Объятые иллюзиями

– А у тебя что, лучше? – хмуро буркнула я. Его самодовольный вид не вызывал во мне абсолютно никакого желания поддерживать диалог

– А, да у меня вообще нет кабинета, – ничуть не смутившись, ответил Кевин. – Меня так, посылают из отдела в отдел с поручениями, так что я вроде как на побегушках. И, если хочешь знать мое мнение, то я очень этому рад, а не то я с ума бы сошел в этой кладовой.

Я, вообще-то, не хотела, но его это, судя по всему, не очень волновало. Он продолжал задорно улыбаться, словно ничего не могло его огорчить. Мое чувство неприязни поднялось еще на пару градусов. Не то чтобы к нему лично. К его веселой беззаботности. Мне тоже хотелось бы снова научиться веселиться.

Я терпеливо ждала, пока Кевин соблаговолит сказать, зачем он сюда пришел.

– Ах, ну да, – спохватился он. – Меня же, собственно, для чего отправили…

Ну Слава Богу.

– Вот, – он кинул передо мной несколько бумаг с напечатанным текстом. Я бегло пробежала его взглядом. – Это сырой доклад с места событий. На Мэдисон сквер произошла какая-то заварушка. Пьяные разборки в каком-то разваливающемся джаз клубе, в котором тусуется одно отрепье. Пришлось вызвать копов. Ничего интересного, но вполне можно слепить кричащий заголовок. Нужно написать сегодня к вечеру.

Кажется, я была в этом клубе несколько раз во время первого курса, но после фразы Кевина об отрепье не посчитала нужным об этом упомянуть.

– Прекрасно, – с каменным лицом я механическим движением добавила бумаги к груде остальных, с описанием происшествий той же степени интересности.

– Эх, зря ты здесь прозябаешь, Летти, – беззаботно сказал Кевин, тем временем оценивающе поглядывая на меня. – Безрадостное местечко. Не для таких, как ты.

– А что, по-твоему, для таких, как я? – раздраженно спросила я, отчаявшись спровадить его.

– Хм. Даже не знаю. Но, если хочешь знать мое мнение, то с твоими данными тебе бы работать бы моделью. Это ведь настоящее преступление скрывать тебя в этих стенах, как в консервной банке. Например, моя двоюродная сестра еще в восемнадцать заключила контракт с Белла Эдженси. И с тех пор постоянно летает по всей Европе на всякие там показы. Сейчас вот опять махнула в Милан. А ты, между нами говоря, гораздо привлекательнее, – и он заговорщически подмигнул мне. – Кстати, чем ты занимаешься сегодня вечером?

– Эээ…– я лихорадочно думала, как бы получше отделаться. – Придется, наверное, взять работу на дом. Я и предыдущие то статьи еще не успела написать, а в довесок еще и это. Совсем ничего не успеваю.

– Ну, что ж, желаю удачи. Как освободишься, ты знаешь, где меня найти.

–Ага…

Он, ничуть не расстроившись, еще раз подмигнул мне и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Его размашистые шаги быстро отдалялись по коридору.

Я вздохнула с облегчением, радуясь, что он наконец оставил меня в покое. Работы было невпроворот, и откладывать больше было некуда. Но мысли мои улетучились еще дальше обычного, и я все никак не могла сконцентрироваться. Меня охватило несвойственное мне оживление, которого я уже давно не испытывала, погрязнув в болоте вялости и скуки. И я знала, чем это было вызвано.

Я никак не могла выбросить из головы брошенные невзначай слова Кевина, заставившие все внутри меня перевернуться. Они неожиданно зацепили какие-то глубинные струны в моей душе, которые, как мне казалось, давно уже окаменели и покрылись ржавчиной. Но сейчас они робко дрогнули, и пока еще едва ощутимый, но все больше набирающий силу гул волной прокатился по моему телу, словно сигнал к пробуждению.

Словив себя на том, что я уже минут десять остекленевшим взглядом смотрю в монитор, я резко откинулась на спинку кресла и оттолкнула его от стола, отъехав поближе к окну и спасительному потоку воздуха. Нет, эта мысль решительно не даст мне покоя, пока я не обдумаю ее.

