скачать книгу бесплатно
– Совсем скучно, да? – интересуюсь у неё.
– Да нет, – зажато жмет плечами. – Вроде нормально.
Я продолжаю внимательно рассматривать её, чем вскоре вызываю у неё чувство дискомфорта.
– Проблемы с коллективом? – спрашиваю.
За доли секунды черты её лица приобретают жесткость:
– Тебе про меня что-то сказали?
Мотаю головой:
– Нет, – отвечаю. – И без этого видно.
Это классика. Незавидная участь любой помощницы-секретарши: либо ты спишь с боссом, и все тебя презирают, либо ты не спишь, но это никому не доказать.
Лея неуверенно отводит глаза.
– А знаешь, что ещё видно? – привлекаю её внимание к себе обратно. – Им всем плевать, – указываю взглядом вниз на сотрудников офиса, что скопились возле стойки. – Каждый из нас занят исключительно самим собой. Так что зря паришься.
Признаться, в тот момент я даже не подозревал, насколько сейчас прав.
Она секунду смотрит на меня, затем делает ещё глоток коктейля:
– А кто тебе сказал, что мне до этого есть дело? – произносит она с наносным безразличием.
От такого неумелого притворства я не выдерживаю и ухмыляюсь. А вместо того, чтобы ответить, я продолжаю смотреть на неё так внимательно, что где-то в глубине души она начинает чувствовать себя голой. Кажется, она ощущает, что я вижу её насквозь…
– Что?
В тот момент жду нами пробежала похожая искра, как с той девушкой в вагоне метро.
И как-то так вышло, что к концу вечера мы отправились к ней домой.
Однако до этого произошло ещё кое-что удивительное.
Пока мы продолжали разговаривать, сидя на балконе, музыка из колонок после очередного трека вдруг умолкла, и на сцену над танцполом внизу вышла группа неказистых мужичков. Они стали готовиться к выступлению, а один из них, самый пожилой, взял бас-гитару и, даже не подключая её к колонке, стал так забвенно разыгрываться, что до меня сразу дошло, чего мне не хватало – вот чего именно я не понимал…
Но к тому моменту Лея уже допила коктейль и пред тем, как подняться, спросила меня:
– Ну что, пойдём к остальным?
* * *
А вот утро было холодное…
Хотя… сперва, наверно, стоит упомянуть о снах, которые я видел в ту ночь.
Дело в том, что я впервые спал без инъекции накануне, и это был полный улёт. Вы не представляете, насколько яркими, запоминающимися и фантастически реалистичными могут быть сны. После них даже было немного больно возвращаться в этот серый, будничный мир реальной жизни. В ту ночь я побывал в странных местах, оказывался на мгновенье в других странах, наблюдал за необычайными явлениями природы, встречал людей, которых не видел больше половины жизни…
Но во всём этом присутствовала капелька бреда, присущая снам, а те фантомы – друзья и родственники из прошлой жизни – были молчаливые, как тени…
Когда же я открыл глаза, Лея уже встала.
Алкогольное опьянение прошло, и ей стало стыдно из-за нашей связи. Всё утро она избегала моего взгляда. Мы вышли из квартиры без завтрака, а в лифте она сказала: «Знаешь, по-настоящему, у меня кое-кто есть». Конечно, это была неправда. Просто она боялась – неудачный жизненный опыт. Разумеется, я бы мог всё исправить, но жениться, заводить детей, строить дом и сажать деревья не было у меня в планах.
Я вызвал ей такси до работы, а сам поехал на метро.
Перед отъездом она неуверенно махнула мне рукой через мокрое от утренней влаги окно.
День был странный.
Город заволокло туманом – густым, как молоко, – от чего все многокилометровые небоскребы бесследно растворялись через считанные десятки этажей над головой.
Но, когда я поднялся в офис, в глубине одного из стеклянных коридоров я увидел солнце – на такой высоте бескрайний океан облаков остался где-то далеко внизу.
Потом я снова увидел Лею – она лишь коротко взглянула на меня и тут же опустила глаза, даже не сказав ни слова.
Зато тимлид, когда я проходил мимо его ряда, поздоровался и сказал:
– Попрошу больше не опаздывать.
И подмигнул.
Усевшись на свое рабочее место, я поздоровался со всеми, а толстяк Боб спросил:
– Ну чё? Как ты после вчерашнего? Нормально добрался?
