8-ой пассажир

Мария, надув пухлые губёшки, плюхнулась на помятую постель и, выпив залпом стаканчик вина, уставилась в окно.

– А я старший лейтенант Иннокентий Петрович, не Кеша, не Петрович, а Иннокентий Петрович. Всем ясно? – он поднял пистолет вверх и ребята дружно кивнули.

–Ну вот и славненько, – сказал Иннокентий, – а теперь расслабились. И если не возражаете, я вернусь обратно в кроватку.

–Мама, что ты делаешь?– послышался голос Васьки.

–Вася! – Вениамин кинулся в соседнее купе и остановился в проходе.

Посреди купе стояла его Мариночка, в его нелюбимом платье с подсолнухами и смотрела на него стеклянными глазами. Она повернулась к окну и, подышав на него, начала что-то писать. Закончив, повернулась к дочери и улыбнулась. Аккуратно ступая босыми ногами с кровати на столик, она выпрыгнула в открытую форточку.

– Марина! – закричал со слезами на глазах Вениамин, кинувшись к окну.

Василиса смотрела то на него, то на пистолет Иннокентия, уже стоящего в дверях вместе с остальными. На запотевшем окне проступила надпись: «Не выходи».

Глава 3

Вася встала с кровати.

–Папа, всё, мама ушла, слазь со стола, – Василиса продолжала дёргать за штанину папу, который как прикованный смотрел в открытое окно.

–Что это б..дь было? – недоумевал полицейский, подбежав к окну, он уставился в даль. – Это суицид! Срочно сообщить машинисту! – подбежав к кнопке связи и нажав на неё, он заорал – Алло! Алло! Говорит старший лейтенант Головин, срочно остановите поезд!

В ответ послышался только треск.

«Всегда хотел это сделать» – пронеслось у него в голове. Тихо звянькнула проволока и пломба полетела вниз.

Вместе с ней полетели кубарем вещи, люди. Звон ложек и граненых стаканов сопровождался женским криком и матами. Ещё один глухой шлепок раздался в другом конце вагона. Через минуту скрип от колёс утих. Оправившись от падения, компания приводила себя в порядок, проверяя увечия.

–Ты что творишь? – закричал Костя, схватив Иннокентия за грудки.

–Тебе напомнить наш последний разговор? – поднимая пистолет к виску, спросил старлей, отпихнув Костю – Так. Теперь нам надо найти ту гражданку.

–Васька с тобой всё хорошо? – Вениамин приобнял дочурку.

–Да, папа. Только голова немного болит, – отец нащупал у неё ссадину на затылке, краем глаза взглянув на погнутую алюминиевую полоску на стене.

–Ничего, до свадьбы заживёт, – приговаривал он, поглаживая её русые волосы.

–Все целы? – пройдя мимо Насти, которая упав в коридоре, поднималась с колен, старлей направился к выходу.

–Ты нормальный? – выпрыгнула из купе его попутчица, по её лбу катилась капелька крови.

–Сиди ровно! – затолкнув её обратно в купе, Иннокентий двинулся дальше к выходу.

–Это была твоя жена? – спросила с неуверенностью Настя.

–Да … но я не понимаю..,– Вениамин, прижимая дочку покрепче, вглядывался в темноту ночи.

–Мама сказала, что скучает вот и пришла, – сказала Васька, у Вени прокатилась слеза.

–Как это штука работает? – проворчал старлей, возившись с дверью в тамбуре.

–Я знаю, но только не скажу, – крикнул в коридор Костя.

–Если знаешь – помогай. А так, нечего и говорить. Та баба ни в чём не виновата, а ты цацу из себя корчишь – встрепенувшись, гопник побежал к старлею.

–Так это твоя жена? – заглянув в купе, спросила Мария.

Дверь поддалась, и с грохотом опустилась лестница. Никакого ветра, ни звука. Прохладный воздух наполнял тамбур. Вокруг была странная темнота. Небо, лес, всё слилось в одну чёрную массу, тревожную массу. Свет от окон вагона падал лишь на камни железнодорожной насыпи, за которой едва проглядывалась густая, тёмно-зелёная трава.

–Так, – спрыгивая, сказал Иннокентий, – ты стоишь и ждёшь здесь. Я как её найду, притащу на себе, понял? Если кто придёт, скажешь… Короче, что было, то и скажешь, – он посмотрел по сторонам. Вереницей тянулись вагоны, насколько хватало взгляда. Уверенно взяв направление к хвосту поезда, он зашагал по потрескивающему щебню.

Выглянув наружу, Костя присел на ступеньках трапа. «Блин папироску бы» – мелькнуло у него в голове. В темной траве что-то зашуршало.

Дверь последнего купе отворилась. Из него вышел коренастый, лысый мужчина средних лет, с белой бородой, прикрывающей шею. В сланцах, спортивках и майке – алкоголичке он напоминал вахтовика. Не внушающий ничего позитивного, поглаживая лысину, он направился к пассажирам. Заметив его, Мария успела накинуть рубашку.

Вениамин кивнул Насте, и, оставив Васю с ней, вышел в проход и затолкнул Марию обратно в купе.

Борода подошёл ближе. Окинув взглядом Веню, он протянул руку.

– Отец Климентий.

–Вениамин, – неуверенно сказал учитель, пожав руку бородачу, – ничего серьёзного, просто экстренная остановка, – начал он оправдываться, прикрыв дверь, – Скоро отправимся в путь, займите своё место.

– Я бы так не надеялся, мы не скоро отправимся – сказал он Вениамину, который успел вспомнить, что с ним произошло хорошего, плохого и мысленно продумал на кого оставить дочку, – Зачем мы остановились? Кто просил дёргать за рычаг?

–С нами ехал старший лейтенант Иннокентий Петрович, это он дёрнул.

–А случилось то что?

–Да всего и не расскажешь. Моя жена выпрыгнула в окно. Ну как жена, мне, наверное, показалось, что это моя жена, так как она умерла уже давно…

–Тебе не показалось. Кто ещё в вагоне?

–Ну, я, моя дочка, студентка Настя, свидетельница Мария… Ах да, ещё Костя – школьник. Он вышел вместе с Иннокентием….

–Какой выход? – схватил его за грудки Отец, Вениамин показал назад.

Отец Климентий, пихнув в сторону учителя, в четыре шага перепрыгнул коридор и выбил с ноги дверь тамбура.

– Когда же он закончится, – старлей продолжал идти вдоль состава. Спина его ещё ныла после общения со свидетельницей из Подмосковья, и поэтому пролазить под вагонами желания особо и не было. Новые рабочие туфли с каждым шагом старели на одну морщинку в месте сгиба пальцев и одну царапинку на носочках.

– Хоть на звёздочку заработаю. Свалю всё на этого очкастого препода, мол, сам выкинул. Или на шпану. Ишь чего удумал, учить меня. А это ещё что? – он поднял с земли ещё дымящийся окурок.

Глаза его округлились. Достав плоский металлический портсигар в диагональную мелкую полоску, он проверил себя ещё раз. Нет, совпадения не могло быть. Чёрные самокрутки с шоколадным вкусом и эмблемой в виде короны, привезённые его коллегой с юга Испании, не могли физически быть здесь, в этой глуши. Присмотревшись внимательнее на смятый в трубочку фильтр, он почувствовал, как к горлу подступает комок. Сглотнув, он вытер пот со лба и развернулся. Вглядевшись в даль, Иннокентий Петрович увидел женскую фигуру в траве и Костю, стоящего на щебёнке.

Нежное овальное лицо девушки было полно искренности и невинности. Большие иссиня голубые глаза излучали свет. Распущенные чёрные волосы едва прикрывали её грудь. Посреди этой густой травы она казалась чудом, идеальным созданием, в котором было собранно всё желанное в одном флаконе. Костя смотрел на неё пустым взглядом.

–Костя… Костя… Ты тот, которого я так ждала. Ты можешь пойти со мной. Мы будем делать всё, что ты захочешь. Я твоя, – манила дева Костю, который уже и не понимал что происходит.

Он пытался отвести от неё взгляд, но никаких сил противиться этому наваждению у него не было. Дева стала всё ближе подходить к подростку, поглаживая свою грудь. Она подошла на расстояние вытянутой руки и коснулась его лица. Паренёк обмяк.

–Ты же правда не хочешь, чтобы это всё заканчивалось? – прошептала она ему на ухо, – Я буду всегда твоей, – она прикоснулась своей горячей грудью, и Костя, закатив глаза, вдыхал приятный аромат её волос, – А знаешь ещё что?

–Что? – выдохнул Костя

–У меня есть семки, нефильтрованный холодный пивасик и блок красного «Мальборо» в мягкой пачке…

–Кышь окаянная! Сгинь в гиену огненную! – Отец Климентий своим сорок пятым размером попал обольстительнице прямо в лоб, да так, что та кубарем скрылась в траве.

–Быстро в вагон! – хлестанул он по щеке малолетку, что у того аж искры из глаз посыпались.

Из травы поднялась искусительница.

–Эй, рогатая. Стой на месте, а то стрелять буду! – старлей направил свой Макаров аккурат в голову «голубоглазке».

Улыбнувшись в его сторону, она направилась к вагону. Выстрел. Ровная дырочка чуть левее рога слегка дымилась, под её телом зашуршал гравий.

Костя замер на секунду, уставившись на ангела который уже валялся на щебёнке, или скорее демона.

–Копыта? Рога? Хвост?…

–Глупец, быстро в вагон! Это ненадолго!

–Смотрите-ка, попал, – Иннокентий, ликуя, направился к добыче.

Вдруг, тело начало двигаться. Поднявшись на прямых ногах, она повернулась в сторону стрелка. Роли изменились. Он знал, что это не к добру и что надо бежать, но не хотел. Походкой от бедра создание медленно шло к нему навстречу. Как вкопанный, он не мог пошевелиться, с нетерпением ожидая встречи с этим очарованием. Он слышал голоса своих попутчиков, но не понимал их. В голове был только её голос. Воздушный, лёгкий, сладкий он наполнял Иннокентия смыслом жизни, которого ищет каждый. Из густой травы, как грибы после дождя, начали вырастать новые фигуры. Их было около десятка, и они двигались к нему. Это были такие же создания, одна краше другой. Они знали – зверь пойман. У Иннокентия проступил пот, он всеми силами пытался пошевелиться, но ничего не выходило, была лишь дрожь в руке с Макаровым. Но не более. Желание прикончить незваных гостей было, но с каждым шагом искусительницы оно становилось слабее, и он хотел всё больше погрузиться в этот омут.

Мгновение, и он видит, как он всё дальше и дальше от совратительниц. И в голове у него уже был не мелодичный голос, а жестокий рык отчаяния, это искусительницы оголили свои острые, как бритва зубы. Батюшка и Вениамин затащили его в вагон и положили в проходе. Отец Климентий, не переставая читать молитву, в спешке запер дверь, перекрестив её. Пробегая по вагону, он старался как можно быстрее очертить кресты на окнах. Бесноватые дивы, приблизившись вплотную к убежищу пассажиров, принялись стучать по металлу в поисках новых глаз и ушей.

–Не вздумайте смотреть на них! – прокричал батюшка, – Это всех касается!

Иннокентий продолжал лежать, он исступлённо глядел на хлещущие по щекам руки Марии.

–Кеша! Очнись! Кеша, я люблю тебя! Кеша! – причитала Мария.

–Слишком долго он с ними провёл, – причитал отец, – дай Бог выкарабкается, а то худо будет.

Вениамин, отодвинув Марию, принялся тащить старлея в купе.

–Глаза ему закройте! Вот этой повязкой – из кармана батюшки показалась чёрная широкая с метр длиной лента с текстом на старославянском с позолоченными буквами, – А концами уши заткните.

–Настя, что ты там делаешь? – Костя стоял напротив входа в вагон – Сейчас открою.

Сидевшая на корточках Мария прикрывши руками лицо, услышала щелчок замка.

–Костя! – с криком и размазавшейся тушью на глазах, она кинулась к нему.

Он едва успел повернуть ручку на пол оборота, но Мария, оттолкнув его, попыталась закрыть образовавшуюся щель между реальностью и адом. Цепкие пальчики дьяволицы не хотели сдаваться без боя и дверь чугунела в геометрической прогрессии – её подружки уже подоспели.

–Помогите! – прокричала Мария, успевшая опереться корпусом о поручни, толкая ногами дверь.

Костя мешал своей спасительнице, бил её по рукам и ногам, стараясь убрать её с пути. Подоспевшие Настя и Вениамин, попытались разобраться кто прав, а кто виноват. Услышав чёткий стук копыт и чужое, шипящее дыхание, они принялись помогать закрывать дверь. Вениамин, почувствовав хорошие удары по почкам, он хорошо двинул локтем назад. Удары прекратились, но дверь продолжала упорно открываться внутрь. Когти вонзались в руки, лица, волосы. Из коридора стал приближаться громкий топот.

«Ну всё, нам конец» – промелькнуло у Вени.

–Отведайте водицы окаянные! – крикнул батюшка и начал размахивать кропилом в разные стороны.

Раздались пронзительные крики и вскоре кислотное шипение стихло. Дверь захлопнулась. Мария дрожащими руками нащупала валявшиеся на полу ключи и закрыла дверь. Вениамин и Настя переводя дух, инстинктивно продолжали держать дверь.

Глава 4

Иннокентий Петрович лежал на койке. Его дыхание было едва различимо при гробовой тишине. В соседнем купе Вениамин успокаивал Ваську, упрекая во всём привидевшийся ей страшный сон. Настя по наставлению Отца Климентия следила за Марией, то и дело порывающейся разбудить своего попутчика, что могло навредить не только ему, но и ей. Потягивая сигаретку, из стащенного портсигара старлея, Костя ощупывал огромный синяк под правым глазом и пытался прийти в себя. Священник, переодевшись в церковную рясу, обкуривал одним за одним купе от нечести.

–Почему до сих пор темно? – спросила Мария.

–А то, что было снаружи, тебя совсем не беспокоит? – спросила Настя.

– Я конечно в шоке. Но… Всё же. В сказках вся нечисть исчезает, а тут уже 7 утра, и до сих пор рассвета нет.

–Честно я об этом тоже думаю, но меня волнует другое – что это за бабы с рогами и что им надо. Как выбираться и не вернуться ли они снова?

–Я думаю, батюшка их хорошо проучил, – заходя в купе, сказал Вениамин.

–Как Васька? – спросила Настя.

–Мультики смотрит. Убедил её, что это был всего лишь сон и что сейчас ночь. Было конечно не нелегко, но, слава Богу, всё обошлось. Как Иннокентий? – он посмотрел на него, тот едва дышал.

–Так же, – сказала Мария, – ну когда же он очнётся?

–С этим нельзя спешить, – вставил своё слово Отец Климентий, заходя в купе, – Я вроде всё обошёл. Сейчас здесь чисто, – он подошёл к старлею, и наклонившись, что-то прошептал ему на ухо. Иннокентий лежал как мертвый. Отпрянув назад, батюшка добавил: – Да, долго он протянул, с одиннадцатью то суккубами – попробуй совладай.

–Простите с кем? – спросила Настя, осторожно посмотрела на него.

–Суккубы. Ты не знаешь? – спросил Вениамин, успевший усесться поближе к окну.

–Да я знаю. У нас парень один увлекался всей этой нечестью, он мне ещё говорил, что эти девицы над мужиками любят поиздеваться. Но как они могут вообще существовать? И в таком количестве? И вообще они в страшилках только встречаются, или я не права?

– Права доченька, – сказал Отец Климентий, присевши в ногах Иннокентия,– но есть одно «но», эти твари существовали и до страшилок и до Христианства вовсе, мы смогли их лишь как-то обусловить, что вот это отродье Суккуб, а есть другое – Голем, а третье Игоша и так далее.

–Стоп, стоп, стоп. Я одна всё это слышу? – Настя аж встала, продолжая жестикулировать руками, – Какие суккубы? Какие Големы и тэ пэ и тэ дэ? Что за хрень? Мы что в мифы попали? Ну, ты хоть Вениамин! Ты хоть скажи, ты же разумный, учитель!

–Честно говоря, после того как я увидел, как моя жена или вернее сказать, дух моей покойной жены выбросился из окна, я уже и не знаю во что верить.

–Я не знаю, я ничего не понимаю, – упав на кровать, Настя ухватилась обеими руками за голову.

–Не надо искать логики, – начал Отец Инокентий, – Эти твари существуют и всё, – он достал из кармана маленький кожаный блокнот с латунной застёжкой, и, бегло пролистав страницы, убрал его обратно, – Страх существует в нашей голове, от страха и порождаются эти твари. В то, что веришь, то и работает.

–То есть, вы верите в Бога и верите в язычество? – удивился Вениамин, – вы же сами себе противоречите!

–Вопрос в том, во что вы верите. Если вы верите в Бога – Бог вам поможет. Бог внутри нас и в каждом из нас.

–Теперь я точно начинаю сомневаться в вас Батюшка. Вы вообще в церкви работаете? – с издевкой спросила Настя.

– А где же ещё дочка? – удивился Батюшка, – как я понимаю, моя атрибутика тебя не сильно убедила? А как я с той нечистью справился, тоже не впечатлило? Пуля Иннокентия только раззадорило хвостатую, сама видела. Таких, как я мало осталось, – он достал кожаный блокнот, – в этом блокноте описаны все знакомые нам твари и как с ними бороться и чего ожидать.

–А если будет, то чего нет в блокноте? – спросила Мария.

–Надо решать проблемы по мере их поступления, – улыбнулся Отец Климентий, – не думайте что я странный, просто работа такая, пыльная немного, но зато не заскучаешь.

–Да уж не заскучаешь. Я от этой скуки чуть три кучи не навалил, – появившийся под конец Костя, сменил настроение группы.

–Ты что творишь козёл?! – Мария схватила его за грудки, прижав к окну коридора, – Сисек не насмотрелся? О чём ты думал?

–Марина перестань. Не серчай на него. Он сам не ведал что творил, – заступился за него батюшка.

– Правда, я видел Настю, за стеклом, и до последнего «не втыкал», как она там… а Вы ещё её впускать не хотели…

– В любом случае, мы все могли умереть! – продолжала напирать Мария,– … или как батюшка? – повернулись к нему Мария и Костя.

–Залюбили бы до смерти, – серьёзно сказал Отец, и Костя растянулся в улыбке, – а потом бы съели, – у Кости от улыбки ни осталось и следа, – Одним словом ничего хорошего. Надо сказать спасибо Иннокентию, что выиграл нам время. Иначе бы все пропали. Девушек они тоже не жалуют, сами понимаете, конкуренция, – покосился он на Марину, которая уже отпустила Костю.

– У кого-нибудь труба ловит? А то мне матушке звякнуть надо, – поправляя спортивный костюм, Костя окинул взглядом пассажиров.

–Навряд ли у вас будут работать сотовые, – сказал батюшка, потянувшись за телефонами.

–Что Вы имеете ввиду? Почему вы так … – не успела закончить Настя.

–Уверен? Я просто знаю, что сегодня связи точно не будет. Поэтому откладываем все звонки до завтра и не будем себя накручивать, договорились? – он окинул взглядом пассажиров, – Ладно, друзья. Нам всем надо немного вздремнуть. Ночь была тяжёлая, грядёт следующая, надо отдохнуть, – добавил он, – а то Вениамин совсем притомился, – учитель, сидя за столом, опёршись на локоть, уже видел третий сон, капая слюной на пол.

–Нам чего-то ещё ожидать? – потревожилась Настя.

–Поспим, а там видно будет, – сказал батюшка, выходя из купе.

Глава 5

Все решили расположиться в купе Марии и Иннокентия, так было надёжнее, и никто особо не стал возражать. На верхней полке расположились Костя вместе с Веней, Вася с Настей на соседней. Отец Климентий устроился внизу, так было сподручнее. Мария сидела напротив, рядом со своим возлюбленным старлеем, который продолжал всё так же лежать без движения.

Уставившись в непроглядную мглу за окном, девушка грезила о предстоящем сне, забыв обо всём происходящем вокруг. Но долг дежурного и её любимый сдерживали накатывающийся на веки сон. Третья кружка растворимого кофе уже не помогала.

«Дай-ка я закрою хотя бы один глазочек» – прикрыв глаз, подумала она. За ним последовал и второй. «Хм.. Не так уж и плохо»– она положила голову на стол. «А так ещё лучше»– приоткрыв глаза, она уставилась на закрытую дверь купе. Картинка начала тускнеть и провалившись глубоко в дрёму, она засопела.

Густой пеленой засветлел туман за окном. Разливаясь пушистым ковром через открытую форточку купе проводниц, он наполнял вагон. Недопитый кофе поддёрнуло тонкой коркой льда.

– Помогите кто-нибудь! – донёсся крик из купе, что было ближе к концу к концу вагона.

Первым вскочил батюшка, опустив ноги в туман, он почувствовал пронизывающий холод. Тут же проснулась Мария, ноги которой успели побагроветь, и с трудом вытащив их из приклеившихся наледью сланцев, она принялась усиленно их растирать. Вслед за Отцом из купе выскочили Костя и Вениамин. Настя пыталась успокоить, проснувшуюся от криков Ваську, прижав её к груди, она с тревогой поглядывала то на туман, то на, тщетно пытающуюся отогреть ноги, Марию.

–Дверь, собака не поддаётся! – орал батюшка, – быстрее помогайте!

Костя, хорошо приложившись по двери кулаком, заставил щёлкнуть замок. Влетевши в купе, они увидели девушку, которая прижалась к окну. Туман полностью её поглотил, и она растворялась в нём. Отец попытался её вытащить из него, но было поздно – дымка рассеялась, оставив лишь наледь на постельном белье.

–Это что-то новенькое, – сказал батюшка, – проверяйте форточки, я начну с начала, выбежав из купе, он направился в другой конец вагона, попутно проверяя форточки.

Историк и подросток, пролетая купе за купе, чувствовали, как пальцы ног начинают неметь.

–Что за черт? – орал Костя.

Отец добрался до открытого окна – вся комната походила больше на морозильную камеру, нежели на коморку проводницы. Орудуя рукой и гранёным стаканом, он смог освободить форточку от сантиметрового слоя льда. Как только Отец Климентий захлопнул её, туман рассеялся.

В дверях коморки показались Веня с Костей.

–Что там? – спросил Вениамин.

–Не успели, – спускаясь со стола, ответил, батюшка, потирая избитые в кровь пальцы, – ты какого лешего окно не закрыл, а? – он злобно уставился на Костю.

–Я закрывал!

–Тогда кто? Кто открыл?

–Это я открыла, – вмешалась Мария, стоящая позади парней, – я думала…

–Что ты думала, – сокрушался батюшка, и, оттолкнув Веню, подошёл к ней поближе,– это работает когда есть единый контур, или рама, как угодно называй, а тут стекло раздельное! Поняла! – он повернулся к окну – ладно. Отпустили, – выдохнув, он продолжил, – Что это за девушка и как она здесь оказалась? Я же вчера всё проверил? – недоумевал Отец Климентий, – или что-то пропустил?

–Гав, гав, – послышалось из купе, растворившейся в тумане девушки.

–А это ещё что? – спросил Вениамин и они гурьбой пошли в сторону лая.

–Ребят что там? – крикнула Настя.

–Не мешай пока дочка, – проходя мимо их купе, крикнул ей батюшка.

Звук когтей и лёгкое поскуливание доносилось из нижней полки, где обычно складывают чемоданы и сумки. Открыв её, гости увидели небольшую голубого цвета сумку-переноску, из решётки которой торчал маленький рыжий нос, напряжённо всасывая новые запахи.

–Так вот что ты здесь делаешь, – Мария увидела на столе банку с животным снотворным, в мусорном пакете под столом валялось несколько уже использованных собачьих подстилок.

–Пёс видать спал, – батюшка, открыв клетку, взял его на руки. Собака, высунув язык, приветливо озиралась по сторонам, оглядывая незнакомцев.

В купе больше никого не было. Расправленная постель, чёрное кашемировое пальто на крючке, две пустых бутылки вина, грязный гранёный стакан, старый телефон «Нокиа», ежедневник с заложенной внутрь ручкой – обжитое купе.

–Вошла она, скорее всего, вечером, – сказал Вениамин, – мы за разговором видать её не услышали.

–И напилась. Причём очень быстро. Видать от горя, – прокомментировала Настя, указывая на гору салфеток с тушью.

–Наверное поэтому её мы и не слышали, – сказал Отец, почёсывая собаке ухо, которая разомлев, прикрыла глаза.

–Что стряслось? – спросила Настя.

–Тёлку туман украл, – прокомментировал Костя, – псину только не тронул.

Настя подошла и повернула бирку в виде косточки на голубом ошейнике собаки, на задней стороне красовалась кличка «Кирпич».

–Странное имя для собаки, – сказала Вася, которая уже стояла рядом, прижавшись к Насте.

–Как понять, что её туман украл? – спросила Настя.

–Как как, растворилась в нём и всё, – Костя лишь развёл руками.

–Прям, как привидение? – спросила Васька.

–Да.

–Но она, же не приведение? – не унималась Васька.

–Нет, – Костя периодически поглядывал, то на Веню, то на Настю, боясь сболтнуть лишнего.

–А то я приведений боюсь, – Васька покрепче обхватила Настю.

–А может, мы попробуем… – Настя обратилась к батюшке.

–О нет, ещё чего! Я из поезда не выйду! – быстро смекнув, заявила Мария, разводя руками, – вчерашнего мне с лихвой хватило. Кстати, батюшка, какой план?

–По утру наваждение должно было исчезнуть, – начал Отец Климентий, – а оно только усилилось. Про этот туман я только слышал, но чтобы воочию… – он немного задумался, – И я не уверен в двух вещах…

–В каких? – спросил Вениамин.

–В том, что мы сможем найти эту девушку. И что более важно – выбраться отсюда, и кто знает, что нас с вами ждёт снаружи.

–Вы же так ловко управились вчера, а теперь неуверенны?

–То, что было вчера, это только цветочки, ягодки – впереди, – поглаживая по холке прикорнувшего на руках «Кирпича», заявил он.

–Подождите, подождите. Отец Климентий, а не получится ли как в «Вие» Гоголя? Я имею в виду трое суток, а на последние сутки самое страшное произойдёт, и потом всё вернётся на круги своя? – Вениамин не очень хотел подвергать дочь и себя явной опасности.

–Получится, но это целых три дня, – ответил батюшка, – и если Вы помните конец там печальный, –тяжело вздохнув, он присел на кровать.

–Предлагаю голосовать, – обрубила молчание Настя, – я за то чтобы найти помощь.

–Я пас, – сказала Мария, – мне и так вчерашнего хватило. Да и Кешу я не оставлю одного, – она чуть всплакнула и утёрла покатившуюся по щеке слезинку, – Батюшка, а реально есть шанс, что всё закончится через три дня?