Объятые иллюзиями

На фоне всего этого меня поразила мысль, которая никогда не была осмыслена мною до конца и которая, как я сейчас ясно понимала, в конце концов и стала моим палачом. Мое проклятье, которое я сама навлекла на себя, состояло в том, что я могла наслаждаться лишь фантастическими образами в своей голове. Не вполне сознательно я всегда понимала, что, даже если мне удастся получить желаемое, то я все равно не смогу быть счастлива, ведь мои воздушные мечты облекутся в свинцовую оболочку реальности, наслаждаться которой я как раз и не умела. Я могла отточить до совершенства свой воображаемый мир, но я приходила в совершенное недоумение, когда сталкивалась с миром насущным и материальным, и пребывала в неизбежном затруднении, что же мне с ним делать. Вот это жгучее стремление к мечтам и одновременный страх неопределенности, которая ждет меня в случае их воплощения, и привели меня к неизбежному финалу.

Все это нахлынуло на меня так неожиданно, что я не успевала упорядочить одни сбивчивые мысли, когда на смену им накатывали другие. Однако самое главное я все же поняла. То навязчивое ощущение, которое не давало мне покоя, было торжественным гимном жизни, которая бурлила, клокотала и призывала меня к себе, милостиво протягивая мне руку.

Я больше не хотела оставаться в доме. Я больше не хотела прятаться. Я стремилась к жизни. Я стремилась к людям. Я сгорала от нетерпения наверстать все, чего не замечала в своей слепоте. Я жаждала познакомиться с новыми людьми, записаться на курсы актерского мастерства, пойти на открытие новой галереи, продегустировать иностранную кухню, прочитать очередной роман Фитцджеральда, приобрести свежий номер Вог, чтоб опять быть в курсе всех модных новинок, купить красивое струящееся платье лавандового цвета, вытащить Джорджа на конную прогулку и махнуть в Париж, чтоб сравнить представления Роджера с настоящим городом любви… Ах, сколько всего нового и неизведанного лежит за этими стенами, ожидая, пока я захочу сделать шаг ему навстречу… И пусть реальность не всегда похожа на лакричный леденец, однако она настолько безгранична и многогранна, что, думаю, в ней найдется местечко и для меня. И на этот раз я готова была без страха отправиться на его поиски.

Я даже засмеялась от нахлынувшего на меня облегчения, словно сковывающие меня железные цепи, которые я сама на себя надела, лопнули и растворились в воздухе, оставив лишь едва заметные отметины на коже. Но я знала, что скоро от них не останется ни следа.

Я боялась идти спать, чтоб с рассветом не развеялось это удивительное озарение. Но все-таки что-то подсказывало мне, что даже с восходом солнца оно останется при мне. Потому что это теперь была моя реальность. Настоящая жизнь Летиции Дэвис.

… Вот так вот, в темной пустой гостиной, озаренной лишь таинственными лунными лучами, пробивающимися сквозь тонкие полупрозрачные занавески, я наконец-то стала взрослой.

***

На следующее утро я проснулась со жгучим желанием сделать то, что следовало бы сделать уже давно. Я протянула руку к лежащему на прикроватном столике телефону и набрала номер, с нетерпением ожидая ответа.

– Летти? – голос мамы прозвучал заспанно и немного настороженно. – Ты видела, сколько времени?

– Прости, мам, я не хотела тебя будить! Я просто не могла дождаться, чтоб сказать… что я очень люблю тебя, мам. И папу. И Джорджа. И я хочу сказать вам спасибо за все, что вы когда-либо для меня сделали. Я всегда принимала это, как должное, но я хочу, чтоб вы знали, что я очень, очень ценю это. Я счастлива, что у меня такая семья, как вы!

– Летти, с тобой точно все в порядке? – испуганно спросила мама.

– Ты даже не представляешь, насколько, – смеясь, ответила я. – Я столько всего поняла в последнее время… А, вообще-то, у нас будет предостаточно времени, чтоб обсудить все. Не по телефону.

– То есть, ты…

– Да, мам. Все кончено. Я возвращаюсь домой.

***

На то, чтоб уладить все дела, не ушло много времени. Чемоданы были упакованы и отправлены, а дом приведен в надлежащий порядок. Мои дядя и тетя договорились с пожилой семейной парой, которые должны были приехать через пару недель осмотреть дом. Я не испытывала никакой жалости по этому поводу. Надеюсь, им там понравится больше, чем мне.

Провожать меня пришли все мои добрые друзья – Брайс, Джастина, маленькая Кэти и Роджер, который принес мне в дорогу целый пакет эклеров и шоколадных маффинов и все сокрушался, кто же теперь будет заботиться о моем завтраке. Такси, которое должно было отвести меня на вокзал, ожидалось с минуты на минуту. Я приняла решение уехать так же спонтанно, как и прибыла сюда, поэтому решила не беспокоить Джорджа. У него и так было предостаточно забот с восстановлением своей пошатнувшейся репутации.

– Эх, как все-таки жаль, что ты уезжаешь, – грустно сказала Джастина. – Ты оживила наши монотонные будни. А теперь наверняка забудешь о нас, как только вернешься в Нью Йорк.

– И правильно делает, что уезжает, – отчеканил Брайс, положа руку мне на плечо. – Разве место такой молодой умной девушке в нашей глубинке? Нет, она принадлежит большому миру, где она сможет как следует размахнуться.

– Полностью согласен, – сказал Роджер, с опаской потеснив Брайса, чтоб тоже попрощаться со мной, – ставлю «Мечты о Париже» на то, у тебя впереди море событий, одно захватывающее другого. И не меньше возможностей. Главное, гляди в оба и не упускай ни одну из них. Вот только не усердствуй слишком сильно – поиски смысла, это, конечно, хорошо, но только до тех пор, пока они не ударяют в голову. А если что-то пойдет не по плану, то ты всегда знаешь, кто тебя и выслушает, и накормит, Летиция.

–Спасибо, – растроганно сказала я, чувствуя, что на глаза невольно наворачиваются слезы, – спасибо вам всем. Я не знаю, что бы я делала, если бы не познакомилась с вами.

– Обещайте, что будете приезжать к нам в гости, тетя Летти, – строго сказала малышка Кэти, когда я опустилась перед ней на корточки.

– Обязательно, милая, – сказала я, целуя ее в нежную, как лепесток розы, щечку, – а лучше, приезжайте-ка вы ко мне. Уверяю вас, Нью Йорк совсем не так плох, как кажется на первый взгляд.

– И все же не идет ни в какое сравнение с Парижем, – мечтательно сказал Роджер.

– Ты ведь, кажется, говорил, что не был в Нью Йорке, разве нет? – недоуменно спросила я.

– Совершенно верно, моя дорогая. Не был ни разу, – ничуть не смутившись, отчеканил он. Я только открыла рот.

Только мы все успели обняться и расцеловаться, а Майло покорно позволил Кэти повиснуть у себя на шее и на прощание лизнул ее в щеку, как подъехало такси с почему-то очень недовольным водителем. Он раздраженно просигналил, привлекая мое внимание. Пора было отправляться.

Я открыла заднюю дверцу, впуская Майло, и в последний раз помахала рукой Холденам и Роджеру. Они улыбались и махали в ответ. Кэти, сидящая на шее у Брайса, послала мне воздушный поцелуй.

Я залезла на переднее сиденье и закрыла дверь, назвав адрес ближайшего вокзала, откуда я поеду прямиком в свой родной город. А Нью Йорк… Он ждал меня достаточно долго, так что подождет и еще несколько недель. Но сначала я должна повидать родителей.

Такси медленно отъехало. Я уже мысленно прикидывала, удастся ли мне добраться целой до места назначения по этой изрытой рытвинами и колдобинами дороге.

На дом я даже не обернулась.

Эпилог

С того времени минуло уже больше года. Сейчас я живу в Нью Йорке, работаю помощником главного редактора в печатной версии модного глянцевого журнала и получаю от этого огромное удовольствие. Кажется, мои былые мечты о работе в индустрии моды все же воплотились, правда, совсем не в той интерпретации, в которой я ожидала. Но, как любил говаривать Роджер:

«Да, пусть не всегда все складывается так, как виделось нам в мечтах, но кого это волнует, если в итоге мы все равно приходим к лучшему исходу.»

Вот и я в конце концов, после долгих и болезненных метаний, блужданий, громких взлетов и сокрушительных падений, озарений и разочарований, все-таки смогла найти свое место. Да уж, могла ли я когда-либо подумать, что самым сложным и непреодолимым препятствием к этому буду я сама и тот непроницаемый барьер, который я собственноручно выстроила между собой и своей жизнью?

