Бессердечный ублюдок

Остальные приближённые отца мне были чуть менее знакомы. Но никто из них не располагал к светской беседе. Подозревала, что они здесь в качестве свидетелей. Но чего?

За столом рядом с отцом сидели мои родственницы. Мачеха и старшая сестра. Не знаю почему, но Милана казалась настолько подавленной, что мне почудилось, будто отец собирается выдать её замуж против воли.

Я метнула взгляд к выходам. Продумывая способ побега на случай, когда здесь станет слишком жарко.

Из гостиной было всего три пути. Главный выход находился за моей спиной. И как только я переступила порог, его двери для меня захлопнулись.

Стеклянные двери вели на просторную террасу, и именно через них я совершила бы побег, если начнётся перестрелка. Но там уже стояла вооружённая охрана. Мужчины с такими важными и каменными физиономиями, будто мой отец – президент страны и для них честь охранять его жизнь.

Следующие двери вели вглубь дома. И это направление меня совсем не прельщало. Не хотелось бы под градом оружейной очереди прятаться под кроватью, как уже случалось со мной в детстве. Но у этих дверей, расставив ноги рогаткой, расположилась охрана, держа руки перед собой. Готовясь в любой момент взяться за оружие.

– Ну же, поторопись, Диана, – пророкотал отец, выводя меня из оцепенения, – мы все ждём тебя.

От подобного заявления я ощутила подкатывающую дурноту. Боже, зачем я понадобилась этим людям?

Ноги едва меня слушались, и каждый шаг под прицелом глаз давался мне с трудом.

– Добрый вечер, – оторопело поздоровалась я, пройдя к столу и занимая свободное место рядом со старшей сестрой.

Ненависть, исходившая от Миланы, обдала меня привычным холодом.

Я скосила на неё взгляд, испытывая потребность спросить, что происходит, но понимала, что она и не подумает облегчить мои муки.

– Знакомься, дочь, господин Драгонов с супругой, господин Островский с супругой и их сын, – проявив чудеса воспитания, представил отец гостей.

Я лишь сконфуженно кивнула, удивляясь их вниманию к моей персоне.

Драгонов. Ну конечно, я слышала эту фамилию. Хозяин сети клиник и медицинских центров. До неприличия богатый чувак, как сказал бы Ярик.

А мистер Симоне, точнее, господин Островский, похоже, отец Артёма. Хотя выглядит он слишком молодо для этой роли. И если эта роскошная брюнетка – его мать, то генетика у Артёма на высоте.

– Рады с тобой познакомиться, Диана, – раздался нежный голос блондинки, что смотрела на меня со смесью любопытства и ещё какого-то чувства, которое я не сумела разгадать.

Мои губы дрогнули, когда я попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. Лицо буквально окаменело. А глаза, должно быть, сделались стеклянными.

– Диана – моя средняя дочь, но вы всё и так прекрасно знаете, – голос отца звучал насмешливо. Холодные карие глаза блестели, когда он оглядывал своих гостей с толикой ехидства.

– Если Артёма всё устраивает, с нашей стороны возражений нет, – не менее холодным тоном ответил мистер «Симоне».

Я нахмурилась, потому что этот диалог никак не проливал свет на то, зачем мы здесь сегодня собрались. Мой взгляд зацепился за Артёма. И я вновь вздрогнула, попав в поле его зрения. Он, казалось, совершенно не был вовлечён в то, что здесь происходит.

Артём ленивым, лишённым всякого интереса взглядом прошёлся по мне. По его лицу невозможно было понять, узнал ли он во мне девчонку, над которой насмехался в университете. Но что-то колючее мелькало в глубине его светлых глаз, отчего мне становилось не по себе.

Неужели он пришёл сюда затем, чтобы исполнить свою угрозу?

От этого предположения дыхание перехватило.

– Сойдёт, – пожал равнодушно плечами.

Я, пребывая в полнейшей растерянности, перевела внимание на отца. В словах Островского мне почудилось нечто похожее на оскорбление в мой адрес. Будто он оценил меня как товар на рынке. Но не собирался платить за меня высокую цену.

А подобного мой отец не стал бы терпеть. Однако почему-то именно Артём выглядел так, будто ему хочется залезть на стол, достать оружие и начать кровавую бойню.

Но единственное, что делал мой папа (ударение на последний слог), это прожигал его своими тёмными глазами. А мне прекрасно известно, что под воздействием подобной психологической атаки большинство сдавалось ещё до начала пыток. В доме стены толстые, но моё любопытство смогло преодолеть многие препятствия. На мою беду.

К чести Островского, он выдержал эту битву взглядов. На его лице не дрогнул ни один мускул. Поза оставалась такой же расслабленной, а он – незаинтересованным происходящим, как и раньше.

Против воли мои глаза заблудились в его внешности, петляя от тёмных, убранных от лица отросших волос до ворота белоснежной рубашки, открывавшей вид на татуировку, украшавшую его мощную шею.

Терновый венец выглядел мрачно и завораживающе, а потому я была не способна отвести взгляд от этой мрачной картинки. Могу поклясться, в нашу первую встречу он был в водолазке, поэтому я не обнаружила этого украшения.

Сейчас Островский казался более настоящим, нежели в стенах универа. Словно избавившись от лишней шелухи, маскирующей его под цивилизованного члена общества. Теперь мне стало очевидно, почему тогда он так выбивался из общей массы студентов престижного вуза. Словно нечто инородное. Он той же масти, что и мой отец. Бандит и преступник, от которого следует держаться подальше, если я не хочу повторить судьбу матери.

Когда мои глаза поднялись по его тёмному, поросшему щетиной квадратному подбородку, чувственным губам, которые снились мне в кошмарах, нашёптывая угрозы, я осознала, что слишком откровенно пялюсь на него. Жар согрел щёки, когда Островский поймал меня на месте преступления.

И я тут же отвела глаза, чтобы встретиться с насмешливым взглядом блондинки. Чёрт.

– Для чего я сойду? – вопрос слетел с губ, потому что я почти не сомневалась, что сейчас гости разойдутся, а меня так и оставят в неведении.

– Поздравляю тебя, дочь. Ты выходишь замуж за Артёма Островского. Ваш брачный контракт уже подписан, – сообщил отец.

– Что?

Я невольно подалась вперёд, отчаянно желая, чтобы слух меня подвёл. А слова отца оказались всего лишь галлюцинацией, вызванной передозировкой сахара после двух карамельных макиато, с которыми я сегодня согрешила.

– Свадьба через месяц, – без права на апелляцию поставил точку отец.

Ища поддержки, я устремила всё своё внимание к Островскому.

Боже правый, он же в самом деле не собирается на мне жениться. Бред какой-то!

Не может же он так далеко зайти только чтобы исполнить угрозу! Или может? Тогда он просто настоящий психопат!

Но Артём проигнорировал мой испепеляющий взгляд. Зато я вновь встретилась глазами с блондинкой. На её лице застыла печаль и сожаление. Будто, глядя на меня, она уже видит мою кончину. Медленную и мучительную.

– Но ты же не можешь отдать меня за незнакомца? – Я почти никогда открыто не перечила отцу, но сейчас на кону оказалась моя судьба.

– Этот вопрос решённый.

В подтверждение своих слов отец через мачеху передал мне чёрную бархатную коробочку. Нетрудно догадаться, что в ней помолвочное кольцо. Гости явились не с пустыми руками. Готова биться об заклад, кольцо тоже выбирала блондинка.

Интересно, кто она ему?

Меня не терзало любопытство. Мне не хотелось видеть, что там внутри. Поэтому я лишь сжала коробочку в кулаке, мечтая обладать такой силой, чтобы она развеялась в прах. Как и эта сделка.

Я всегда знала, что жениха мне выберет отец. Но не так. Это происходит не так.

Я множество раз наблюдала, как в наш дом стекаются достойные парни для знакомства с Миланой, которая свайпала их влево как недостойных кандидатов в «Тиндере». Потому что этой принцессе никто не мог угодить. Но папа никогда не настаивал и ждал, когда сердце его принцессы растает.

Но мне никто не предоставил выбора. Или даже намёка на то, что я могу иметь хотя бы одно право вето.

От осознания того, насколько к нам разное отношение, сердце в очередной раз закровоточило. Я вновь стиснула подол платья, ощущая, как лёгкие наполняются огнём, а слёзы подступают к глазам. Но разреветься перед таким количеством гостей будет слишком позорным испытанием.

Тем более что я не собиралась выходить замуж за Артёма Островского.

Глава 4

Сомневаться в том, что для Островского я не более чем часть сделки, причём самая неприятная, не приходилось. Отец считает меня наивной маленькой дурочкой. Может, так оно и есть, но всё же, что бы он там ни думал, зачатки разума у меня имелись. И я точно знаю, что не привлекаю Островского.

Но в нашем мире договорные браки не всегда завязаны на взаимной симпатии жениха и невесты. Особенно когда женят нелюбимую дочь. Но тем не менее Артём именно та сторона, чьё мнение в этой сделке учтено.

Поэтому мне так интересно узнать, почему он согласился на брак со мной. Он явно не из тех парней, что торопятся обзавестись семьёй. Не в двадцать два года. К тому же он русский и не связан обычаями, в которых пытался растить меня отец.

Адам Ибрагимов отдал молчаливый приказ, и один из охранников сопроводил меня в мою комнату. Как под конвоем. Теперь этот дом и привычные стены стали напоминать тюрьму. Красивую, стильную камеру, из которой меня этапируют в дом мужа.

Я металась из угла в угол, стараясь придумать план. Способ избежать незавидной участи нелюбимой жены.

И чёрт возьми, в моих руках все карты. Может, мой отец и считал мой блог бесполезной тратой времени, но я неплохо зарабатывала на рекламе, за которую всегда просила наличные. И сумела накопить довольно приличную сумму.

Идея сбежать из отчего дома будоражила, пугала и одновременно дарила огонёк надежды.

Пока я размышляла, насколько далёкий нужно выбрать город или даже страну, чтобы длинные руки моего отца не добрались до меня, дверь распахнулась.

Старшая сестра с брезгливым выражением на лице зашла в мою комнату. Я бы покривила душой, говоря, что не знаю, отчего она меня так не любит. Но мне был известен ответ на этот вопрос. Ей ненавистен сам факт моего существования. Ведь я плод измен её отца.

Будто в том, что я родилась, имелась и моя вина.

– Выкидыш, я так надеялась, что, когда зайду в твою комнату, обнаружу, что ты перерезала себе вены, но ты меня вновь разочаровала, – томно пропела сестра, обходя меня по кругу с видом голодной пантеры, вышедшей на охоту.

В груди образовалась неприятная тяжесть. Я никогда не умела ей противостоять. Отчасти потому, что всегда желала её одобрения и внимания. Глупая иррациональная потребность отвергнутого ребёнка.

– С чего бы мне это делать? – поинтересовалась, недоумевая.

– Ты выглядела такой расстроенной, когда узнала о свадьбе.

Сестра провела кончиком острого длинного ногтя по моему рабочему столу.

Противный скрежет раздражал слух. Я вся подобралась, подозревая, что ей в голову может прийти идея сломать мою драгоценную технику. От тревоги во рту пересохло. Замерла, готовясь в любой момент подорваться в сторону камеры и компьютера, чтобы подхватить их, когда сестра повалит всё на пол.

– Тебе разве не нравится Островский? Тогда в универе я видела, как ты пускаешь на него слюни.

Милана впилась в меня своими тёмными глазищами, словно хотела высосать из меня душу.

Она красавица. Порой при виде неё у меня щемило сердце и возникало желание запечатлеть на фотоснимках её привлекательную внешность. Иссиня-чёрные волосы, доходящие до поясницы, фигура с округлостями в нужных местах и ангельское личико с перманентно невинным выражением. Но стоило ей открыть рот, находясь со мной наедине, как чары рушились.

Милана убрала назад свои длинные волосы, нетерпеливо ожидая моего ответа.

А я не понимала, с чего это она вдруг озадачилась моей судьбой. Смотрела на неё, ожидая злорадства. Колких привычных оскорблений, которые она хранила специально для меня, оставаясь для других идеальной Миланой Ибрагимовой. Умницей и красавицей, настоящей дочерью своего отца.

– Тебе какая разница? – вопрос слетел с губ, хотя мне следовало придержать его за зубами.

Что-то недоброе сверкнуло в её карих глазах. Она приблизилась ко мне, как героиня из азиатского ужастика, удивительно быстро преодолев разделявшее нас расстояние. И вцепилась своими длинными когтями в мои волосы у самого основания. Больно царапая кожу головы. Я взвизгнула, пытаясь избавиться от её звериной хватки. Несмотря на свою миниатюрность, она всегда была поразительно сильной.

– Такая, что сегодня он должен был сделать предложение мне, а не тебе, Выкидыш, – прошипела сквозь зубы, поражая меня этой новостью, – и я хочу знать, что стало тому причиной. Скажи мне, тупая тварь, ты успела залезть к нему в постель и доложила об этом отцу?

Милана всегда знала, как причинить мне физическую боль так, чтобы никто другой об этом даже не догадался. В то время как я не смела ответить. Или как-то себя защитить.

Не дай бог на её алебастровой, хранимой от солнца коже появится хотя бы одна царапина, и она сразу побежит жаловаться на меня.

С самого детства она любила ущипнуть, ударить меня так, чтобы не оставить следов. В таких местах, которые я постесняюсь показать отцу. Да и жаловаться мне всегда казалось недостойным.

Впрочем, я сильно сомневаюсь, что у него возникло бы желание за меня заступиться. По-настоящему. Разве что отец отдал бы нелюбимую дочь в детский дом. По крайней мере, именно такую судьбу мне предрекала в детстве старшая сестра.

Но, даже если бы я прибежала к нему, он бы не поверил, что его любимая дочь способна строить козни. Потому что на людях она всегда проявляла ко мне заботу. Была ласковой и смотрела на всех добрыми глазами оленёнка Бэмби.

– Нет, я не понимаю, о чём ты.

Я прикусила губу, ненавидя себя за то, с каким трудом мне удаётся сдерживать слёзы. И продолжала цепляться за тонкое, украшенное золотыми браслетами запястье сестры, чтобы хоть как-то ослабить её хватку.

Порой закрадывалось подозрение, что она настоящая психопатка.

– Не понимаешь? – прошипела она мне в ухо, сильнее сдавливая мои волосы. Казалось, ещё немного – и она просто снимет с меня скальп.

– Я видела его только один раз. В универе. Ты же была свидетелем, я его совершенно не интересую. Как бы, по-твоему, я могла залезть к нему в штаны?

Мозг усиленно работал, должно быть от прилива крови к коже головы.

Она отшвырнула меня, так что я, ударившись о ножку стула, свалилась на пол. Пока я потирала саднившую кожу, не успев сгруппироваться, сестра вонзила заострённый носок дизайнерской туфельки в мой бок. Не столько больно, сколько унизительно.

– Давай, поднимайся, мне некогда с тобой тут рассиживать.

Она прикусила кончик длинного ногтя, впившись в него белыми керамическими зубами. В этой части ей досталась не лучшая наследственность от её матери, которую она исправила в кабинете стоматолога.

– Завтра ты пойдёшь и поговоришь с Артёмом. Скажешь, что отказываешься от этой свадьбы, – дала мне поручение с таким видом, будто не сомневалась в том, что я соглашусь.

И несмотря на, что в мои планы не входил брак с Островским, выполнять её приказы мне хотелось в последнюю очередь. В этот миг навязанный брачный союз даже показался мне неплохой идеей. Вряд ли в доме Островских ко мне будут относиться ещё хуже, чем в отчем доме.

Так, может, и не стоит пытаться сбежать?

Но я слишком ярко могла себе представить, чем может обернуться для меня этот брак. Я не нужна Островскому. Для него я не более чем грязь под ногами.

А я… Я всю свою разумную жизнь мечтаю о нормальной семье. О человеке, который меня полюбит. И пускай от вида Островского моё сердце замирает, а дыхание в лёгких останавливается, я не готова расстаться со своими мечтами.

– Хорошо, – я согласилась. Хотя для моей сестры был не важен ответ. Она потащила бы меня на эту встречу, приставив дуло пистолета к виску.

Если вдруг Островский меня послушается и выберет сестру, она станет достойным наказанием за все его грехи. А судя по его тёмным глазам, он нажил их достаточное количество.

Глава 5

Похоже, Милана следила за каждым шагом Островского. Иначе чем объяснить то, что ей прекрасно известно, где он отдыхает в пятницу вечером?

– Тёма будет в клубе «Гвоздь». Опасное местечко, – с усмешкой на пухлых губах дала указание сестра. – Кодовое слово для прохода в заведение – «Ферзь». Я прослежу, чтобы ты смогла без труда смыться из дома.

Меня сильно напрягает её услужливость. Но я стараюсь не поддаваться панике. Убеждая себя, что она делает это ради собственной выгоды. А не по какой-то иной, не известной мне причине.

Тут же загуглила название клуба, но Всемирная паутина была о нём не в курсе. Чёрт. В чьё логово мне придётся наведаться?

– Запомни, Выкидыш, это твой единственный шанс наладить со мной отношения. Потому что, если ваша свадьба состоится, я никогда тебя не прощу. Поняла меня, сестричка?

Внутри будто кошки шкрябали мою плоть. Я любила её. Как жертва любит своего мучителя. Почти стокгольмский синдром. Ждала от неё тепла и понимания, хотя знала, что она не считает меня за человека.

И всё же… Моё глупое сердце жаждало её принятия. Её тепла, которое могло бы меня обогреть.

Тяжело вздохнула, подозревая, что мне придётся стать гостьей самого настоящего подпольного клуба. Хотя до этого момента я посещала исключительно рафинированные, скучные заведения, отобранные и одобренные отцом. Ничто не должно было бросить тень на нашу с сёстрами репутацию.

Проверят ли мой возраст? И хватит ли у меня наличности на подкуп фейсконтроля?

Я стояла перед своим гардеробом, пытаясь выбрать наряд. Если там имеется дресс-код, то в скромной одежде я могу его и не пройти. Но брошенная сестрой фраза об опасности заведения не покидала мысли. Вдруг она не шутила? Или игралась со мной, пытаясь испугать? С неё станется потрепать мне нервишки.

Я выбрала винтажное платье из бархата цвета спелой вишни, доходящее мне до колен, и шубку из рыжего искусственного меха, в которой я ощущала себя женой гангстера. Пока я крутилась перед зеркалом, в голове так и звучал голос актрисы из «Брата»: «Мальчик, водочки нам принеси, мы домой летим».

Все вещи были любовно найдены мной в секонд-хенде, поэтому оставалась большая доля вероятности, что меня сочтут недостойной персоной. Но одеться по моде мне не позволяло моё личное, немного извращённое чувство прекрасного.

Прошмыгнув через слепые зоны видеокамер, я прокралась к выходу, как профессиональная воровка. Через несколько домов от нашего особняка меня ожидало вызванное такси.

Сердце тревожно колотилось в предвкушении.

Ну правда. Какая Островскому разница, старшая или средняя сестра станет его супругой? Какая ему разница, какой жене изменять и врать?

Заведение располагалось хоть и в центре Москвы, но в таком невзрачном месте, что прохожие инстинктивно прижимали кошельки к себе, подозревая, что здесь творятся недобрые дела. Ни вывески, ни охраны.

Приехав на точку, мы вместе с таксистом несколько раз проверили, правильно ли указан адрес. Я робко постучалась в дверь, не найдя звонка.

Спустя пару секунд дверь распахнул шкафообразный человек. Смерил меня взглядом, хмуро оценивая, подойдёт ли моя внешность интерьеру заведения. Похоже, его одолевали сомнения. Но стоило мне произнести слово «Ферзь», как он с недовольной миной дал добро на вход.

Выдохнула, войдя в чёрное нутро этого сомнительного места. Как ни странно, здесь довольно приятно пахло: немного сигаретами, ароматическим маслом и кальяном.

Кожу покрыл липкий страх, когда меня принялись царапать плотоядные взгляды незнакомых мужчин. В своём воображении снимающих с меня одежду, как шкурку с мандарина.

Лишённая защиты, что давала фамилия отца, поняла, что здесь меня могут поджидать настоящие неприятности. Захотелось спрятаться под шубкой, которую пришлось оставить в гардеробе.

Сглотнула слюну, игнорируя окружающую обстановку, которую в моей голове комментировал голос Дроздова из «В мире животных». Местные приматы вели себя как в брачный период. Впрочем, это объяснимо. Девушек здесь оказалось крайне мало.

Среди множества подозрительных физиономий я выискиваю одну знакомую. Страх волнами облизывает сердце. Но, главное, я не понимаю, зачем сюда пришла. Уверена, мои слова для Артёма – пустой звук. Но всё же я обязана попробовать.

– Потерялась? – раздаётся у самого уха вопрос.

Обернулась и впечаталась взглядом в привлекательное мужское лицо.

– Я ищу Островского, – тут же выдала, надеясь найти союзника.

Незнакомец досадно морщится.

– Уверена? – Его взгляд проходится от макушки до пят, оценивая изгибы моей фигуры, которую тут же захотелось спрятать от алчных глаз. – В отличие от него, я буду нежен.

Смотрю на него широко распахнутыми глазами.

Удивление, испытываемое мной, невозможно передать словами. Я уставилась на парня, гадая, откуда ему известен уровень грубости моего жениха. И непроизвольно вздрагиваю, не уверенная, что хочу знать ответ на этот вопрос.

Но в голову всё равно прокрадывается предательская мыслишка. Может, Артём устраивает оргии?

Слов не нашлось. Сил хватает лишь утвердительно кивнуть.

– Жаль. Он в игорном зале на втором этаже. Но не рекомендую его отвлекать, – парень подмигнул мне на прощание и, потеряв всякий интерес, удалился.

Игорный зал. Кажется, я начинаю догадываться о том, чем именно здесь промышляют. Очевидно, незаконный игорный клуб. А значит, в любой момент можно ждать облавы, как в кино. Вновь переступаю через желание вернуться домой.

Перед входом меня встретил ещё один квадратный примат, явно не намеренный пропускать в помещение.

– Я к Островскому, он ждёт, – с как можно более уверенной интонацией заявляю, выдвигая подборок вперёд.

Брови шкафа задумчиво сходятся на переносице. Он явно пытается сроднить в своей голове слова «Островский» и «ждёт».

– Здесь каждая вторая подходит с этой фразой, – на губах примата растягивается гаденькая улыбочка.

Каждая вторая, значит!

– Я, вообще-то, его невеста, – зачем-то сообщаю и решаю разыграть карту с фамилией отца, – можешь у него сам спросить. Меня зовут Диана Ибрагимова.

Охранник захлопал короткими ресницами, вглядываясь в моё лицо, словно оно ему знакомо.

– Диана Бананна? Моя дочка обожает твой блог, – неожиданно в его глазах загорается интерес, а на лице проявляются признаки интеллекта.

Я активно киваю, удивлённая тем, что моё имя, оказывается, в этом заведении тоже имеет вес. Это открытие так меня проняло, что я едва не разревелась от умиления в чёрный пиджак секьюрити.

– Ладно. Проходи, но, если что, я тебя сюда не пускал. Сама прошмыгнула. Но сотовый оставь мне. Снимать здесь нельзя. Знаю я вас, блогеров.

– Спасибо, дяденька! – искренне благодарю, вкладывая в его огромную ладонь свой телефон.

Игорный зал был затуманен дымом от табака, отчего в глазах тут же началась резь.

В помещении обнаружилось всего три стола, как я подозревала, для игры в покер. Но занят оказался лишь один. И мои глаза тут же наткнулись на Островского. Сердце пустилось в пляс от странного, непонятного для меня чувства. Смеси глупого восторга и безудержного страха.

Где-то в глубине души я не желала расторгать помолвку. Храня в себе надежду, что он сможет проникнуться ко мне чувствами. Вдруг он в меня влюбится? Вдруг у нас с ним будет всё не так, как в семье моего отца?

Ведь от его вида мои внутренности расплавляются, превращаясь в желе. И мозг не стал исключением. Одно смущало – я подозревала, что он производит подобный эффект на всех женщин в радиусе ста метров. А значит, я просто очередная дурочка, пускающая на него слюни.

И всё же, чем больше я о нём думала, тем сильнее мне хотелось уйти отсюда, чтобы отпустить всю ситуацию на самотёк. Может, мой отец не такой бессердечный, как мне кажется, и он не зря выбрал для меня Островского?

Но сестра? Как после такого я осмелюсь смотреть ей в глаза? Я вижу Островского третий раз, а она, должно быть, давно тусит с ним в одной компании. Даром что Милана не его девушка, но, по всей видимости, влюблена в него.

А я… Точно нет.

– Туз, тут, похоже, к тебе очередная поклонница притащилась, – незнакомый голос вывел меня из дум.

Островский, сидевший ко мне боком, метнул в меня пустой взгляд. В его глазах я не обнаружила ровным счётом ни одной эмоции. Словно кто-то украл их у него. А там, в его грудной клетке, вместо бьющегося сердца лишь пустота и темнота, такая же необъятная, как космос.

Я по-прежнему топчусь у входа, с трудом придумывая речь, которая заставила бы моего жениха изменить своё решение. И выбрать в жёны мою сестру.

Так стоять мне пришлось ещё минут двадцать, пока не закончилась партия в покер. Мужчины начали вставать, и только Островский не двинулся с места.