Текущий момент

В любом мужчине она видела потенциального мужа. И это было ее главной ошибкой, которую она упорно не замечала и которая не давала ей войти в жизнь и отношения легко. Впрочем, был у неё ещё один пункт, который предшествовал любому знакомству. Настя любила деньги. И если мужчина был одет не дорого, а его машина была не статусной, – с такими она не знакомилась.

– Ох, девочки, мой муж-богатей непременно будет носить очки с золотой оправой, – вдруг сказала Настя. Подруги по-доброму засмеялись.

Одна из сидевших за столиком подруг, была замужем. Последние полчаса она незаметно поглядывала на часы, прикидывая как скоро девушки выйдут из кафе. Не то, чтобы ей было скучно, нет. Но желание принять душ, забраться в теплую кровать и посмотреть с мужем в обнимку телевизор, было гораздо сильнее. Она поймала себя на мысли, что ей жаль Настю, которую никто и никогда, ни разу в жизни замуж не звал.

Вторая подруга пробыла замужем всего полгода, тогда как в разводе находилась уже третий год. Ее муж банально изменил ей с какой-то танцовщицей из стрип-бара. Она не простила. Собрала вещи и ушла, гордо хлопнув дверью его квартиры. Сейчас, делая вид, что слушает очередную историю Настиного расставания, она думала о себе. Жалела ли она, что не простила тогда своего супруга, поддавшись гордости и обиде? Нет, нисколько. О чем жалела? Пожалуй лишь об уютной квартире в центре города, где сейчас с её бывшим мужем сосуществовал кто-то другой, возможно, менее гордый и более рассудительный. А ещё она думала о своей неустроенности и страхе того, что она останется одна навсегда. И о том, что пора родить ребенка: уж он-то не предаст никогда.

Настя трандычала без остановки и продолжала рассказывать о наболевшем.

– Нет, девочки, вы представляете? И что мне было делать? Я набралась смелости и позвонила в дверь. Открывает какая-то сопливая восемнадцатилетняя и хлопает своими двухметровыми нарощенными ресницами. Я ее отодвигаю и захожу внутрь его квартиры. Говорю, а где Митя? Она мне: “Он вышел по делам”. Я представилась его сестрой, старшей. Она мне: “Ой как вы хорошо выглядите! А Митенька мне про Вас ничего не рассказывал”. Митенька, представляете? Мы попили чай, за которым девчушка рассказала всю их фееричную историю любви. Они, оказывается, уже два месяца встречаются, представляете? За моей спиной, вот урод! Сидим мы, пьем чай, и вдруг ключ в дверь вставляется и входит Дима, собственной персоной. Я встаю, выплескиваю остатки чая ему в лицо и ухожу. И знаете что? Думаю, через пару месяцев он мне позвонит, поймёт что был дурак и осознает на кого меня променял. Будет в ногах у меня валяться. Конечно, я прощу, но нервы попорчу своими капризами. Будет возить меня по ресторанам и клубам и не отходить от меня не на шаг. И туфли мне купит – я вчера в витрине увидела такие шикарные туфли на шпильке со стразами. В этих-то туфлях я и выйду замуж! Надеюсь, их не раскупят. К туфлям, между прочим, сумочка ещё идёт, – просто фантастическая! Отвал башки!

Если бы подруги не знали Настю со школьной скамьи, то в слова, прозвучавшие из её уст так убедительно, поверили бы моментально. Но в этот вечер искренне убеждена в их правдивости была лишь та, что их и произнесла. Девушкам ничего иного не оставалось, как дружно кивать головами (надо же поддержать подругу в беде). Кивали, поддакивали, а сами думали о том, как бы поскорее выполнив свой девчачий долг, свернуть разговоры и наконец-то разъехаться по домам.

Мои города

1

Я всегда хотела уехать из города, в котором родилась. Простора в нем маловато, возможностей – еще меньше. Зато скуки и беспросветности хоть отбавляй. Ну что, скажите, может произойти с тобой в небольшом городке? Что может случиться? Ровным счетом ничего! Место, в котором приходится жить, вызывает депрессию и (уж простите за грубость) ненависть. А ведь, по идее, я должна любить этот городок: малая родина, место, где ты появился на свет. Но любить мне это место не за что.

Мне одной кажется, что маленькие города нужны для одного: чтобы понять, что ты принадлежишь к категории “неудачников”, родившихся в захолустье? И осознав отнюдь не радужные реалии и бесперспективное развитие жизни, быстро собрать чемодан и уехать? Уехать, убежать, ускакать – подальше и навсегда. Ведь как жить, если ни в чем не видишь смысл?

Грязные подъезды, убитые дороги, культурный голод. Перспективы развития – нулевые. Серость, уныние, повсеместный алкоголизм. Отсутствие выбора: вчера как сегодня, сегодня как завтра.

Из развлечений: сходить в потрепанный кинотеатр со старыми неудобными креслами, послоняться без дела по паре торговых центров, съесть мороженное в единственной приличной кофейне, вечером сходить в бар, где никаких новостей и одни и те же персонажи, знающие друг друга с детского сада. Ничего нового: ни свежих лиц, ни новых тем, ни нехоженых троп, ни новоиспеченных друзей, ни неожиданных приключений.

Как любят у нас шутить: "Где бы не застала меня непогода, я всё равно в уездном городе N.". Немногочисленным приезжим, наивно интересующимся, куда можно пойти поразвлечься, мы иронично отвечаем: “На вокзал, чтобы уехать”. Таков наш провинциальный городок с населением чуть меньше двухсот тысяч, из которых половина (если не треть) мечтают, так же как и я, уехать и не возвращаться. В другие города. В другие страны.

Первый город, в который я, не задумываясь, уехала после окончания школы – с численностью населения в четыре с половиной раза больше моего родного городка, располагался неподалёку. Девятьсот с лишним тысяч жителей – почти миллион! Краевой центр, по сравнению с моим предыдущим местом обитания, казался мне огромным. И уж точно не скучным. Я попала в столицу, пусть не в самую главную, а только столицу края, но уже что-то!

Этот большой город не был идеальным, зато был доброжелательным, шумным, аккуратным, пульсирующим. В нем я чувствовала себя как в своей тарелке. Мне вольготно жилось. Я знакомилась с новыми интересными людьми. Наслаждалась разнообразием. Училась в институте.

Я знала где можно позавтракать в ранние часы и где варят самый вкусный кофе. Понимала, в какие клубы ходят для поднятия настроения, а в какие – для знакомств. Была в курсе, где хорошо делают маникюр и где – отличные спа-программы. Список досуга – неограничен. Ночью город не умирает, а живет, движется, пульсирует.

Я любила бродить по вечерней набережной, освещенной неярким светом фонарей, смотреть с высоты моста на широкую реку, на огни ночного города и мечтать о принце. Мне нравилось гулять по городу в его исторической части. У меня появились СВОИ места: любимые магазины, милые сердцу городские уголки, красивые аллеи и приятные для общения кафе. У меня накапливались СВОИ воспоминания, которые я прожила в этом городе, а значит я прирастала и прикипала душой к новому месту жительства.

Я уже знала город не по принципу: здесь расположено то-то, а это улица такая-то. Объем файла с моей личной историей, связанной с городом, увеличивался. В том доме живет моя подруга Катя, в этом университете учился приятель Петя. Бутик “Барышня” на Ленинском проспекте – первая моя зарплата потрачена в нём (“Девочки, белье здесь просто шик, рекомендую!”). По правой стороне центрального проспекта лучше не гулять в начале весны: сосульки падают с крыш прямо на тебя. На этой лавочке у Речного вокзала мы пили пиво в ночь на Ивана Купала – мокрые и веселые. Вон в том доме, за углом – шикарная баня с березовым веником и с сеновалом прямо посредине зала! Самый вкусный плов готовят на Старом базаре. Кофе на вынос лучше покупать в ТЦ “Весна” (там сиропы бесплатные). На йогу – только к Маше (я дам телефончик). А самые вкусные конфеты – в магазинчике у “Старой кондитерской фабрики”. И если уж жарить шашлыки – то в сосновом бору на окраине.

Я наблюдала, как ведут себя обитатели краевой столицы. Рассматривала как одеваются и что модного носят местные светские львицы, в какой манере разговаривают, какие словосочетания у них в ходу. С жадностью впитывала все увиденное. Пропускала через себя мельчайшие подробности, встраивала их в свою модель поведения. И становилась такой же, как они. В скором времени я уже не ощущала себя приезжей.

Чувствуя с гордостью, что становлюсь частью этого города, теперь уже я со знанием дела давала советы вновь прибывшим в столицу края. У меня появилось много знакомых и даже пара близких подруг. Город меня обласкал и принял как родную, подарив не только новую жизнь, но и первую любовь.

В отличии от меня, Фёдор был коренным жителем краевой столицы. Появился на свет в роддоме, старое отреставрированное здание которого пряталось во дворах, напротив центрального проспекта. Большая часть окон роддома, по странному стечению обстоятельств, выходила на внутренний двор, где почти никогда не закрывались двери городского морга. Роженицы предпочитали не смотреть в окна и занавески всегда были плотно закрыты.

Фёдор знал город как свои пять пальцев. Мы объездили его вдоль и поперёк. Мой принц оказался заядлым тусовщиком и каждый вечер пятницы для него был традиционно священен. Это была “пятница-развратница” с непрекращающимися танцами, коктейлями, непременной сменой клубов (минимум два за одну ночь). И ранним (часов в пять утра) завтраком в модном круглосуточном кафе.

Фёдор приучил меня к жизни “от пятницы до пятницы”. В субботу мы отсыпались и продолжали отдыхать, но уже в бане: с бильярдом, пивом и караоке. Мне все нравилось, я жила так, как хотела: в большом городе с любимым парнем. Моя мечта сбылась!

Но мой парень мечтал о другом: уехать отсюда. Далеко и навсегда. Ему город казался скучным, скучным и ещё раз скучным. “Бесперспективняк, понимаешь?” – говорил он, и кривился, как будто съел горсть кислой недозрелой алтайской облепихи. Я спорила с ним и убеждала в обратном.

– Тебе повезло здесь родиться и жить, как ты не понимаешь!? – в отчаянии крикнула я однажды.

– Мне что??? Ты правда считаешь, что мне повезло жить там, где родились, выросли и поженились мои отец и мать? И понимать, что мои дети будут ходить в те же места, что и я когда-то: в садик, в школу, в институт? Это удача, по твоему, ездить по одним и тем же проспектам и срезать дорогу к дому по той же старой тропинке, что и мои родители? Я не хочу, чтобы так продолжалось до конца моих дней: всё то же самое. Те же дома и парки, те же улочки и площади. Те же трамвайные линии и те же перекрестки. С детства до старости жить по одному сценарию. И никаких перемен, разве что отпуск. Но жить ожиданием путешествия от отпуска до отпуска – это что, везение?

Я молчала. Смотрела в окно и не понимала. Может потому, что не хотела его терять? Фёдор обнял меня за плечи. И вздохнул.

– Это не везение, дорогая моя. Это страшно. Это грустно. Это душит тебя ежедневно. Единственная мысль стучит в голове с завидным постоянством: "Уезжай к новым впечатлениям. Пока не поздно". И знаешь что? Многие совершают ошибку, потому что не слушают себя и боятся бросить насиженные места, своё мнимое благополучие. И остаются. Мысль о новой жизни еще какое-то время будоражит их мозг. Потом заглядывает изредка, пока совсем не исчезает из головы незаметно и тихо. А ты остаешься с тоской о чём-то потерянном. Но уже нереальном. Потому что ты упустил тот самый текущий момент, который надо было хватать в охапку и уезжать. Без оглядки. Понимаешь, Кристина?

Мы расстались. Не я тому виной. И не он. А город, в который я была влюблена всей душой, а Феде вконец наскучил. Он решительно собрал чемодан, чмокнул меня на прощание: “Пойми, пупсик, жить здесь невыносимо. Это – не мой городишко. Провинция в глубокой депрессии, это факт! А я хочу жить там, где хорошие дороги, чистота, мегаполис, позитив. Где есть масштабность. Где есть куда расти. И где мысль о том, чтобы уехать, не стучит в твоей голове. Не хочу я так жить, надоело!”.

Он не боялся, что делает мне больно своим уходом. Он не боялся, что потеряет меня. Он вообще ничего не боялся. Потому что не думал ни о чем, кроме своего толерантного перспективного Берлина, куда он улетел однажды утром на ПМЖ.

Мне было грустно. Но я была реалисткой: я не ждала ни встреч с ним, ни его телефонных звонков, ни сообщений. Я хотела лишь одного: чтобы он навсегда покинул мои мысли и исчез из них окончательно и бесповоротно. Я не понимала Фёдора. Искренне. Я удивлялась, как может наскучить краевая столица, ведь это же не мой родной крохотный городишко!

Но через пару лет я уже сама мечтала сбежать из города, который теперь называла “жемчужиной краевой провинции” и выпив рюмочку-другую на набившей оскомину пятничной тусовке в клубе, оглядывала веселящихся вокруг людей, вспоминала Федора, и, ухмыляясь, произносила: “Бес-перс-пек-тив-няк”.

Теперь я не осуждала Фёдора и принимала его правоту. Масштабности здесь было кот наплакал и я взирала на этот город свысока, так же как когда-то давно смотрела на свой маленький родной городочек. Я поняла, что нужно ехать дальше и карабкаться выше.

2

Я написала одному симпатичному мужчине, старше меня, но весьма приятному внешне. На сайте знакомств. Просто так. Может потому, что понравилось его имя – Ноа. А может от скуки и отсутствия масштабности в жизни. Не надеясь на ответ, который, к моему удивлению, пришел довольно быстро. Через пару месяцев переписки я получила билет с приглашением. Так я попала в Швейцарию.

Цюрих встретил меня своим строгим великолепием, приверженностью к традициям и жизнью по-правилам. Компактность города позволяла обойти пешком все его достопримечательности, что мы и делали с Ноа в первые дни моего пребывания здесь. Красота, благородство и виды как на лучших открытках! Чистота и размеренный темп жизни.

Ноа, помимо немецкого и английского, сносно говорил по-русски ("Моя мама – русская!"). Он знакомил меня со своим Цюрихом, гордясь его великолепием, словно этот город был его личным достижением. Естественно, мы побывали у на Шпигельгассе, 14, где жил Ленин со своей женой чуть больше года (“Это часть вашей русской истории – в нашем городе”) и посетили знаменитое кафе “Одеон” (“Здесь помимо Ленина бывал Ремарк, Эйнштейн, Цвейг”). Гуляли по зоопарку, ходили по музеям и наслаждались видами с горы Утлиберг.

Красивый, эталонный и застегнутый на все пуговицы Цюрих. Город, где все предельно вежливы, толерантны и максимально пунктуальны.

Мне показалось, что у швейцарцев нет стремлений: такое чувство, что все жители просто плывут по течению, слегка чопорно и не торопясь. Жизнь здесь не подхлестывает вас к бегу, сломя голову: когда всё вокруг благополучно, тебе не надо торопиться улучшать свою жизнь, тебе надо лишь точно следовать заранее составленному распорядку.

Ноа странно на меня смотрел, когда я заказала в три часа дня кофе капучино.

– Это не корректно, дорогая. Капучино – утренний напиток. В это время, после обеда, принято пить эспрессо, – поучал меня Ноа.

Как оказалось, бытовой консерватизм и преклонение перед традициями здесь – важная часть жизненного процесса. Мне предстояло запомнить, что капучино заказывают по утрам и только на завтрак. В остальное время – предпочтительнее эспрессо. И никак иначе. Далее мне пришлось свыкнуться с мыслью, что душ я должна принять до 22.00. Ни минутой позже. Потому что позже мыться – это no correction: шум может причинить неудобство соседям.

На ужин мы часто ели фондю или раклет. Так заведено. Сыр в Швейцарии – это культ. Швейцарские мужчины любят сыр. Иногда мне казалось, что даже больше чем женщин. Они смотрят как тает сыр над огнем с таким завораживающим видом, с таким вожделением, словно это женщина, а не сыр, плавится и стекает к ним на тарелку. Они вкушают теплый сыр как разгоряченную женщину: не торопясь, смакуя каждый кусочек с закрытыми глазами и явным гастрономическим оргазмом.

Однажды, ближе к вечеру, я открыла холодильник, чтобы что-нибудь перекусить. Ноа строго взглянул на меня и произнёс:

– Кристи, дорогая, это немного не корректно. Сейчас совершенно неподходящее время для еды. Подожди немного, есть мы будем в 19.00, так принято.

Это была моя карма: швейцарский “некоррект” преследовал меня даже у открытого холодильника. Мне захотелось заорать: “Я жрать хочу, понимаешь?”, но я тактично промолчала, захлопнула дверь холодильника и мило улыбнулась.

Швейцарские красоты в целом и Цюрих в частности, быстро мне наскучили. Прилизанные улицы, вымытые чуть ли не с мылом. Пейзажи – словно снимки профессионального фотографа, который тщательно выверяет композицию и отсекает лишнее. Вежливо-отстраненные люди. Отсутствие громкого смеха. Всё чинно-благородно.

Мне предстояло адаптироваться и научиться многим вещам. Например, было непросто привыкнуть к тому, что мусор строго разделяется на картон, пластик, стекло и другие отходы. Для каждого мусорного бака – свой мусор в определенном пакете. Швейцария – лидер в мире утилизации.

Непросто было и приспособиться к режиму стирки. Отныне стираешь не тогда, когда пожелаешь, а исключительно по записи, в свои часы в прачечной в подвале дома. Приглашения в гости – тоже заранее. Записка-объявление для соседей: “Просим нас извинить за небольшой шум и причиненные неудобства в среду с 18.00 до 21.00 потому что у нас будут гости” – обязательна. Мне было не по себе от всего этого четкого следования инструкциям. Но я собиралась привыкнуть к этому, встроить педантичность швейцарского быта в свой мир.

Однажды, прогуливаясь днем по окрестностям, я заглянула в кафе выпить утренний капучино. И за столиком напротив услышала русскую речь. Молодая красивая женщина с двумя детьми разговаривала по телефону с мамой. Дождавшись, пока она закончит разговор, я повернулась к ней, в надежде найти здесь родственную душу и хоть с кем-то подружиться.

– Так приятно слышать русский язык! Вы давно в Швейцарии? Я только приехала, ничего и никого не знаю.

Женщину звали Элла, и она оказалась из одного со мной города, что само по себе было просто невероятно! Мы быстро нашли общих знакомых, что естественно – в маленьком городе все всех знают если не напрямую, то через кого-то. Надеясь увидеть в Элле родственную душу, я без утайки раскрыла ей свои мысли и сомнения по поводу жизни в Швейцарии. В ту минуту я так нуждалась в теплоте и простой поддержке.

– Глупо отказываться от такой удачи! Это же Швейцария, а не какой-то там Тьму-Тараканск! Тебе приплыла в руки золотая рыбка – а ты сомневаешься и хочешь отпустить ее обратно в море? Сумасшедшая, ей богу! – высокомерным тоном сказала Элла. И вкратце поведала мне о всех прелестях жизни в Цюрихе. Затем, взглянув на часы, быстро и холодно попрощавшись, вышла из кафе, держа за руку своих прекрасных близнецов. Свой номер телефона она мне не оставила.

Ноа сделал мне предложение по-швейцарски сдержанно и строго. Я кивнула головой и бесстрастно ответила: “Да”. На следующий день мой жених запланировал для меня приятный сюрприз-развлечение: прогуляться по магазинам.

Шоппинг представлялся мне веселым действием. Выпив свой любимый, но доступный лишь по утрам, капучино, я предвкушала удовольствие от похода по магазинам. Однако, утренне-радужный настрой быстро сошёл на нет. Одежда выбиралась по странным принципам: его вкусам и предпочтениям. Мой выбор практически всегда оказывался “no correction”. Так что ничего из купленного в этот день, мне не понравилось. Пожалуй только бежевое пальто из кашемира свободного покроя полюбилось за его вариативность, мягкость и теплоту, такую нехарактерную для Швейцарии.

Бесспорно, образцовый Цюрих – далеко не упадническая провинция. Центр финансов, банковский рай и колыбель благополучия. Многие позавидовали бы мне, это точно! Но несмотря на все очевидно-бесспорные, понимаемые умом преимущества, место, куда я волшебным образом попала, в скором времени начало вызывать в моей душе грусть-тоску. Своими накрахмаленными и немного монохромными видами Цюрих вогнал меня в депрессию уже через пару недель. Совсем как у Гоголя про Швейцарию: “…виды да виды, скучно!”. Я несколько раз вспоминала случайно встреченную Эллу, но ее слова на меня никакого особого действия отчего-то не произвели.

Шум, гам, орущие дети, яркие ("вырви глаз") одежды, махающие друг другу через дорогу люди, спорящие соседи, перепалка с незнакомцем в очереди, толкотня в автобусе – это всё не про швейцарские будни. Тихий, умиротворенный, чуточку помпезный и при всей своей безупречной красоте: а-эмоциональный, отстраненный и чуждый моему сердцу. Таким оказался МОЙ Цюрих, который не прижмёт крепко и не поговорит по душам, – в лучшем случае, вежливо улыбнется и снисходительно погладит по голове, в очередной раз объясняя мне неправильность моего поведения.

Я поняла, что ни Ноа со своей корректностью, ни ЕГО город, полный монохромной идеальности, мне не подходит. Цюрих, при всей его безупречности – НЕ МОЙ город. Вот и все дела.

Заранее зная, что меня не остановят (потому что “no correction”), я холодно извинилась за причиненные неудобства. Ноа, как я и предполагала, не уговаривал меня остаться. Он купил билет и проводил до аэропорта, холодно пожав мне руку напоследок. На память о нём и его городе, я положила в свой чемодан игрушечную корову-сувенир, уютное кашемировое пальто и пару плиток швейцарского шоколада, оставив обручальное кольцо, и не мной выбранные наряды в комнате, где я обитала. Я вернулась в Россию. И осталась в Москве.

3

После размерности Цюриха я влетела в сумасшедшую и энергичную, не дающую расслабиться ни на минуту Москву. Масштабность Столицы зашкаливает: 9 вокзалов, 4 аэропорта, 12 линий метро. Пульсирующая многолюдная гигантская Москва хоть и встретила меня характерным для нее безразличием, но зато предложила мне делать то, что я пожелаю, без оглядки на корректную сторону вопроса. Да и безразличие её было каким-то родным и милым сердцу.

Москва – сложный город со своими особенностями. Здесь никто не приходит на встречу во время. Опоздание скорее норма, чем нечто из ряда вон выходящее. Подумаешь, опоздал на полчаса-час, – пробки же! Истерить по поводу пробок так же глупо, как, скажем, высказывать недовольство на тему плохой экологии, большого количества людей в метро, огромных расстояний, густонаселенности или дороговизны жилья. Все это – определенного рода неизбежные условия договора, который ты условно подписываешь между мегаполисом и самим собой. Либо соглашаешься и принимаешь как должное, и тогда этот невероятный город становится твоей естественно-комфортной средой обитания. Либо нет. В Москве жить непросто. А где, скажите, легко жить? Есть такое заветное место на карте?

Мне крупно повезло: практически сразу я устроилась работать. По своей специальности – в библиотеку, где мне нравилось абсолютно всё: от концентрированного запаха книг и тишины рабочего дня до увлеченных людей вокруг. Они спорили, читали, интересовались, спрашивали, размышляли.

Я обожала свою Москву – интеллигентную, разностороннюю, начитанную, душевную и чуткую. Мне, “книжной фее”, не приходилось скучать на рабочем месте, ведь современный библиотекарь не подходит под стереотипное: “выдача книг”. Это и организатор, и блогер, и лектор, и пиарщик, и экскурсовод, и тьютор. Мне задавали вопросы, к моему мнению прислушивались, со мной дискутировали и меня ценили.

Проводя на работе большую часть времени, я познакомилась с огромным количеством потрясающих, разносторонних и тактичных людей. И это была МОЯ Москва, которую я полюбила всем сердцем вкупе с тихими двориками, где по моему мнению обитала старая, спрятанная от сутолоки, душевная Москва. Я не чувствовала себя чуждой этому городу, как в Цюрихе.

По выходным я просто гуляла, как гурман, пробуя Москву на вкус маленькими порциями и смакуя каждую деталь. В один из таких дней я сидела с книжкой в кофейне в самом центре города. Саша сидел напротив. Наша случайная встреча почти сразу переросла в любовную историю. Я не знаю, что нас привлекло друг в друге: мы были совершенно разные. Но, по всей видимости, противоположности банально притягиваются. Мы понравились друг другу. И стали жить вместе.

Александр был другой Москвой: динамичной, дерзкой, жёсткой и сконцентрированной на результате. Он был бескомпромиссным и четко знающим, чего хочет от жизни.

Часто к нам приезжал в гости школьный друг Саши. Вдвоём они много говорили, дурачились и вспоминали юность, проведенную в городе Орле. И Сашка становился другим: смешливым, расслабленным и беззаботным. С него словно спадала вся его броня, и он не стоял в стойке, ожидая удара 24 часа в сутки.

Друга звали Владимир, я быстро нашла с ним общий язык. Он был абсолютной противоположностью Саши: жёсткости в нём было ноль целых ноль десятых. С ним я могла долго обсуждать новинки литературы, поэзию и философию. Нам обоим нравились фильмы шестидесятых, эпоха советской оттепели.

В свой последний приезд Вова задержался у нас ненадолго. Он поговорил с Сашей на кухне и даже не остался на ужин, который я заранее приготовила. Володя просил у друга детства помощи: устроится на работу в его фирму и пожить немного у нас, пока не найдет подходящее жилье в Москве. Саша категорично отказал.