– Ты что глупости спрашиваешь? – опережает меня Спайк. – Он в том же костюме, что и вчера, не видишь? Стало быть, кого-то подцепил, правда?
А Кеннет – азиат слева – отвечает за меня:
– Спайк тоже в той же одежде, что и вчера, – перекидываются через меня взглядами. – Это ничего не значит.
«Парни правы, – подумал я, – надо мне ещё пару костюмов прикупить».
Потом включил комп, проверил почту. На ней уже висело задание: написать какой-то бесполезный код.
Справился минут за двадцать. Впервые подумал, что нужна нейро-мышь, так бы справился минуты за три. Потом помог другим, позанимался своими делами, а на обеденном перерыве, когда зал офиса подопустел, я снова перепрочёл ту книгу, которую я оставил со вчерашнего дня у охранников в ячейке. Подумал о том, что многое вчера понял не так. Параллельно я слушал музыку через наушники, и благодаря тому мужику с гитарой из бара, она открылась мне по-новому. До меня дошло, как её читать. Я пытался взаимодействовать с классикой, как с текстом, но это был ошибочный подход. Как только я понял это, оставалось лишь дать пару минут слуховой коре адаптироваться и научиться различать в отдельности все инструменты. Это было необходимо для того, чтобы установить связь с каждым участником оркестра – только так можно понять, что такое музыка. Между музыкантами и их инструментами таится настолько неразрывная связь, что кажется, в ней ощущения трансформируются в звуки. Я ощущал музыку, как продолжение этих чувств. Вчера в баре тот старик с гитарой показал, чего мне не хватало – чего именно я не понимал. В музыке звуки – не главное. Человек, инструмент, музыка, их чувства – здесь все едино, и между этим лежит непостижимая связь…
Это тавтология, но такое ощущение, будто звуки созвучны их чувствам…
Вскоре обед закончился, и стали возвращаться люди. Они поочередно занимали свои места, а я продолжал за ними наблюдать.
Всё-таки удобные эти гало-экраны – в действительности мало кто обращает внимание, чем ты занят, зато одновременно со своими делами можно следить за всем оставшимся залом. За целым зоопарком лысых прямоходящих обезьян, использующих в качестве орудий труда не камни и палки, а гало-экраны, нейро-мышки и клавиатуры.
В остальное же время я сидел, как дальневосточный мудрец, и, не отвлекаясь от своих дел, раздавал желающим дельные советы.
– Да, давай посмотрю… Лучше сделать так… Нет, попробуй эдак…
Нечто подобное происходило и в нашем клоповнике.
Из-за моей новой склонности к межличностный коммуникации я без проблем входил в контакт с людьми. Если они хотели поговорить, я говорил, если им нужна была помощь, я помогал, если нужен был совет, я давал.
А Профессор, этот старикашка в толстенных очках, в такие моменты всё таскался за мной следом и делал свои записи, не сводя с меня глаз.
Всё началось, когда Джон – хозяин жилплощади на первых этажах – заглянул ко мне в тот самый день после работы и попросил подсказать ему, где можно по дешёвке перепрошить MPCNS[6 - MPCNS – main processor central nervous system. ГПЦНС – главный процессор центральной нервной системы].
Тук-тук-тук
Признаться, ещё на подходе к двери я узнал его по тяжелым, грохочущим шагам, но думал, что он пройдёт мимо.
Я же сравнительно недавно занес ноги к себе в каморку, переоделся в старое шмотьё и даже не успел разобрать пакет с обновками.
– Привет, Дрейк… – хрипит он полуэмулированным голосом после того, как я открыл дверь. Но потом старик на мгновение замолкает, уставившись через щель на моё обновлённое, гладковыбритое лицо. – Извини, что отвлекаю… Ты не мог бы мне кое-что подсказать?..
Этот человек у моих дверей – наполовину старик, наполовину консервная банка, – Джон Стивенсон. Бывший военнослужащий ВМФ. Он потерял правую руку, плечо, половину лица и часть ноги при столкновении с ЧВК – какой-то частной военной корпорацией – одной из тех, чьи цели, мотивы, как и заказчики, зачастую навсегда остаются неизвестными. Просто где-то что-то взрывается, кто-то погибает, но «почему?» – для рядового обывателя остается загадкой. Впрочем, как и для Джона.
