Союз непокорённых

– Благодарю за оценку, Ваше Драконье Величество. Но я пришла не за этим. Я предлагаю сделку. Возьми мою жизнь вместо принцессы Иллинии. – Она сделала шаг вперед, не отводя взгляда, бросив вызов древнему чудовищу. – Ты похитил ее ради этого… – она пнула ногой безжизненный труп Кирана с внезапной, дикой ненавистью, – …мерзавца. Но его больше нет. А я… я и так обречена. – Она достала из потайного кармана смятый листок – заключение доктора Салерус, протягивая его дрожащей, но решительной рукой. – Через несколько месяцев я умру. Никто не будет оплакивать пропажу воровки. Одной жертвой меньше. Это всё, что я могу предложить. – Она протянула бумагу, как пропуск в небытие.Дракон медленно склонил свою огромную голову, его желто-оранжевые глаза, горящие как расплавленное золото в горниле, уставились на Изабеллу. В них не было ярости, лишь глубокое, почти человеческое изумление и… неожиданное одобрение? – Хмф, – раздалось гулкое, вибрационное рычание, от которого задрожали мелкие камешки на полу. – Наконец-то кто-то заткнул этого несносного крикуна. И весьма… эффективно и лаконично. – Его взгляд скользнул к безголовому телу с почти… удовлетворением, затем вернулся к Изабелле. – Ты выбрала момент с превосходным… драматическим таймингом, маленькая смертная. Изабелла, все еще дрожа от выброса адреналина и осознания содеянного, механически вытерла лезвие о плащ Кирана, оставляя алые полосы на дорогой ткани, и вложила меч в ножны. Потом подняла руку, смахнула со щеки теплую, липкую каплю чужой крови. Взгляд ее, твердый и бездонно-печальный, встретился с горящими драконьими очами.

Голос дракона звучал хрипло, но непреклонно: – Искренность и отвага… – прорычал он, и в его голосе вновь прозвучало то самое недоброе одобрение, смешанное теперь с искренним, неподдельным уважением. – Редкие качества. Особенно для той, кто привыкла красться в тени. Твоя честность… впечатляет. Сделка принята.

Желтые зрачки дракона сжались в узкие щелки от искреннего изумления. Он аккуратно, кончиком когтя, размером с ее руку, подцепил бумажку, поднес к огромному глазу. Молчание тянулось вечность, пока он вчитывался в роковые строки. Наконец, он опустил листок. – Жертва за жертву… Необычно. – Его голос потерял рычащие нотки, стал глубже, задумчивее, почти человечным. – Но прежде чем принять столь… неординарное предложение, я должен знать имя той, что готова отдать свою жизнь столь бестрепетно. И зачем? – Меня зовут Изабелла Гримальди, – ответила она, и имя прозвучало как вызов в звенящей тишине пещеры. – А зачем? Чтобы хоть одна невинная душа в этом проклятом мире не повторила путь моей сестры. И чтобы этот подонок, – она кивнула на Кирана, – не получил ничего. Дракон медленно кивнул, будто взвешивая каждое ее слово на незримых весах души. Затем он протянул вперед одну из своих передних лап, огромную, покрытую черной, как космическая бездна, чешуей, с когтями, способными распороть сталь, словно бумагу. – Изабелла Гримальди. – Он произнес ее имя с неожиданной, глубокой почтительностью. – Пожми руку партнеру по сделке. Сердце Изабеллы бешено колотилось, грозя вырваться из груди. Она сняла перчатку, обнажив сильную, но изящную руку, покрытую мелкими, как карта былых битв, шрамами – следами ремесла и прошлого. Преодолевая древний, инстинктивный, животный страх, она шагнула вперед и крепко сжала фалангу одного из его пальцев. Чешуя под ее ладонью была неожиданно теплой, почти живой, и твердой, как лучшая адамантиевая сталь. Дракон наклонил голову еще ниже, его горячее, пахнущее серой и камнем дыхание обдало ее лицо. Он пристально смотрел ей в глаза, буравя взглядом, ища тени лжи, страха или сожаления. Изабелла выдержала этот испепеляющий, вековой взгляд, в ее карих глазах горели лишь решимость и усталая, бездонная печаль. Дракон откинул голову.

