Кровь на холсте

Все члены компании переглянулись между собой, но промолчали.

– Тогда на счет три… Три…

Услышав это, парни в белых рубашках тут же ринулись к чёрному ходу, а девчонка, схватив сумочку с крышки мусорного бака, тут же застучала каблуками в направлении темного переулка позади напарниц. Только парень в костюме, проходя мимо, притормозил на мгновение и попросил:

– Можно всё-таки пропуски забрать – с нас спросят…

Но Кэрол заглянула в его тупые, обдолбанные глаза с «селедочным блеском» и злобно прошептала:

– Вали отсюда, пока в отдел не загребли…

И стоит отметить: это сработало – парень быстро сообразил и пулей рванул вслед за подругой…

Когда напарницы вышли обратно в переулок, Кэрол, переминая в одной руке пакетик с чёрным порошком, а во второй держа пресс-карты, остановилась ненадолго:

– Смотри, как пятками сверкают, – говорит она, глядя на ту парочку журналистов, которая изо всех сил удирала в том направлении, откуда Эшли и Кэрол когда-то пришли.

– Как ты узнала, что они будут тут? – спросила Эшли, сперва поглядев на убегающих, а затем вернув глаза к напарнице.

– Я не знала, – отвечает Кэрол, и прежде чем продолжить путь по подворотне, она закидывает пакетик с веществом в ближайший мусорный бак. – Просто я заглядывала сюда ночью, – объясняет последовавшей за ней подруге, – обошла всю Галерею по периметру, пытаясь придумать, как в неё попасть, пока не наткнулась на этот закоулок. Ты видела, там на крышке мусорника куча следов от дорожек? Значит, последнее время туда часто выходили подзаправиться. Так что оставалось надеяться, что нам повезёт, и мы сможем подкараулить местных работников с парой друзей из прессы… Я собиралась рассказать тебе об этом пока мы ждём, но случилось, как случилось…

– Ты серьезно? – дослушав до конца, Эшли невольно останавливается на секунду. – Это был твой план?

– А что мне оставалось делать? – Кэрол тоже притормаживает, обернувшись на подругу. – У меня была ещё пара вариантов, но поверь, они бы тебе точно не понравились…

Дождавшись Эшли, Кэрол протягивает ей пресс-карту:

– На, возьми – это твоя…

И как только удостоверение попадает ей в руки, Кэрол возобновляет шаг, вновь принявшись шарить в поисках чего-то в своей сумке.

– Подожди, – только сейчас начинает доходить до Эшли, – а как ты собираешься попасть внутрь по чужим пропускам?

– Сейчас поймёшь, – отвечает ей подруга, направляясь к сияющему выходу из переулка, который виднелся уже неподалёку. – Не тормози, как бы мы уже не опоздали…

– Смотри только, чтобы фотка не отклеилась, – предупреждает Кэрол, разглаживая большим пальцем свою фотографию, наклеенную поверх лица парня на пресс-карте.

– Всё-таки не понимаю, когда ты всё успела? – бубнит себе под нос Эшли, занявшись тем же самым.

– Неподалёку от моего дома есть фотомастерская – там-то мне всё и распечатали, – отвечает она и уже вертится по сторонам, осматривая огромную очередь вокруг. – Блин, тут народу как в БургерКинг на обеде, – делает шаг вместе с медленно продвигающейся толпой. – Я думала, что к этому времени людей уже будет поменьше, – говорит, глядя, как покачивающиеся фигуры тянутся к входам в Галерею. – Чертовы пингвины, – комментирует она важный и напыщенный вид некоторых представителей толпы.

Эшли же, тем временем поспевая за напарницей, продолжает расспрашивать о своём:

– А откуда ты мою фотографию взяла?

– Что? – переспрашивает Кэрол. Но тут же отвечает сама: – Да скопировала её с одной общей фотки. А свою – оцифровала с документов.

– Понятно. И что, ты уверенна, что нас пропустят по ним?

Кэрол вздыхает, изрядно утомившись от её расспросов:

– Нам осталось буквально десять метров – скоро узнаем… – бормочет она подруге в ответ.

К её счастью, дальше очередь задвигалась значительно быстрее, поэтому они не стали долго мариноваться в сомнениях, вместо этого уже через какие-то полторы минуты напарницы оказались у входа, где их встретил один из охранников с планшетом в руках.

