягивает вместе с дымом прочь, и в тихую комнату не просачивается ни тени запаха.
А снаружи ливень всё буйствует, всё низвергается с небес. Он как будто заодно. Он очищает землю. Он – символ свободы и новой жизни!
Свободы от мерзкого глумливого характера жестокой женщины. Свободы от тайных склок, разборок, лжи и ненависти. Свободы от боли, самой настоящей физической боли, причиненной намеренно и жестоко. Свободы от страха. От страха потерять любимого человека из-за того, что кто-то решил, что имеет эксклюзивное право на любовь…
***
Ниточка распахнула дверь и быстро забежала в дом, прячась от дождя. Скинула плащ и резиновые сапожки, отряхнула подол платья, которое надела к возвращению мужа, подхватила ведро с ранними яблоками, которое принесла с собой и прошла в комнату. Вскрикнула от неожиданности, а следующую минуту с радостным визгом повисла на шее у любимого. Она не ждала его так рано. Надо же, она не заметила, как он вошёл! И как это они только разминулись?
– Красавица ты моя! – Андрей подхватил её на руки, закружил по комнате, потом поставил на пол и чуть отодвинул от себя, любуясь. Сегодня она надела платье, и это было так здорово! Она так давно уже не надевала платьев…
– Нравится? – сверкая глазами, спросила девушка. Отошла от него ещё подальше, покружилась, красуясь.
– Очень! – муж обнял её, прижал к себе сильно-сильно. Поцеловал. Полюбовался на жену, притихшую, ласковую под его губами, снова потянулся к ней…
Какой-то шорох, или тень шороха раздался за дверью, и он в испуге отпрянул, виновато втягивая в голову в плечи. Но всё было тихо, никто не собирался заходить.
Андрей снова повернулся к любимой, но блеск в её глазах уже погас, улыбка завяла… Она тоже испугалась, и ему было стыдно и неловко за этот её испуг. Он и себя считал в этом виноватым.
Волшебство момента пропало. Тоненькая завеса разделила их, и ощущение беззаботного счастья испарилось. Но все же они улыбались друг другу, и держались за руки, хоть и готовы были разнять их в любой момент.
– А где мама? – задал он неизбежный вопрос.
Ниточка пожала плечами.
– Она пошла на компост, – на лице девушки возникла смесь удивления и лёгкой неприязни. – Решила ведро вылить прямо сейчас. И не поленилась же в такую погоду…
– Понятно, – ответил он. Хотел спросить что-то ещё, но промолчал.
– Есть хочешь? Давай накроем на стол? – предложила жена. Андрей охотно стал ей помогать, но когда всё уже было готово, и на столе стояли три прибора, оба они не решались садиться. Это было чревато. Его мама не простила бы такого – сели за стол без неё!
– Пойду все-таки позову её, – решил он.
– Пошли уж вместе, – вздохнула Ниточка и принялась натягивать резиновые сапоги.
Ливень и не думал стихать. На улице из-за дождя было темновато, вот почему они почти дошли до самой двери сарая, почти что наступили на скрюченное тело… Безжалостно истыканное вилами тело женщины, которую собирались позвать к ужину.
Оба застыли как вкопанные. Неосознанно схватились за руки. Потом Андрей сделал ещё один робкий маленький шаг.
Застывшее в судороге тело, и вилы, глубоко пронзившие горло – такая страшная картина!
– Мама?!
– Виктория Павловна?!
Их голоса прозвучали в унисон…
***
Да, ливень был тогда что надо. Жестокая улыбка изнутри раскрыла губы. Какое же это всё-таки счастье – дождь! Но… Хватит вспоминать то, что было много лет назад! Пора позаботиться о сегодняшнем дне. Дне, в котором снова не всё гладко.
***
Наши дни
– Девчонки! – Кристина впорхнула в кабинет. – У меня для вас классная новость!
Она изящно упала в своё кресло, и принялась рассматривать носки замшевых туфелек, одновременно отталкиваясь ногами и крутясь из стороны в сторону. Её просто распирало от хорошего настроения и от желания поделиться своей новостью.
