Объятые иллюзиями

Однако он больше не задавал вопросов и только показал мне небольшую комнатку, где я могла переодеться. А заодно и привести мысли в порядок. Мне все казалось, что, когда я показала ему примеры фотографий, он испытал скрытое разочарование, а интерес его угас, сменившись обычной готовностью к работе. Но сейчас было не время забивать этим голову.

Оставшись одна и прикрыв за собой дверь, я сняла с себя широкий спортивный костюм, едва прилегающий к телу, который я выбрала специально, чтоб швы или резинки не оставили следов на коже. Немного оттягивая время, я аккуратно сложила одежду, оставшись в простом черном раздельном купальнике. Медленно достала черные туфли на высоком каблуке и обула их. Провела расческой по волосам, пока они не заструились блестящей волной. Внимательно посмотрела на себя в зеркало.

Из зеркальных глубин на меня смотрела высокая и бледная худощавая девушка с длинными русыми волосами. И хоть я и каждый день рассматривала себя в зеркале, однако в этом незнакомом помещении я себя не узнала. Я вдруг поразилась, какой тоненькой и хрупкой я выглядела. Лицо у меня очень заострилось, скулы резко выступали. Однако мягкий изгиб бровей, большие глаза и пушистые, лишь слегка подведенные ресницы сглаживали впечатление. В тусклом свете комнатки я выглядела какой-то эфемерной и неземной, и мне это очень понравилось.

Пора было выходить. Вдруг я с неожиданным стеснением почувствовала, что на мне практически нет одежды. До этого я как-то не задумывалась о том, что мне предстоит позировать в одном купальнике перед незнакомым мужчиной. Но я отмахнулась от этих мыслей. Он в первую очередь фотограф, а не мужчина. Если я хочу быть моделью, мне нужно привыкать к такому.

Брайан уже успел настроить свет и направить его на белый фон. Я выступила из защитной темноты на ярко освещенное пространство, чувствуя, как моя кожа предательски покрывается мурашками. Я подошла к самому центру полотна, обернулась и только тогда медленно перевела взгляд на Брайана. Он настраивал свой объектив, полностью поглощенный этим занятием, и лишь один раз скользнул по мне взглядом. Никакого видимого изменения в его состоянии на то, что я была практически обнажена, не последовало. Мне даже показалось, что интерес, который я заметила в его глазах, когда он всматривался в меня в самом начале нашей встречи, еще более поутих, как только я сбросила одежду.

Мне стало холодно, и я зябко обхватила себя за плечи… Яркий свет резал глаза, и я вдруг почувствовала себя донельзя скованно и беззащитно. Непроизвольно я начала накручивать локон волос на палец, дожидаясь, пока Брайан закончит с камерой. Мне вдруг стало интересно, каким видят мир фотографы, каким воспринимают его? Может, они настолько привыкли смотреть на него через крохотное окошко объектива, что его истинная красота, цвет, звук и глубинная сущность проявляется для них только тогда, когда они делают кадр?

Я вдруг спохватилась, что прямо сейчас порчу свою прическу, торопливо раскрутила локон и привела его в порядок. И только тогда заметила, что Брайан уже закончил и теперь смотрит на меня, внимательно и вдумчиво, словно разглядывая античную статую в музее.

– Мы можем начинать? – я хотела, чтоб это прозвучало увереннее, однако в голосе поневоле послышались детские нотки, которые прорывались каждый раз, когда я чувствовала себя неуверенно и уязвимо.

– Если вы готовы, то конечно. Может, вам нужно еще несколько минут? – голос Брайана прозвучал мягко и понимающе. В уголках его глаз собрались улыбчивые морщинки.

– Да нет, все в порядке. Я готова.

Брайан ничего больше не сказал, а попросил лишь сдвинуться к центру белого фона. Мы приступили к созданию снэпов. Сначала нужно было сделать снимки в полный рост. Я стояла неподвижно, глядя прямо в объектив, затем повернулась правым и левым профилем. Затем я подняла руки и немного неловкими движениями начала завязывать волосы в высокий хвост, чтоб как можно лучше открыть лицо. Почему-то я чувствовала себя очень неуютно. У меня не получилось бы выразить словами странное ощущение, которое у меня возникло, но изображать каменную статую с ничего не выражающим лицом перед этим человеком казалось неестественно и даже неуместно.

Брайан лишь иногда просил меня стать немного ближе или дальше, а иногда сам делал несколько шагов по направлению ко мне, чуть опуская или поднимая камеру. Глядя на него, я никак не могла сосредоточиться. То, как работал Брайан, завораживало меня. Его движения были легкими и мягкими, словно он вальсировал, перетекая из одного положения в другое плавно и неуловимо, как вода. Все его действия были слаженными и уверенными, выверенными до миллиметра. Однако в течение этой короткой съемки меня не покидало ощущение, что, несмотря на профессиональность, он работал как-то скучающе, почти автоматически. Но ведь я готова была поклясться, что видела интерес в его глазах!

– Думаю, этих фото более чем достаточно, – наконец сказала я. – Теперь мне нужно одеться, и мы можем продолжать, если вы не возражаете.

Я уже направилась к спасительному полумраку раздевалки, когда меня вдруг остановил его тихий голос.

– У вас нет одежды серебристо-голубого цвета?

Этот вопрос застал меня врасплох.

– Эээ…Конечно. Да, у меня есть платье как раз такого оттенка, но я давно его не надевала. К тому же, сейчас мне нужно сделать только фото в одежде как можно более нейтральных цветов. Я собиралась одеть черные джинсы и белый топ.

– Я хотел бы сфотографировать вас в платье такого цвета. Он бы необычайно оттенил ваши глаза, и они казались бы удивительного грифельного оттенка, словно море во время грозы.

Это не было высказано, как обычные рекомендации фотографа, как сделать более выгодную фотографию. Это не были и заигрывания мужчины, который старается усыпить мою бдительность с помощью романтичных комплиментов. По крайней мере, я не почувствовала ничего такого. Так мог бы сказать художник, который рассматривает чужую картину, и с тайным сожалением говорит, что, если бы к ней добавить определенные оттенки краски, сделать акценты, смешать полутона, то он мог бы создать из нее шедевр.

– Я могла бы взять это платье в следующий раз с собой, – с сомнением сказала я, не вполне понимая, чего он хочет. – Когда мы будем работать над более творческими фотографиями. Такими, где я полностью раскрыла бы себя, показала бы эмоции и переживания, которые могу изобразить, образы, которые могу воплотить… Но, знаете, я ведь даже не задумывалась на счет одежды. Мне кажется, главное, это то, что будет выражать мое лицо.

– О нет, тут я бы с вами не согласился, мисс Дэвис, – Брайан наконец улыбнулся, и я вздохнула с облегчением. – Людям свойственно либо недооценивать, либо переоценивать одежду, и в обоих случаях они ошибаются. Если платье идет женщине, если оно отображает ее суть и душевное настроение, а не надето по прихоти моды или потому, что красный цвет выделяет ее из толпы – вы не найдете лучшего союзника. Тогда это уже не просто кусок ткани, это – ваша кожа, ваша неотъемлемая часть, которая проникает вглубь и выносит наружу все спрятанные внутри чувства и эмоции, которые не могут пробиться и, словно пленные, мечутся внутри, если на вас надета неподходящая одежда. Вот почему я всегда спрашиваю у клиентов не то, насколько комфортно они чувствуют себя в студии, а насколько комфортно они чувствуют себя в своей одежде.

– Знаете, сейчас, когда на мне почти нет одежды, я чувствую себя очень скованно и совсем не могу расслабиться.

– В этом нет ничего странного. Есть те, кто, обнажая тело, обнажают душу. А некоторые души тем глубже прячутся внутрь, чем более открыто тело. Попробуем еще раз.

Я вернулась в раздевалку, совершенно выбитая из колеи. Кажется, я начала понимать, почему Брайан Тернер не оставлял никого равнодушным. Он хотел не просто методично выполнять работу и получать за это деньги. Нет, его дело было для него искусством, а каждое новое лицо – его уникальным произведением. Он жаждал не просто делать фотографии, а запечатлевать на них то, чего не было видно в реальной жизни. Он хотел во что бы то ни стало во всем отыскать красоту и заключить ее в свою фотокамеру, как в янтарь.

Я одела узкие черные джинсы, натянула через голову топ, снова распустила волосы. Мне хотелось поскорее вернуться в студию, но одновременно я оттягивала время, чтоб обдумать, что могу сказать ему. Брайан затронул какие-то струны в глубине моей души, и мне захотелось снова вывести его на откровенный разговор. Все его слова о платьях, глазах, душе… Я еще ни от кого не слышала таких мыслей, таких рассуждений. Нет, даже короткой встречи с ним определенно хватило, чтоб я поняла – он не был похож ни на кого из мужчин, с кем я имела дело раньше. Все они спешили поскорее выложить все козыри, которые имели – в кармане и за душой – на показ. А вот Брайан держал свои истинные мысли под замком. Он казался мне манящей загадкой, и мне непременно захотелось разгадать ее.

Я повернулась к зеркалу, провела по губам прозрачным блеском, чтоб они маняще блестели, и, откинув волосы за спину, вернулась обратно, под яркий свет ламп, где меня уже ждал Брайан.

***

Мы продолжали съемку, однако теперь, когда между мной и Брайаном был физический барьер в виде одежды, я почувствовала себя значительно увереннее. В конце концов, я выглядела прекрасно, облегающие джинсы сидели на мне как нельзя лучше, но, что самое главное, внутреннее наитие подсказывало мне, что и мне удалось затронуть что-то в Брайане. Во время нашего последнего разговора он смотрел на меня особенным, внимательным, проникновенным взглядом. Я ощутила между нами – не искру, нет – но протянувшиеся незримые узы понимания, как будто мы слегка коснулись душ друг друга.

Однако тут мне пришла в голову неприятная мысль. А что, если всем так и нравилось работать с Брайаном, что он мастерски умел ненавязчиво внушить, что он относится к тебе по-особенному? И, испытав это чувство, начинаешь и вести себе гораздо увереннее и раскованнее. А Брайану удается запечатлеть это состояние, которое стыдливо прячется в реальной жизни. Может ли быть, что я только что разгадала его секрет?

От этих мыслей меня окатила волна раздражения. Порой мне приходит на ум, что мне несравненно легче переносить ревность, чем ощущение, что меня воспринимают так же, как и всех остальных, ничем не выделяя из толпы. Я с большей вероятностью простила бы измену, чем безразличие и пренебрежение. И, представив, как Брайан со всеми девушками на фотосессиях ведет разговоры в таком же духе, я едва не скрипнула зубами.

Это чувство злости на мистера Тернера застало меня врасплох. Да что со мной не так? Почему мне в голову постоянно лезут разные глупости, которые не дают мне сосредотачиваться на главном, путают мысли, сбивают с толку? Во мне постоянно горела страстная потребность ввязаться в игру, потягаться с судьбой, взбудоражить скучную реальность, бросить вызов обыденности…

И, сама не зная почему, я решила бросить вызов этому мужчине. И пусть это лишь игра, мимолетное соревнование, которое не имело ни важности в настоящем, ни значения в будущем, однако разве наша жизнь – не череда маленьких соревнований и незначительных побед, помогающих придать смысл этой бессмысленной жизни?

Тем временем мы приступили ко второй части съемки. Как и было запланировано, я не делала никаких сложных поз. Рука закинута за голову, я уверенно вздергиваю подбородок. Отступаю немного назад, сгибаю ногу в колене, ставлю ее на носок. Поворачиваюсь в сторону, наклоняюсь немного вперед, рукой провожу по волосам, прикрывая ресницы. Переношу вес на одну ногу, небрежно засовываю руки в карманы, высвобождая большой и указательный пальцы. Поднимаю руки вверх и едва-едва прикасаюсь ладонями к лицу, немного приоткрывая губы. Скольжу руками вверх, собираю струящиеся по спине волосы, закручиваю их в пучок и застываю в таком положении. Смотрю прямо на Брайана. С каждым движением чувствую себя все увереннее и увереннее. Я полностью контролировала свое тело, ощущала каждую клеточку, чувствовала, как лежит каждая волосинка. И как плавно двигался с камерой сам Брайан, так же спокойно, уверенно и медленно перетекала из позы в позу я. Какое-то интуитивное чувство говорило мне, что нельзя останавливаться, раздумывая над следующей позицией. Нельзя разрывать эту связь между фотографом и его манекенщицей. Мы словно вели танец, неспешный и чувственный, где каждый двигался по отдельности, однако был неразрывно привязан к другому.

Все мои движение были просты и в своем роде шаблонны. Однако в каждом своем взгляде я бросала Брайану вызов. Каждое мое движение словно говорило ему: «Хочешь получить эмоцию? Отлично, вот она. Давай же, приди и возьми ее.» Я не пыталась ни флиртовать, ни изгибаться и кокетливо отбрасывать волосы, чтоб завлечь его. Я переняла его манеру поведения – четкость, слаженность, профессионализм. Ничего личного. Но, когда наши взгляды пересекались, я не сомневалась, что он видит, что бушует внутри меня – дерзость, чувственность, сумасбродство.

И все же, я была слишком занята собой, чтоб следить за тем, какое впечатление я на него производила. Я твердо решила, что не буду отвлекаться на это, а сосредоточусь на себе. Я пришла только ради себя, и позирую только ради себя – я хотела, чтоб он это понял. Я была уверена, что Брайан не оставляет равнодушными многих приходивших к нему женщин. Весьма предсказуемо, что многих подкупает эта молчаливая проницательность, загадочность, не требующая слов уверенность, скользившая в каждом движении. Я буквально видела, как они флиртуют с ним во время съемки, завлекающе поглядывают на него, маняще улыбаются. Что ж, я не буду вести себя так, как они. Я должна запомниться ему.

Если бы меня спросили, я бы сама не смогла ответить на вопрос, почему это было для меня так важно. Впоследствии я часто задумывалась над этим. Быть может, потому, что Брайан был для меня олицетворением творца, который видел глубже внешнего облика людей? Который стремился вытащить наружу то тайное, что скрывалось за ним? И заинтересовать Брайана значило для меня получить столь необходимое подтверждение тому, что я действительно особенная.

– Думаю, на этом можно закончить, – вдруг сказал Брайан и опустил камеру.

Я остановилась, непонимающе посмотрев на него. Он извиняюще улыбнулся мне.

– Простите, но я предпочел бы остановить вас до того, как Вы начнете повторять собственные движения. А копирование самого себя преуменьшает и опошляет все сделанное ранее. Уверен, мы создали достаточно отличных снимков.

Я не стала спорить, ведь и сама уже понимала, что выжала из себя все, что могла, однако не хотела признаваться в этом. Я так вошла в раж, что мне безумно хотелось прямо сейчас начать позировать в более разнообразных образах, чтоб мне была предоставлена большая свобода движений, больше пространства для воображения… Но на сегодняшний день, к сожалению, это было все.

– Отлично, – я непринужденно пожала плечами, словно целыми днями только и делала, что позировала фотографам. – Тогда я переоденусь, и мы сможем посмотреть снимки.

Не дожидаясь его ответа, я резко развернулась и вернулась в раздевалку. Все-таки меня немного задело то, что он сам предложил закончить фотосессию. Ему стало скучно? Или же я недостаточно хороша, чтоб вызвать в нем такой же интерес, как те, чьи фотографии пополняют его драгоценную коллекцию? Может, он не усмотрел во мне ничего такого, от чего не хотелось бы отрывать объектив?

А вообще-то, почему меня это так интересует?! Я пришла сюда за хорошими снимками, и, я могла сказать с уверенностью, я все для этого сделала. А то, что меня так волновало, понравилась или не понравилась я Брайану… Что ж, так уж мы устроены: на каждом шагу ищем маленькие подтверждения собственной значимости. Но не стоит позволять уязвленному чувству сбивать себя с толку.

Вернувшись в студию, я увидела, что Брайан уже сидит за компьютером и просматривает мои фото. Тонкие длинные пальцы лежали на клавиатуре. Я подошла к нему, глядя в монитор через его плечо.

– Уже переоделись? – улыбнулся он. – Я даже не успел до конца просмотреть ваши снимки. Но вы справились прекрасно, мисс Дэвис.

– Правда? А как по мне, обычные фото. Не чета тем, которые я вижу в вашей коллекции, – я не смогла удержаться, чтоб не съязвить. Совсем немного.

– Почему же? – невозмутимо ответил он. – Понятие обычности и необычности ведь не в одежде и не в вычурности поз. Я видел потрясающие кадры, в которых модель просто стояла в самой простой одежде, неподвижно глядя в камеру. Но выражение глаз передавало такую силу, такое внутреннее чувство, что мурашки пробегали по коже.

Я с опаской перевела взгляд на свои собственные фотографии, однако, даже бегло просмотрев все кадры, вздохнула с облегчением. Я боялась, что камера прибавит мне лишних сантиметров, однако я выглядела даже более худой, чем думала. При студийном освещении моя кожа казалось молочно-белой, а глаза – яркими и выразительными. Брайан явно знал свое дело.

Все мои позы действительно были такими же, как на фотографиях моделей, движения которых я так часто повторяла перед зеркалом. Я находила, что уж точно выгляжу ничем не хуже, а, может быть, и намного лучше некоторых. Я моментально почувствовала себя гораздо увереннее.

– Как для модельного агентства, ваши снимки более чем соответствуют, – сказал Брайан, взглянув на меня уголком глаза.

Он что, прочитал мои мысли?

– Так, значит, вам эти снимки нравятся? – довольно спросила я более утвердительным, нежели вопросительным тоном.

– Я этого не говорил, – не моргнув глазам, ответил Брайан.

– Что, простите? – я слегка опешила и даже немного отодвинулась от него. Неужели этот странный человек хочет сказать, что ему не понравились собственные фотографии?

– Позвольте, я объясню, пока вы не успели оскорбиться, – его голос звучал совершенно спокойно. Казалось, ничего не могло вывести его из равновесия. – Для модельного агентства вы действительно сделали прекрасные снимки. Вы отлично позируете, чувствуете свое тело, хорошо смотритесь в кадре. Однако это не вы. Не поймите меня превратно… Я восхищен тем, насколько сильно вы погружаетесь в то, что делаете. Однако. создается впечатление, что вы делаете то, что не свойственно вашей натуре, что вы словно идете против себя. Ведь вы позировали мне совсем не так, как вам хотелось бы, а так, чтоб понравится каким-то людям, которых вы и в глаза не видели. Вы лишь повторяли самые распространенные позы моделей, и, нужно сказать, делали это очень хорошо. Однако вы надели на себя чужой образ. Здесь не было Летиции Дэвис. А мне хотелось бы запечатлеть именно ее. Когда вы просто стояли, задумавшись о чем-то, у вас на лице было написано такое выражение, что я с трудом сдержался, чтоб тут же не схватиться за камеру. Однако, когда я наводил на вас объектив…этого не было. Поэтому я с чистой совестью и не мог ответить, что мне понравились эти снимки. Потому что… я мог бы сделать лучше.

Этот человек обладал невероятной способностью лишить дара речи. И так, так как я не знала, что сказать, то решила, что лучшая защита – нападение.

– Значит, вы, Брайан, вроде как охотник за эмоциями? Вам недостаточно просто делать фотографии, вам непременно нужно показать на них истинную человеческую сущность?

– Не совсем так, – поправил Брайан. – Не обязательно истинную сущность. Напротив, зачастую мне интересно посмотреть на образ, который человек хочет воплотить. Однако мне нужно, чтоб сам он и этот фантастический образ слились воедино, чтоб это было неподдельно и по-настоящему. Для меня это даже не искусство, а настоящее волшебство. Однако вы верно подметили – я действительно охочусь за эмоциями, как некоторые охотятся за чемоданами с деньгами.

– Что ж, надеюсь, в следующую нашу встречу я доставлю вам больше поводов для удовольствия. Во время второй фотосессии я собираюсь примерить на себя самые разные образы, полностью воплотиться в них, прочувствовать их. Знаете, это ведь не только для портфолио, но и для меня лично. Мне всегда хотелось быть разными людьми и жить многими жизнями одновременно.

– Вы не находите, как это парадоксально, насколько сильно всем хочется жить жизнями других вместо того, чтоб на полную жить своей?

– А что такое жить на полную? Однажды мне уже казалось, что я беру от жизни все, в то время как я лишь находилась на ее обочине.

– С обочины открывается отличный обзор на обе стороны дороги, вы не находите?

У меня в очередной раз не нашлось слов, но он и не ждал ответа.

Мы с Брайаном договорились о следующей встрече, и он вышел в приемную проводить меня. Марта оторвалась от бумаг.

– Как прошла фотосессия, мисс Дэвис? – натянуто улыбнулась она.

– Довольно … необычно, – ответила я, краем глаза лукаво взглянув на Брайана. Тот подмигнул мне.

Улыбка Марты слегка увяла.

Он стоял рядом, пока я поправляла волосы и оборачивала вокруг шеи легкий шелковый шарф. Марта подозрительно смотрела на нас из-за стойки.

– У вас сегодня еще пару часов свободных, мистер Тернер. Мисс Бэлл перезвонила и сказала, что ей нездоровиться, так что она сейчас не в самом лучшем виде для фотосессии. Возможно, мне перезвонить мисс Питерс и сказать, что на сегодня освободилось место?

– Нет, Марта, благодарю, – сказал Брайан. – Сегодня я больше никого не принимаю. Вы можете быть свободны. До встречи, мисс Дэвис.

– Просто Летиция, – ответила я, глядя ему в глаза.

– Что ж, до встречи… Летиция.

– До свидания, Брайан

Стоило мне открыть дверь, как в лицо мне тут же ударил порыв холодного ветра, и я отправилась домой, борясь с растрепанными волосами и не менее растрепанными чувствами.

Глава 12

К следующей фотосессии я готовилась тщательнее, чем к выпускному балу. И, с каким бы упорством я не старалась отрицать, но связано это было не только с моим желанием создать лучшее портфолио. В конце концов, дальше обманывать саму себя становилось все более проблематично, и я вынуждена была сдаться и признать, что Брайан Тернер произвел на меня неизгладимое впечатление. Мне ни с кем еще не доводилось прочувствовать столь сильной душевной связи за такой короткий срок. И связь эта была более глубокой, более интимной, более интригующей, чем простая симпатия, чем поцелуй, чем секс. Я прочувствовала ее каждой клеточкой своего тела, даже не прикасаясь к нему. Я знала, что могла бы сказать этому мужчине абсолютно все, что происходило внутри меня, и он бы меня понял. Поэтому не было ничего удивительного в том, что и мне хотелось впечатлить его не меньше.

Поэтому, когда на следующей неделе я вновь переступала порог студии, я тащила за собой несколько огромных пакетов с платьями, костюмами, туфлями, украшениями для волос и бижутерией. Создавалось впечатление, что я только что ограбила торговый центр. Марта, с все такими же туго стянутыми в пучок волосами растянула в натянутой улыбке губы, на этот раз подкрашенные помадой оттенка яркой фуксии. Как по мне, стало только хуже.

– Доброе утро, мисс Дэвис. Вы сегодня в полном всеоружии? – из-за бледности лица мне казалось, что разговор я веду исключительно с ее ртом.

– Что-то вроде того, – я мимолетно улыбнулась в ответ. Ну не нравилась мне эта Марта.

– Вы можете проходить в студию. Мистер Тернер уже ждет вас.

Я кивнула и проследовала внутрь. Брайан склонился над столом и рассматривал какие-то фотографии.

– Доброе утро, Летиция, – он сразу же встал и улыбнулся мне. – Судя по вашей экипировке, вы собираетесь на ближайшее время сюда переселиться?

– Это зависит от того, насколько хорошо и быстро вы справитесь со своей работой, – засмеялась я.

Мне нравилось, насколько легко и непринужденно я стала себя с ним чувствовать. Создавалось впечатление, что мы с ним уже давно знакомы.

Я тяжело опустила на пол пакеты с одеждой.

– У меня множество идей для сегодняшней фотосессии. И, предупреждаю вас, Брайан, я очень щепетильна, когда мне нужно воплотить в реальность образ в моей голове.

– Если бы все образы в наших головах находили отражение в реальном мире, то многие люди были бы гораздо счастливее, – заметил Брайан.

– И все-таки я возлагаю большие надежды на ваше мастерство, – в тон ему ответила я.

– Вы покажете мне примеры фотографий, которые хотите? – спросил он.

Я прекрасно разобрала нотку лукавства в его голосе.

– Нет, – я вызывающе посмотрела ему в глаза. – Сегодня – полная импровизация.

На самом деле, это была полуправда. Я в мельчайших подробностях продумывала, как я буду выглядеть в каждом образе, как буду двигаться и какие эмоции будут отображены на моем лице. Но ему про это было говорить необязательно. К тому же, я была уверена, что в процессе сьемки я могу увлечься, и все пойдет совсем не так, как планировалось.

Собственно, так все и произошло. Примерно за час я успела сменить несколько нарядов: стильный шелковый костюм благородного бордового цвета с глубоким узким вырезом, короткое платье с юбкой колокол в духе кокетливого стиля пин-ап, дерзкие рваные джинсы и короткий кроп-топ. Все образы мне безумно нравились, так что каждый раз я пребывала в нетерпеливом возбуждении, ожидая, когда Брайан поднимет объектив.