– Здрасьте, – говорит он не самым вежливым тоном. – Фамилии, пожалуйста.

Девчонки произносят их друг за другом:

– Хедли Чейз.

– Марк Брайт…

Лысый здоровяк с небольшой бородкой стал забивать их имена в планшет.

– Да… вы есть в списке… – Но затем он нахмуривается и с подозрением повторяет имя: – Марк?

Охранник поднимает взгляд на Кэрол, а та, пытаясь скрыть свою нервозность, кивает ему:

– Ага.

Мясистые пальцы здоровяка приподнимают висящую у неё на груди пресс-карту, а Кэрол намеренно пытается отвлечь его, говорит под руку:

– Мой отец всегда хотел мальчика, а когда родилась я, имя менять не стали.

Успев скользнуть взглядом лишь по имени и по хорошо приклеенной фотографии, здоровяк возвращает суровый взгляд на Кэрол.

– Правда? – спрашивает он. Но не дожидаясь ответа интересуется сам: – А почему фотография черно-белая?

Кэрол мотнула головой:

– Не знаю, такой выдали. – Затем кивает на Эшли: – У неё такой же – посмотри.

Охранник покосился на пресс-карту Эшли с именем: «Хедли Чейз».

– Ну ладно, – пробурчал он, после чего напоследок взглянул на фотографию и выпустил из руки пресс-карту. – Раз так, проходите, – указывает на вход рукой. – Если надо, гардероб и туалет – сразу направо и по лестнице вниз…

Трек: Tina Guo Live – Meditation Black ♾ Sacral Chakra ♾ I FEEL

– Фухх, – с облегчением вздыхает Кэрол, оказавшись на пороге не большого, но очень помпезного холла, полного настоящих журналистов. – Осталось дело за малым – разыскать Его… В туалет хочешь? – поворачивается к Эшли, что продолжает вертеться по сторонам, с открытым ртом осматривая помещение со стенами из черного мрамора и такими же колоннами с позолоченными капителями.

– Нет, – завороженно бормочет Эшли. – Мы как будто на бал попали… прям как в сказке…

– Это точно, – соглашается с ней Кэрол. – Пошли, кажется, нам туда… – тыкает пальцем на проход, в который устремлён поток человеческих фигур

Присоединившись к всеобщему течению, напарниц вскоре выносит в первый выставочный зал.

– Ого…

Сначала они немного удивились масштабу помещения, его высоким расписным потолкам и тому, что помимо мягкой подсветки на стенах дрожал огонь настоящих восковых свечей. Правда, они были совершенно ни к чему из-за постоянных вспышек фотокамер. А сквозь гул толпы и гомон журналистов, что в прямом эфире вели репортажи, раздавался стонущий, хаотичный, чем-то напоминающий потусторонние звуки наигрыш оркестра…

Поглядев вокруг, а также на выбивающиеся из антуража помещения работы в стиле авангардизма, нонконформизма и даже психоделики, Кэрол пробормотала:

– Да уж…

После чего на некоторое время зависла, уставившись на картину, которая была больше похожа на размазанное пятно грязи из подворотни, откуда они недавно вышли.

– Ладно, потопали дальше, – предложила Эшли. – Где там твой слепой художник?

И она первая двинула вперёд…

В своих темных платьях напарницы отлично сливались с местным контингентом, однако несмотря на это, им было непросто протолкнуться через толпу и постоянно приходилось просить их пропустить («Простите…», «Можно пройти?..»), но, так или иначе, им удалось добраться до следующего зала, двери в который распахнула перед ними охрана.

Из-за того, что от прошлого помещения отходило две дополнительные комнаты со скульптурами, в этом зале – народу было чуточку меньше. А ещё в нем было значительно темнее: всё дополнительное освещение было выключено, и горели только свечи на светильниках вдоль стен. Вдобавок здесь глаза не резали вспышки фотоаппаратов – всё потому, что кроме первого зала съёмка в остальных была запрещена, о чём предупреждали специальные таблички и охранники в смокингах на входе. К тому же тут стало ясно: стоны импровизированной музыки были живыми – прямо в центре помещения располагался небольшой оркестр, состоящий преимущественно из струнных инструментов. Он не был чем-либо ограждён, так что люди просто осторожно обходили музыкантов. Так поступили и напарницы – пристально наблюдая за поглощенными игрой виртуозами, они прошли мимо стороной… Но несмотря на музыку, художники прямо в этом же зале представляли свои картины и что-то рассказывали собравшимся вокруг гостям.