– Да, конечно! – энергично говорила в трубку Анька, и даже кивала головой так, что озорная косая челка постоянно падала на один глаз. Анька в азарте заправляла её за ухо, и даже не замечала этого. – Завтра к девяти утра первый миксер будет у вас. А всего три машины. Вы уж только проследите, пожалуйста, чтобы их как следует работой загрузили, а то в прошлый раз, да и в позапрошлый тоже, ребята по полдня простаивали. Если так и дальше пойдёт, мне запретят вам столько техники давать!.. Да… да, вот и я об этом же. Ну, так может, завтра двумя машинами обойдётесь? А, ну ладно, хорошо, договорились, пусть завтрашний день будет показательным… Вот и замечательно, Аркадий Фёдорович! Тогда в понедельник созвонимся. Хороших вам выходных!
Наблюдать, как Анька общается с заказчиками – сплошное удовольствие. Она вся прямо с головой уходит в разговор, и кажется, что нет для неё дела важнее, чем дело её заказчика. Это их и подкупает. Особенно мужчин, поскольку в дополнение к манере общения и природному обаянию, Аня имеет шикарные стройные ноги, выразительные голубые глаза и ямочки на щеках, которые очень ей идут и гармонируют со стильной короткой прической на светлых волосах. Анька – далеко не красавица, но, что называется, девушка с харизмой…
Но Кристине сейчас было не до Аниных талантов и красот. Ей просто необходимо было срочно поделиться с нами чем-то важным, и, видимо, личным. Едва дождавшись, пока подруга повесила трубку, она проворчала:
–И зачем так много разговаривать? Можно подумать, ты боишься, что он от тебя сбежит! Давно известно, что он у тебя чуть ли не с руки есть готов, а ты все заливаешься и заливаешься соловьём! А у меня тут новость для вас!
– Кристина! – захохотала Аня. – Ты уже тысячу слов сказала! Давай свою новость.
– Девушки! – раздался недовольный возглас из дальнего угла кабинета. – Сколько можно орать? Я вас слышу лучше, чем собеседника!
Марина Викторовна прикрывала рукой телефонную трубку и всем своим видом демонстрировала праведное возмущение. Ей что-то около пятидесяти, и, увы, она не из тех женщин, про которых можно сказать, что они хорошо сохранились. Вообще, уход за собой – не её конек, наша сотрудница не признает ни красивых нарядов, ни украшений, ни, тем более, косметики. Подозреваю, что если она и пользуется иногда каким-нибудь кремом, то он у неё на все случаи жизни, и для лица, и для попы… Внешне она больше всего напоминает высохшую морковь, а её главной отличительной чертой является жгучая нелюбовь ко всему женскому роду. И чем моложе и интереснее представительницы этого самого рода, тем яростнее проявляется эта нелюбовь. Нас троих она просто на дух не переваривает.
– Мы приносим вам свои глубочайшие извинения! – очень громко, чтобы слышно было на том конце провода, и с изрядной долей ехидства, произнесла Анька. Кристина, хихикая, ткнула её локтем в бок и предложила:
– Пойдёмте, покурим.
На самом деле ей явно что-то хотелось с нами обсудить без посторонних ушей потому, что из нас троих курила только Аня.
– Так вот, – кричала Кристина, когда мы вышли на залитую весенним солнышком улицу, – у меня для вас шикарная новость! Сегодня вечером мы все втроём приглашены!
– Куда? – таким же ором поинтересовалась я. Кричать нам приходилось потому, что с территории один за другим выезжали три грузовика, в народе называемых бетономешалками, на нашем же жаргоне зовущихся проще – миксерами. Своими выхлопами они заполнили всю улицу, начисто лишив её свежести майского дня.
– Вита…– начала было Кристина, но осеклась и торопливо оглянулась через плечо – проверить закрыто ли окно у Ящерицы. Окно было закрыто, но она на всякий случай поманила нас к себе, и когда мы уже почти сталкивались лбами, заговорщицки сказала: – Виталий сегодня вечеринку устраивает! Загородную! Мы все втроём едем туда!
От возбуждения у неё блестели глаза. Вообще, когда Кристина волнуется, или испытывает какие-то сильные эмоции – она просто неотразима! Само по себе её лицо, простоватое, с мелкими чертами лица, не слишком выразительное. Правда, Кристина умело пользуется косметикой, и это ей помогает, но все-таки активная мимика, вопреки расхожему мнению несёт не вред, а пользу её облику. А еще у неё замечательная кожа, нежная, почти прозрачная, с естественным румянцем на скулах. Да и волосам, сейчас забранным в толстую русую косу, можно только позавидовать.
– О, как! – удивилась Анька.
– Чудненько! – обрадовалась я.
– Вот-вот, и я о том же! – сказала Кристина уже нормальным голосом, так как машины наконец-то покинули территорию АТП, и воцарилась относительная тишина, но на окно Ящерицы все-таки поглядывала одним глазом. – Только сегодня утром сказал мне! Сюрприз хотел сделать! Сначала всех пригласил, всё организовал, а потом уже сказал, что вечером кое-что намечается! И чтобы я вас звала.
Кристина так лучилась радостью, что на неё невозможно было смотреть без улыбки.
Дело в том, что её отношения наконец-то сдвинулись с мертвой точки, и в последнее время стремительно набирали обороты.
В наше АТП мы с ней вместе устроились два года назад. Аня уже работала здесь около года, и с ней мы быстро сдружились.
Кристина с самого начала положила глаз на Виталия Андреевича, финансового директора. Ему было немного за тридцать, среднего роста, с прекрасной фигурой, которую поддерживал посещениями спортзала три-четыре раза в неделю и лицом, с которым не стыдно было бы сниматься в кино. Да и умом бог не обидел. В общем, парень хоть куда, да ещё и в самом расцвете!
Одно лишь обстоятельство омрачало картину – он по совместительству является сыном Ящерицы. А Ящерица по совместительству является учредительницей нашего АТП. Это само по себе, может, ещё и ничего, но характер у неё – не дай Бог никому! Наверное, даже айсберг рядом с ней чувствовал бы себя настоящим горячим мачо. К примеру, у неё имеется жуткая привычка говорить очень тихо, ни на минуту не сводя глаз с собеседника, причём взгляд настолько пронзительный, что любой человек начинает через минуту чувствовать себя как под прицелом. И этим своим тихим голосом она умудряется устраивать такие разносы и отдельным личностям и целым собраниям, что любо-дорого… В работе она придирчива до маниакальности. В принятии решений не ведает ни жалости, ни страха. В общем, сотрудники впадают перед ней в священный трепет, и лишний раз стараются не попадаться ей на глаза.
Конечно, есть у неё и хорошие стороны. В зарплате она нас никогда не обижает, да и платит всегда день в день, похоже, для неё это вопрос принципа. Принадлежащее ей предприятие содержит в чистоте и порядке, заботится о комфорте своих сотрудников… Короче, да, положительные качества у неё тоже есть.
Но всё-таки, откровенно говоря, не любит её никто. По моему личному мнению – нельзя быть женщине настолько властной – когда она становится руководителем, да ещё таким жестким, то женственность, нежность и обаяние вынуждены покинуть эту оболочку. Не знаю, как муж с ней жил…
В общем и целом, опасения Кристины понятны. Одному Богу известно, как бы Ящерица отреагировала, если бы узнала, что обычная наёмная сотрудница вдруг посмела встречаться с её обожаемым сыном. А сына она и в самом деле обожает, и это заметно даже при её холодном и скрытном характере. Да и он маму, видимо, очень любит, иначе почему до сих пор живёт с ней?
Все эти сложности были понятны с самого начала, но с этого же самого начала, стоило только Кристине увидеть Виталия и поговорить с ним минут пять, как она заявила нам, что станет его женой.
– Ого! – отреагировала тогда Анька. – Смелая какая! А он в курсе твоих планов?
– Пока ещё нет, – спокойно ответила Кристина, – но ему и не обязательно. Пока.. – она хитро и озорно улыбнулась.
И развернула свою игру…
– Да-а-а, Кристинка, ну ты молодец! – протянула Аня, – всё-таки добиваешься своего! Зря я не верила!
– Тихо ты! – шикнула Кристина, снова оглядываясь на окно.
– А что? – беззлобно поддела я. – С мамочкой пока ещё не знакомил? То есть, я имею в виду, в статусе своей девушки?
– Пока ещё нет, – вздохнула она, теребя наманикюренными пальчиками свою шикарную косу, – но если так пойдёт и дальше, то недолго до этого. Даже и не знаю… – она снова вздохнула, но договорить не успела – в дверях показался Витек, ещё один наш менеджер, и крикнул, размахивая худыми руками:
– Девчонки! Там телефоны надрываются! И Маринвиктырна сейчас взорвётся!
– Спасибо, идём! – крикнула Аня, туша сигарету о край большущей бетонной пепельницы. – Да, девоньки, пора. Тем более что вечером, думаю, ещё найдется время потрындеть.
– Это точно, – в один голос согласились мы с Кристиной, и она добавила: – Катюха-Рыжуха, давай тогда ты после работы ко мне поедешь? А то ты пока в свой район доедешь, пока обратно… А так вместе соберемся, мой шкаф в твоем распоряжении, ты же знаешь. И Нюшка к нам подскочит, а?
– Девочка моя, это замечательная мысль! – согласилась я. И в самом деле, мы жили в разных концах города, в то время как Аня и Кристина – буквально в соседних дворах. Тем более что фигуры у нас с Кристинкой похожие, а делиться шмотками давно в порядке вещей.
В кабинет мы вернулись с серьёзными лицами и тихо расселись по местам, дабы не раздражать ещё сильнее головную боль нашего отдела – Марину Викторовну. Она и так бросала на нас полные презрения взгляды, а с этой воблы сублимированной сталось бы пойти и накапать Ящерице, что в рабочее время мы не работаем, а смеёмся, разговариваем и вообще занимаемся чёрт знает чем!
«А сколько народу будет? И кто? И вообще где это всё будет?» – тут же отстучала я Кристине в личку- печатать ведь нам никто не запрещал, наоборот, сразу такая рабочая видимость создается… Аню, видимо, мучил тот же вопрос, так как Кристина поглядела на нас обеих и усмехнулась.
«У его брата на даче. Будет он, Филипп и четверо друзей, из них двое с девушками. То есть всего шесть. Знаю только брательника, друга Рому и его Свету, и Пашу. С остальными тоже только знакомиться буду».
«У Виталия брат есть??» – лица у нас с Анькой, видимо были одинаково обалдевшие.
Все знали, что Виталий – сын Ящерицы, и что живут они вместе. Это, кстати, очень сильно меня смущало в отношении Кристининых планов, но она как-то отмахнулась и заявила, что когда они поженятся, то будут жить отдельно.
«Есть»
«Филипп»
«Он младший»
«Они совсем не похожи»
«И, кажется, у них с Ящерицей какой-то конфликт был»
«Короче, он давно отдельно живёт»
Ну, тут уж стало совсем не до работы. Мы с Анькой принялись тарабанить по клавишам, забрасывая подругу вопросами, на которые она не успевала отвечать. В итоге она показала нам тихонечко кулак, на все наши сообщения написала в ответ: «Доживите до вечера – сами всё увидите!», после чего решительно взялась за телефон. Что ж, она права, дела нужно доделать, чтобы с чистой совестью уйти на выходные.
***
Всё-таки время – удивительная вещь. Почему-то именно в пятницу именно последний рабочий час тянется дольше всего! А уж когда ещё и середина мая за окном… Мы уже переделали все дела, и теперь просто тупо сидели в интернете, ожидая пяти часов, когда можно будет наконец-то уйти. О том, чтобы отпроситься пораньше и речи быть не могло! Дисциплина есть дисциплина, с этим у Ящерицы строго!
Анька тихо-тихо подпиливала ноготочк, я, от нечего делать, изучала ситуацию на дорогах, хотя машину собиралась оставить здесь. Что делала Кристина – не знаю, но она нежно улыбалась монитору. Остальные сотрудники тоже занимались кто чем, то есть по большей части валяли дурака, и только стойкая Марина Викторовна занималась обзвоном, с целью привлечения новых заказчиков. На мой взгляд, более глупого занятия в пятницу вечером придумать нельзя, и получала она одни отказы, но… такой уж она человек.
– Здравствуйте! – в дверях показался парнишка-курьер. – Могу я увидеть Кристину Кузьмину?
– Это я, – удивлённая Кристина поднялась.
– Ага, – он протянул ей обёрнутую бумагой коробку, размером где-то с обувную. – Вот здесь распишитесь, пожалуйста.
– Что это? – удивилась она.
– Не знаю,– парень пожал плечами, и сунул ей под нос бланк для подписи, – моё дело доставить.
Ему, наверное, тоже очень хотелось поскорее распрощаться с делами. Заинтригованная Кристина поставила автограф, где требовалось, и он тотчас испарился.
Естественно, мы все побросали свои занятия и собрались вокруг её стола.