– Мне снова нужно перепроши-и-и-и-и-и-ть… – заедает он на последнем слоге и моргает, как при нервном тике, в такт подёргивая головой, – чип, – перестаёт глючить и договаривает старик. – В последнее время совсем заедает… и кибер-глаз перестал отрабатывать саккады… – тормозит он между каждым предложением, – изображение плывет…
Но, несмотря на неудачу, сделавшую Джона инвалидном, ему, можно сказать, ещё очень повезло. Армейская страховка была готова оплатить ему протезирование самых передовых имплантатов, но Джон хотел поступить умнее. Он взял страховку деньгами, достал протезы на черном рынке и провёл протезирование в серой зоне за копейки, а на оставшиеся бабки выкупил жилплощадь в этом чёртовом клоповнике. Хватило на целых три этажа и полподвала. Джон мечтал быть бизнесменом и хотел процветать. Но вот незадача – дело вышло не такое уж и прибыльное, а все доходы, как обычно в таких случаях, со временем стали уходить на запчасти к его прогнивающим железкам.
– Ты ж-Ж-же знаешь… – продолжает бормотать он, одним глазом пялясь на меня, в то время как его кибер линза, подёргиваясь, смотрит немного в сторону, – шестерёнки я и сам могу подкрутить… а с программами у меня проблема… склад ума не тот…
Несколько лет назад Джон уже обращался ко мне с похожей просьбой. Тогда я дал ему контакт одного знакомого, который держал свою подпольную мастерскую.
– Так что, ты бы не мог снова связать меня со своими друзьями?.. – продолжает клянчить киборг-старик. – Чтобы они… поправили всё там у меня?..
Но в этот раз я решил, что могу заняться этим сам:
«Там не должно быть ничего сложного, – подумал я, – справлюсь максимум минут за пятнадцать».
А вслух отвечаю ему:
– Джон. Спускайтесь пока к себе, я закончу дела, прихвачу ноутбук и сразу к вам. Посмотрим, может я и сам что-нибудь придумаю.
Идти вместе с ним не было никакого смысла: спуск, как и подъём, для этого старика – настоящий получасовой подвиг.
– П-п-правда? – Джон снова задергал башкой. – Хорошо. Тогда я пойду.
И застукал своей металлической ногой.
Когда же я спустился к нему, мои ожидания оправдались. Я подключился к его железу через разъём возле виска, сбросил прошивку, поискал, что лучше подойдет, скачал, установил и отпеленговал кое-что вручную, а после старик заскакал, как новенький.
– Ничего себе! – говорит уже откорректированным голосом и без долгих пауз. – Я в молодости таким подвижным не был!
Он крутит перед собой «живую» руку и протез, проверяя его на задержку.
Джон был очень благодарен. Он осыпал меня комплиментами по пути к лестнице и на прощание нежно пожал руку своей металлической клешнёй (обычно так не рискуют делать, чтобы не оторвать случайно руку своему собеседнику). Вот только на что я совсем не рассчитывал, так это на то, что уже на следующий день о моей услуге будет знать весь этаж. Ещё через день слухи стали расползаться и на другие этажи, а к началу следующей недели об этом уже будет в курсе весь долбанный кооператив, и люди станут дожидаться меня с работы чуть ли не у самых дверей в подъезд, чтобы попросить об услуге.
В таких домах, как наш, всегда всё трещит по швам, и каждому нужна бесплатная помощь. Так что, как и в офисе, народ стал скапливаться вокруг меня. Все что-то хотели, спрашивали, интересовались, но, по правде сказать, меня это не особо напрягало. Да и времени уходило не так уж много.
Зато взамен этому я получил возможность видеть то, чем живут другие люди. Чем занимаются, о чём думают, о чём мечтают. Да, большинство из них были такими примитивными созданиями и до того не разбирались в технологиях, что даже не удивлялись тому, что я для них делал. Но все они были настолько разными и непохожими друг на друга, что я с завораживающим любопытством наблюдал за ними. А пока я за ними наблюдал, за мной приглядывал другой (не побоюсь этого выражения) жадный взгляд…
На следующий день после того, как я помог Джону, меня попросили ещё об одной услуге. Бабушке Изи необходимо было перенастроить имплантат поджелудочной железы – кибер-орган вырабатывал слишком много пищеварительного сока. А как только я закончил с этим, меня уже вовсю зазывали помочь в квартиру напротив, и именно в тот момент, когда меня затаскивали туда, Профессор случайно заметил меня в коридоре. Видимо, он расплачивался за аренду, вот и спустился на второй этаж.
– Дрейк! – он сначала замер, а потом шаркающими шагами засеменил ко мне. – Что ты тут делаешь?
– Привет, Профессор, – дожидаюсь его прямо в дверном проходе. – Да меня тут выручить попросили.
– Неужели? – спрашивает, как обычно, не открывая рта. И, немного подумав, добавляет: – А можно с тобой?
И смотрит на меня широко открытыми глазами через очки с одной толстенной линзой.
Так что пока я разбирался с делами и параллельно болтал с жильцами, старик всё присматривал за мной, оставаясь в дверях. Но в один момент он вдруг сорвался с места и пропал. Разумеется, вскоре он вернулся, и уже со своим здоровенным планшетом в руках. Профессор переживал, что его память может подвести, и он совсем забудет то, что хотел записать.
В другие дни он, как и остальные, вычислив время моего возвращения домой, поджидал меня или целенаправленно искал по коридорам. Благо разыскать меня было не сложно – вокруг меня постоянно собирался народ.
Для чего он это делал? Только так Профессор мог заполучить информацию, которую не могли дать ни тесты, ни разговоры. Он получил возможность воочию наблюдать за тем, как работает мой мозг, так сказать, в естественных условиях.
Но в свою очередь я в полглаза присматривал за ним и, признаться, прекрасно знал, что он там записывает у себя – читал по движениям его руки или тычкам стилуса.
Записки доктора:
«Судя по новым данным, сыворотка намного эффективней, чем предполагалось», «Социальность испытуемого увеличилась в разы, несмотря на тенденцию к игнорированию общественных условностей. И это при том, что ни то, ни другое не было типично индивиду до инъекций», «У испытуемого заметно вырос словарный запас, изменилась скорость речи и тембр голоса, а также обнаружился интерес к межиндивидуальному взаимодействию, который тоже не наблюдался ранее», «Испытуемый демонстрирует поразительную наблюдательность и высокий уровень социальной интеграции», «Взамен скованности и внутренней напряжённости испытуемый стал проявлять спокойствие, умеренную активность, сосредоточенность и общий положительный настрой», «Короткое резюме: интеллектуальные способности индивидуума увеличились в разы. Общий характер перемен намного серьезней, чем я ожидал… Полагаю, все просчёты связаны с отсутствием возможности испытаний на приматах… А ещё мне иногда кажется, что испытуемый наблюдает за мной и, вероятно, подозревает о том, что я записываю…»
И всё в таком вот духе.
После первой подобной нашей встречи Профессор сказал мне:
– Ты изменился.
– Знаю, – ответил ему.
Но вместе с тем я ощущал, что это не совсем так. А ещё в тот период я стал испытывать странное незаметно нарастающее чувство. Словно груз тяжести всё больше наваливался мне на плечи, но от чего и почему – я ещё не понимал. Словно где-то в глубине себя я уже что-то понял, но до сознания это ещё не добралось.
Позже я как-то прочитал одну книгу из библиотеки Профессора, в которой описывалось что-то похожее на то, что происходило со мной. Это книга про Человека, который ходил по свету и творил чудеса. В одном из сюжетов он вернул зрение слепому от рождения, а когда тот впервые открыл глаза, то увидел проходящих мимо людей, как деревья. С точки зрения современной медицины вернуть человеку зрение не такой уж и подвиг. Но после произошло настоящее чудо, которое, по-видимому, был способен оценить только я. Человек, который исцелил слепого, опять возложил на него руки, и когда тот во второй раз открыл глаза, он увидел уже всё ясно… Так и я. Вплоть до этого момента я всю жизнь видел людей как неодушевленные предметы, да и весь оставшийся мир как потрёпанный кусок картона. Но теперь я словно второй раз открыл глаза и видел всё уже отчетливо и ясно…
Доколе Я в мире, Я свет миру…
* * *
Гккхх-х-х – скрежет металлической двери, откатывающейся по заржавевшим салазкам.
– Что у тебя с лицом?
– Да вот, решил побриться…