Продолжая лавировать между людьми, Кэрол всё вертелась по сторонам, пока необычная атмосфера и странная музыка вдруг не заставили её кое-что вспомнить. У неё перед глазами вспыхнул один мрачный образ из прошлого, которым она поспешила поделиться с подругой:

– Слушай, Эшли, – устремляет к ней взгляд. – Ты помнишь, как мы пару лет назад накрыли нарколабораторию в поселении сектантов?

– Ну, помню, – отвечает напарница. – Тогда эта Эйфориновая эпидемия только начиналась…

– Ага, – подтверждает Кэрол. – Тебе, кстати, здешняя обстановочка ничего не напоминает? – намекает она и принимается демонстративно скользить взглядом по стенам помещения.

– Точно! – вполголоса подхватывает Эшли, когда и перед её глазами всплывает образ тех мрачных бараков и церкви поселения. – Только у них были иконы вместо картин… – подмечает. – Правда, такие же стрёмные…

– Вот-вот, – кивает Кэрол.

– Признаться, я это «Мероприятие» как-то по-другому представляла…

– Я тоже, – соглашается с ней напарница, продолжая насторожено озираться по сторонам.

Третий зал мало чем отличался от второго, если только не брать в расчет отсутствие оркестра, но именно в нем Эшли не выдержала и прошептала, прильнув к подруге в упор:

– Кэрол, ты, конечно, извини, я в этом ничего не понимаю, но скажи: ЧТО ЭТО ЗА ХРЕНЬ? – выразительно спрашивает она, поглядывая на изображения вокруг. – Я всё надеялась, что хотя бы тут начнутся нормальные картины, но, судя по всему, я их вообще не дождусь… Может, объяснишь, в чём прикол этого «современного искусства»?

Кэрол слегка нахмурилась.

– Это ты меня спрашиваешь? Думаешь, в моей учебке была история искусств?

Эшли даже немного растерялась:

– Ну я подумала, вдруг ты разбираешься… Просто в музыке ты шаришь, в кино тоже, как-то из истории мне что-то рассказывала… вот я и решила, что ты и в этом понимаешь…

– Нет, – мотнула головой, – от этого я точно далека, – пробормотала она, продолжив на ходу рассматривать картины…

Но когда они добрались почти до конца зала, Эшли окликнула подругу ещё раз:

– Эй, Кэрол!

Та обернулась и, взглядом отыскав среди толпы отставшую напарницу, увидела, что Эшли остановилась возле скульптуры из керамики, которая была похожа на мужской половой орган.

– Ну хоть это я поняла, что такое, – говорит она и, убедившись в том, что на неё никто не смотрит, аккуратно толкает постамент локтем, отчего изваяние на нем закачалось…

Следующий зал сильно отличался от прошлых – он был намного больше. Но, как и в первом, в нем было полно народу. Помещение уходило далеко направо, а из его глубины доносился чей-то голос, однако из-за скопления людей невозможно было увидеть, кто говорит. Единственное, что можно было сказать точно: голос принадлежал молодому мужчине, но никак не старику.

Несмотря на это, а также на вариант пройти мимо и отправиться в другие залы через проходы на противоположной стороне помещения, что-то подсказывало Кэрол – ей необходимо идти в толпу.

– Эшли, – зовет подругу, что успела только войти в зал и принялась осматривать просторное, довольно темное помещение по периметру, начиная с потолка, на котором были изображены странные божественные сюжеты создания вселенной. – Пойдем, посмотрим…

Кэрол указывает ей кивком в направлении стены людей.

Пока они вместе осторожно пробирались через слушающих, мужской голос, раздававшийся в помещении, становился всё отчетливее. Многие люди вполне охотно пропускали их вперед, видимо, отдавая себе отчет, что из-за небольшого роста девушкам ничего не видно. Но как только Кэрол приблизилась к краю скопления, она тут же будто оцепенела.

Перед её взором предстала оставшаяся часть зала: она была заставлена многочисленными рядами стульев, которые все без остатка были заполнены гостями, а перед ними стоял длиннющий стол, по центру которого сидел слепой Старик собственной персоной…

Как только Кэрол увидела Его, по её коже словно электричество пробежало, а сердце мигом взвинтило обороты, как мотор…

– Эй, что там? – спрашивает Эшли, проталкиваясь к подруге, но она тоже тут же замирает, стоило ей устремить в глубину зала взгляд своих глаз.

Старик сидел практически неподвижно. Его руки были сложены перед лицом, одну половину которого закрывала густая борода, а вторую – темные, не пропускающие и фотона света солнцезащитные очки. И так выходило, что казалось, будто он смотрит прямо на напарниц. Невзирая на то, что он явно мог говорить сам, вместо него на вопросы отвечал его помощник.

– Только посмотри на эту тварь, – выдавливает из себя Кэрол. – У него пропал сын, а он сидит тут с довольной рожей…

Однако это было не совсем так – Кэрол выдавала желаемое за действительное. На самом деле старик сидел, не выражая никаких эмоций. Он был похож на ожившего истукана – на древнее божество, которое воплотилось в человека и предстало перед внимающей толпой. Вопреки своим собственным словам, Кэрол всё это ощущала и на самом деле хорошо читала на худом, хмуром, покрытом морщинами лице необычную отрешённость, так что правильней было бы говорить о его отсутствии, нежели о его присутствии в зале…

– Кэрол, – произносит Эшли, отвлекая взгляд подруги от стрика. – Всё хорошо? Ты снова вся дрожишь…

Кэрол поглядела на собственное тело, покрывшееся мурашками и вздрагивающее от лёгкого тремора.

– Всё нормально, – бормочет она. – Не обращай внимания…

И глубоко вдохнув, она попыталась взять под контроль свои ощущения, но на этот раз ей не удавалось это сделать. А когда она поняла, что её старания бессмысленны, Кэрол и сама решила игнорировать их, после чего стала возвращать к старику глаза, в которых мерцал гнев, страх и трепет единовременно.

Так совпало, что как раз в тот момент художник, за спиной которого было вывешено три огромных полотна с очень странными сюрреалистическими, но в то же время крайне мрачными изображениями, решил прервать своего помощника и, по-прежнему не выходя из отрешённого транса, жестом поманил его к себе. Тот послушно замолчал и подставил старику ухо.

– Прошу вас, – произносит он (мужчина в строгом костюме по правую руку от художника), после неслышного бормотания слепого. – Пришло время задать последние несколько вопросов…

По окончании заявления в зале на пару мгновений воцарилось молчание.

Тогда, преодолев всеобщую нерешительность, с одного из сидячих мест поднимается молодой человек и с заметной робостью интересуется:

– Редакция «СитиПост». Скажите, откуда вы черпаете идеи для своих картин? – задав вопрос, скромный молодой человек поспешил опуститься на место.

Тем временем помощник снова подался к старику.

– По правде говоря, Мистер Уризэн рассчитывал на вопрос покреативней, – сообщает он, возвращаясь к аудитории через некоторое время. – Но раз вы об этом хотите услышать… – помощник повёл подбородком в сторону и ненадолго замолк, словно давая возможность толпе поразмыслить об этом. – Талант Мистера Уризэна не требует никаких подпиток. Он ниоткуда не черпает своих идей. Они приходят целиком и полностью ему сами…

Но тут старик вновь подзывает подручного и что-то добавляет.

– Они предстают перед внутренним взором Мэтра во всех мелочах, – продолжает помощник, отрывая от него ухо. – Остаётся только дело мастерства и материалов, чтобы перенести задуманное в реальность… Следующий вопрос.

Будто именно этого и ожидая, на противоположной стороне зала, как пружина, вскакивает девушка – блондинка, кажется, та самая, что вела прямой эфир с открытия Галереи, когда Кэрол и Эшли ещё дома смотрели телевизор.

– Здравствуйте, – начинает она сходу, явно нервничая. – Хочется поблагодарить вас от лица всех за то, что Вы представили свои картины и подарили нам возможность пообщаться с вами лично…

– Ближе к делу, Стейси, – перебивает её помощник.

– Да, да. Хорошо, – она на секунду сбивается от волнения. – Не посчитайте за грубость, Мистер Уризэн, но я осмелюсь выразить общее мнение, – в поисках поддержки девушка кинула взгляд на зал, а старик тем временем, не теряя своего отсутствующего вида, чуточку повернул голову к журналистке. – Дело в том, что представленные сегодня работы нам всем хорошо известны. Но многие присутствующие, в том числе я, с нетерпением ждем вашей новой Картины. Знаю, вы не любите подобные вопросы, но не могли бы вы сделать исключение и немного рассказать о Ней? – Незаметно для большинства гостей на лице старика промелькнула ухмылка, но корреспондентка продолжала своё: – Ходят слухи, что вы работаете над ней уже очень долго. Как продвигается работа? Когда нам стоит её ждать?.. Спасибо ещё раз…

Только закончив, девушка спешно усаживается на место, а помощник в очередной раз подаётся к старику. И пока тот что-то бормочет ему на ухо, Эшли, которая с открытым ртом наблюдала за происходящим, тихо произнесла:

– Какого чёрта здесь вообще происходит? – спрашивает она, по-прежнему пребывая в шоке от всеобщего лебезения и пресмыкания перед стариком. – Они тут что, типа все фанатики?

Но Кэрол, хоть и видевшая нечто подобное – правда, и не в таких масштабах, – прошептала:

– Без понятия… но похоже на то…

– Вам повезло! – громко объявляет подручный старика, облокачиваясь на стол с важным видом. – Мистер Уризэн сегодня в хорошем расположении духа. Да, – кивает он, – если можно так сказать, Мистер Уризэн работает над Ней почти всю жизнь. На данный момент закончена половина Картины. Но Мэтр просит не торопиться с выводами и уверяет, что ждать Её осталось не так уж долго. Тему и детали Работы Он не намерен сейчас обсуждать. Мэтр просит вас набраться терпения и подождать, ведь вполне возможно, Он представит Её широкой общественности в ближайшие несколько месяцев… – помощник замолкает, позволяя возбудившейся публике осознать свалившуюся на неё новость. А когда народ нашушукался, сколько ему влезет, и ажиотаж стал потихоньку угасать, он добавляет: – Дамы и господа, поверьте, ваше терпение будет вознаграждено, поскольку Мистер Уризэн убеждён, что, несомненно, это будет не только Его лучшим творением, но и величайшим произведением искусства в целом…

После этих слов публика, которая совсем недавно продолжала перешёптываться, внезапно замолкла, как будто по щелчку. В зале воцарилась абсолютная тишина. Стало даже слышно, как секундные стрелки тикают у гостей на наручных часах. Все поголовно замерли, словно в ожидании какого-то чуда или продолжения его слов; и только недоумевающие напарницы продолжали вертеться по сторонам, скользя взглядами по обомлевшем лицам. Но как только молчание зала показалось немного затянутым, Правая Рука художника внезапно объявляет:

– Мистер Уризэн благодарит вас за внимание и уделенное ему время… – А чуть позже добавляет: – Он уже и так достаточно тут задержался…

Несмотря на это, молчание публики лишь ещё больше сгустилось.

Однако, как только старик попробовал подняться, кто-то из зала тут же выкрикнул:

– Можно ещё один вопрос напоследок?

Словно эхо этому выкрику, на противоположном конце помещения отдалось:

– У нас тоже есть парочка!

И так один за другим, и зал стал неожиданно заполняться ором.

Люди принялись вскакивать со своих мест, чтобы перекричать друг друга, но не добиваясь желаемого эффекта, народ стал стягиваться к столу, из-за которого встал художник.

Тем временем Кэрол, пристально наблюдавшая за происходящим, продолжала прыгать повсюду нервным взглядом, пока у неё в груди пухло ощущение, подсказывающее ей, что ситуация скоро может выйти из-под контроля, и дело, возможно даже, закончится давкой…

Вновь взглянув на старика, в окружении охраны направляющегося к двери в углу помещения, у неё в голове вдруг промелькнула мысль:

«Я не могу позволить ему просто так уйти…» – и с каждым сделанным им шагом, с каждым преодолённым им метром, эта уверенность только закреплялась в ней.

В конце концов она не выдержала и обернулась на подругу:

– Эшли, оставайся здесь, я скоро вернусь.

– Подожди, ты куда?! – но прежде, чем она успела схватить напарницу за руку, Кэрол уже ринулась вперёд. Вдобавок, в следующую же секунду их отрезала друг от друга толпа, которая тоже тронулась к художнику вслед за Кэрол…

К тому моменту некогда тихий, молчаливый зал уже окончательно ввергся в безумие и был заполнен оглушительным гомоном людских голосов.

А Кэрол, вырвавшаяся первая среди толпы, сперва бросилась по широкому проходу между выставленных стульев в направлении длиннющего стола, но быстро смекнув, что через собравшийся впереди народ ей будет сложновато протолкнуться, она решает свернуть направо – прямо в посадочные ряды. Раздвигая на своём пути мешающие ей стулья, Кэрол двинулась к слепому художнику наперерез, в то время как вся остальная публика тянулась за ним следом и что-то требовала, пока старик просто шёл, делая вид, что он не только слепой, но и глухой.

«Чёртовы каблуки, – бормочет Кэрол себе под нос, на ходу сбрасывая туфли и продолжая сменять один ряд за другим. – Только как бы теперь мне ноги не отдавили…»

Кстати да, об этом она беспокоилась не зря – такая вероятность (остаться без ног) у неё, разумеется, была, вот только Кэрол успокаивал тот факт, что она уже немного опередила старика, и ей оставалось преодолеть буквально несколько рядов, чтобы оказаться у своей цели. Однако в те мгновения она даже ещё не задумывалась о том, что будет делать, когда окажется перед ним лицом к лицу.

Правда, всё чуть не испортил один мужик, который последовал примеру Кэрол и тоже ломанулся наперерез. Но, в отличие от Кэрол, он направлялся не по диагонали к старому художнику, а под прямым углом, и сносил все, абсолютно все стулья на своём пути. А в тот момент, когда Кэрол уже была совсем близко к своей цели, здоровяк в костюме – ростом под метр девяносто и весом почти в сто десять килограмм, – влетел в неё и чуть ли не снёс к чертям.

Из-за того, что Кэрол была сосредоточена на старике, она даже не заметила, что кто-то приближается к ней сзади. Она услышала лишь визг ножек сразу нескольких деревянных стульев, но не успела даже обернуться, как ощутила на себе невероятной силы удар, что сбил её дыхание и отправил бы на пол, если бы не стол, в которой она со всей дури влетела диафрагмой.

Как и следовало ожидать, от двойного столкновения в глазах у неё сильно потемнело, а крики толпы заметно приглушились, будто она оказалась под толщей воды. Но к тому времени, когда Кэрол стала приходить в себя, первое, что она поняла, так это то, что старик проходит прямо перед её носом, а толпа, словно теснящая лавина, облепляет её со всех сторон, ещё сильнее вжимая её ребра в стол.

Наблюдая за всем этим, словно в замедленной съемке, она быстро сообразила, что ещё мгновение – ещё хотя бы секунда – и она рискует упустить выпавший ей шанс. Поэтому Кэрол, сама не понимая, откуда берутся слова, без лишних раздумий кидает слепому художнику в спину:

– Почему вы официально не объявляете о смерти своего сына?!..

Трудно точно сказать, но, по всей видимости, этот вопрос созрел у Кэрол, ещё когда она рыскала ночью в сети в поиске полезной информации. Как раз тогда она и нашла упоминания о том, что «Великий художник» Уолтер Уризэн приглашён на открытии Галереи, но, к своему удивлению, она не обнаружила ни одного упоминания в авторитетных изданиях о пропаже Дэниэла…

Однако то её удивление не шло ни в какое сравнение с тем, когда она, прижатая бесчисленными человеческими фигурами к массивному деревянному столу, из последних сил бросила фразу, которая, по всей логике, должна была утонуть среди хаоса других выкриков, но вместо этого именно она достигла острого слуха слепого старика и поразила его, словно молния.

Он замер.

Простоял так несколько секунд, но потом рявкнул своим тяжелым, хриплым голосом:

– Тихо! – тем самым затыкая гудящую толпу.

А как только зал стал погружаться в тишину, слепой художник обернулся в сторону к Кэрол.

– Кто это сказал? – спрашивает он уже тише, но ещё более угрожающим тоном.

Народ же, почувствовав ярость старика, немного отступил назад, оставив у стола одну лишь Кэрол.

– Я спросил: кто это сказал? – повторяет он, подступая уже ближе.

– Что именно? – промямлила она, поняв, что никто, кроме неё, не собирается отвечать.

– Даа, – прошипел старик, нащупав деревянный стол и навалившись на него прямо на против Кэрол. – Это твой голос…

Затем, покачав головой, он поднял «взгляд» своих светонепроницаемых очков, словно заглядывая ей в лицо…

– Откуда тебе об этом известно? – позже спрашивает слепой.

Но к собственному изумлению, Кэрол обнаружила, что ничто из этого её не испугало, и она спокойно разыскала в себе ответ: