Туманные хроники: Золотой город

Килиан шёл по тротуару в направлении их обыкновенной точки рандеву, хотя мог бы запросто шагать прямо по центру улицы. Вряд ли бы ему сейчас встретился хоть один экипаж. Огромный густонаселённый город всего за пару часов превращался в молчаливого скромника, не смевшего заявить о себе. На набережной реки Краклюр, уходящей в горизонт серебристой гладью воды, уже ждал Плут. Свернувшись в три погибели, он уселся на гранитных ступеньках, ведущих к старому причалу, и внимательно разглядывал что-то у себя в руках. Локти и коленки его старенького серого костюма затёрлись почти до дыр, а непослушные рыжие волосы торчали во все стороны, словно сорняки из клумбы.

– Гляди, какая штука! – выпалил он, распрямляясь, когда Маэстро подошёл достаточно близко. Ренар вытянул ладонь, показывая товарищу увесистую, позолоченную зажигалку, украшенную замысловатой гравировкой.

– У кого стащил? – спросил Килиан прямо, принимая из рук друга вещицу. Она была странной формы – пузатая и округлая, с откидной крышкой и жестким, малоподвижным колесом кремня. Гравировка на корпусе изображала переплетённые стебли роз с шипами и тонкими листьями. В центре этой композиции почти полностью затёрлась надпись, которую, впрочем, всё ещё можно было прочесть – «Сыну от отца на долгую память».

– Не стащил! Выиграл вчера в карты у этого вашего чудного Маноло Корса, представляешь? – гордо выпалил Ренар, и веснушчатое лицо его озарила улыбка счастливого великовозрастного ребёнка. Килиан ещё раз оглядел трофей товарища и не капли не проникся его восторгом.

– Выиграл у Корса? Что-то не верится, – протянул парень с сомнением. Маноло Корса никогда не проигрывал. Никогда и ни в чём. Этот бес в дорогущих шмотках умудрялся обыгрывать не только простых игроков, но даже заядлых шулеров и опытных крупье с мечеными картами. Наверное, именно по этой причине его уже давно не пускали ни в один игорный дом в городе. В особую комнату мадам Эрхард мсье Корса не закрыли вход лишь потому, что Маноло клятвенно пообещал заходить максимум на два-три кона и всегда платить хозяйке процент со своего выигрыша. Собственно, вчера вечером белокурый стервец принёс «Пурпуру» очень жирненький кусок своего пирога, за один кон раздев до трусов какого-то азартного фабриканта из Верхнего города. Очередная фееричная победа Чудной троицы. И, при всём уважении к ловкости рук и дурной отваге Плута, Килиан не мог представить себе, что тот смог бы обыграть Маноло Корса даже в детские салочки, не говоря уж про карты.

– Говорю тебе – выиграл! Зуб даю! – настаивал Плут весело. – Ну… в скопе-то мне нет равных! Ты же знаешь!

– Вы с Корса играли в скопу? Вам по десять лет что ли? – Килиан рассмеялся и небрежно кинул «выигрыш» Ренару обратно в руки.

– Ой-ой… по десять – не по десять, а зажигалочка моя! Не во всём ваш мсье Корса так уж хорош! Как думаешь, дорого она стоит? По чём Папьену смогу продать?

– Ты доживи сначала до встречи с Папьеном.

– Доживу – вот увидишь! Фортуна сегодня на моей стороне… – весело подмигнул Плут, пряча зажигалку в карман. Настроение у него было просто удивительно бодрое, учитывая тот факт, что им предстояло войти в чёртов туман. Килиан не считал себя трусом, но даже он не мог сейчас давить из себя улыбку и изображать лёгкость характера. Показной оптимизм всегда иссякал в его душе, когда дело касалось рейдов Бесстрашных.

Ничего не ответив товарищу, парень сунул руки в карманы пальто и неторопливо двинулся вдоль набережной к старому рыбацкому складу, где капитан Бергер собирал их небольшой и непостоянный в плане количества участников отряд. Всякий раз это была лотерея – сколько безумцев соберётся выйти в туман сегодня. В Вильдорее таких патрулей было несколько – в разных районах города. Городская канцелярия выделяла добровольцам какую-никакую помощь время от времени, поощряя их смелость патронами, а иногда даже ружьями и пистолетами. Денег Бесстрашным не платили, льгот не предоставляли. Да с чего бы вдруг? Разве ж кто-то заставлял их идти на верную смерть? Доброволец он доброволец и есть – значит, делает всё по доброй воле. Ради всеобщего блага и всё такое. Или, как это было в случае с Ренаром, чтобы избежать тюрьмы.

– А! Пришли всё-таки? – окликнул парней капитан Бергер. Как и Плут, он сегодня храбрился и пытался казаться бодрым, как молодой конь. Вынув из кобуры «метёлку», тяжелый пистолет с рыжей деревянной ручкой и узким, удлинённым стволом, громоздкий мужичина, чей палец еле-еле помещался в отверстии для спускового крючка, гордо продемонстрировал оружие парням. – Гляди, чего дали! На десять патронов магазин! И для вас тоже парочка найдётся!

– С чего вдруг такая щедрость? – удивился Плут. Он подскочил к старым кривым ящикам, которые капитан всегда приспособлял вместо стола в центре плохо освещённого помещения. Стены здесь пахли гнилым деревом, сыростью и тухлой рыбой. Этот склад пустовал уже не первый год, плесневея и понемногу разваливаясь на части. Каждый раз, как с реки поддувал ветер, от этого подобия здания срывало какой-нибудь кусок. И крыша всё время грозилась рухнуть на головы тех смельчаков, что вознамерились устроить здесь свою базу для сборов перед выходом в туман. Уютненько – ничего не скажешь. Потянувшись к лежавшим на ящиках немногочисленным припасам, Килиан притянул к себе немолодую, испещрённую мелкими трещинами, кожаную портупею.

– И даже приклад прилагается? Какая роскошь… – присвистнул он, сбрасывая с себя пальто. Портупея села на плечи почти идеально. К счастью, сделана она была на совесть и металлические застёжки оказались довольно прочны.

– В нас верят, парни. Кто бы мог подумать? – выплыл из темноты скрюченный, словно рыбацкий крюк, Матьё Арсан, по обыкновению, не выпускавший курительной трубки изо рта. Из-под сомкнутых губ донёсся его булькающий, безрадостный смех. Арсан, как и Симеон Бергер, был когда-то полицейским, но вылетел со службы из-за проблем с алкоголем и гневом. Жена от него сбежала, дети со стариком знаться не желали, и он слонялся теперь по городу, словно тень самого себя прежнего. Такие персонажи среди Бесстрашных попадались довольно часто – через риск они обретали что-то наподобие источника позабытых эмоций и смыслов. Мало кто из них мог бы объяснить свои мотивы как-то иначе или объяснить вообще. Они просто шатались по городу из угла в угол, надеясь на скорый приход тумана, встреча с которым или напомнила бы им о ценности жизни, или просто забрала бы её у них, прервав бесплотные скитания.

– Кто-то ещё придёт? – окинув быстрым взглядом столь немногочисленную компанию, спросил Килиан. Ответ был очевиден – нет. Солнце уже совсем закатилось за крыши домов, и сумерки сгущались стремительно. Воздух становился влажным и колючим, а, значит, туман был где-то уже совсем близко. Если бы кто-то планировал присоединиться к рейду, то уже появился бы. Этим вечером их будет четверо: двое бывших полицейских, пропитых до кончиков пальцев, и два молодых проходимца без царя в голове. Команда мечты! Зарядив исцарапанный, видавший виды, пистолет, Маэстро сунул его в кобуру и вновь накинул на себя пальто. В тумане всегда чертовски холодно – пренебрегать верхней одеждой не стоит.

– Нас сегодня мало, так что разделяться нет смысла. Маршрут стандартный: от набережной по улице Ликоль, затем по диагонали через сквер Нур к площади Святой Элспет, а от неё сворачиваем на Аптекарский проспект, чтобы вернутся к набережной обратно. Далеко друг от друга стараемся не отходить. Это понятно?

– Да уж куда понятнее, – фыркнул Ренар саркастично.

– Про вопросы помнишь? – строго спросил у парня Матьё Арсан. Плут закатил глаза. Бесконечные повторения инструкций утомляли его, хотя, в отличие от Килиана, это был лишь второй рейд в его жизни.

– Помню я! – отмахнулся рыжий парень. – Миражи не умеют отвечать на вопросы…

– Поменьше пренебрежения в голосе, юноша, – стиснул зубами трубку Арсан, почти что рыча. Затем он обернулся к Килиану и добавил хрипло: – Ты бы вправил мозги своему дружочку! А то он разок сходил в туман и теперь мнит себя бессмертным!

– Я ему не мамочка, – намотав шарф на шею, взмокшую от предательски подступившего к горлу волнения, отвечал Килиан негромко. Безусловно, ему была небезразлична судьба Плута, но за несколько лет их дружбы Маэстро хорошо изучил характер этого рыжего парнишки. Развитие у Ренара остановилось где-то в районе четырнадцати лет, а потому он всегда вёл себя нагло и упрямился, словно прыщавый подросток, при любой попытке надавить на него каким-либо авторитетом. Арсан со своими старческими нравоучениями мог сделать только хуже и спровоцировать Плута на какую-нибудь жуткую глупость. Поощрять его в этом Маэстро не собирался.

– Хватит спорить, – прервал их Бергер. Он зажёг четыре керосиновых фонаря, и это пришлось очень кстати, потому что на складе становилось уж очень темно, как и за его пределами. В этот момент вдалеке раздался первый и самый тревожный, короткий звон золотого колокола. От этого звука Килиана всегда бросало в дрожь, и против воли в голове всплывали неприятные картинки из прошлого. Как недавнего, так и почти забытого.

«Он сам так решил, мальчик мой»– голос дядюшки Жака, приторно заботливый, неестественно нежный, фальшивый просто до тошноты доносился откуда-то из глубин памяти. И хотя Килиан всеми фибрами своей души ненавидел то мгновение, он не мог не признать, что злоба, просыпавшаяся при мысли о нём, придавала странный заряд бодрости и сил. Она напоминала о том, почему Килиан здесь и ради чего. В своём поиске ответов он не продвинулся далеко, но он уже знал достаточно, чтобы удостовериться во многих своих подозрениях…

– Пора, – заключил он, опережая капитана. Из внутреннего кармана пальто парень извлёк серебряную фляжку и протянул её Симеону Бергеру. – Традиция есть традиция!

– И то верно, – капитан кивнул, принимая из рук парня бутыль. Он тут же откупорил её и сделал глоток, после чего передал флягу Арсану, который поспешил ритуал повторить. Все они по кругу хлебнули искрящегося ликёра и ощутили лёгкое покалывание на языке. От напитка пахло древесной корой и мхом, а на вкус он был горьковатым и терпким. Наверное, именно поэтому богачи всё же предпочитали разбавлять его чем-то другим, но у Бесстрашных не было времени и сил на то, чтобы устраивать коктейльные вечеринки. Колокол проснулся вновь и не стихал следующие пять минут.

– Что ж, удачи нам всем! – беря в руки фонарь, произнёс капитан решительно и тяжёлой походкой направился к выходу. Трое его товарищей, не сказав ни слова, последовали за ним.

Лёгкая вуаль рассеянной влаги уже обнимала уличные фонари и окна домов, но все силуэты и источники света были вполне различимы, а, значит, идти по маршруту можно было не на ощупь и не по памяти. Неторопливо капитан и его спутники шагали по набережной, чувствуя, как зябкая мелкая морось оседает на волосах и лицах, ледяными каплями осыпаясь за воротник. Света керосиновой лампы, как правило, вполне хватало, чтобы ориентироваться во тьме тесных переулков Вильдорея, но при густом тумане степень их полезности заметно снижалась. Так что – они хорошо это понимали – вскоре ориентироваться в пространстве станет гораздо сложнее.

Килиан сделал глубокий вдох носом, и мертвенный холодок просочился в его лёгкие, щекоча и пощипывая юношу изнутри. Знакомое чувство. От него по спине бежали мурашки и грудь неприятно сдавливало, но, чем гуще становился туман, тем более естественным начинало казаться это состояние. Перейдя с набережной на улицу Ликоль, Килиан понемногу начал слепнуть. Не в прямом смысле, но впечатление было очень схожее – мир перед глазами медленно размывался, мутнел и терял свои краски. Облако тумана становилось плотнее, и оно безжалостно стирало уникальные черты города с лица земли. Ренар шёл рядом, всего в паре шагов от Килиана, подсвечивая себе дорогу жёлтым отсветом керосиновой лампы, но и его облик понемногу расплывался.

– Не отходи далеко, хорошо? – попросил Плут негромко, поймав взгляд друга.

– Постараюсь, – отозвался Килиан, силясь сохранить невозмутимость в голосе. Чем дальше они продвигались, тем сложнее это было делать. Парень слышал шаги и редкие обмены фразами Бергера и Арсана, но видеть мог лишь их тёмно-серые силуэты, плывущие сквозь мрачную пелену, поглотившую всё и вся. К счастью, облако тумана по природе своей было неоднородным. Иногда оно рассеивалось на некоторых участках пути, давая возможность отдохнуть глазам и голове. Оказываясь на таком островке, где снова можно различить силуэты домов, скамеек и столбцов фонарей, Килиан и его спутники всегда делали небольшую остановку, прежде чем снова отправиться во мглу.

– Где мы? – оглядываясь по сторонам, спросил Плут.

– В конце улицы, вон там, через дорогу, начинается сквер Нур, – отвечал Арсан, знавший каждый уголок этого района, как самого себя. Там, куда он указывал, при обычных обстоятельствах, уже угадывались бы высокие кованые ворота сквера, его тропинки, пушистые кустарники и деревья, но сейчас всё это было сокрыто плотной серой стеной тумана. Почему-то проходить через сквер Нур во время рейда Килиан ненавидел больше всего остального. Быть может потому, что мягкие и мшистые, протоптанные парковые дорожки поглощали звук шагов, как его собственных, так и других Бесстрашных. И тихий шелест листвы наталкивал на тревожные мысли и сомнения – белка ли это взбежала по дереву ввысь или что-то другое притаилось, подбирая удачный момент для прыжка?

Непроизвольно Килиан ускорил шаг, но вовремя остановил себя. Если скорость их с товарищами ходьбы будет слишком сильно отличаться, то возрастёт риск разминуться и потерять друг друга. Осторожно повертев головой, чтобы не сбиться с направления, Килиан вдруг понял, что не видит и не слышит никого из них.

– Ренар? – позвал он, обращаясь к пустоте. В серой мгле мелькнуло жёлтое пятно керосиновой лампы.

– Я здесь, – догоняя товарища, выпалил Плут. Он запыхался, а голос его дал звонкого петуха. – Это я отстал или ты слишком быстро шагаешь?

– Это я поспешил, наверное, – признал Маэстро, и со словами его наружу вырвались облачка пара. Становилось холоднее – нос и губы начинали неметь. Дурной знак. – Ты что-нибудь слышал?

– Неа, а ты?

– Тоже, но расслабляться рано. Арсан! Ты здесь?

На зов никто не ответил. Возможно, Матьё и Симеон тоже отстали, как и Ренар, а могло статься и наоборот. Наверняка и они терпеть не могли эту часть маршрута, инстинктивно прибавляли в сквере шаг, стремясь пересечь его как можно скорее.

– Капитан! – позвал Ренар нервно, но и на его клич не последовало ответа. Килиан ободряюще похлопал рыжего дружка по плечу, стараясь не потерять присутствие духа. В рейдах Бесстрашные разделялись частенько – это не должно выбивать новичка из колеи.

– Идём. Они догонят. Или мы их. В любом случае, стоять на месте нет смысла.

– Может, их уже утащило чего? – боязливо протянул Плут, силясь осветить себе путь. Ничего не получалось – туман облизывал стенки лампы, снимая с её поверхности все излишки света.

– Может, – не стал спорить с этим предположением Килиан и подтолкнул своего товарища в спину, убеждая сделать шаг вперёд. – И чем дольше мы стоим на месте, тем больше шансов, что и нас утащит. Не тормози, Плут! Шевелись!

Они двинулись вперёд, продолжая свой путь. Обоим хотелось бы заполнить тишину какой-нибудь беседой, непринуждённой и совершенно бессмысленной, но парни сдержались. Болтовня могла отвлекать, снижать бдительность и скорость реакции. До сих пор им везло не услышать и не увидеть ничего тревожного и опасного, но туман был коварен и злобен, он плыл по земле в ожидании удачного момента. Он терпеливо ждал.

Минуты тянулись, а земля под ногами никак не сменялась мощёной камнем дорогой. Килиан начинал подозревать, что они с Плутом наворачивают круги по скверу Нур, а не идут к сквозному выходу из него. Наверное, стоило бы сказать об этом вслух, но не успел он разомкнуть замёрзших губ, как впереди показались очертания кованых ворот. Оставалось лишь надеяться, что это был выход, а не вход, к которому парни, не разобрав дороги, возвратились.

– Кажется, полпути уже пройдено… – выходя из сквера, выдохнул Килиан с облегчением. Где-то вдалеке послышался звук журчащей воды. Фонтан. Значит, впереди сокрыта площадь Святой Элспет. Лишь сделав ещё несколько уверенных шагов в густом сыром облаке, Маэстро вдруг осознал, что не услышал от друга ответа. Осторожно оглянувшись через плечо, парень не увидел ничего – ни Ренара, ни жёлтого отблеска его фонаря, ни ворот сквера Нур. Туман сгустился вокруг Килиана Дюмона, оставив его одного в этой удушающей холодной тьме. Тихо и нервно молодой человек рассмеялся: – Как чудесно. Просто замечательно…

«Мне конец»– мысленно добавил он про себя, чувствуя, как в груди трепещет то ли фантомный хохот, то ли крупная дрожь. Он не редко смеялся, когда нервничал. Мама говорила, что это нормально, хотя отец этого не понимал. Чёрт возьми! Килиан сжал зубы, прогоняя непрошенные воспоминания. В конце концов, если тварь из тумана сожрёт его, с маменькой и папенькой он побеседует лично. На том свете. А пока надо идти вперёд и надеяться на то, что их встречу всё ещё можно отложить.

«Пожалуйста… кто-нибудь! Помогите!» – женский голос, преисполненный страха и звенящих слёз раздался из пушистого и тягучего безвременья. Звук был негромкий, но вполне различимый. Он долетал до слуха откуда-то справа, но в густом мареве тумана разглядеть, откуда именно звали, было невозможно. Килиан попытался направить в том направлении свет лампы, и это не помогло ему ничем. Юноша сделал глубокий вдох и, преодолевая первую волну ступора, прикрикнул в темноту:

– Кто здесь? Мадам, как вас зовут?

Он не просил её отозваться, но намеренно задавал вопросы, на которые несчастная вынуждена была бы отвечать напрямую. Туман любил играть со своими жертвами. Он насылал на заплутавших глупцов и смельчаков видения, звал их знакомыми голосами, сбивал с пути и приманивал. С другой стороны, что, если на помощь звал кто-то реальный? Какая-нибудь бедняжка, заплутавшая во тьме? Для того, помимо своих личных мотивов, Бесстрашные и выходили на улицы – чтобы, по возможности, уберечь от беды тех, кто по случайности или глупости очутился в тумане. Благородство и страх боролись сейчас за душу Килиана нещадно, бередя его крепкие нервы.

«Боже мой! Что это?» – голос незнакомки слегка взвизгнул, лишь на короткое мгновение, после чего послышались быстрые шаги. Стучали каблуки, семенили часто, удаляясь от Килиана в неопределённом направлении.

– Стойте, мадам! – крикнул он и, отбрасывая в сторону сомнения, поспешил за невидимой девицей вслед. По крайней мере, он предположил, что следует за ней. Эхо её шагов отскочило от стен домов, сокрытых в тумане, и разнеслось по углам. Кто знает, куда на самом деле она держала путь? Знала ли она сама? И была ли она там вообще?

«Идиот! Идиот! Она ни на один вопрос не ответила! Куда ты пошёл?!»– пронеслось у парня в голове, но он не остановился и, на всякий случай, достал пистолет. Крепко он сжал рифлёную рукоять «метёлки», готовый в любой момент взвести курок.

Сделав ещё несколько шагов, Килиан вырвался из слишком плотного облака и очутился на участке, где туман слегка рассеивался, прямо у столба уличного фонаря. Он узнал это место – самое начало улицы Рамболь, он отклонился от маршрута, немного не дойдя до площади Святой Элспет. Что ж, хотя бы теперь он примерно понимал, как и куда свернуть, чтобы возвратиться назад. Ещё раз Килиан осмотрелся по сторонам, силясь уловить какое-нибудь движение или тень.

– Мадам? – позвал он ещё раз. – Если вы в беде, назовите своё имя!

– Боже мой… – голос раздался совсем близко, и Килиан весь подобрался, крепче сжимая свой пистолет. Незнакомка не отвечала на прямые вопросы. Значит, это мираж. Она не реальна. Это ловушка – туман заманивает в себя зазевавшегося парнишку. Медленно Килиан попятился от источника звука, не спуская глаз с подступавшей стеной плотного облака. По улице тонким эхом вновь зазвучал стук каблуков. И что-то ещё…

Мелкое, частое цоканье, как от копыт крохотной лошадки. Маэстро сжал челюсти, чувствую подступающую волну паники. Она схватило его за горло и не давала дышать. Он знал этот звук. Сердце забилось чаще, и между лопатками проступил холодный пот.

Цоканье внезапно смолкло, и в этот момент из тумана в блеклом свете уличного фонаря проявился силуэт. Охладевшей левой рукой, юноша вытянул перед собой лампу, надеясь, что это поможет ему вглядеться в очертания явившегося человека. Это, определённо, была женщина. Она пятилась из тумана, чуть не спотыкаясь, но была уже не в силах ни кричать, ни плакать, ни звать на помощь. Она вся сжалась и шагала, почти не сгибая колен. Килиан прекрасно понимал, что вызвало у женщины подобное оцепенение.

–Мадам, прошу вас… – позвал он осторожно, и силуэт незнакомки замер на месте. Она слегка повернула голову, но Килиан резко окликнул её. – Нет! Не бегите и не поворачивайтесь к ним спиной! Прошу вас, просто идите на мой голос. Я хочу вам помочь!

– Я… – сдавленно пискнула девица и негромко застонала. – Я не могу…

Килиан сделал несколько шагов в её сторону и только сейчас понял, почему бедняжке так сложно ответить. Она обнимала себя не потому, что ей было холодно. Похоже, она была ранена, но при такой видимости и расстоянии между ними не было ясно, насколько дело серьёзно. Юноша слегка ускорил шаг и очень вовремя, потому что туман начал сгущаться у него за спиной, словно подталкивая двух заплутавших незнакомцев друг к другу.

Он почти уже подошёл к ней, когда бедняжка вдруг не выдержала и обернулась к нему. Лицо её, широкое и округлое, было бледнее, чем у мертвеца. Карие глаза во тьме казались почти чёрными. Намотав свою шаль на одну руку, девица прижимала её к телу. Шерстяные нити накидки медленно темнели, пропитываясь кровью.

– Помогите! – взмолилась несчастная, еле-еле шевеля бесцветными губами. Килиан не мог смотреть на неё и на стену тумана одновременно. Он кивнул, но тут же устремил свой взгляд во мглу.

– Я стараюсь, – сквозь зубы процедил он. – Пожалуйста, не делайте резких движений и не кричите…

– Оно… оно ранило меня… – продолжала давить из себя девушка. Слёзы бежали по её лицу одна за другой, а звук её дрожащего голоса сбивал Маэстро и отвлекал. Он тщетно цеплялся глазами за тени и силуэты объектов, тающие в рыхлых и тягучих облаках.

– Медленно подойдите и встаньте у меня за спиной, – осторожно проговорил он, стараясь не вызывать лишнего шума. Где-то в переулках эхом вновь раздалось то самое цоканье, и оно оживило в сознании раненной девицы что-то. Она резко обернулась и вскрикнула. Вместо того, чтобы следовать указаниям своего единственного спасителя, незнакомка вдруг бросилась бежать в противоположную от этого звука сторону.

– Чёрт! Нет! – рыкнул ей вслед Килиан, лишь успевая взвести курок. Девица не знала, как и чем живёт туман. Она не знала, что никаким звукам нельзя верить, и она решительно проигнорировала данные ей указания. Теперь поплатиться за это предстояло им обоим.

Одни коротким прыжком оно вырвалось из тьмы. Это нечто двигалось так стремительно, что разглядеть его в деталях, да ещё и при слабом свете фонаря было практически невозможно. Его массивная тень сначала бросилась на Килиана, но тот успел произвести выстрел, и звонкий, пронзительный хлопок, рассекая ночную тишину, отпугнул зверя за мгновение до соприкосновения их с Килианом тел. В одну короткую секунду сменив траекторию своего движения, существо бросилось прочь, но его собрат уже вынырнул с противоположной стороны, накрывая собою, словно колпаком, мутный силуэт убегавшей девушки. Раздался короткий крик, оборвавшийся резко и неприятно. Килиан не успел даже направить ствол на вторую тварь, как та соскочила с жертвы и пропала из виду.

Тело девицы почти бесшумно легло на землю, сломанное пополам. Большая чёрная лужа крови стремительно ширилась под тем, что ещё недавно было человеком. А, меж тем, мерзкое цоканье возобновилось. Оно перемещалось из стороны в сторону, замыкаясь вокруг Килиана, кольцом. Он крутился вокруг своей оси, наставляя оружие то в одну, то в другую сторону так часто, что рука отяжелела, и начинала кружиться голова. Туман приближался, медленно захватывая каждый сантиметр этого островка ясности. Пульс барабаном застучал во всём теле.

– Килиан! – где-то в тумане раздался голос капитана Бергера.

– Я здесь! – крикнул парень в ответ. – И я тут не один!

– Держись! Мы идём! – эти три слова прозвучали очень обнадеживающе, но сил Килиану не прибавили. Нервно сглотнув гадкий ком в горле, он попытался успокоиться и привести мысли в порядок. Он чувствовал, как туман влезает за воротник и сжимает свои смертельные объятья. Он моргнул лишь раз, а видимость уже стала почти нулевой. Одной рукой юноша крепче сжимал фонарь, другой пистолет. Он мог бы сейчас помолиться, но все молитвы в такие моменты вылетали у него из головы, так что надеяться приходилось исключительно на удачу и даже не на верных товарищей. Ожидание тянулось целую вечность, пытаясь внушить парню ложное чувство безопасности. Он не поддавался, но всё же эта тишина, жуткая и зловещая, давила на него, как и полная дезориентация. Килиан уже не мог сказать наверняка, с какой стороны он пришёл и куда ему теперь следовало бы идти.