Никто не знает Сашу

Дождь ледяной, ноги замёрзли, руки замёрзли. Мог бы наслаждаться сейчас фотками со своими редкими поклонницами, давать интервью как ни в чём не бывало, будто ты не запорол концерт, будто зал встал не из жалости, будто это интервью нужно кому-то кроме тебя, да и тебе не нужно. Будто ты нужен своей семье и ей. И ему. Будто не только сумка. Ладно. Надо ехать домой. Мать волнуется. И Алина наверняка тоже. Напиться бы. Или хотя бы сигарету. Ладно, подышу на площади под дождём и.

Саша поднял глаза и увидел прямо перед собой рекламный щит, огромный плакат. Ястребиный профиль. Еврейский нос. Диктатум. Гиперболоид. 25/03 клуб «Река». «Пожалуй, главный голос поколения. Это не рэп. Это поэзия» – журнал «Гидра».

Сзади пронеслась раздолбанная «двенашка». Из неё грохотало, так что дребезжали бамперы – Саша даже не сразу узнал песню из «Мордора».

21. Происшествие, протокол, etc

…только мы с Тохой того из вешдоков, того, того самого из вешдоков, я вижу как этот увечный, вечный-увечный, увековечный, ломает рекламный щит, вот зе шит, ломает-мало-по-мало-переламывает, ну то есть, не ломает, а реально (нереально, Тох!) срывает афишу, а у меня конец смены, смене конец, мне вот вообще не упало, мне упало на лапу из вещдоков, упало на газетку и пропало и ветром шляпу унесло, шляпу мне снесло конкретно но с другой стороны палка пусть административка нарушаем мужчина но можно же и порешать халтура в натуре кум в прокуратуре хотя по пальто видно что ничего там не порешать косарь максимум конь в пальто нет никто да гитара говнарь какой-то а Тоха вообще не выкупает а я говорю акстись пошли оформлять

… хулиганских побуждений нанёс повреждение информационному щиту компании ООО «Вавилон» по адресу остановка площади Куйбышева, чем привёл в негодность промоматериалы компании ООО «Вавилон» и подставил под угрозу рекламную кампанию компании ООО «Вавилон» и выполнение компанией ООО «Вавилон» обязательств перед заказчиком ИП «Терминатор-Турне», чем подставил под угрозу мероприятие «Терминатор-Турне», происходящее в этот же день по адресу Садовая 1, культурно-развлекательный центр «Река». Вследствие противоправных действий, совершённых гражданином А. Даль, вышеозначенный гражданин А. Даль, был доставлен в отделение полиции сотрудниками патрульно-постовой службы. При задержании сопротивления не оказывал, в алкогольном и наркотическом опьянении замечен не был, на вопросы сотрудников патрульно-постовой службы отвечал вежливо и кратко. При себе имел удостоверение личности на имя Александра Анатольевича Даля 1987 года рождения, зарегистрированный по адресу: улица Мичурина 23, квартира 17, отметка о браке, отметка о расторжении брака, запрещённых веществ не имел. Колюще-режущих предметов не имел. Задержанный гражданин А. Даль попытался связаться с родственниками посредством мобильной связи, чего не смог сделать из-за действий представителей патрульно-постовой службы сержанта П. Гордеева, и А. Завидова, а также по наличию факта отсутствия заряда аккумулятора своего мобильного средства связи в связи с его устарелой и неактуальной моделью айфон пять с надтреснутым экраном (опись прилагается, трещина веткой от угла к углу). В отделении полиции у задержанного были изъяты:

мобильное средство связи с треснутым экраном устаревшей модели айфон пять, с веткой через экран

мелочь в размере двадцати трёх рублей монетами достоинства десять (1) пять (2) и двух (1) и рубля (1) штук

перчатка одна штука

шапка

пальто неопознанного фасона

гитарный медиатор и набор запасных струн какой-то там марки

гитара, которую задержанный А. Даль сначала назвал не своей собственностью, а взятой на хранение у друга, но после признал гитару своей собственностью и от версии с другом отказался.

какие-то провода ещё

Гражданин А. Даль мотивировал свои действия эмоциональным расстройством после неудачного концерта, хотя по свидетельствам зрителей концерт был закончен стоячей овацией, но А. Даль настаивал, а также сослался на несложившийся концертный тур и на свою вину перед всеми и всех перед ним, которую он полностью признаёт и раскаивается, как в присутствии понятых, защитника и после консультации с ним, так и господ птичьих заседателей и в отсутствии оных за деяние, которое он совершил из побуждений зависти, на почве гордыни, и вследствие своего полного бессилия. Вследствие чего следует, что следствие установило, что А. Даль, совершил свои действия вследствие аффекта, дефекта и де-факто, в момент, когда гражданин А. Даль направлялся после своего концерта в ДК «Волжский» по площади Куйбышева в сторону трамвайной остановки в потёмки тычась, размышляя о выборе средств возможного суицида, где столкнулся с неумолимой судьбой, в виде рекламного щита компании ООО «Вавилон», и с промоматериалами ИП «Терминатор-Турне», в рамках рекламной кампании одного известного голоса эпохи и, пожалуй, даже поэта, вакансия опасна, если не пуста.

Гражданин А. Даль в дальнейшем был отпущен вдаль под неофициальный залог, то есть, взятку, то есть, подкуп, то есть, хабар, то есть, халтуру, то есть решили вопросик, то есть, уголовно наказуемое деяние статья 291 то есть начальник давай договоримся то есть решим на месте то есть всего доброго вопросов больше не имею, в размере примерно двадцати одной тысячи рублей, ведь поделиться с постовыми ещё и майориком Петровым, и сами понимаете, да он молодой дурак, расстроен был, что никто к нему а тут ещё эта афиша вы только не упоминайте, от неизвестного лица примерно шестидесяти лет мужского пола в нетрезвом состоянии с болезненного вида лицом, а посему данный протокол считается недописанным и надлежит сожжению после прочтения до прочтения во время прочтения во имя счастья сотен тысяч и вопреки пустому счастью ста. Точка, с моих слов записано скверно, аминь.

22. Рэпер Гиперболойд, КЦ «Волга», гримёрка после концерта

Белая. Как зимы. Жжёт перегородку, моя дорога не для робких. Отдаёт бензином. Раз – и всё. Эй! Аспирин? Тонкая, как лезвие перил. Ты покидаешь третий Рим, глотнувший зелья Астерикс, шаг мимо – не подстелют здесь перин, ты выходишь на сцену, как выходят в ринг, бр-р-р-р! ЭЙ!

Ещё одну белую амфетоминовую дорожку – на дорожку, твоя маленькая роскошь.

Отличный конц. Раз – и всё. Как хук в челюсть. Ликует челядь. Взял майк, и разорвал с первого трека, с одной четвёртки. Влетел с двух ног в толпу. Бум. Эй! ЭЙ! Белая. Раз – и всё. Правда, жжёт… Что они здесь подмешивают? Стиральный порошок? Провинция. Хватит пока.

Ведь что есть концерты? Ритуал человечества, что существовал во все эпохи. Поэт – проповедник, пророк, если хотите – выходит перед толпой. И, заметьте – толпа не всегда благосклонна. Эй, там! ты проплыл через море хэй-та. Будто О-диссей, через трясину по-трясений, всех женихов отсеял будешь трахать Пенелопу от хип-хопа, даже если об-лысеешь.

Ты падал. Ошибался. И ты сделал это. Made Him Self. Смешной человечек. Твой хэйтер вечен, тебя увековечит перечень твоих увечий! Свора срывает злобу на твоих афишах, подвиг не опишут, ты – хари-хари-кришна, он – нарик, парень, рикша.

В другой раз ты бы проигнорировал. Тебе прислали в директ этот короткий видос, как человечек с гитарой, пытается сорвать твою афишу, а его винтят двое полицейских под гиенистый хохот за кадром. Ты б проигнорировал. Мало, кто там срывает мои афиши. Но его запостили с «АнтиЛэйбла». Эти подростки, что хэйтят тебя при каждом случае. Всё хотят вытащить Гипера на баттл. Мол, даже барды тебя ненавидят. И мол, полиция с тобой за одно – раз на видео чувака тут же винтят мусора. Постмодернисты, господи, несут чушь с серьёзным лицом. Если бы ты проигнорировал, расценили бы за слабость. Пришлось перепостить. С подписью, что Анти пытается задеть тебя любыми способами. И даже подключает малоизвестных говнорей с гитарами. Пусть увидят героя.

Теперь, наверное, бедного барда сожрут. Твои фэны будут ему написывать. А парниша вообще не причём. Но он сам зачем-то пошёл срывать твою афишу.

И ведь это даже сакральный акт. Сорвать изображение идола. Сыграть в бунтаря. Он попытался выставить себя андердогом. А тебя – диктатором. Это очень выигрышный сюжет. Давид и Голиаф. Рокки и Драго. Бэтмен и Джоккер, если хотите. И это не плохо. Это окей.

Но афишу? Камо-он. Нет, к тебе тоже можно придраться. Ты оступался. Ты извинялся за свои слова. Легендарные лещи. Но срывать афишу?

Настоящая, что называется трушная, гитарная музыка – это клёво. Когда все хэйтили рэп, когда это был настоящий андеграунд, бро, мы делали то же самое, что и сейчас. И будем делать, когда этот ажиотаж уйдёт. Но ты не срывал афиши Гребенщикова. Ты вообще с большим трепетом отношусь к БГ… Ноу хомо!

Да что они знают, ублюдки. У тебя менеджера не было до этого года. Мы всё делали на коленке. Загружались в «бронник» со своими хоуми и ехали по городам, иногда не спали по двое суток, жили в каких-то дешёвых номерах, бывало, собирали по сотне. Кто знает, что такое – каждый вечер новый город, концерт за концертом, в маленьких клубах – тот никогда не будет срывать чужие афиши. Ещё одну. Раз – всё!

Устал от них. Цепляются к каждому жесту. Ждут промаха, чтобы напасть. Вот и эта афиша.

О, великий Гипер оступился. И оступился он, и упал. И не расскажешь никому – ибо высмеют. Зажрался Гипер. Ибо никто не понимает, какая ответственность. Какая миссия! И целая команда готовит конц его, и продают святой мерч его. Ибо от одного зависят судьбы сотен. И счастье тысяч. Ибо стоишь на лезвие – шаг влево, шаг вправо – пропасть. Господи, как я от этого устал. Они же просто психи. Убьют за селфи. Ибо ещё одну? Аминь! О, тонны хэйта на чело его. О, недоносок от рэпа. О, очкастый ботаник, влезший в культуру. О, недопоэт, прикрывшийся битами. О, самовлюблённый жидовский выскочка. О, гений. О, принёсший поэзию и смысл в рэп. О, поднявший рэп-культуру на новый уровень. О, талант, ублюдок, выродок, пророк. Ликом его может подтереться каждый во веки веков. Они видят в тебе того, кем ты никогда не был. Тебя уже и не остаётся. Выйди на очередной стадион и дай им надоевших песен. Соответствуй. А если хоть где-то сфальшивишь – Гипер скатился. Кем ты стал. Они все хотят тебя уничтожить. Трушный образ. Стритабилити. «Культура». Записать фит, заработать бабла, сорвать афишу. Устал от них. Стебётесь над Гипером? Срываете афиши? Гипер не смолчит! Чёрта с два. Надо будет, Гипер и дисс на вас запишет. Надо будет и на баттл выйдет! Ублюдки! Я вас всех сделаю. И этого выродка с гитарой. Ладно. Ладно. Это всё недосып, амфетамин, дорога, тур. Но чувак сам виноват. Пусть теперь хлебнёт хэйта.

23. Саша Даль. Дома

– Уголовник наш! – сестра подлила Саше чаю. А мама подставила пирога с лимоном. Саша ради приличия отломил себе кусочек. Хотя он не хотел ни чая, ни, уж тем более, маминого пирога. Как-то странно было есть мамин пирог с лимоном после пары часов в обезьяннике. В обезьяннике был бомж и пахло. А здесь – чай и пирог;

Саша старался пить чай как можно тише. Во-первых, была поздняя ночь, и за двумя дверями спал Сашин отец. А во-вторых, Саша считал, что неприлично громко пить чай человеку, которого только что отпустили из обезьянника, где бомж и пахло. Как будто, если Саша хлюпнет чаем слишком громко, его сразу заберут обратно, к бомжу. Саше казалось, будто ему теперь надо сдать экзамен, на родственника этим людям. А сестра Саши сказала:

– А помните, как папа отвёл Сашу не в тот садик?

Мама улыбнулась:

– А не тебя разве?

– Сашу-Сашу! – сестра кивнула на Сашу. Саша уставился в чашку.

– А там говорят – у нас такого мальчика не закреплено. А папа, как не закреплено, давайте проверяйте, Сашенька Даль, а ему, да нет Саши Даля, Лиза Неблизина есть, Аркаша Нездешний есть, даже Жора Чужородов имеется, а Даля – нет. А папа им – вы обязаны принять у меня Сашеньку, а они – не примем мы у вас Сашеньку, у нас Сашеньки не закреплено, а Саша ему – папа, это же не тот садик, а папа ему, сынок, что ж ты молчал, а Саша, я думал, мы играем в переезд – сестра говорила громким шёпотом, мама смеялась, а Саша всё сильнее вжимался в угол, будто он до сих пор ответственен, что всю зимнюю дорогу с отцом на санках молчал, думая, что они играют в переезд.

– А помнишь, Ань, как Саша сварил желудёвый кофе и всех нас угощал? – спросила мама. Аня прыснула в ладошку:

– О! Легендарная жижа! Горькая, как не знаю, что, тараканов морить можно. А мы ему – Саша, как вкусно!

– А он нам – а что вы тогда не допиваете…

– «А мы растягиваем удовольствие, Саш».

Аня и мама беззвучно смеялись, Саша подумал и улыбнулся, чтобы не выглядело, будто он до сих пор хранит обиду за жижу.

– Так отец всю кружку выпил, Ань. Ещё приговаривал, какой хороший кофе, Саша! А Саша – давай я тебе ещё сварю – а папа – нет, Саша, такое удовольствие только по праздникам! – и они засмеялись обе.

– Тс! –разбудишь…

Саша вежливо улыбнулся. Мама продолжала.

– А помнишь, Ань, ты со мной поссорилась лет в 12, и не разговаривала три дня, и мы письма передавали через Сашу?

– Да!

– …и Сашу так это утомило, что он написал нам по записке:

– Как там? «…меритесь и дружити!»

– «Ваше малчание нивынасильное!…»

Сестра склонилась в немом смехе, положив руку матери на колено, Саша с невольной гордостью поднял голову, осознав, что когда-то спас семью. Сестра сказала:

– А помните, папа навес на даче делал, а Герда утащила мешочек с шурупами. И мы бегали за ней по всей даче с мётлами, а она думала, мы играем и не давалась. И все шурупы –по саду.

– Да… – сказала мама, и даже Саша неопределённо крякнул. Все примолкли, вспоминая покойную собаку, общую любимицу. Сестра сказала:

– А помнишь, мам, я губы зализывала. От ветра. У меня губы раздувало.

– Ага!

– А Саша всё говорил, что я целовалось с пылесосом.

Саша покраснел.

– До слёз меня доводил, мам! «Анна, ты раздражена? Пылесосова жена!»

Саша хлюпнул чаем в раскаянии, понимая, что возможно нанёс сестре непоправимую психологическую травму. Прочистил горло, чтобы внести свою нерешительную лепту:

– А помнишь, мама нам завтраки собирала в школу?

– Ага.

– И я свой уронил. В коридоре. И стал реветь.

– Ага.

– А ты нам свой пополам разделила.

– Да.

– И ещё просила матери не говорить. А то получалось – ты не уследила за братом.

– Да!

Мама посмотрела на детей:

– Ой, а вы мне не рассказывали!

– Ну так Аня просила её не закладывать, мам.

– Ну и?

Саша посмотрел на маму:

– Ну я обещание сдержал.

Мама смотрела на Аню. Аня посмотрела на брата:

– Ну щас же заложил. – очень серьёзно сказала Аня. Саша и Аня несколько секунд смотрели друг на друга. А потом одновременно рассмеялись.

– Тс! Отца разбудите – зашипела мама и положила руки на колени детям – левую Ане, правую Саше: дети вы мои дети – сказала она и стала убирать со…

24. Саша Даль, домой

Саша поспал часа два, и мать отвезла его на пустую стоянку перед ТЦ. В машине мама молча держала Сашу за руку. Саша смотрел в стекло. Стекло порастало каплями. Саша и мама попрощались. Мама сунула Саше грязно-синюю тысячу.

Саша нашёл машину на Казань. Белая Лада Ларгус. В машине было три ряда сидений. Саша досталось последнее место – сзади в центре. Водитель положил гитару в багажник на крыше, так как места уже не было. Машина кашлянула, вздохнула и нехотя двинулась с автовокзала. В салоне было душно, а ноги стыли. Саша вспомнил, что ночью его опять трясло и он вспотел. Хорошо, что ни насморка, ни горла, подумал Саша. В дороге Саша всё время засыпал и просыпался. Длинный Ларгус взлетал на кочках и резко опускался. При этом сонный усатый пассажир справа наваливался на Сашу. Саша наваливался на сонную девушку слева. Девушка недовольна цокала. Саша виновато кашлял. Водитель машины был массивный и очкастый. На нём была выцветшая футболка «Мановар». «Мановар» водитель не слушал. Водитель слушал хорошее радио, хорошее радио, хорооошеее-еее рааа-диии-оо. Шоссе тянулось через поля, полосы тумана и ржавые нефтяные станции. Усатый пассажир пронзительно смотрел в окно. Мелькнул заброшенный завод, разорённая деревня. Какая красота, протянул усатый пассажир. У обочины какала собака. Какая красота, повторил усатый.

В середине пути машина остановилась у татарского кафе. В кафе продавали мясную выпечку. Играла татарская песня. В углу над дверью был подвешен телевизор. В телевизоре показывали Якубовича. Якубович открывал немой рот, не в силах назвать букву. Казалось, Якубович поёт татарскую песню. Пассажиры оперативно поели, сходили в туалет, передавая влажный истёртый ключ как главное сокровище, и поехали вновь. Саша в том кафе выпил только кофе. Саша пожалел об этом через полчаса. Саша захотел, а новой остановки всё не было. Машина опаздывала. Одну дорогу на Казань перекрыли. Белый Ларгус поехал по колдобинам в объезд. Дорога была разбита. В машине всё тряслось. Тряслась ёлочка-ароматизатор на зеркале. Тряслась сонная девушка слева, трясся усатый пассажир справа. Тряслись даже усы пассажира. Тряслось всё и в Сашином животе. Саше хотелось и то, и то. Играло хорошее радио, радио Шансон. Саша сдерживался, чтобы не испортить и без того душный воздух. Водитель материл ремонтников и матом же приносил свои извинение за опоздание у пассажиров. Саше было неловко просить об остановке. Саша ловил взглядом знаки – до Казани 20 км, Саша смотрел на трясущийся спидометр, Саша проводил в уме вычисления. Каждый раз выходил разный результат. Машина тряслась.

Наконец, Ларгус подъехал к огромному и пустому ТЦ на окраине Казани. Саша сунул деньги и побежал через парковку. Сашу окрикнули – Саша забыл гитару. Саша вернулся, забрал гитару и забыл шапку. Саша кое-как добежал до неторопливого стеклянного круга дверей. Шас обоссусь, удивлённо думал Саша и сосредоточенно попукивал на ходу. Мелькнул первый этаж, указатель, заветная дверь. Пластиковый треугольник. Значок «Уборки». Осторожно, скользкий пол. Смешно, подумал Саша. Это какая-то идиотская комедия, подумал он. Мятый А4 торжественно сообщил – запасной туалет на третьем этаже. Саша взбежал по эскалаторам, задевая всё, что ни попадя рюкзаком, плечами, гитарой. Саша вбежал и нашёл свободный писсуар. Саша стоял долго, долго вытягиваясь в сверкающую нитку, в полупрозрачный пунктир, чуть не уронив в лужицу под писсуаром сначала рюкзак, потом гитару. Саша ловил плечами лямки, словно контактный жонглёр, но таки не удержал единственную выжившую перчатку. А за ней добавил свою каплю в извечное золото на полу. Пепел к пеплу, подумал Саша.

Потом Саша сидел на фудкорте. Глаза слипались. Саша взял биг-мак и картошку фри. Саша макал кончик картошки в сырный соус. Пальцы были в следах струн. Под ногтями – чёрно-зелёные луны. Надо бы подпилить, подумал Саша. Кофе в картонном стаканчике был горьким. Желудёвый кофе, вспомнил Саша и тихо улыбнулся. Ему стало тепло. Саша ждал Алю, у которой сегодня вписывался.

Аля приехала. У Али был «Приус». Аля была улыбчивая, красивая и добрая. Аля угостила Сашу пирожным. То ли из-за этой улыбки, то ли из-за пирожного, то ли из-за доброй красоты Али, Саша рассказал ей про сложный тур. Как всё пошло наперекосяк с самого начала. Как ему мешали играть. Как он отменил концерт. Как он мало спал. Как его задержали. Здесь Саша замолк. Добрая Аля улыбалась и ждала продолжения.

«Приус» медленно вплывал в поворот развязки. Саша нерешительно продолжил. Понимаешь, просто, концерт был сложный, сказал он. И многие к нему перешли от меня, билеты сдали, сказал он. И вот иду после, и тут эта морда. Ну скажи, у него же наглая морда, спросил Саша.

Аля вежливо вела «Приус» и улыбалась.

Саша поспешил продолжить: просто решил, ну сорвать злость. Аля молчала. А клей такой крепкий, тоскливо продолжил Саша. А тут меня ппс-ники схватили, сказал Саша. И меня ещё снял кто-то, а он в сториз опубликовал, пожаловался Саша. И зачем надо было сажать в клетку с бомжом, продолжал Саша, и мучить вопросами, пугать родителей, если потом так же быстро отпустили, спросил Саша. Аля молчала. Саша испугался, что она сейчас остановится, попросит его из машины, оставит на пригородной трассе, посреди промозглой весны. А мне нравится Гиперболойд, сказала Аля. Харизматичный и тексты интересные. И они ехали молча ещё пару минут.

У Али Саша проспал ровно 43 минуты. Сначала Саша сходил в душ в огромной ванной комнате. Над унитазом висел листок, цветными карандашами было написано, что кто не смыл какахи за собой, сам какаха. Для убедительности рядом была подрисована зелёная какаха. Смешно, подумал Саша. Потом Саша чистил зубы. Саша заметил, что выплюнутая паста в раковине порозовела. Опять дёсны, подумал Саша. Выйдя из ванны, Саша столкнулся с тремя дочками Али. Экватор первого класса шёл ровно по средней. Саша испуганно поздоровался. Аля познакомила Сашу с каждой, и отправила их в бесчисленные комнаты огромной квартиры. Аля предложила кофе. Саша отказался. Аля предложила вина. Саша отказался. Аля предложила чуть-чуть гашиша. Саша подумал чуть дольше и отказался. Тогда спать, сказала добрая Аля и отправила в отдельную комнату. В комнате была идеальная тишина и прохлада, шторы не пропускали свет. До выхода оставалось два часа. Два часа, подумал Саша и улыбнулся. Саша ворочался на белоснежных простынях целый час. Саша боялся, что не сможет уснуть и потому не мог уснуть. Это уже не смешно, подумал Саша, засыпая. Саша поспал 43 минуты.

Аля на концерт сегодня не могла. В дом Аксёнова Саша пешком дошёл сам.

Саша сам расставил стулья и отстроил себя на чеке. Саша ждал зрителей, и пытался вспомнить порядок песен. Со стены смотрел портрет писателя. В горле першило. Связки садятся, подумал Саша.

Саша отыграл первую часть перед тридцатью зрителями. Голос сел. В «гримёрке» – жилой комнате с бытом писателя – Саша услышал из-за двери разговор. Ну такое, я ожидал большего, сказал парень. Ага, ответил другой. Саша сделал дыхательную гимнастику, Саша отследил дыхание, несколько раз присел. Саша отыграл вторую часть. Зрители громко похлопали и быстро стали собираться. После концерта никто не подходил фотографироваться. Саша немного подождал. Никто не подошёл.

Саша поехал на вокзал. На вокзале Саша завис перед рамкой, выкладывая вещи. Гитару тоже на ленту, – кричала большая татарская женщина в форме.

Надписи внутри были на трёх языках. Диктор сообщал сначала на русском, потом на татарском и на английском: поезд номер сто тридцать семь отправляется с третьей платформы, второй путь, нумерация вагонов с… – Саша почти заснул в зале ожидания, вскочил, побежал к вагону.

У поезда Сашу встретила круглая как мяч проводница. Проводница улыбалась Саше и что-то шутила. Саша молчал.

Саша лёг спать. Одна из беруш закатилась в заодеяльную путаницу. Сосед храпел. Саша лежал на одном боку, и пытался вдавить ухо в стук колёс. Проводница разбудила его за час. Сдавайте бельё, сказала она. Ещё час, сказал Саша. Сдавайте бельё, сказала она. Саша спал четыре часа.

В Нижнем Новгороде Саша сидел в Маке напротив вокзала. Саше написали уже несколько фанатов Гиперболойда. Саша удалял сообщения, не читая. Алина тоже написала. Саша отвечал односложно.

Саша доехал до организатора на такси. Его встретил бородатый организатор в вельветовом пиджаке. Организатор предложил Саше бокал вина, Саша согласился. Просто чтобы заснуть, сказал себе он. Организатор пытался поддержать беседу. Саша отвечал коротко и сказал, что ему надо поспать. Организатор постелил на диване. Саша поспал час. После сна сильно болела голова. Саша выпил таблетку спазмалгона с жёлтым краешком. Саша приехал на площадку. Зал был чёрным и длинным. Звук был хорошим. Саша выпил ещё одну таблетку. Пришло двадцать два человека. Саша спел программу. Зрители слушали молча. В гримёрке организатор суетился, теребил очки, бороду, нос, словно всё это могло отвалиться, подумал Саша. Организатор оправдывался за малое количество зрителей. Саша просто кивал. Саше показалось, что денег меньше, чем должно быть. Саша не стал спорить.

Саша заснул на столе в том же Маке у вокзала и чуть не опоздал на поезд. Саша вбежал в вагон, на последней минуте. Саша думал, что до самой Москвы будет спать, не просыпаясь. Саша заранее купил на вокзале новые беруши и маску, и выпил мелатонин в Маке. Саша вбежал в вагон и услышал.

«Светит незнакомый нам вокзал! Снова мы оторваны от до-ма!»

Они швыряли пустые банки из-под пива и энергетика. На столах высились пирамиды влажной подсолнечной шелухи. Они хохотали и громко матерились. Их ехал целый вагон.

«С поезда ссадили, ну и что ж! разве мы об этом вспоминаем!»

Саша хотел перейти в купе за деньги. Строгий проводник отказал.

«С выбранной дороге не свернёшь, за «Спартак» мы выезд пробивали!»

В его отделение их не было, но они были в соседнем. Позже пришла полиция, кого-то высаживали. Сашина соседка хотела писать жалобу, и призывала Сашу поучаствовать. Саша промолчал. Они сидели рядом и всё слышали. Саша промолчал. Они всё слышали. Саша попросил у одного сигарету и вышел в тамбур. В тамбуре было невозможно дышать от дыма. Всё было как бы далеко и мягко. Это мелатонин, подумал Саша. Тамбур был полон, они громко хохотали. Всё было далеко. Они не обращали внимания на Сашу: