Нефилим. Том 2. Столкновение

– Странно, – пробормотала я себе под нос, вертя вещь перед собой.

В Исправу принимали строго в пять лет, ни днём позже, ни днём раньше. Сада или ясельной группы при школе не имелось, а потому дети младшего возраста просто не могли здесь оказаться. Няньками, которые бы следили за столь юными подопечными с горшками наперевес, Исправа не располагала.

Можно было предположить, что обнаруженные вещи принадлежали Преподобному, но я точно знала, что детей у него не было и не могло быть в силу специфики его работы. Таким, как он запрещалось вступать в брак и иметь наследников.

Основательно покопавшись в тряпичной груде, я сделала несколько выводов.

Первый: вещи, сложенные в тряпичный мешок, предназначались для детей разного пола, но одного возраста, примерно двухлетнего.

Второй: с теми, кому ранее принадлежала эта одежда, случилось… что-то плохое.

Когда послышался детский смех, я не удивилась, наверное, к чему-то подобному я уже была мысленного готова. Готова с того самого момента, как на розовых штанишках с милыми бантиками увидела характерные багровые пятна, въевшиеся глубоко в ткань. Но чего я не совсем ожидала, так это того, что из-за коробок выскочит ребёнок и, весело смеясь, побежит ко мне…

– Чёрт, – пискнула я и попятилась, снося собой всё подряд и боясь оторвать взгляд от фантомного мальчишки, решившего явиться в самый неподходящий момент. Хотя… когда дело касается призраков, подходящего момента вообще не существует.

– Эй! – окликнули сзади. Я подпрыгнула на глубоком вдохе, едва не заорав. – Ты чего фигней страдаешь? – сурово воззрился на меня Эрик, появляясь на чердаке с полным ведром в одной руке, и архаичной деревянной шваброй в другой. Ну, такой, где обрубок поменьше приколочен к обрубку побольше. Этой шваброй, наверное, ещё моя прабабка полы в Исправе драила. – Решила собой пыль вытереть? Получается, зря я за водой гонял.

Опустив ведро на пол, парень покачал головой.

– И как у тебя это получается?

– Что? – не поняла я, вертясь на месте и пытаясь отряхнуться.

– Выглядеть настолько паршиво, – хмыкнул Эрик. – У тебя талант.

– Талант? – переспросила я растерянно, оглядывая чердак.

Фантом исчез.

Когда поняла это, не смогла сдержать вздох облегчения.

– Тебе слово понравилось? – продолжил издеваться парень. – Так оно к тебе относится только в самом плохом смысле.

– Разве у таланта может быть плохой смысл? – я подняла розовые штанишки с бантиками. Вряд ли она принадлежала фантому, пришедшему ко мне в облике хохочущей двухлетки, но какая-то связь между ними наверняка была.

– Если дело касается тебя, то может, – с жестокой улыбкой заявил Эрик. – И хватит стоять с тупым лицом, я один пахать не собираюсь. Не думай, что раз ты девчонка, то я всё сделаю за тебя! Для меня ты вообще не девушка, а так, недоразумение!

– Ладно, – быстро согласилась я.

И взялась перетаскивать ковровые рулоны из одного угла в другой с целью расчистить доступ к окну. Захотелось, чтобы на чердаке стало побольше света и свежего воздуха. Свёртки были тяжёлыми, но главная проблема заключалась не в этом, а в том, что их размеры превышали мои собственные, а потому пришлось волочить изделия по полу, взяв в каждую руку по ковру, по пути размышляя о причинах появления фантома и причинах его исчезновения.

Я не была уверена, успел ли заметить мальчишку Эрик, как не была уверена в том, способен ли парень вообще видеть призраков. Дело в том, что одни видели мёртвых не хуже меня, а другие в упор не замечали, даже когда натыкались на них. Отчего это зависело, я понятия не имела. Я по-прежнему была зелёным новичком во всех этих призрачных делах, ставших неотъемлемой частью моей жизни после аварии. И та скудная информация, которой я обладала, основывалась на пережитом практическом опыте, потому что теория в моём случае не работала. Все книжки по этой теме, которые мне удалось найти, содержали полный бред, и ни в одном учебном заведении, где мне довелось побывать, не читали такой предмет как призраковедение.

– Эй, ты что делаешь? – мозолистые пальцы впились в моё запястье, сжимая до боли и вынуждая остановиться. Дёрнувшись, я подняла рассеянный взгляд на нефилима, который с лицом темнее грозовой тучи застыл надо мной.

– А что не так? – заморгала я, в сотый раз оглянувшись. Моя нервозность объяснялась очень просто: я боялась, что фантом в любой момент может вернуться.

– Оставь дурацкие ковры в покое! – разозлено зашипел на меня Эрик. – Я потом сам их уберу! Займись чем-нибудь… менее травмоопасным!

– Травмоопасным? – с удивлением переспросила я. – Нордвуд, я такой же нефилим, как и ты! Отойди, подвинься!

Вывернувшись из жёстких рук, я неловко дёрнула ковёр и случайно задела башню из книг. Выложенная кривой стопкой литература опасно покачнулась, самая верхняя книжка медленно соскользнула вниз, а следом за ней градом посыпались и остальные, с глухим стуком приземляясь на пол одна за другой.

– Да что такое! – возмущённо завопил Эрик, но лучше бы он не открывал рот, в который сразу же залетела пыль, накрывшая нас сухим, удушливым облаком. – Кьеллини, от тебя одна головная боль! – прокашлял одноклассник, размахивая ладонью перед своим лицом так активно, что мне пришлось отодвинуться, лишь бы исключить риск получить по носу.

– Я не специально, – прохрипела в своё оправдание и поволокла ковры дальше.

– Что это? – прозвучало с того места, которое я только что покинула.

– А? – откликнулась я и вернулась к Эрику, который, нагнувшись, поднял что-то серое. – Что там?

Нефилим молча протянул мне вязаный детский свитер, указывая на ярлык, пришитый с внутренней стороны.

– И? – переспросила я, взяв вещь, чтобы поближе рассмотреть. И сразу поняла, что свитер из того же мешка, что и штаны с бантиками.

– Ничего не замечаешь? – спросил парень с явным намёком, который я не поняла и выразила это пожатием плечами. – Эта вещь принадлежала кому-то из семьи королевы, – палец Нордвуда указал на изображение золотой короны. – Такими ярлыками обозначаются только изделия, сшитые в королевской швейной мастерской, а она обслуживает исключительно действующего правителя и его семью. Эксклюзивно, так сказать.

– Но ведь это свитер на маленького ребёнка, – указала я на очевидный факт. – И ему много лет! Но с другой стороны, не так много…

Эрик с непониманием наморщил лоб.

– Последний раз в семье королевы были маленькие дети лет сорок назад, и в этом случае мы говорим о сыне младшей сестры королевы. Хотя, – я вспомнила о Филиппе, – может быть, это одежда Бенуа? По возрасту примерно подходит.

– Нет, – решительно отверг мою идею Эрик. – Твой бывший – родственник второй очереди. А получать привилегии наравне с самой королевой могут только члены семьи первой очереди: родители, муж, дети.

– У королевы никогда не было ни мужа, ни детей.

– Сразу видно твою отсталость, – злорадно хохотнул Нордвуд, забирая у меня свитер и небрежно отшвыривая его в сторону.

– Ты о чём? – я проследила за полётом и падением свитера, а после вернулась взглядом к Эрику.

– Ты что, никогда не слышала о Мистере Скандал?

– Это герой комикса, что ли? – скривилась я.

– Скорее уж, герой газетных хроник. Мистер Скандал, он же принц-консорт Михаил Летчворт, в своё время был любимцем журналистов, не сходил со страниц «Королевского вестника» и «Дворцовых новостей». В основном потому что регулярно подкидывал репортёрам новостные поводы, – заметив мой недоумевающий взгляд, Эрик с неверием переспросил: – Неужели и правда ничего о нём не знаешь?

Я отрицательно помотала головой.

– Если подумать, это неудивительно. Мы были маленькими, когда всё случилось. А ты вообще жила чуть ли не на другом конце света, – будто бы невзначай проронил парень, поставил на стул ящик с инструментами и принялся в нём рыться. – Королева была замужем, и дети у неё тоже были. Она отправилась под венец с обычным парнем, старше её на два года. Пара познакомилась, когда Анна жила среди людей в период своей учёбы в университете. Она сделала его знающим, а потом они обручились. На момент заключения брака Анна ещё не была королевой, а только одной из возможных претендентов на престол…

После того как почили последние из отцов-основателей, наше общество превратилось в монархическое, но с некоторыми особенностями. Был сформулирован свод законов и правил. Тогда же была разработана система избрания правителя, которым отныне мог стать любой кровный представитель одного из восьми королевских родов. На данный момент таковых осталось только пять. Остальные уничтожила нечисть. Когда начинается процесс избрания нового короля или королевы, от каждой из пяти семей можно выдвинуть только одного кандидата, на которого делает ставку весь род. Из-за этого порой срок оглашения кандидатов растягивается на месяцы, а порой и на годы из-за неспособности элиты договориться между собой. Окончательный выбор главной венценосной особы осуществляется путём прямого голосования, но голосуют только члены королевских семей, включая некровных, то есть, тех, кто вошёл в семью посредством брака. Большинством голосов определяется победитель, который и становится королём или королевой с правом править до конца жизни или до тех пор, пока не появится желание добровольно сложить с себя полномочия. После смерти или отказа от короны процедура избрания монарха начинается заново.

– …пара сыграла свадьбу спустя полгода после знакомства. Все были против этого союза. Особенно, родители Анны. Ведь брак с человеком сразу ронял до минимальных все перспективы их дочери взойти престол. А они очень хотели, чтобы она заняла трон. Но помешать браку всё равно не смогли, хоть и очень старались. Парочка сбежала и узаконила отношения, а когда все узнали, было поздно что-либо предпринимать. Молодая жена была глубоко беременна. У пары родились двойняшки: мальчик и девочка. Влюблённые были счастливы, даже несмотря на то, муж Анны с завидным упорством влипал в неприятности.

– Что за неприятности?

– Разная ерунда, – небрежно ответил Нордвуд. – То в казино его видели, где парень крупно проигрался. То с какой-то девицей в обнимку застали. Анна потом долго всех убеждала, что это была его троюродная сестра, а их встреча в мотеле носила исключительно родственный характер. Ага, как будто никто не понимает, что это за «родственница» такая. Потом был инцидент со слитым в сеть видео с приватной вечеринки на яхте какого-то богача, где Михаил делал многие осуждаемые обществом вещи. Следом за этим последовало обвинение в растрате денег из казны, выделенных на содержание Анны. К тому моменту её родители, воспользовавшись своим влиянием, всё-таки смогли закрепить за дочерью статус кандидатки, а потом и вовсе протолкнули на престол. Уже была назначена дата коронации. Доверенные лица придумывали стратегию возведения человека в статус принца-консорта, а адвокаты стряпали брачный договор, который собирались подсунуть Михаилу на подписание. Счастье оборвалось в один момент. На семью напали. Это произошло накануне их отъезда в Европу, на следующий день они должны были прибыть ко двору для коронации Анны.

– Да ладно? – задохнулась я. – Что случилось?

– В их дом вломились среди ночи. Отца и малышей убили сразу тремя меткими ударами в сердце. Анне удалось спастись, да и то только потому, что за несколько минут до появления убийц она проснулась и отправилась в туалет. Вернувшись и обнаружив незваных гостей в своей спальне, она смогла атаковать одного из нападавших, вонзив ему клыки в шею. Злодеи этого не ожидали и растерялись от увиденного. Наверное, решили, что у них галлюцинации или что им попалась сумасшедшая, особо кусачая дамочка. Воспользовавшись заминкой, Анна выбежала из дома на дорогу, где её едва не сбила машина. Увидев молодую женщину одну среди ночи на улице в окровавленной ночной сорочке, что-то неразборчиво вопящую, водитель машины вызвал полицию. Нападавшие, поняв, что упустили одну из жертв, поторопились удрать.

– Кем они были?

– Наёмниками, – просто ответил Эрик, наклоняясь, чтобы поднять упавшую арфу. – Их поймали и достаточно быстро. Не всех, правда. Повернувшийся Анне под руку, или, точнее, под зубы, не выжил. Воинству, кстати, потом пришлось подчищать следы, чтобы у полиции не возникло ненужных вопросов, но как раз на такие случаи мы и внедряем во все человеческие силовые структуры химер.

– Если убийцы были наёмниками, а не случайными головорезами, значит, кто-то им заплатил за нападение, – принялась размышлять я.