Не думайте, я не забыла о своей пламенной мечте стать актрисой, к чему у меня все еще стремились душа и тело. Поэтому я записалась на актерские курсы при Нью Йоркской Академии Киноискусства и начала играть в театре. Конечно, мне нелегко было совмещать это с работой в журнале, но кто сказал, что путь к мечтам легок и усыпан цветами благоухающего жасмина? К тому же, играть на сцене доставляло мне несметное удовольствием, а это было более чем достойной наградой за все часы недосыпа и порой сильную усталость. Я с восторгом пробовала себя в самых разных амплуа, как мне всегда этого и хотелось, увлеченно воплощаясь то в беззаботную Наташу Ростову, то в романтичную и острую на язык Элизабет Беннет, отправляясь в захватывающие путешествия по странам и эпохам. И пусть театры в современном мире стали довольно старомодны, пусть я не купаюсь в ярком свете прожекторов и лучах славы, но каждую минуту на сцене моя душа ликует и блаженствует, находя столь желанную отдушину. Вот только сейчас я проводила отчетливую черту между побегом в царство фантазий и своей настоящей жизнью. Замечательной жизнью, в которой меня поджидало еще столько всего интересного.

Ну а со временем… Кто знает, может, в туманном и непредсказуемом будущем меня все-таки ждет что-то большое? Ведь все знают – счастливый случай любит подкрадываться тогда, когда перестаешь его ждать. Пока же я была всем абсолютно довольна.

После затянувшегося безделья, пока я утопала в апатии на окраине мира, я снова вернулась к активному образу жизни. Но на этот раз я твердо решила заниматься исключительно тем, что мне нравится. Я вспомнила, как в детстве обожала танцевать, поэтому я начала с радостью посещать проходившие в городе танцевальные мастер-классы. А по выходным я любила расслабиться и поплавать в бассейне, растворяясь в безмятежном умиротворении мягко окутывающей меня голубой воды.

И, что самое главное, – больше никаких диет, ограничений и подобных истязаний собственного тела, которые когда-то помогали мне маскировать душевный упадок и разрушительную потерю контроля над своей жизнью. Теперь я понимала, что невозможно получать удовлетворение от своей пусть даже самой роскошной «модельной» фигуры с узенькой талией и щуплыми бедрами, относясь к собственному телу без должной любви и уважения – тебе всегда будет недостаточно, и всегда найдется пара лишних килограммов, от которых не помешало бы избавиться.

А что касается моей семьи, то у нас никогда еще не было таких теплых и доверительных отношений. Как оказалось, они меня все-таки хорошо понимали, порой даже лучше, чем я сама, хоть всю свою жизнь я и была абсолютно уверена в обратном. Не так давно меня ожидал приятный сюрприз – мама и папа решили перебраться в Нью Йорк, чтоб быть поближе ко мне с братом. Конечно, я очень обрадовалось этой новости, ведь возможность в любой момент увидеть родителей – это порой ни с чем не сравненная ценность. К нашему общему удивлению, Джордж стал проводить с нами гораздо больше времени. Несмотря на то, что он по-прежнему уделял колоссальное количество времени работе, кажется, его нервическое помешательство на ней все же немного ослабло, что было уже немалым достижением. Он даже перестал с заносчивым видом вворачивать через каждое слово юридические термины, так что начал понемногу претендовать на роль вполне себе приятного собеседника.

Остальное же свободное время я проводила с новыми знакомыми с работы и театра. Конечно, было бы откровенным враньем сказать, что со всеми у меня складывались прекрасные отношения, и я пребывала в полной гармонии с окружающим миром. Разумеется, случились и недопонимая, и ссоры, и личная неприязнь, да и еще много чего малоприятного. Но, знаете, когда вы смотрите на людей, загодя стараясь разглядеть их хорошую, а не плохую сторону, вы поразитесь, как приятно удивить может этот мир.

А однажды мои старые друзья, о которых, я, конечно же, не забывала, не стали дожидаться, пока у меня появиться время навестить их, и заявились в Нью Йорк самолично. Даже старина Роджер решился ради меня на время покинуть свой уютный мирок, заключенный в тесных стенах «В мечтах о Париже», а это уже было настолько героическим поступком с его стороны, что я тут же значительно возвысилась в собственных глазах. Я успела очень соскучиться за ними, и тут же пригласила их отпраздновать приезд вместе со своей семьей. Всем им было очень приятно общество друг друга, а Кэти, покраснев, шепотом призналась мне, что, когда вырастет, хочет выйти замуж за Джорджа. Правда, я так и не поняла, почему.

Наслушавшись моих восторженных рассказов о кулинарном мастерстве Роджера, мама с папой были, конечно, очень заинтригованы. Так что он не преминул расширить аудиторию своих поклонников до самого Нью Йорка, приготовив настоящее произведение искусства – роскошный воздушный торт безе со сливочным кремом и клубникой. Мама, которая была неумеренной сладкоежкой, безапелляционно заявила, что Роджер должен немедленно открыть свою кондитерскую в Нью Йорке, а мы с Джорджем горячо поддержали ее. Роджер, признаться, и сам начал задумываться об этом, заявив, что Нью Йорк совершенно очевидно нуждается в спасении, даже в большей степени, чем Париж, с которым еще не все так потеряно. Что ж, не знаю, смириться ли Джастина с таким поворотом событий, но, кажется, Холдены будут у нас частыми гостями.

А я же… А я, несмотря на недостаток свободного времени, частую усталость и одновременное совмещение множества дел, все же чувствовала себя живой и полной сил и энергии, как никогда раньше. Как ни странно, чем больше я делала, тем больше понимала, сколько еще неизведанного и заманчивого окружает меня со всех сторон. Мне хотелось предпринять еще больше, наверстать все упущенное время, познать все грани жизни во всем ее разнообразии. Я хотела попробовать ее на вкус и взять от нее все, что только можно. Конечно, невозможно было изведать и ощутить все на свете, однако я старалась изо всех сил – я полностью погружалась в то, чем занималась, и наслаждалась каждой секундой, смаковала каждый момент, чувствовала его всем своим существом. Кто бы подумал, что жизнь может быть так приветлива к тем, кто открывается ей навстречу, а не упрямо сопротивляется ее дарам?

Что же касается Брайана… Что ж, я не могу сказать с чистой совестью, что ни разу не думала и не вспоминала о нем. Разве это было возможно? Все-таки столь сильные чувства, в чем бы не крылся их источник и к какому бы исходу они не привели, не могут исчезнуть без следа, не могут забыться или раствориться в череде последующих событий. Но я могу с уверенностью сказать, что больше не испытывала ни горечи, ни боли, ни обиды на него. Он стал для меня приятным воспоминанием, теплым островком в глубинах моей памяти. Я больше не стремилась стереть малейшее напоминание о нем из своей жизни, ведь с ним я была когда-то очень счастлива. Как бы там ни было, но все же я любила, и все же была любима. Я не хотела забывать его. Вместо того, чтоб отвергнуть боль, я ее приняла. Моя история с Брайаном – это часть моей жизни, и так будет всегда. Благодаря ему я смогла стать той Летицией, которой я была сейчас. Я сохранила внутри себя то необыкновенное чувство, которое испытывала рядом с ним, и оно стало неотъемлемой частью моей личности. Вот только теперь я знала, что мне не нужен ни он, ни кто-либо другой. чтоб чувствовать себя значимой, особенной и неповторимой. Я не нуждалась в холодном небесном теле, отражающем мой внутренний свет, чтоб я могла его разглядеть. Я наконец-то смогла сиять сама по себе.

И все же кое-что не давало мне покоя. Словно какие-то незнакомые силы бродили во мне, настойчиво ища выхода. Они напоминали о себе снова и снова, упрямо требуя чего-то. Я испытывала острую душевную потребность какого-то действия, необходимость, почти обязательство совершить что-то очень нужное и важное, но долгое времени остающееся для меня загадкой.

И тогда я села писать эту книгу. Меня толкнула на это надежда, что какой-то юный, только вступающий в этот мир чистый, как свежевыпавший снег, человек, окрыленный мечтами и надеждами, не столкнувшийся с противоречивостью и запутанностью реальности, теряющийся в разнообразии ведущих в разные стороны порой обманчивых жизненных путей, знал, что он не одинок, и не повторил моих ошибок. Хоть я и понимала, что ошибки неизбежны и во многом даже необходимы, ведь они – неотъемлемая часть жизненного опыта и формирования собственной личности. Но все же я хотела, чтоб каждый, даже совершая ошибки, помнил – убегая в театр фантазий и окружая себя зыбким туманом иллюзий, тяжело отыскать в безграничных темных небесах свою личную драгоценную звезду, затерянную среди множества других, которая будет указывать тебе путь на протяжении всей жизни. И, если перестать воодушевленно строить внутри себя идеальную красочную картинку, а перевести взгляд наружу, то, возможно, откроется не менее прекрасная, яркая и полная неожиданностей жизнь? Если моя история поможет хотя бы одной жаждущей неокрепшей душе, с сияющим взглядом устремляющейся в неведомое, я буду знать, что все, через что я прошла, было не напрасно.

Я была не уверена, как именно я буду писать свою книгу и какое название ей дам. Не знала я и того, какие крайне важные, а порой кажущиеся совсем незначительными события лучше описать, чтоб вы поняли, что именно сыграло ключевую роль в моей жизни, уводя меня в том или ином направлении. Но я наверняка знала, что она закончится словами, которые сопровождают теперь каждый мой день:

«Меня зовут Летиция Дэвис. Я свободна. Полна жизни. И счастлива.»

Конец

…это только начало чего-то нового