«С твоими данными тебе бы работать моделью», – сказал Кевин. Что ж, а ведь это было отличным решением. Странно, что мне самой это ни разу не пришло в голову. Я была высокого роста, подходящих параметров, с длинными белокурыми волосами и милыми чертами. У меня были все данные, чтоб стать моделью. Нет, серьезно, а почему бы и нет? Разве я хуже, чем множество девушек, чьи лица я мельком замечала на вывесках магазинов, страницах глянцевых журналов и билбордах на улицах Манхэттена? Я всегда довольно критично себя оценивала, но здесь я могла ответить вполне определенно, что нет, я ничем не уступала большинству из них, кроме того обстоятельства, что им подвернулся счастливый случай.

Передо мной одна за другой вставали все открывшиеся передо мной перспективы. Ведь модельный бизнес – это огромная индустрия, которая постоянно находится в поиске новых лиц. В современном мире там найдется ниша абсолютно для любого типажа, пусть даже самого экзотического и неординарного. А уж я-то, с моими правильными чертами, точно не должна испытывать недостатка в заинтересованности.

Размышляя так, я приходила во все большее возбуждение. И как же я раньше об этом не подумала? Ведь эта дорога может привести меня прямиком к моей мечте. Все обстоятельства говорили в ее пользу. Во-первых, в модельной индустрии далеко не так необходим профессиональный опыт, как в актерстве, а, следовательно, у меня больше шансов. Во-вторых, это интересная, творческая деятельность, которая позволит мне перевоплощаться в самые разные образы, как я того и хотела! Кроме того, я смогу путешествовать, постоянно менять обстановку, что было мне сейчас просто необходимо. Я ясно видела, насколько работа в редакции постепенно уничтожала во мне все живое. Нет, это точно не для меня. Такая, как я, должна постоянно познавать все новое, посещать новые места, видеть новые лица, дышать полной грудью. Вот, что такое жизнь!

И, наконец, самым весомым доводом было то, что многие модели, научившись работать в кадре, уходили в актрисы и прославляли свое имя. Что, если и я поступлю так же? Когда у меня за плечами будет опыт успешных фотосессий, я больше не буду никем. Возможно, я даже смогу познакомиться с кем-то, кто введет меня в нужный круг. И тогда у меня появится шанс. Ооо, тогда от меня будет уже не так-то просто отмахнуться! Пусть не прямым, но окольным путем я приду к своей цели.

Столь долго сковывающие все мои чувства лед стремительно таял под лучами разгоравшегося во мне солнца надежды. Я стремительно переживала новый расцвет. Все мои засохшие и развеявшиеся сухой пылью мечты воскресли и засияли с новой силой. Я снова увидела путеводную звезду новой цели, которая теперь, как мне казалось, была значительно ближе, чем раньше.

Я представила всю эту картину настолько красочно и реалистично, что все окружавшее меня – выбеленные стены, заваленный бумагами стол, прямоугольник дверь на против – показалось мне ненастоящим и иллюзорным. Мое нахождение здесь было попросту неестественно. Даже не великого ума Кевин заметил, что я не должна быть здесь. Этот не забивающий себе ничем серьезным голову парень, к которому я относилась с легким презрением, вдруг показался мне пророком, указавшим мне правильный путь в момент, когда я уже совершенно увязла в пучине безотрадной хандры. И этот знак я не намерена игнорировать. Никто не может позволить себе не обращать внимания на знамения свыше. И я не совершу снова старой ошибки.

Я знала, что нужно было делать. Больше никаких волнений, сомнений, метаний. Только уверенность в себе, только беспрерывный путь к цели. От мечтательности я перешла к настойчивой жажде действий. А действовала я так решительно, словно кто-то шептал мне на ухо, как нужно поступать. И, перво-наперво, я должна составить портфолио и разослать его по модельным агентствам.

Буквально на следующий день я уже просмотрела профили множества фотографов города, выбирая, к кому бы обратиться. Я подошла к этому делу крайне щепетильно. Ведь я должна была получить не просто стопку фотографий. Нет уж, от этого портфолио зависела вся моя возможная карьера. На этот раз я не собираюсь затеряться среди общей массы. Я должна была приковывать к себе взгляды. Я должна завоевать свое место под солнцем.

Мне нужен был не просто хороший фотограф, не просто профессионал своего дела. Мне нужен был человек, с которым я смогла бы установить тесный контакт, человек, которому я смогла бы открыться. Человек, умеющий проникнуть за внешнюю оболочку. Тот, который отобразит не только мое лицо, но и мою душу. Я потратила уйму времени, перечитала множество отзывов, но, кажется, мне все же удалось наткнуться на подходящего фотографа.