– Конечно, – легко согласился Нордвуд, и это был редчайший случай, когда мы пришли к единому мнению и не попытались свернуть друг другу шеи в процессе. – В дом вошло четверо, один скончался на месте, осталось трое. Парней допросили, но все дружно отказались выдавать заказчика или сотрудничать хоть в каком-то виде. Парней поместили в камеры, а на следующее утро… нашли мёртвыми.

– Застрелили? – предположила я.

– Нет, отравили. Подсыпали яд в еду, которую раздавали на ужин. Дрянь была специфической, начинала действовать не сразу. К моменту, когда жертва ощущала симптомы отравления, что-либо предпринимать уже было поздно.

– Жестоко, – меня аж передёрнуло.

– Они убили троих, – напомнил Эрик, сдвигая в сторону пластмассовые ящики, набитые всякой мелочью. – Не думаю, что эти люди заслуживают жалости.

– Да, но убили-то их не в качестве мести за содеянное, а чтобы никому не выдали заказчика, – не согласилась я. – Значит, у последнего был доступ к полицейскому участку, в котором держали наёмников.

Эрик снисходительно покосился на меня.

– И что? Думаешь, заказчик, как в мультике, лично пробрался на кухню и разлил отраву в кашу? Не смеши. Персона, которая смогла оплатить убийство целой семьи, очевидно, обладает деньгами, а, значит, и связями. А значит, этой персоне ничего не стоит найти грязного копа и заплатить уже ему за подачу отравленного ужина трём незадачливым бандитам, чтобы у них случайно на допросе языки не развязались.

– Думаешь, это как-то связано с Анной и её восхождением на трон? – если моя догадка была верна, то согласно правилу «ищи, кому выгодно», заказчиком мог быть только член одного из высокородных семейств.

– Не знаю, – покачал головой Эрик. – Эта история мутная от начала и до конца. Выглядит так, будто вся семья кому-то очень мешала. Но кому? На момент нападения Анна и её муж жили достаточно скромно, особо ничем не выделялись на фоне таких же, как они семейных пар, обитающих в пригороде и воспитывающих детей. Никто из их человеческого окружения не знал, кто они такие. И вряд ли кто-то мог желать им зла. А если убийства заказал некто из нашего мира, то зачем убивать мужа и детей? Если главная цель – расчистить себе путь к короне, то единственная, кого нужно было устранить – сама Анна. Ни дети, ни тем более, муж не унаследовали бы верховную власть по умолчанию, потому что к ней вообще неприменим принцип наследования. Кроме того, на момент нападения Анна ещё даже не прошла процесс коронации.

– Но именно она оказалась единственной, кто смог пережить ту ночь… – задумчиво протянула я. Теперь у меня не было сомнений в личности посетившего меня фантома, им оказался королевский отпрыск. Легче не стало, но стало понятнее.

– Ладно, хватит болтать, – и Нордвуд швырнул в меня пыльного плюшевого слона, которого я, извернувшись, поймала налёту. – Я не стану один разгребать весь чердачный бардак.

Я посадила слона на кособокий стул, приблизилась к Эрику со спины и заглянула в один из ящиков, забитый самой неожиданной ерундой. Сверху валялся старый сломанный калькулятор, под ним обнаружились какие-то металлические запчасти, горсть старых магнитов с чьего-то холодильника, разноцветные полупрозрачные камни со стёршимися на них символами, колода старых карт, несколько кристаллов, старая карта, пара пустых непрозрачных пузырьков из-под травяной настойки и прочее не идентифицируемое барахло.

– И всё же, мне любопытно, как вещи, принадлежавшие предположительно детям королевы, оказались здесь, в Исправе? – пробормотала я, бездумно копаясь в ящике.

– Понятия не имею, – безразлично отозвался нефилим. – Может быть, королева сама их отдала Преподобному, чтобы он отдал нуждающимся? Многие священники занимаются благотворительностью или чем-то вроде того.

Громкий, пронзительный, будто втыкающийся прямо в сердце скрип заставил вздрогнуть и обернуться. Уже знакомый мне фантом ребёнка сидел верхом на деревянной лошадке-качалке, украшенной ошмётками потрескавшейся и почти слезшей от времени краски, и, глядя на меня прозрачными голубыми глазами, улыбался, крепко сжимая маленькими ручками поводья и раскачивая игрушку.

С трудом удержав себя от проявления эмоций, я бросила взгляд украдкой на Эрика и поняла, что он не видит. Не замечает призрака, сидящего буквально в трёх шагах от него. Более того, парень даже не заметил движения старой игрушки и не обратил внимания на скрип, сосредоточенный на очередной попытке заставить арфу стоять, а не брякаться на пол каждый раз. Кажется, пока что я оставалась единственной в этой школе, кто видел мёртвых.

Глава 6

На чердаке мы провозились до первых сумерек. Наверное, остались бы ещё дольше в компании неугомонного фантома, которому на месте не сиделось и не лежалось, что чрезвычайно меня нервировало. С лошадки мальчишка пересел на банкетку, потом забрался под стол, потом полез к дурацкой арфе, затем решил поиграться с патефоном и случайно включил его. Как раз в тот момент, когда раздалась старая, будто надломленная мелодия вперемежку с шипением и треском, на чердак вошёл Преподобный и, гремя ключами, сказал нам закругляться.

Уставшие и молчаливые, мы добрались до общежития, где не прощаясь, разошлись по своим комнатам. Я едва успела переодеться, когда стук в окно вырвал меня из тяжёлых раздумий.

Распахнув створку, с удивлением уставилась на Бенуа, который лениво жевал жвачку, прислонившись плечом к раме.

– Ты рановато. Я думала, это сестра, – протянула с разочарованием. Стефа так и не поздравила меня с днём рождения. Я не придавала особого значения этому празднику. Да и последние сутки были такими насыщенными на события, что я с трудом могла вспомнить собственное имя. Но всё равно было немного обидно, что она забыла. Раньше мы всегда устраивали ночные посиделки по данному поводу, иногда скромные, иногда не очень, но неизменным оставалось одно – мы были вместе.

– Вряд ли она заглянет. Я видел, как Кристофер заходил в её комнату, – сообщил Бенуа и, не испрашивая разрешения, легко перебрался через подоконник. – А здесь ничего не изменилось, – хмыкнул он, оглядевшись по сторонам. – Всё, как и раньше. Обстановка средней паршивости.

– А ты ожидал глобальных перемен? – скривилась я, падая на кровать.

– Предполагал, что ты хотя бы уберёшься, – поджал губы парень.

– Я здесь всего пару дней, – огрызнулась в ответ. – Загляни через полгодика, может, и приберусь к тому времени.

– Думаешь, продержишься здесь так долго? – снисходительно усмехнулся Бенуа.

Я напряглась.

– На что ты намекаешь?

– Намекаю? Да нет, малыш, я прямо говорю, – усмехнулся вампир, отодвигая стул и усаживаясь на него верхом с грацией, которая от природы была присуща исключительно клыкастым. Стефа тоже так умела, и я всегда поражалась той пластичности, с коей двигались вампиры, будто танцевали древний танец под музыку, слышную только им. – Ты только вернулась, а уже успела заработать наказание из-за драки с Нордвудом. Как думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы вылететь окончательно?

Но я чувствовала, что дело было в чём-то другом.

– Ты что-то не договариваешь, – уверенно заявила я, всматриваясь в лицо бывшего. – Что тебе известно?

– Мне? – округлил глаза Бенуа. – Ничего такого, чем я хотел бы поделиться с тобой.

– Заканчивай гримасничать, – отрезала я. – И выкладывай всё, что знаешь.

– А что мне за это будет? – с готовностью подался вперёд вампир, хищно блеснув глазами.

– А что ты хочешь? – выдвинула я встречный вопрос. Весь наш диалог с момента появления Филиппа напоминал игру в кошки-мышки, и мне это категорически не нравилось. Во-первых, потому, что я не умела играть в игры, которые так любили затевать вампиры. А во-вторых, потому, что по опыту знала: из-за подобных развлечений очень быстро можно оказаться в ловушке.

Бенуа несколько долгих, тягучих мгновений размышлял, странно глядя на меня. Если бы я не знала этого парня так хорошо, то решила бы, что в его взгляде таится грусть… и надежда. Вампиры, особенно вампиры-мужчины, не умели надеяться. Если они чего-то хотели, то просто приходили и брали это. Надежда для тех, кто не уверен в себе. А вампиры, особенно вампиры-аристократы, никогда не сомневались в собственной исключительности.

– Побудь со мной, – неожиданно произнёс Филипп.

– Чего? – ошарашенно переспросила я и на всякий случай отодвинулась от парня подальше. – В каком смысле?

– Не в том, в котором ты подумала, – почти незаметно улыбнулся он, заметив мою попытку увеличить между нами расстояние. – Просто побудь рядом.

– Прямо сейчас? – растерялась я. – Так я и так рядом. У меня не настолько просторная комната, чтобы обозначить нашу диспозицию как-то иначе.

– Позволь мне остаться с тобой этой ночью, – вдруг попросил он. Именно попросил. Не потребовал, не приказал, не поставил перед фактом. А попросил.

От удивления я едва не свалилась с кровати, на которой сидела.

– Ладно… – сама того не ожидая, согласилась я. А потом поняла: мне тоже не хотелось оставаться одной. Не сейчас. Не сегодня. Но показывать это бывшему я, конечно же, не собиралась. – А теперь рассказывай, что знаешь.

Лёгким движением руки Филипп отбросил со лба волосы назад. И этот жест был настолько родным и знакомым, что у меня закололо под рёбрами.

Я поспешно отвернулась и чрезмерно заинтересованно начала поправлять подушку, лишь бы не пялиться на вампира, который, кажется, намеренно расселся передо мной во всём своём великолепии.

– На самом деле, рассказывать почти нечего, – вдруг тихим довольным смехом рассмеялся вампир. То ли он заметил мою реакцию на него, то ли радовался из-за чего-то другого. – В Исправу едет моя тётушка.

– Знаю, – дёрнула я плечом. – Стефа сказала. Наверное, твоя родственница хочет с ней поговорить.

– Нет, – уверенно заявил бывший. – Королева направляется сюда из-за тебя.

– Шутишь? – изумлённо распахнув глаза, выдохнула я.

– С чего бы? – выгнул бровь вампир. – Анна хочет с тобой встретиться. Причину не спрашивай, не знаю. Но в её честь будет устроен торжественный вечер, так что, приступай к подготовке парадной формы.

– У меня и обычной-то ещё нет, нечего готовить, – отмахнулась я. И решила спросить: – Слушай, а ты знаешь эту историю про убитых детей королевы?

– Про двойняшек? – Бенуа показался озадаченным. – Знаю, конечно, про неё все знают. А чего ты об этом вспомнила?

– Потому что о ней знали все, кроме меня, – вздохнула я. – Эрик сегодня просветил.

– Кстати, о нём, – нахмурился вампир. – Чем ты занималась с ним так долго? Я видел, как вы вместе шли от Преподобного.

– Пыль глотали, – с раздражением закатила я глаза. – Пока на карачках ползали по чердаку. Преподобный его каким только мусором не заставил. Вот среди прочего старья я и нашла детскую одёжку с короной на ярлычке. Нордвуд сказал, что такие пришивают только в королевской мастерской. Сперва я допустила, что одежда твоя, но потом Эрик рассказал про трагедию, случившуюся с Анной. И я решила, что это вещи её детей. На некоторых… – я на мгновение засомневалась, стоит ли рассказывать всё, но потом поняла: Филипп не умел любить, но друг из него получался неплохой. Парень понимал, когда следует держать язык за зубами. – На некоторых вещах были следы крови.

– И? – нахмурился бывший, – что тебя взволновало?

– Ты не находишь странным, что наряды погибших детей королевы оказались на чердаке у Преподобного? – я пригладила рукой волосы на макушке.

– У меня вопрос получше: почему ты находишь это странным? – сделал очень точный акцент Бенуа, будучи в этом мастером. При всех своих недостатках он умел сразу улавливать суть и подмечать детали.

– Не знаю, – я подтянула колени к груди и залезла на кровать полностью. – Но с тех пор как увидела эти крохотные вещички, не могу перестать о них думать, – о них и о фантоме ребёнка, но этого я говорить не стала. Кроме сестры, больше никто не знал, что после аварии я начала видеть мёртвых. И не только наяву. Мои кошмарные сны тоже стали результатом их визитов. Точнее, во снах я видела не мёртвых. Я видела умирающих. Тех, кто гибнет именно в этот момент. Сначала я не понимала природы своих жутких сновидений, а когда осознала, сопоставив некоторые закономерности, мне понадобились все мои силы, чтобы принять эту мысль и не сойти с ума. Но смириться с происходящим я так и не смогла, поэтому просто старалась не думать о пугающей связи, возникшей между мной и смертью.