– Ваше Величество, Иллиния, – сказала Изабелла, и ее голос вдруг стал мягче, почти нежным, как в те редкие моменты с Эвальдой. – Возьмите. Этот железный ключ – от поместья «Черный Клен» в предгорьях. Там тихо, безопасно и… полно трав, которые помогут вам мыслить ясно. Серебряный – от двери в башню библиотеки. Там… – она на мгновение сглотнула ком, подступивший к горлу, – …там знания. Кое-что о травах и зельях, кое-что о политике и истории Драганталма. Кое-что… что поможет вам править мудро и справедливо. Не так, как ваш отец. – Она сунула ключи и свиток в дрожащие, холодные ручки принцессы. – И Ноктюрну, мою кобылу, что ждет у входа. Она умна, быстра и верна. Домчится до столицы быстрее северного ветра. А этот свиток – для короля Эрика Стального. Моя последняя воля. Исполните ее. А теперь… – голос Изабеллы снова стал жестким, как закаленная сталь, властным, – БЕГИТЕ! СЕЙЧАС ЖЕ! Пока я не передумала! – Но… – попыталась возразить Иллиния, слезы, как жемчужины, катились по ее бледным щекам, – вы… вы же… – ЖИВО ОТСЮДА, ПРИНЦЕССА! – рявкнула Изабелла с такой нечеловеческой силой, властностью и отчаянием, что эхо ее приказа, как удар гигантского барабана, прокатилось по пещере, заставив содрогнуться даже дракона, и сбило принцессу с ног.

Иллиния вздрогнула, схватила ключи и свиток, как спасательный круг, бросила последний, полный немой благодарности, ужаса и вопроса взгляд на Изабеллу и дракона, и пустилась бежать к выходу, ее легкие шаги и шум платья быстро растворились в темноте. Стук копыт Ноктюрны, уносящей принцессу к свободе, стал последним, уходящим эхом извне.Изабелла подошла к принцессе. Иллиния смотрела на нее широко раскрытыми, полными слез, ужаса и немого вопроса глазами. Воровка достала с пояса два ключа – один тяжелый, железный, старинный, покрытый патиной времени, другой – изящный, серебряный, с тонкой гравировкой в виде раскрытой книги и трехконечной звезды. И свиток пергамента, запечатанный сургучом с оттиском того же символа Гильдии. Изабелла обернулась к дракону. Тишина в пещере стала давящей, звенящей, наполненной лишь биением ее собственного сердца. Она достала флягу «I.G.», отпила большой, обжигающий горло глоток крепкого рома. Огонь распространился внутри, прогнал последнюю дрожь, наполнив пустоту ложным теплом. Она бросила пустую флягу – металлический сосуд с глухим, одиноким стуком покатился по камням в темноту. Подняла голову, встретив непостижимый взгляд дракона. В ее глазах не было страха, лишь усталая решимость и странное, ледяное спокойствие. – Я готова, Милорд . Исполняйте нашу сделку.

Дракон медленно втянул воздух, его грудь расширилась, заполнив пространство. Затем он открыл пасть. Но вместо всепоглощающего потока огня, он выпустил струю интенсивного, холодного, почти жидкого синего пламени. Оно не горело, а вилось, как разумное существо, обтекая Изабеллу, не касаясь ее, формируя вокруг нее мерцающий, пульсирующий кокон из чистой энергии. Воздух затрещал от невероятной мощи, пещера наполнилась ослепительным, неземным синим светом, вытесняющим все тени. Последнее, что увидела Изабелла, – горящие золотом глаза дракона, исполненные странной, древней печали и… интереса. Раздался оглушительный ХЛОПОК, похожий на удар гигантского сердца самого мира, и тьма, густая и бездонная, поглотила ее.

