8-ой пассажир

–Алло! Кто это? – сказал ей знакомый голос.

–Бабушка. Миленькая. Это Настя… Я попала в беду. Тут поезд, мы остановились… И… В общем, мне страшно. Мне страшно бабушка. Мы в соседней деревне. Километров двести триста не более. Вызови полицию. Или ещё кого. Бабушка? Ты меня слышишь?

–Алло! Плохо слышно! Шум какой-то. Перезвони внучка.

–Бабушка, пожалуйста, не бросай трубку! Бабушка? – у Насти полились слёзы. В трубке раздавались короткие гудки.

–Ну что дочка, выспалась?

От неожиданности Настя подпрыгнула. Батюшка стоял возле неё, пристально вглядываясь вдаль.

–Д-да, – заикаясь, сказала Настя, потирая руками облитую чаем джинсовую куртку,– вы, что так подкрадываетесь? Думала рожу блин, – с каким-то укором добавила она.

–Прости, дочка. Привычка, – ухмыльнулся батюшка, – Ну как дозвонилась?

– Ах это. Нет. Вроде, – вытирая слёзы, сказала Настя, – связь оборвалась.

– Вряд ли, она тебя услышала. Для неё сейчас ты белый шум.

–Белый шум?

–Ну да. Это как белая рябь на телевизоре. В данном случае, как шум в радиоприёмнике между радиостанциями. Мои опасения вчера подтвердились – мы в плохом месте и нам нужно быстрее обратно.

–Куда?

–К вагону, мне не нравится Иннокентий, он может беды натворить, как бы уже не натворил. Но для начала надо продумать обратный путь.

–Как вы думаете, куда нам нужно идти? – спросила Настя, пока батюшка, наливал кружку крутого кипятка.

–Пока не знаю. Как я говорил, – он насыпал сухой заварки, из стоящей на полке банки чая, и три ложки сахара, – я в первый раз в таком положении, и чем скорее мы найдём выход, тем больше времени будет вернуться за остальными. К сожалению, этот выход может быть в самом удивительном месте….

–В смысле?

–В прямом смысле доченька, что ни на есть, прямом. У меня такое ощущение, что мы попали по ту сторону нашего мира. И боюсь, ограничиться поиском попутного автомобиля у нас не получится.

Настя проронила ещё пару слезинок, но батюшка, прижав её к себе покрепче, погладил по голове и успокоил, – Поверь хуже уже не должно быть. Бог не даёт нам того, что мы не сможем пережить. Всё что случилось с нами – это испытание, которое мы должны принять с достоинством.

Настя, постояв немного, отпрянула от него и ухватилась за заблаговременно поставленную на стол кружку. Сделав большой глоток и, немного успокоившись, она посмотрела на Костю. Тот тихо посапывал. У них обоих была тяжёлая ночь. Просыпаясь в бреду, он говорил околесицу, про девочку в зеркале, пытаясь схватить что-то невидимое, он прижимал руки к груди и потом его отпускало.

– С ним всё будет в порядке? – спросила она.

– Конечно доченька, но боюсь, ногу никак не вернуть. Если бы мы были в нашем мире, возможно, что и вышло бы. У них нет власти там, такой как здесь и наоборот. В любом случае, – допивая чай, добавил он, – нам нужно удостовериться в моей теории. Попробуем выйти на дорогу, а там видно будет.

–А как же эти… твари всякие… и…

– Я знаю тебе страшно, – он положил руку её на плечо и взглянул ей в глаза, – Но не бойся. Просто верь и всё будет хорошо.

«Легко тебе говорить, после тех ужасов, что довелось тебе пережить. Наверное, не одну сотню тварей повалил, теперь такой смелый»– подумала Настя.

–Костя останется здесь, мы вдвоём пойдём. Быстрее проверим, быстрее вернёмся обратно, время сейчас не нашей стороне.

– А сколько у нас есть?