Вот так вот я и нашла Брайана.

Глава 11

Мне казалось, что все года, последующие за съемками на Роквэй стрит, изгладились из моей жизни, как будто их и не было. Мною овладело то же лихорадочное возбуждение, что и в то время. Я была необычайно оживлена и улыбчива, что с удивлением отметили даже несколько моих коллег по работе, спрашивая, что приводит меня в такое отличное расположение духа. Я лишь отмахивалась и отвечала какими-то короткими фразами. На меня начали посматривать с ноткой неодобрения. Не знаю уж, почему, но пребывание в хорошем настроении и отсутствие панических переживаний по поводу горящих дедлайнов считалось здесь едва ли не дурным тоном.

Кевин явно принимал мое переменившееся отношение к нему за явный и неприкрытый флирт, и с удвоенной энергий приглашал меня «залететь» вместе с ним на баночку пива или в кино. Бедняга, он и не догадывался, что моя благосклонность объяснялась тем, что его невзначай брошенные слова буквально вернули меня к жизни. Ну как теперь я могла на наго злиться!

Впрочем, меня не волновали ни Кевин, ни коллеги. Новым, прояснившимся взглядом я с отвращением смотрела на постоянную озабоченность, угнетенность, апатию и пассивную озлобленность работающих вместе со мной людей, которые ничего не видели дальше своих бумаг и мониторов. Теперь мне было еще труднее находиться на рабочем месте, и каждый день я в спешке убегала оттуда, как из стен концлагеря. Тесный офис буквально душил меня, стены давили. Работу я начала выполнять спустя рукава, даже не вдумываясь в то, что делаю. Мысленно я была уже далеко отсюда, а на сотрудников редакции смотрела с жалостливым презрением, словно мне было доступно то, что не доступно им. Я была человеком, который очнулся ото сна и сбросил оковы, а они так и были спаяны ими по рукам и ногам, заточенные в клетку крохотного мирка редакции. И, что было самое для меня самое непонятное, кажется, всех это вполне устраивало.

Я же теперь жила словно в двух параллельных измерениях. В одном я продолжала пять дней в неделю приходить в редакцию, проводя там восемь часов, с 10.00 до 18.00. Однако она уже не угнетала меня так, как раньше, ведь мысленно меня там и близко не было. Я знала, что вскоре покину это место навсегда ради своей новой вожделенной жизни, которая когда-то ускользнула от меня.

В другом же измерении я просматривала все модельные агентства Нью Йорка и ознакамливалась с их требованиями. И тут неожиданно возникло небольшое препятствие. В общем и целом, у меня были подходящие рост (хотя желательно бы на пару сантиметров выше, но тут уж ничего не поделаешь) и параметры фигуры, вот только объем бедер… Конечно, благодаря постоянному контролю за питанием и тренировкам я была в отличной форме, но… Боже, я даже представить себе не могла, что девушки такого высокого роста должны быть настолько худыми! Мне срочно нужно было похудеть в бедрах как минимум на три сантиметра. Но необходимость быстро сбросить вес меня не пугала, благо опыт у меня был.

Так что теперь я снова взялась за регулярные ежедневные тренировки. Ела я только мюсли без сахара, каши без соли, зеленые овощи и натуральные йогурты с нулевым процентом жирности. Быстрые углеводы пугали меня даже больше, чем эпидемия чумы в 16 веке. Я перестала даже изредка покупать себе сладости, чтоб тело не отекало и выглядело как можно более сухим и подтянутым. Несмотря на это, я была бодра и полна сил. Осознание того, что у меня снова есть смысл, есть, к чему стремиться, подстегивало меня и во много раз умножало жизненную энергию. Чем меньше я съедала, тем более приподнято себя чувствовала, ведь это приближало меня к цели. Чем больше я контролировала вес своего тела, тем больше я уверялась, что полностью контролирую свой путь к успеху. Теперь мне казалось, что я близка к нему, как никогда, и я решительно, отчаянно, изо всех сил устремлялась вперед.

Похудела я довольно быстро, и, хоть мне и казалось, что результат еще далеко не идеальный, но тянуть дальше у меня не хватило терпения. Я жаждала действий.

Как я уже говорила, после тщательных поисков я нашла подходящего, как мне хотелось верить, фотографа. Не сказать, чтоб он пользовался широкой популярностью, да у меня бы и не хватило средств на услуги такого человека. Тысяч восторженных отзывов, как у многих других, у него тоже не было. Если честно, я вообще наткнулась на страничку его студии совершенно случайно. Я обратила внимание на то, что многие клиенты (в основном, это были девушки) писали обширные комментарии о том, как тонко он передает саму суть, насколько легко с ним работается и как сильно он располагает к себе. Ну что ж, кажется, это именно то, что мне нужно. Цены тоже меня вполне устроили. Кажется, этот человек, если он действительно так хорош, не слишком задирает по этому поводу нос, и мне это понравилось. Надеюсь только, восторг девушек был вызван только его профессиональными качествами. Я не намеревалась отвлекаться ни на что другое. Слишком многое зависело от этого портфолио, и я собиралась сделать все возможное и невозможное, чтоб оно было более чем достойным.

Я набрала указанный на сайте номер фотографа, которого звали Брайан Тернер. Мне ответила его ассистентка, которая искусственно-дружелюбным голосом поинтересовалась, какого рода услуги мне необходимы. Я объяснила, что мне нужно создать модельное портфолио. Уж не знаю почему, однако я вдруг смутилась, произнеся это. Создалось впечатление, что, заявив вслух о своем намерении, я обнажила душу и представила на всеобщее обозрение все свои тщательно оберегаемые от чужих взглядов и ушей надежды. Так складывается, что, когда мы начинаем в голос заявлять о своих мечтах, они разом теряют долю своего очарования, превращаясь в скупую формулировку цели, а формулировка цели всегда пугает, так как требует немедленного приступления к действиям. Так вот, стоило мне произнести это, как меня вдруг охватили трепет и неуверенность. По телу пробежал скользкий холодок, однако я постаралась взять себя в руки, прогнав это неприятное мимолетное чувство, и вести дальнейший разговор как можно более непринужденно.

Однако душевные бури, которые разыгрываются у нас глубоко внутри, проходят незамеченными для остального мира. А он, как правило, не дожидается, пока мы разберемся в себе и придём в чувство. Ассистентка, ничуть не изменившись в интонации, тем же искусственным голосом спросила, сколько фотографий я хочу сделать, и объяснила, что для создания полноценного портфолио лучше будет провести несколько фотосессий в разные дни, чтоб я могла восстановить силы. Я вполне согласилась с ней, и девушка, быстро просмотрев график Брайана Тернера, сообщила, что у него есть свободное время на следующей неделе, в среду, на 13.00. Решив взять больничный на работе, я ответила, что меня все абсолютно устраивает. Теперь оставалось лишь дождаться этого дня.

***

И вот, в назначенный день, ровно в 14.50 я стояла перед студией фотографа Брайана Тернера (по тому, что я в кое-то веки пришла заранее, можно было оценить степень ответственности, с которой я подошла к этой встрече). Студия размещалась в стоявшем в отдалении от крупных торговых магазинов небольшом здании в не самом оживленном районе. Она не бросалась в глаза и не блистала огромными заманчивыми вывесками, обещающими создать потрясающие качественные снимки, которые запечатлят лучшие моменты вашей жизни. Надпись над студией просто, лаконично и недвусмысленно гласила: «Фотостудия Брайана Тернера». Немного ниже была размещена табличка с перечислением всех видов съемок, которые осуществляет фотограф.

Несмотря на неприметный внешний вид, недостатка в клиентах у мистера Тернера, судя по всему, не было. Стоило мне только подойти, как стеклянная дверь открылась, и из студии вышла девушка с блуждающей на лице одухотворенной улыбкой и немного отсутствующим видом, словно мыслями она все еще находилась внутри. Я проводила ее взглядом, пожала плечами и вошла внутрь, сопровождаемая звоном хрустальных колокольчиков над дверью.

Маленькая уютная приемная была ярко освещена. Вдоль всей стены тянулись глубокое кресла и уютный диван с широкими круглыми подлокотниками. На стеклянном столике перед диваном стояла вазочка с конфетами. Вместо глянцевых журналов, которые обычно украшают журнальные столики, там лежала большая книга по истории искусства с яркими картинками, отображающими самые знаменитые произведения разных эпох. Хм. Довольно своеобразный выбор.

Меня уже поджидала фальшиво улыбающаяся ассистентка. Это была неопределенного возраста женщина с четко прорисованными бровями, очень белой кожей, бледноватыми губами и забранными в пучок, чересчур прилизанными волосами. Как по мне, это прическа делала ее похожей на скелет с голым белым черепом.

– Добро пожаловать в фотостудию Брайана Тернера, – хорошо поставленным, заученным голосом поприветствовала она меня. – Меня зовут Марта Бейкер. А вы…?

– Летиция Дэвис. Я была записана на 13.00.

– Ах, да, конечно. Дело в том, что многие пытаются попасть без записи, поэтому нередко происходит путаница с графиком. Простите, мистер Тернер еще занят. Вас не затруднит подождать пару минут?

– Да, без проблем.

Марта любезно предложила мне присесть на диванчик, выпить чаю и угоститься конфетой. Я посмотрела на нее так, словно она предложила мне дохлого тарантула. Неужели она всерьез решила, что я буду есть углеводы перед фотосессией?!

Но ее слова напомнили мне, насколько я голодна, ведь я ничего не ела с раннего вечера предыдущего дня, чтоб живот был как можно более плоский, а талия точеной. Дело в том, что на стандартных снэпах, которые требует каждое агентство, я должна быть только в белье, так что все мои лишние граммы будут видны, как на ладони.

Поэтому я сидела и молилась, чтоб этот мистер Тернер освободился побыстрее. Сосущая пустота скручивала внутренности в тугой узел, и я боялась, как бы мой живот не начал громко бурчать. Конфеты с разноцветными сверкающими обертками заманчиво манили, и я старалась не смотреть на них. Чтоб отвлечься, я наобум открыла книгу и увидела обнаженную рыжеволосую женщину, расслабленно раскинувшуюся на белых простынях. Я сразу же узнала «Венеру Урбинскую», самое известное произведение итальянского художника Тициана. Не подумайте, что я сильно увлекалась искусством, но в свое время я зачитывалась романтической историей Тициана и его манекенщицы. То, что художник писал свой шедевр со своей нагой возлюбленной, показалось мне донельзя пикантным и волнующим, поэтому мне и запомнилась данная картина

…но сейчас я была ужасно голодна и могла думать только о конфетах. Они стояли у меня перед глазами: шоколадные, ореховые, пралине, соленая карамель…

– Мисс Дэвис, – раздался мужской голос из другой комнаты. – Прошу прощения за ожидание. Если Вы готовы, мы можем приступать.

***

Брайан Тернер не был мужчиной, покоряющим женщин с первого взгляда, очаровывающим своей харизмой и заставляющим сердце колотиться и выпрыгивать из груди. Он не старался продемонстрировать себя с выгодной стороны и не обволакивал льстивыми словами, которые обычно тщательно выбирают, чтоб расположить к себе клиентов. Он спокойно проводил меня вглубь плохо освещенной студии, в которой находилось несколько штативов с камерами, высокий стул, несколько пуфов и большие прожекторы, направленные на стандартный белый фон на всю стену. В дальней части помещения располагался стол с компьютером. Несколько папок и стопок с фотографиями, перетянутыми резинкой, были разложены в образцовом порядке.

Взгляд мой сразу же привлекла доска с прикрепленными к ней фотографиями. Их было не много, и висели они ровно и симметрично, через равные промежутки, не закрывая друг друга. Судя по аккуратности расположения, можно было сделать вывод, что мистер Тернер крайне щепетильно относился к подбору этих фотографий. Наверное, это были его любимые снимки. Скользнув по ним беглым взглядом, я не заметила в них ничего особенного. Однако за те несколько минут, пока мистер Тернер возвращал на место инвентарь к предыдущей фотосессии, я разглядела их повнимательнее.

На фотографиях были изображены и мужчины, и женщины, и дети, и даже старики. Фотографий пейзажа, зданий или животных там не было. Только люди. Они были запечатлены на фоне совершенно разной местности: на ступенях перед старинными зданиями, на серебристом песке пляжа, на самой запруженной улице Верхнего Ист Сайда, в беспредельном цветочном поле и в мрачном полумраке сквера. И хоть там не было ни одной фотографии, которая походила бы на другую, однако кое-что их объединяло. На лицах каждого, изображенного на снимках, было передано особенное, легко читаемое выражение: дерзость, веселость, грусть, вызов, ярость, кокетство, одухотворенность, игривость, соблазн… Были лица, которые не выражали совсем ничего, однако и это с большой сноровкой было представлено фотографом как состояние погружения в себя и раздумий о чем-то важном. Я уверена, что некоторые из этих снимков клиенты точно отбросили бы как неудачные, а некоторые и вовсе были случайными изображениями занимающихся своим делом людей, не подозревающих о том, что их фотографируют. Однако то, что Брайан Тернер видел в них нечто, чего не видели остальные, и старался передать в своих фотографиях что-то неповторимое, невидимое в реальной жизни, не оставляло сомнений.

Я повнимательнее присмотрелась к самому создателю этих снимков, который вызвал во мне интерес, не говоря ни слова и не прикладывая к этому ни малейших усилий. Брайан был высоким молодым человеком со светло-каштановыми, немного длиннее, чем диктовала современная мода, волосами. Он оказался моложе, чем я думала, не больше двадцати семи лет, хотя я никогда не могла точно определить возраст. Он был одет в простые, широковатые для него джинсы и свободную белую футболку. Его лицо с мягкими линиями, внимательными серыми глазами, слегка пухлыми и яркими, как для мужчины, губами имело задумчивый вид.

– Простите, если я кажусь Вам немного рассеянным, мисс Дэвис, – вдруг негромко сказал он и приветливо улыбнулся уголками губ. – Я всегда так сильно погружаюсь в работу, что некоторое время мне тяжело прийти в себя. Образы стоят у меня перед глазами, и я невольно думаю, все ли я смог воплотить, ту ли эмоцию передал, правильно ли я ее понял и выразил.

Я растерянно взглянула на него. Он вел себя совсем не так, как обычно ведут себя фотографы. Те сразу четко отрепетированными и энергичными движениями указывают тебе, где переодеться, куда встать, какой стороной повернуться. Они просят тебя расслабиться, не нервничать и вести себя естественно, как в жизни. Манера поведения мистера Тернера была для меня совершенно непонятной и сильно смущала меня. Я никак не могла определиться, как мне себя с ним вести.

– Что ж, давайте сначала присядем и немного поговорим, – обратился ко мне мистер Тернер, и, как мне показалось, в глазах его вспыхнул огонек нетерпеливого интереса. – Расскажите мне, какие именно снимки вам нужны и как вы их видите.

Он придвинул ко мне стул и вытащил откуда-то из темного угла стул для себя, усевшись напротив. Он переплел пальцы рук и со спокойным вниманием смотрел на меня, ожидая. Я прокашлялась.

– Для начала, мистер Тернер…

– Просто Брайан, прошу вас, -вдруг перебил он меня. – Подобные официальности только режут мне уши и создают ненужные барьеры.

– Конечно, как вам будет удобно… Брайан, – он полностью сбил меня с мысли, и теперь я торопливо пыталась сформулировать, зачем сюда пришла. – Как вы уже знаете, мне нужно создать портфолио для модельного агентства. Думаю, лучше всего начать со стандартных фото. Несколько снэпов в купальнике, с обычным выражением лица, безо всяких эмоций. Только показать свое лицо и фигуру, без прикрас. Так, как я выгляжу в настоящей жизни.

–А разве в настоящей жизни ваше лицо не выражает никаких эмоций, мисс Дэвис? – улыбнулся он.

Ничего не значащий вопрос, однако я почувствовала в этом какой-то двусмысленный упрек, который ничем не проявился в голосе и который я скорее предугадала. А может, мне всего лишь показалось.

– Нет, конечно. Однако модельным агентам нужно увидеть мое лицо безо всякого выражения, чтоб определить мой типаж. И еще несколько фото в простой одежде. Но, опять же, чтоб хорошо была видна фигура. Лучше также сделать несколько кадров с легкой улыбкой.

Я показала ему готовые примеры фото, которые хочу получить. Он едва удостоил их беглым взгляд и снова внимательно посмотрел на меня. И опять у меня возникло странное ощущение, будто он не одобряет происходящего, хотя я, ну хоть убейте, не понимала, что ему, собственно говоря, так не нравится.