– Едреная вошь горного тролля… – выдохнула Изабелла хрипло, пытаясь сесть. Голова кружилась. – Я… воровка, убийца и, по идее, покойница… а проснулась в хоромах, достойных архимага-императора? Что за чертовский фарс? Мавериет явно перебрала эля с можжевельником, если решила поселить меня здесь! – Скептицизм боролся с глубочайшим изумлением. В Гильдии учили: если что-то выглядит слишком хорошо – это смертельная ловушка. Осторожно, стараясь не шуметь, она попыталась разглядеть источник света поближе.

Рука нащупала на низком столике рядом не лампу, а истинное произведение искусства – серебряного дракона в изящном, динамичном прыжке, чьи распростертые крылья образовывали абажур из матового, мерцающего внутренним светом стекла, по которому вились тончайшие золотые плети роз. Выключатель нашелся у основания – крошечная серебристая змейка, игриво свисающая с драконьего ребра. Изабелла дернула за нее.Сознание вернулось медленно, сквозь вату сладкого, неестественного оцепенения. Первое ощущение – невероятная, обволакивающая мягкость под ней. Бархат, густого, глубокого винного оттенка, как старая кровь или дорогое вино, обнимал ее тело.

Тяжелый, теплый плед из неведомой, шелковистой шерсти пах дымком, древним деревом и… книжной пылью. Изабелла открыла глаза. Высоко-высоко над ней сиял огромный, устремленный в небо купол, сложенный из каменных плит, испещренных сложными, мерцающими руническими узорами, словно карта звездного неба. Сквозь витражи невероятной сложности и красоты – сценами эпических битв драконов, загадочными звездными картами, ликами забытых богов – пробивались лучи солнца, окрашивая зал в мириады переливающихся, танцующих пятен: кроваво-красных, изумрудно-зеленых, сапфирово-синих.

Тишина была абсолютной, торжественной, священной, нарушаемой лишь тихим потрескиванием живого пламени в массивных титановых бра, стилизованных под драконов, замерших в изящном изгибе и извергающих свет вместо огня.

Стеллажи из черного, как ночь, дерева, уходящие ввысь к самому куполу, ломились от фолиантов в потрепанных кожаных переплетах, древних свитков и странных, светящихся артефактов – библиотека, о которой любой ученый Сивира мог лишь благоговейно мечтать. Воздух пах старым пергаментом, древесной смолой и… чистой, мощной магией. И тут же, прямо над ее ухом, прозвучал голос: – Нравится атмосфера? Надеюсь, пробуждение в моей скромной библиотеке показалось тебе… достойной компенсацией за столь драматичный уход со сцены жизни, прекрасная Изабелла? – Голос был бархатным, глубоким, с легкой, соблазнительной хрипотцой, как дым выдержанного виски. В нем звучала искренняя, чуть насмешливая теплота. Изабелла вздрогнула так, что подпрыгнула на диване. Рефлексы вора сработали мгновенно – она схватила ближайший тяжелый предмет (оказалось, это массивное хрустальное пресс-папье в виде миниатюрного, загадочного глобуса) и замахнулась в сторону голоса. – Осторожно! – Голос прозвучал с легкой укоризной и нескрываемым весельем, и пресс-папье буквально вырвалось у нее из рук и плавно опустилось обратно на столик, как по волшебству. – Эти артефакты древнее твоего рода, воровка. И куда менее живучи. Куда скромнее в обращении, скажем так. В свете лампы Изабелла наконец увидела его. Он стоял в нескольких шагах, небрежно прислонившись к резному стеллажу, скрестив руки на груди.

Человеческая форма дракона была… ошеломляющей, почти нереальной в своей совершенной мужественности. Высокий, атлетичного, гармоничного сложения, без грубой массивности, но излучающий скрытую мощь. Лицо – скульптурное, с резко очерченными, благородными скулами и сильным, решительным подбородком. Кожа – бледно-оливковая, гладкая, словно отполированный мрамор, без единого изъяна. Губы – чуть полноватые, с едва заметной, вечно ироничной кривой, будто готовые сорваться в насмешку или улыбку. Нос – с легкой, благородной горбинкой, придававшей лицу аристократизм, дерзость и неповторимый шарм. Но больше всего поражали глаза.

Темно-карие, почти черные, миндалевидные, с невероятно густыми, длинными ресницами, что казалось почти дразнящим контрастом его силе. Они светились теплым, умным, невероятно живым и проницательным светом, но в их бездонной глубине таилась вековая мудрость и легкая, едва уловимая, загадочная грусть.

Его черные, как смоль, волосы, с благородной сединой на висках, ниспадали мягкими, бархатистыми волнами до плеч, обрамляя это невероятное, завораживающее лицо. Он был одет не в роскошные одежды, а в практичный, но безупречно скроенный кожаный камзол темно-бордового, почти чернильного оттенка, подчеркивавший ширину плеч и узость талии, и такие же кожаные брюки, заправленные в высокие, до колен, сапоги из черной, отполированной до зеркального блеска кожи.

На нем не было украшений, только несколько матовых серебряных пряжек на камзоле. Он выглядел как идеальное, дышащее жизнью воплощение темного эльфийского принца из тех самых запретных "эротических романов", только еще более реальным, опасным и неотразимо привлекательным. – Весьма экспрессивное пробуждение, – усмехнулся он, и в уголках его гипнотических глаз собрались лучики смешинок. – Драться с лампой – это ново даже для меня. Хотя, учитывая твою… профессиональную деформацию, возможно, это был осмотр на предмет скрытых сокровищ или потайного механизма? Драгоценности в абажурах я, признаться, не прячу. Недостаточно… эпично.

Теплый, маслянисто-золотистый свет залил пространство вокруг дивана, высвечивая пылинки, танцующие в воздухе.

Изабелла опустила руки, собирая остатки достоинства и пытаясь усмирить бешеный стук сердца. Адреналин отступал, оставляя смущение и острое, жгучее любопытство. Она глубоко вдохнула, выпрямила спину, стараясь выглядеть невозмутимой, как перед опасной кражей, хотя чувствовала, как предательский румянец заливает щеки и шею. «Черт, Гримальди, соберись! Ты же глава Гильдии, а не зеленоглазая девица на выданье, впервые увидевшая красавца!» – мысленно выругала она себя.

– Манеры, дорогой незваный гость, – произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но не без вызова и едкой иронии. – Прежде чем пугать полусонных дам в их… роскошных покоях, – она оглядела величественную библиотеку, – неплохо бы представиться. Или в ваших драконьих обычаях этикет считается человеческой слабостью?

Реймонд рассмеялся – легкий, искренний, глубокий смех, который приятно звенел в торжественной тишине зала, заставляя блики света играть на стеллажах.

– Пронзен! Виновен в отсутствии светских манер, – он сделал небольшой, но изящный, исполненный скрытой силы поклон. – Реймонд Спектрум, чёрно-фиолетовый дракон, и, как ты верно подметила, скромный хозяин этого замка и этой библиотеки. Рад видеть тебя в мире живых, Изабелла Гримальди. Хотя, – он лукаво приподнял бровь, – «живых» – понятие весьма относительное после нашего последнего… театрального перформанса. – Подожди… – Изабелла в упор смотрела на него, ее карие глаза широко раскрылись от потрясения. – Ты… ТЫ – ДРАКОН?! Азрагорн? Но… – Она не могла найти слов. Он был так… человечен. И так невероятно, опасно привлекателен. Мысли путались. Реймонд в ответ лишь улыбнулся, и на кончиках его длинных, изящных пальцев вспыхнули и заплясали язычки того самого холодного, гипнотического синего пламени, что окутало ее перед «смертью». Пламя было живым, игривым, завораживающим, отражалось в его темных, непостижимых глазах.

– Одно и то же существо, разные обличья, – произнес он мягко, сжимая кулак и гася пламя одним движением мысли. – И да, Изабелла. Я не принял твою жертву. Я… пересмотрел условия нашей сделки. Счел их… недостаточно выгодными для столь ценного экземпляра.

Облегчение, замешанное на недоверии и жгучем любопытстве, волной накатило на нее. Она подавила желание задать миллион вопросов сразу. «Значит, он ее спас! Несмотря на болезнь, на воровское прошлое, на кровь на ее руках!» Собрав волю в кулак, она встретила его изучающий, проницательный взгляд.

– Хорошо, Реймонд Спектрум, ты меня… визуально и пиротехнически убедил, – она кивнула на его руки. – Но тогда объясни: зачем тебе, существу, обладающему такой силой, мудростью и… – тут она запнулась, смущение снова накрыло ее волной, и она откашлялась, – …внушительной внешностью, заниматься банальным похищением принцесс? Или это такой… драконий изысканный способ завязывания знакомств? – «Богиня Воровства, Мавериет, прикрой меня своим плащом! Я только что намекнула древнему дракону, что он чертовски красив?!» – мысленно застонала Изабелла, чувствуя, как жар разливается по лицу и шее. «Точно! Краснею как неопытная послушница, впервые увидевшая иллюстрации в "Камасутре Кизьерских Кудесников"! Позор и конец карьеры главы Гильдии!»

– О, Изабелла, – засмеялся он, звук был теплым и заразительным, – если бы все знакомства были столь же эффектны и кровавы, как появление рыцаря Кирана в моей гостиной с последующим… театральным уходом под твоим клинком, мир был бы куда интереснее и определенно короче! – Он подошел ближе и грациозно опустился в кресло напротив дивана, его движения были плавными, полными скрытой кошачьей силы. – Но шутки в сторону. История долгая и… довольно грустная, как пыль забытых гробниц. – Его взгляд стал серьезнее, в глубине темных глаз мелькнула тень древней, неподдельной печали. – Тысячелетия назад, когда горы были моложе, а леса – гуще и таинственнее, наши народы жили… не в мире, но без открытой вражды, как соседи по неудобному двору. Люди селились в долинах, мы – в вершинах и недрах. Но человеческая жажда земли, золота, власти… Она ненасытна. Они пришли с топорами и мечами, сжигая наши священные рощи, оскверняя пещеры-колыбели, убивая молодняк и слабых старейшин, чтобы завладеть рудниками и плодородными землями у наших подножий. – Голос Реймонда зазвучал глубже, с отголоском старой, незаживающей боли. – Мы не были ангелами. Ответили огнем, когтями и ледяным дыханием гор. Но силы были неравны. Рождаемость людей… их способность плодить солдат, как грибы после дождя… Тогда мы начали брать в заложники их королей, князей, вождей. Надеялись, что любовь к своим правителям заставит их остановиться, одуматься. – Он горько усмехнулся, и в усмешке была бездна разочарования. – Ошибка. Чаще всего они присылали… девушек. Дочерей. Сестер. Племянниц. Юных, испуганных, брошенных своими же. «Жертвуйте ими, чтобы выкупить себя», – цинично твердили их советники. Легче отдать чужую жизнь, чем рисковать своей или потерей власти. Мы… – он помолчал, взгляд его стал отрешенным, устремленным в прошлое, – …были глупы, отчаянны и ослеплены гневом. Мы пробовали… использовать эту жизненную силу, эту принесенную жертву. По старым, темным, забытым ныне ритуалам. Чтобы восстановить свои силы, численность… – Он отвернулся, его профиль на мгновение показался высеченным из холодного камня, древним и скорбным. – Это было… величайшей ошибкой. И непростительным грехом. Цивилизация менялась, мы находили другие пути, чистые источники силы. Алхимия, магия звезд, геотермальные потоки земли, сила самой жизни… Жертвы стали ненужными и омерзительными. Но люди… – он резко обернулся к Изабелле, в его глазах вспыхнул холодный, опасный огонь, – …люди не забыли страха. И не потеряли жадности. Их правители увидели в наших старых «похищениях»… удобный, циничный инструмент. Как сбросить неугодную дочь или невестку? Обвини дракона! Как пополнить казну, не повышая ненавистных налогов? Собери «добровольные пожертвования» на выкуп принцессы от дракона! Как оправдать карательный поход на соседа, богатого ресурсами? Скажи, что его дракон угрожает нашим принцессам! – Он встал, его тень легла на Изабеллу, внушительная и неотвратимая. – Эта библиотека, Изабелла, – он широким, властным жестом обвел стеллажи, уходящие в бесконечность, – эти стены, этот замок… Они восстановлены не на награбленное золото. Они восстановлены на золото, заплаченное самими людьми за инсценировки их собственных страхов, алчности и политических игр. Иронично. Горько. Но такова правда.Реймонд уловил ее смущение, ее вырвавшийся комплимент, и его губы растянулись в широкой, искренне довольной, чуть хищной улыбке, от которой в уголках глаз залегли лучики мудрых морщинок. Ему явно было приятно.

– Клянусь пламенем предков, Изабелла! – он вытер мнимую слезу у глаза, все еще смеясь. – Прекрати немедленно читать эти деревенские сплетни! Люди порой такое выдумают… Честное слово, иногда я думаю, они курят не табак в своих трубках, а корни галлюциногенных грибов, замешанных на глупости! «Кротовуха»! – Он снова фыркнул, его глаза сияли весельем. – Нет уж, я предпочитаю выдержанный эльверниумский эль вековой выдержки или, на худой конец, хороший, дымный виски с островов Заката! Кроты пусть роют свои ходы в покое и темноте, они заслужили свое уединение.Изабелла слушала, затаив дыхание, пораженная грандиозностью многовекового обмана и его циничной изощренностью. Чтобы разрядить тяжесть услышанного, гнетущее чувство абсурда, она невольно выдала: – Надеюсь, для восстановления сил вы хотя бы не пьете ту самую пресловутую кротовуху? Слышала, в глухих деревнях поговаривают, драконы настаивают зелья на слепых кротах для особой… мужской прыти. – Она не смогла сдержать едва заметную, нервную улыбку. Реймонд замер на мгновение, затем громко, искренне, от души рассмеялся. Его смех, глубокий, бархатистый и заразительный, наполнил библиотеку, заставив дрожать страницы в древних фолиантах и плясать блики света на высоких витражах. – Изабелла, – его голос звучал тихо, но с властной силой, заполняющей пространство. – Ты выросла в мире, где ценят только звон монет и блеск титулов, где женщину меряют ее приданым или полезностью для чужих амбиций. Но я – древнее существо. Я видел империи, которые ценили мудрость выше гор золота, и королей, павших из-за тупости своих алчных советников. – Он положил руку ей на плечо – тяжелую, теплую, уверенную, руку, знающую силу и несущую странное успокоение. – Твой ум – острый, как отточенный стилет, быстрый и проницательный. Твоя находчивость – ты вошла в логово разъяренного дракона, чтобы предложить сделку! Твоя сила духа – стоять передо мной, зная о своей неминуемой кончине, и требовать смерти без трепета, с вызовом! Твой профессионализм – этот удар по Кирану был… шедевром лаконичной, расчетливой жестокости, безупречным по исполнению. – В его глазах мелькнуло искреннее восхищение. – И… твоя честь. Да, честь. Ты могла бежать. Могла попытаться убить и меня. Но ты сдержала слово, данное дракону. И ты предложила свою жизнь ради незнакомки, попавшей в беду. – Он наклонился чуть ближе, его дыхание коснулось ее щеки. – Это бесценно, Изабелла Гримальди. Золото тускнеет. Драгоценности теряют блеск. Дворцы рушатся. А такие качества… они редки, как слезы богов, и сияют вечно. И я умею ценить вечное. А твою болезнь… – он твердо, почти отечески сжал ее плечо, – …мы вылечим. Поверь дракону. Моему слову. А пока… выпей. – Он повернулся и взял с подноса большую фарфоровую кружку невероятной тонкости, на которой был искусно изображен дракон, свернувшийся в изящную, защищающую букву «S» вокруг сияющего сокровища. Внутри плескался густой, дымящийся напиток темно-шоколадного цвета, от которого шел сногсшибательный, бодрящий аромат – горьковатый шоколад, ваниль, корица, кардамон и что-то еще, пряное, неуловимое, напоминающее о далеких, теплых странах и загадочных базарах. – Какао по-фиразиански. С добавлением щепотки солнечной пыли и звездного аниса. Придаст сил. Впереди у нас… большая экскурсия и, надеюсь, долгая жизнь.Когда последние отголоски теплого, живого смеха затихли под сводами, Изабелла посерьезнела. Она встала с дивана, чувствуя под ногами мягкий, как облако, ковер с причудливым восточным узором из золотых и алых нитей. – Договорились, Реймонд. Никаких сплетен о кротах, – она улыбнулась, но в глазах был серьезный, неотступный вопрос. – Но скажи честно: зачем? Зачем ты спас меня? – Она сделала шаг к нему. – Я – воровка. Убийца, как ты сам видел. Я не принцесса, не королевская кровь. Я не принесу тебе выкупа или политической выгоды. Я не обладаю великой магией или божественными талантами… – она кивнула на злополучное заключение доктора, лежавшее на столике, – …и время мое, по всем прогнозам, истекло, как песок в часах. Я – пустое место, обуза. Затраты на портал, эту библиотеку… – Она развела руками. – Невыгодное вложение, дракон. Совсем не по-хозяйски. Реймонд подошел к ней совсем близко. Его темные глаза смотрели прямо в ее карие, бездонно-глубоко, с теплотой, пониманием и непоколебимой убежденностью.

Изабелла осторожно взяла тяжелую, теплую кружку. Старые гильдейские привычки сработали – она почти незаметно понюхала напиток, ища знакомые запахи сладких усыпляющих трав или горького яда. Ничего, кроме божественного, сложного букета специй и какао. Она сделала маленький глоток. Тепло, немедленное и уютное, разлилось изнутри, согревая даже кончики пальцев, прогоняя остатки ледяного оцепенения пещеры. Богатый, глубокий вкус шоколада, смягченный сливками, согревал горло, а фиразианские специи оставляли приятное, чуть обжигающее, бодрящее послевкусие. Она допила какао, заедая его хрустящим, идеально подрумяненным тостом с терпким малиновым джемом, в котором чувствовались целые ягоды, и парой поджаренных до золотистой корочки воздушных зефирок, таявших во рту, как сладкое облако. Силы действительно вернулись, тело наполнилось приятной легкостью.

– РЕЙМОНД! – ее крик, полный ярости и дикого смущения, эхом отозвался под куполом. Лицо пылало. – Ты… ты пернатый гад ползучий! Чешуйчатый нахал! Ты лапал меня, пока я была без сознания?! – Не думая, она схватила со спинки дивана тот самый теплый плед и что есть мочи швырнула его в дракона, представляя на его месте подушку.Она поставила пустую кружку и начала медленно подниматься с дивана. И тут ее взгляд упал на себя. Вместо привычной, пахнущей кожей, порохом и потом брони, на ней было… ночнушка. Непростая. Из тончайшего шелка цвета слоновой кости, струящегося по телу, подчеркивая каждую линию, с кружевными вставками на рукавах-фонариках и изящным, откровенным вырезом. Красиво. Дорого. И совершенно неприлично и уязвимо в присутствии дракона-мужчины невероятной привлекательности!