–В плохом случае сегодня последний день. В хорошем – ещё один. Непонятно в какой момент мы оказались здесь. Может сразу после отъезда, а может и на второй день. В любом случае нам нужно действовать, – отец Климентий взглянул на Костю и его ногу, – вчера у него был тяжёлый день и ночь. Неизвестно, что сегодня нас ждёт.

–А как же эти мертвецы? – Настя указала на окно.

–За них не переживай. Они плохого не сделают. Тем более он их помнит. Зло сюда тоже не пройдёт. Они оба знают, как защититься и вчера мы в этом убедились с Иннокентием, – он тяжело вздохнул,– так что собирайся и пошли.

Войдя в сени, Настя умыла холодной водой лицо, стало намного легче, но не настолько, чтобы совершить вылазку в непонятном направлении на непонятную дистанцию.

Батюшка стоял уже снаружи, оглядывая деревню.

–Отец, а где дорога? – спросил батюшка приближавшегося деда Максима. Настя поодаль от него застёгивала куртку.

–Дык вдоль деревни иди, а там тропка вдоль поля пойдёт, а опосля поле, там и выйдешь на дорогу.

–Далеко ли?

–Да не далече, минут сорок идти.

–Мы пойдём, а нашего друга не будите, пусть поспит, мы до дороги и обратно.

– А как же банька, я вон ужо и полешков натешил, – дед посмотрел на него удивлённо.

–Позже Отец, позже. Спасибо. Ну что дочка. В путь? – повернувшись, он спросил Настю, и та в ответ кивнула головой, – Ну с Богом!

Деревня была достаточно большой. Около двухсот домов образовывали прямоугольник со сторонами четыреста на пятьсот метров. Они были пустыми, хозяева, будто в спешке всё бросили и покинули свои жилища. Открытые двери и временами побитые стёкла, а иногда даже вынесенные с подрамниками окна дополняли картину запустения. Ни звука. Всё утопало в молочной пене и словно островки в ней плавали то ветхие лачуги, то цивильные дома из камня, то бревенчатые срубы похожие на тот, в котором провели ночь путники. Кривоватые улочки тянулись вереницей вдоль домов, и конца им не было видно – пелена плотного тумана засела в этих краях, и не думала их покидать.

Пшеничное поле не колыхалось. Всё застыло. Дорога была в две колеи, которые то ли от сырости, то ли от постоянной влажности превратились в кашу. Вскоре деревня растворилась в белой дымке.

–Там машина! – закричала Настя, – Стой! Стой! – она побежала за ним, широко размахивая руками. Машина ехала впереди них в сторону дороги.

Батюшка тоже оживился и, подняв с земли камень, он кинул в сторону авто. Брошенный булыжник пришёлся по бамперу и белая девятка остановилась. Они почти добежали до неё, но машина с визгом поспешила прочь.

Ребята отдышавшись, посмотрели на уносившийся «Ваз», выдыхая густой пар.

–Так. Тут что-то не так, – сказал батюшка и ускорил шаг к дороге, – не отставай!

Они поспешили к трассе. Завиднелись верхушки столбов. Асфальт, избитый временем и скорее всего хищениями из местного бюджета, обрадовал путников. Настя невольно улыбнулась.

–Вон ещё машина! – она указала на встречное направление, и начала размахивать руками, – стой! Стой!

Батюшка рванул навстречу автомобилю. Ускоряя шаг, он тоже принялся размахивать руками. Но старая «Волга» не тормозила. Батюшка сделал отчаянный шаг и встал на дороге, широко расставив руки. Визг тормозов и батюшка отлетел на добрых двадцать метров от авто, которое от удара и манёвров остановилось на встречной полосе. Настя первые несколько секунд была недвижна. Но вскоре, опомнившись, она кинулась на помощь Климентию. Тот лежал на потрескавшемся асфальте и откашливал сгустки крови. Разбитая голова и открытые переломы грудной клетки говорили о скорой смерти. Из разбитой «Волги», вылез водитель. Парень лет 25, ещё пошатываясь от происходящего, направился в сторону сбитого тела.

– Куда ты сука выскочил? Ты где был? Ты слепой что ли? – но подойдя поближе, парень увидел, что дела плохи.

–Ты сука куда смотрел, – Настя сокрушалась и со слезами на глазах хотела ударить нарушителя, но не тут-то было. Удары, конечно, были, и у парня начинали появляться синяки, но что-то странное было в его взгляде. Он смотрел с ужасом на свою обидчицу пытаясь защищаться от ударов, отползая в сторону авто. Встать, он никак не мог – Настя отвешивала отличные удары с ноги, гимнастка в прошлом, лягающая лошадь в настоящем.

–Люди помогите! Кто ни будь! – закричал парень.

–Что больно сука? Ты батюшку сбил, сволочь!

–Господи помоги мне, я не хотел, пусть священник отправится в рай, – слёзы струились из его глаз, – я не хотел. Пусть он перестанет меня бить, прошу. Виноват я. Винова-а-ат!

–Что? Какой ещё батюшка? Эй, парень? Ты в своём уме? – Настя перестала наносить удары, и парень успокоился.

Отползая на пятой точке назад, он с ужасом оглядывался по сторонам.

–Спасибо, Господи, большое спасибо. Я сейчас, сейчас, – он направился к злосчастной Волге, которая дышала паром радиатора, – я не хотел, а то, что скрыться подумал, – открыв водительскую дверь, он продолжил – так это я так, невзначай. Прости, прости, – достав телефон из– под переднего пассажирского кресла, дрожащими окровавленными пальцами он набрал 112, – здравствуйте, я сбил человека. Нахожусь на пятьдесят третьем километре трассы, что с Замёлок в сторону Кировки. Свидетелей? Нет, свидетелей нет.

–Эй! А я тут на что? Ты охирел, что ли? – Настя подошла к нему вплотную, но тот в упор не замечал её, продолжая говорить.

–Через сколько ждать? Хорошо. Скорую мне надо вызывать? Вместе приедете? Хорошо жду.

–Эй? – она дала ему пощёчину, так, что старая «Нокиа» полетела в изношенный асфальт и с искрами отколола от него кусочек.

Парень упал. Встав на колени, он сложил руки в замок, и приговаривал, – Господи прости! Только не надо наказывать меня. Расскажу, как было. И что я ехал больше девяноста. И что «Балтику» выпил с утра. Всё скажу. И про того пешехода тоже скажу, хоть и два года прошло. Всё скажу, только не бей.

У Насти застыл немой ужас в глазах. Она поняла что произошло. Но от этого не становилось легче. Она судорожно оглядывалась по сторонам. «Как искать выход?» – она задала сама себе вопрос, но на ум ничего дельного не приходило.

–Настя, – отхаркнув крови, сказал батюшка.

Настя с парнем от неожиданности подпрыгнули на месте. Она ринулась к отцу Климентию, но парень ещё осторожно поглядывал на него, потихоньку делая неуверенные шаги в сторону сбитого тела.

–Да батюшка, – она сжала его руку, – подождите скорая тоже сейчас приедет, – она плакала и пыталась как можно крепче сжимать его руку, насколько ей было это под силу.

–Боюсь… это не поможет…. Доченька… ищите другой выход … кхе…кхе… мы сейчас не живые… мы духи… – его глаза остекленели.

Настя с трудом сдерживала слёзы, зажав рукой рот. Она сидела посреди этого белого тумана и не было более ни души вокруг, лишь водитель злосчастного автомобиля осторожно подходил к священнику. Рука служителя церкви висела в воздухе и периодически покачивалась то влево то вправо. Вдруг всё прекратилось, и водитель осмелел. Подойдя поближе, он прощупал пульс, сомнений не было, он убийца.

Раздался вой, такой силы, что будто земля выла. Из земли показались тени. Направившись в сторону батюшки, они обожглись от креста и судорожно зашипели. Настя начала отходить назад, но вскоре они увидели и её, добыча сменилась.

Настя помчалась в обратную сторону, не зная усталости, она хотела быстрее вернуться к Косте и придумать решение, выход, хоть что-нибудь. Тени поднимались вдоль дороги вырастая всё больше, превращаясь в чёрную массу, закрывая небо, и вскоре Настя бежала в тёмном туннеле из неизвестных существ. Фигуры росли как на дрожжах, скоро она почувствовала холод у её ног, и их начинало сводить судорогой, посмотрев вниз, она увидела, что чёрная масса уже поднималась вверх до щиколоток и выше. Она двигалась короткими перебежками, пытаясь перевести дух, но вскоре и вовсе перешла на ходьбу. Джинсы начали отваливаться кусками, с треском разлетаясь в разные стороны, словно это корка льда. Насте становилось дурно. Она остановилась. Она ожидала конца. Она просто стояла. Сопротивляться не было сил. Мышцы не слушались, было трудно дышать. Она сделал вдох, ещё один. Всё. Чёрная масса, полностью поглотила её. Потеряв равновесие, она упала на землю. Вот оно – забвение.

Яркий свет пробился сквозь кромешную тьму. Фигура была странной, точнее фигуры, которые хотели казаться одним целым. Были слышны крики, но не разборчиво.

–Шу шу окаянные! Чур меня, чур меня!

–Настя вставай! Слышишь? Вставай! Скорее!

Она смогла сделать вдох.

– Какой же замечательный воздух… Чистый и тёплый… – сказала она полушёпотом.

–Вставай же! Что ты курица тут разлеглась. Дед долго помогать не сможет, – Костя стоял рядом с ней на колене пытаясь расшевелить, – Вставай дура! Не хрен спать!

Она попробовала встать. Сначала одна нога. Потом другая. Не понимая, что происходит, она опёрлась на деда, и они пошли сквозь туман. Дедушка, размахивая огромной палкой, на которой болталось кадило, уверенно шёл вперёд, обжигая дымом, расступающуюся чёрную массу. Образовавшееся вокруг них кольцо было единственным островком, который был и спасением и клеткой от невиданных существ. Оскалы лиц, похожие на человеческие, проступали сквозь дым, как в последние минуты агонии, они смотрели с жадностью на путников. Дед весь в поту продолжал махать. Пот струился по его лицу, взмахи палки и треск старых суставов громом разносились по их самодельной тюрьме.

–Ребятки ещё чуть-чуть! Чур меня, чур меня! – прокричал дед, Костя и Настя продолжали цепляться за его плечи.

Показалась дверь. Открыв её, все завалились внутрь. Тьма бушевала, но в дом путь был ей закрыт. Подбежав, бабка плеснула воды в открытый проём, зашипев, тьма рассеялась. Дед, закрыл дверь.

Глава 10

Ночь в вагоне прошла спокойно. Новое утро не принесло особых сюрпризов, лишь временами был слышен странный клокот и сквозь туман прорывались чёрные тени существ. Время близилось к вечеру. Васька наливала игрушечный чай, угощая Марию, папу и медвежонка Олега, названного в честь дяди – «космонавта», обещавшего вернуться следующим летом. Вениамин, уставившись в окно, перебирал варианты развития событий. Он не думал он том, что с ребятами, больше он думал, как они выберутся из этого чёртового вагона и всё вновь вернётся на круги своя. Мария охотно подыгрывала Ваське, готовя «пироженки» из пластилина и раскладывая на самодельный поднос из корки дорожного романа. У неё не было детей, но она точно знала, как играть и здорово ладила с ними. Периодически Вениамин отвлекался, чтобы попробовать новую «пироженку» или отведать свежего чаю из кукольной кружки. В эти моменты голова его отдыхала, и он чувствовал себя более спокойным, он переставал думать о том, что они застряли в этом непонятном месте и, о том, что он видел свою мёртвую жену, и что она так же ушла очень быстро как и раньше. Иногда его мысли заходили ещё дальше и совсем не в ту сторону, когда он ловил взгляд Марии. Стараясь отбросить всё назад, в подкорку, он убеждал себя, что не время задавать вопросы и не этично спрашивать, что её привело в эту профессию. Он знал, но не считал это выбором, и реальной причиной достойной такого выбора. И потом снова он вспоминал свою жену и то ненавистное платье. Круг мыслей замыкался и повторялся снова.

–Папа ещё чайку? – спросила Васька, чуть ли не засовывая игрушечную кружечку в рот папе.

–Спасибо, доченька, но я скоро лопну, – изобразив сытость, он погладил себя по животу, но поймав из-за маленькой спинки дочки осуждающий взгляд Марии продолжил, – ну хотя, пожалуй, от одной кружечки не откажусь, – и он расплылся в улыбке, – и ещё одну клубничную пироженку пожалуйста.

–Маша ещё одну клубничную пироженку, и чай, пожалуйста, нашему гостю.

–Слушаюсь! – Мария отдала честь, положив одну руку на голову, другой коснувшись лба, – Вениамин, перестаньте думать. Я же вижу, что вы переживаете за ребят, всё будет хорошо,– она разминала розово-красный шарик, превращая его в лепёшку, – С ними батюшка, да и Иннокентий не такой простой, как кажется, он у меня служил десантником. Так что с ним не пропадёшь!

–Вы уверены, что он Ваш?

–В каком смысле, – отдавая «поднос» с красной лепёшкой Васе, она уставилась на Веню.

–Я не к тому, что он вам изменяет, ни в коем случае. Я никак не могу об этом говорить, тем более утверждать. Просто вам не кажется, что он повёл себя странно?

– Когда? Как?

–Вот ваш заказ: клубничная пироженка и чай с малиной, – Васька поставила поднос на стол вместе с маленькой розовой чашечкой.

Отхлебнув «чаю» и отломив кусок пироженки и спрятав его за себя, Вениамин продолжил, -Ммм.. как вкусно. Спасибо. Я хочу ещё лимонных кексиков с шоколадной крошкой, – Вениамин отдал дочурке поднос с чашечкой в широкой улыбке, та, послушно взяв, отправилась «кашеварить».

–Сейчас я всё сделаю сама, – обратилась она к Марии, это специальный заказ, и всё должно выглядеть идеально!

– Как скажите хозяйка, – Мария привстав с места, где располагалась знаменитая на весь мир «Кофейня Василиса и Ко», села напротив Вени.

–Вот вы заметили, что он не заходил в купе? Если нет, то вспомните, что он вас попросил дать ему китель и всё остальное, но сам в него не вошёл. Я, конечно, всё понимаю, но он не похож на человека, который не в состоянии собраться сам. Я имею в виду, что у него обычно всё под контролем.

–Я собираю его иногда! Ты несёшь чушь! – она недовольно фыркнула, уставившись в окно, – И что с того, что он меня попросил подать ему одежду? А? Что с того?

–Да ничего. Эти твари, что мы видели вчера, просто так сдаться не могут. Ладно Костя, но Иннокентий долго не приходил в себя. И они знают…

–Что они знают? – встав, с укором сказала Мария, повысив голос.

–Они знают о нём всё. Если верить в мифы, то они знают желания и страхи. Так им проще манипулировать жертвой. И возможно в нём что-то затаилось. Порог с солью, он не перешагнул. Если я не ошибаюсь.

– Я тебе не верю. Всё это ересь!

– Но, тем не менее, вчера мы убедились в обратном. Неизвестно сколько нам ждать и стоит ли. У нас уже мало продуктов осталось. Максимум ещё на 2 дня. А дальше…

–Не говори, что ты хочешь уйти без них, – Марина тревожно посмотрела на Вениамина.

–Бездействовать тоже плохо. Можно так и до «ишачьей пасхи» ждать. А нам надо думать, что делать дальше.

В дверь купе постучали. Невольно вскочив от испуга, Вениамин прижал палец к губам и прильнул одним ухом к двери, за ним последовали Мария и Васька, оставив за «главного» медвежонка Олега. Тишина. Снова стук в дверь.

–Открывайте скорее! Вы уснули там что ли? – Иннокентий продолжал стучать по двери.

Вениамин смог проглотить ненавистный комок страха и выдавил: – Здесь мы. Вы один?

–Да. Открывайте скорее.

–А где остальные?

–Им нужна помощь, давайте скорее времени нет. Точнее мы нашли помощь, нужно спешить, – замешкался старлей.

–Нам нужно открыть, это точно Кеша, – шёпотом сказала Мария.

–Дедушка Климентий сказал никому не открывать, – так же шёпотом сказала Васька.

–В чём там проблема? Что молчите? – недовольный Иннокентий перебирал босыми ногами по полу.

–Да ни в чём, открываем… Вы точно один?

–Точно, точно не боись историк.

Щёлкнул замок и дверь распахнулась. Иннокентий в потрёпанном кителе и без своих новых туфель, смотрел на них встревоженным взглядом. В свою очередь пассажиры не могли понять и поверить, что есть спасение и что Кеша вернулся один, не взяв ни кого с собой. Мария прыгнула к нему на шею, обняв его до хруста костей.

–Как ты мой милый? Как же я тебя заждалась. А где туфли потерял?

–Где остальные? – спросил Вениамин.

–Все вопросы потом. Нам нужно торопиться, – резко ответил старлей.

–Пойдём хоть чаю попьём. Да и вещи надо собрать,– Мария спрыгнув с него, потащила его за руку в купе.

–Нет времени я сказал! – он одёрнул её руку и отпрянул в коридор, деловито озираясь по сторонам, – Какие нахрен вещи, Маша? Мы не на прогулку собрались. Надо торопиться. И чем скорее выберемся, тем лучше для всех нас.

Маша стояла в ступоре.

–Быстро оденься и пошли! Тебя Веня и дочурки твоей тоже касается, – «Макаров» нервно подрагивал в его руке, – Ну!?

–Вася, накидывай курточку и поддень под неё футболку, – Вениамин открыл свою сумку, – чёрт где же эти долбанные кроссовки? – Вася надевала свои спортивные штаны и тёплую белого цвета курточку в крупную ромашку с капюшоном, – где твои кроссовки?

– На мне папа, – спокойно ответила Васька, потуже затягивая шнурки.

–Точно, – накинув на себя грязно– серого цвета пальто, он поправил кардиган с рубашкой и надвинул очки, ожидая дочку.

Мария уже была в коридоре и вместе с Иннокентием, и они направлялись к выходу. Стараясь успеть за ними, Вениамин и Вася были налегке. Убеждать старлей умел и, несмотря на протекающие мимоходом мысли о странном его виде и поведении, пассажиры двинулись за ним.

Выйдя из вагона, пассажиры осторожно делали каждый шаг. Васька шла за отцом, стараясь идти след в след, чтобы хоть как-то развлечь себя.

–Что это за вещи? О Боже, это что здесь было, – указывал Вениамин на соседние вагоны, – Что они все здесь делают? – он остановился, чтобы лучше их рассмотреть, за ним Мария, а после в спину ему упёрся и «хвостик». Иннокентий продолжал движение и заметил их отставание лишь метров через 30.

–Некогда объяснять бегом за мной! – подбежав к Маше, он одёрнул её, и, крепко взяв за руку, потянул за собой. Они вновь двинулись, периодически оглядываясь назад.

Проходя мимо кочек, переходящих в пригорки, Мария спросила: – Ты точно знаешь дорогу, а то, по-моему, здесь ни тропинки, ничего нет.

–Ты ждала ковровую дорожку? Будешь продолжать ныть или, может, ускоришь шаг?

Помогая взбираться время от времени Ваське, в Веню вселялся страх, заполняя его голову новыми жуткими мыслями. Из-за непроглядного тумана всякие дурные мысли лезли в его сознание. Но эту «дрянь» он не хотел заглушить, она была обоснованна, от этого ему становилось ещё печальнее.

–Почти пришли, – Иннокентий, повернувшись лицом к ребятам, указал на высокий холм около 3 метров в высоту, – после него всё будет хорошо, – и он растянулся в улыбке.

–Что будет хорошо? – переспросила Мария.

–Просто будет хорошо, что мы все вместе спасёмся, – и старлей в два счёта взобрался на холм и подал руку Марии.

Вениамин то смотрел назад, то на холм. Вокруг была тишина, лишь издалека слышались хлюпающие шаги Иннокентия и Марии с другой стороны холма.

–Почему мы не идём? Мы же отстанем папа и заблудимся! – Васька нетерпеливо дёргала папу за руку, подгоняя его за остальными.

–Не знаю Васька, не знаю, – посмотрев в очередной раз назад и на холм, он решил – маленькая, я оставлю тебя на верхушке холма. И ты подождёшь, пока я тебя не позову, хорошо?

–Хорошо папа. Ты боишься?

–Да немного доченька. Но это и хорошо, – улыбнулся Вениамин.

–Ну, где вы там пропали? – окрикнул их Иннокентий.

–Идём! – крикнул ему в ответ Вениамин.

Васька осталась ждать сигнала на холме. Уставившись вперёд на удаляющегося отца, дрожа толи от холода, толи от страха, она тихо роняла мелкие слезинки, боясь потеряться в этой белой пене.

Послышались крики. Выстрел, затем ещё один. Вскоре послышался голос Вени: – Вася беги!

–Папа? – девочка пыталась хоть что-то разглядеть сквозь туман и слёзы.

–Вася бе…, – снова выстрел.

–Папа? Папа-а-а! – ответа не последовало, перебирая ногами, она решилась пойти спасать папу, но тут холм зашевелился, и Вася кубарем скатилась с него, упав на спину. Быстро встав на ноги, она, что есть сил, помчалась в сторону вагона.

Сыпалась земля, разлетались камни, попадая то под ноги, то больно ударяясь о руки и спину девочки. За грохотом слышался голос Иннокентия: – Куда ты? Зачем ты папу оставила? А ему больно! Он тебя ждёт!

Васька старалась не оглядываться назад. Дыхание с каждым шагом становилось всё тяжелее, и бег перешёл в ходьбу, закололо в груди. Вздымающиеся с грохотом кучи заставляли её бежать, но она уже больше не могла. Остановившись, она наклонилась вперёд и упёрлась руками в колени, изо рта выходили клубы пара. Отдышка прерывалась кашлем, но бежать не было сил. Раскатами разносился гул камней, и с каждой секундой он был всё громче. Посмотрев перед собой, она увидела, как в полуметре от неё зашевелился холмик и она почувствовала как у неё потекли слёзы. Холмик встал, Васька решила взглянуть на небо, на маму, которая была на небесах, и, скорее всего, уже с папой. Поднимая глаза, она увидела каменного истукана, надвигающегося на неё, а за ним был вагон – надежа на спасение. Второе дыхание не заставило себя ждать и девочка, полётом бабочки, перелетала преграду, уроки гимнастики не прошли даром. Спасибо папе. Одна кочка, ещё одна, если бы истуканы могли аплодировать, то, скорее всего, стёрли бы себе руки. Конец поля уже был близок, но до вагона оставалось ещё около сорока метров. Гул был невыносим, разъярённая толпа каменных людей была крайне недовольна выступлением юной гимнастки. Запрыгнув в вагон, Васька забежала в купе, и схватив со стола соль, она начала рассыпать ее вдоль стен её убежища, читая в слух Отче Наш. Слёзы лились градом, она не знала, что будет дальше, но она понимала, что мама заругает папу, если что-то с ней случится. Поэтому она изо всех сил старалась отбросить все мысли и, не сбиваясь, продолжала читать молитву.

Глава 11