скачать книгу бесплатно
Он заснул, едва коснулся головой подушки. Способность Алексея Скорика моментально отходить ко сну удивляла товарищей еще в Суворовском училище. Там же он «освоил» удивительно громкий и басовитый храп.
– Мамочка, папка вернулся, – не открывая глаз, пролепетала сонная Аленка.
– Спи, егоза, – Александра поцеловала дочку, поправила на ней одеяло и вышла из детской. Муж спал как убитый. Она знала, что сейчас его и пушкой не разбудишь, но все-таки постаралась не заскрипеть кроватью, укладываясь рядом. Чтобы Лешин храп не мешал ей спать, она прикрыла голову подушкой…
Резкий звук будильника, напоминающий грохот половника о кастрюлю, безжалостно вырвал Скорика из объятий сна. «Полежу еще минут пять, восстановлю дыхание, – подумал Леша. – И надо купить новый будильник. С этим можно начать заикаться».
Лешин мозг входил в привычный рабочий ритм. В голове уже предугадывались события предстоящего дня – отработка контактов Темирбаева, поездки, опросы, документы. Блаженную тишину утра нарушил настойчивый тонкий голосок:
– Ты где вчера был? Почему не почитал мне сказочку? – четырехлетняя Аленка, обижено поджав губы, в упор смотрела на Алексея.
– Здравствуй, мое солнышко! – ласково поприветствовал он дочку. – Иди к папке…
– Сначала отвечай! – не унималась расстроенная девочка.
– Ложись – расскажу.
Аленка ловко запрыгнула на кровать между родителями и потребовала:
– Ну?
– Нет, сначала поцелуй, – Леша подставил небритую щеку.
– Нет! Сначала говори! – настаивала малышка.
Поняв, что дочь не отступит, Леша обнял ее и сказал:
– Папа был на работе, зарабатывал денежки, чтобы летом поехать отдыхать на море. Ты на море хочешь?
– Конечно! А мы сегодня поедем?
– Нет, солнышко, я же сказал, летом. А сейчас – только осень, – терпеливо объяснял Леша.
– Ну, хорошо, я подожду, – покладисто согласилась Аленка. – А ты вчера много шпионов поймал?
– Нет, не очень, штук пять, наверное…
– Плохо, надо шесть! – строго заявила девочка.
– Согласен, сегодня обязательно поймаю шесть! – пообещал отец.
– А вечером расскажешь? – усевшись Алексею на грудь, спросила Аленка.
От этого содержательного разговора проснулась Александра. Потянувшись, она возразила:
– Нет, милая, вечером папа ничего не расскажет!
– Почему?
– Ну, ты же сама попросила поймать шесть шпионов.
– Тогда я не хочу шесть!
Леша и Александра дружно расхохотались. Аленка сначала надулась, а потом засмеялась вместе с родителями.
Завтракали на кухне всей семьей. Пока Аленка дула на горячий сырник, Леша намазывал маслом хлеб себе и жене.
– Во сколько сегодня тебя ждать? – Александра поставила перед мужем дымящийся омлет с сыром.
– Пока не знаю, – смущенно ответил он. – Но постараюсь пораньше.
– Не пора ли, Алешка, тебе поменять свой «штрафбат» на что-нибудь более размеренное? – грустно поинтересовалась Александра.
– Пока, Сашенька, надо еще здесь послужить, – вздохнул Леша. – А дальше посмотрим…
– Боишься, что твой Вараксин тебя не поймет?
– Павел Николаевич как раз поймет. Это я сам себя не пойму…
Александра повернулась к плите, на которой в маленькой кастрюльке закипело молоко. Налив его в чашку с порошком какао, женщина поставила ее перед дочкой.
– Мне кажется, ты Вараксину уже все сполна вернул, – серьезно произнесла Александра.
– Это по-твоему. А мне кажется, что пока я все больше беру, – задумчиво ответил Леша. – Павел Николаевич, прежде всего, друг. А сейчас у нас такое закручивается, что мама не горюй! Не могу его бросить в такой момент, понимаешь?
Александра подошла сзади, обняла мужа, поцеловала в затылок и нежно сказала:
– Да, вы с Николаевичем стоите друг друга – два сапога пара: оба отмороженные!..
Время стояния в утренних московских пробках Леша использовал с максимальной пользой. Он прослушал выпуск новостей, чтобы сориентироваться, что происходит в мире, а затем стал мысленно раскладывать в голове по полочкам утренний разговор. В чем скрытый смысл слов, сказанных женой?
Алексею не пришлось долго задумываться. «Сынок!» – с тоской пронеслось по Лешиному сознанию. Ни одному родителю на свете не хватит слов, чтобы выразить страдания от потери ребенка. И неправду говорят, что со временем боль притупляется. По крайней мере, Лешина душа кровоточила так же, как и в первую минуту, когда он узнал, что Миши больше нет. Конечно, постепенно человек свыкается с утратой, но боль по-прежнему остра своей безысходностью.
После смерти сына Лешу не просто надломило. Появилось ощущение, что и его жизнь закончилась. Нет сына – нет радости, а если нет радости, зачем держаться за бессмысленное существование! Он пробовал пить, но, сколько бы алкоголя ни вливалось в его кровь, тоска и отчаяние не уходили.
В те страшные дни Леша стал настоящим «овощем»: на работу ходил по привычке, сидел там за столом и безучастно глядел в одну точку. Все вечера проводил за бутылкой. Александра не ругала мужа. Может быть, она понимала, что Алексей ищет в водке спасение от мучительных мыслей.
Подвижки в жизни Скорика произошли с появлением в ней Вараксина. Тот добился, чтобы Алекся перевели в службу, и его жизнь с тех пор поделилась на «до» и «после» «штрафбата». Сначала перевод ничего не поменял. Скорик продолжал топить тоску в водке. На работу приходил с желанием поскорей опохмелиться, домой спешил, мечтая о бутылке «беленькой».
Однажды в обеденный перерыв Леша выскочил в город, забежал в ближайшее кафе и опрокинул «боевых» сто граммов. Не успела жгучая жидкость добраться до желудка, как он почувствовал на себе пристальный взгляд Вараксина, обедавшего за соседним столиком. Леша подошел к Вараксину, бормоча со смущенным лицом: «Павел Николаевич, пришлось принять немного, зуб болит». Начальник молча посмотрел на него и сказал, что ждет его у себя через час.
Алексей пришел хмурый, ожидая нагоняя, готовый к увольнению. Но Вараксин усадил его напротив себя и тихим голосом заговорил. Те слова Леша запомнил на всю жизнь: «Если ты хочешь страдать и жалеть себя, я хоть завтра переведу тебя в хозяйственный отдел. Будешь отвечать за швабры и мыло, и попивать в свое удовольствие. Через год никто не вспомнит классного опера Скорика. Но все будут знать алкоголика из «хозо», который жрет водку в своей кладовке, и от которого несет за версту, как от бомжа. Жена от тебя уйдет. Ты никогда не увидишь, как засмеется твой будущий ребенок, никогда не услышишь и не узнаешь, какое первое слово он произнесет. И в школу ты его не поведешь, потому, что будешь в это время валяться под забором в своей собственной блевотине. Выбирай, капитан, с кем ты – со мной и своей семьей или один на один с бутылкой!»
Слова Вараксина словно пробудили Алексея от кошмарного сна. И выбор был сделан. Началась работа, много сложной и ответственной работы. Вараксин не давал расслабиться, сам вместе с Лешей занимался его материалами, участвовал в мероприятиях. В то время они и сошлись. Кто-то в службе даже распустил слух, что Леша – родной племянник Павла Николаевича. Когда его об этом спрашивали, он лишь улыбался и загадочно отводил глаза…
Ближе к вечеру Леша явился к Вараксину с первой информацией, которую удалось собрать за день.
– А, «племяш»! – воскликнул Вараксин, когда Скорик просунул голову в дверь.
– Разрешите, Павел Николаевич?
– Судя по физиономии, что-то накопал!
– Ты, Николаевич, как рентген! – весело отозвался Скорик.
– Какой уж рентген. Ты в зеркало на себя посмотри – светишься, как дите в детском саду на утреннике. – Вараксин жестом пригласил Лешу к столу. – Давай, не томи.
– В общем, проанализировали телефонную историю…
– Так быстро? – недоверчиво прервал Вараксин.
– Дело в том, что самой истории-то – с гулькин нос. Докладываю по порядку. Сим-карта абонента была активирована за неделю до последнего звонка. Приобреталась в салоне «Евросеть» на улице генерала Панкова. При покупке был предъявлен паспорт гражданина Российской Федерации Садырбекова Фадруддина Хамкуловича, 1985 года рождения, зарегистрированного по адресу: Оренбургская область, Бузулукский район, деревня Астафьево. Проверкой по МВД установлено, что Садырбеков никогда официально российского гражданства не получал, а паспорт с указанным номером числится утерянным за гражданином Корзинкиным, проживающим в указанном выше населенном пункте. Обстоятельства потери паспорта таковы: Корзинкин, работая водителем в агрофирме «Соловьев», периодически занимался частным извозом. С полгода назад он подвозил к железнодорожной станции группу молодых людей азиатской внешности. На пустынном участке трассы пассажиры попросили остановить машину, чтобы помолиться. Когда горе-шофер сказал, что у него нет времени на остановку, его схватили сзади и насильно влили ему полбутылки водки. Скорее всего, в водку что-то добавили, так как Корзинкин почти сразу вырубился. Когда пришел в себя, то, как водится, не обнаружил ни попутчиков, ни документов, ни автомобиля. Машина «Газель» с государственным регистрационным номером была объявлена в розыск. Однако на сегодняшний день поиски положительных результатов не дали.
Леша смотрел взглядом победителя, ожидая реакции начальника.
– Золотце ты мое! Колись дальше! – улыбнулся Вараксин.
– Павел Николаевич, а где торжественные фанфары за рекорд по сверхскоростному добыванию такого объема информации?
– Так и быть, вместо февраля перенесу тебе отпуск на март.
– Это беспредел, Николаевич! – притворно возмутился Скорик.
– Ближе к телу, как говорят извращенцы!
– Вот так всегда! – Леша театрально вздохнул и вновь стал серьезным. – Трубка не дала ничего, так как была куплена в тот же день и в том же месте. В московской сети телефон не регистрировался. Активация прошла только за сутки до интересующего нас разговора. За этот период с телефона было совершено в общей сложности три звонка. Первый звонок – на мобильный аппарат в Иордании. Разговор длился около минуты, а сама сим-карта регистрировалась в Саратове. Второй – через 40 минут после первого, и на этот раз неустановленный Темирбаев-Садырбеков звонил в справочную саратовского железнодорожного вокзала. Третий звонок прошел ночью. Разговор продолжался более пяти минут. Вызываемый абонент – московского происхождения, зарегистрирован на гражданку Лукьянову Марию Игоревну, 1998 года выпуска, прописанную и проживающую в Солнцево. Но в момент разговора предполагаемая Лукьянова регистрировалась в сети оператора Краснодарского края, если быть точнее – в районе города Анапы. По картотеке зонального информационного центра, некто Лукьянова с аналогичным именем, отчеством и пропиской попадала год назад в поле зрения братьев наших меньших при зачистке одного из наркоманских притонов как лицо, употребляющее наркотики. Указанное позволяет предположить, что данный телефон может использоваться как Лукьяновой, так и иным лицом. Таким образом, на сегодняшний день, точнее уже вечер, мы имеем небольшой круг общения нашего терпилы[3 - Терпила (жаргон.) – пострадавший.]: сам «Темирбаев-Садырбеков», «наркоманка Лукьянова» и таинственный «иорданец». Указанная троица может быть связана с группой, ограбившей Корзинкина и угнавшей его машину, а все вместе вполне могут принадлежать террористической группе, ставящей целью совершение теракта.
Вараксин выждал несколько секунд, чтобы дать Леше возможность насладиться триумфом, затем деловито спросил:
– Какие меры по установке троицы предлагаешь?
– По «иорданцу» готовим запрос в «лес»[4 - «Лес» – штаб-квартира Службы внешней разведки России.]. Пусть доблестная разведка поднапряжется! Саратов отрабатывает вокзал на предмет получения голоса, звонившего в справочную. Повезет, если у них звонки пишутся. Также они просматривают вокзальное видео с целью возможного выявления злодейских физиономий. Будет голос – сравним с записью голоса Темирбаева. Это может дать нам отдельное направление розыска. А я лечу на юг!
– Искать любительницу краснодарского ганджубаса, как я понимаю, – завершил Лешину мысль Вараксин.
– Так точно, Николаевич!
– Недурно, друг мой! Твой рассказ уже обрел форму документа?
– Обижаете, товарищ начальник! Все, как учили! – Леша достал из папки несколько скрепленных листов бумаги и положил их на стол перед Вараксиным.
– А где сейчас Петровский?
– Шурик поехал по адресу Лукьяновой. Проведет небольшую установку по месту жительства и привезет ее фото с первой формы.
– Добренько, Леша. Спасибо! – с теплом в голосе произнес Павел.
– Служу трудовому народу! – Леша с шутливой быстротой вскочил со стула и вытянулся по стойке «смирно».
– С твоей выправкой, Скорик, ты бы уже давно дослужился до начальника военной контрразведки гарнизона! – воскликнул Павел. – Ходил бы сейчас таким щеголем, да солдатикам внушения делал! Особисты[5 - Сотрудники военной контрразведки.], небось, плачут горючими слезами, проклиная тот день, когда тебя в московское управление отпустили. Зато линия борьбы с терроризмом обозначенного управления приобрела в твоем лице несравнимо больше, чем их потеря. В этой связи, товарищ майор, вы представляетесь к заслуженному званию «наша надежда»!
Вараксин поднялся с места и протянул Леше руку.
– Молодец! Как дома?
– Аленка потребовала, чтобы я сегодня шесть шпионов поймал!
– А почему шесть?
– Пришлось сказать, что вчера задержался, так как только под вечер отыскал пятого.
– Считай, что шестого я тебе сегодня зачел. Давай отдыхай.
– Спасибо, Николаевич. Дождусь Петровского, по пути подброшу его домой.
Леша изобразил подобие улыбки, хотя в душе его томило отчаянное желание провести вечер с дочкой.
– Принимается. Тогда глянь пока расписание самолетов на завтра…
Петровский
Полумрак в кабинете Семенова создавала старенькая настольная лампа, которая должна была помнить еще, как минимум, первые послевоенные годы. Лампа для Семенова была, словно амулет, и каталась с ним везде, куда бы ни заносила его служба. Любовь к старому осветительному прибору он объяснить не мог, и при вечерних докладах все уже свыклись, что начальник сидит со светом, а подчиненный – в темноте. Наверное, поэтому Семенова за глаза прозвали «Свет наш».
– С командировкой в Краснодар я согласен, – заканчивая читать справку Скорика, сказал Вячеслав Михайлович. – Говоришь, он готов завтра вылететь?
– В обед, – ответил Вараксин. – Ребята из «Домодедово» подсобят с билетом.
– Слушай, Паша! А Скорик-то у тебя – парень что надо!
– Других не держим, они сами сбегают.
Когда послышался щелчок выключения чайника, Семенов поднялся и жестом позвал Вараксина в комнату отдыха – пожалуй, единственной привилегией начальника службы по борьбе с терроризмом по сравнению с другими руководителями его ранга. Конечно, не за особо тяжелый труд главного бэтэшника вознаградили комнатой отдыха. Дело было в особенностях здания. В кабинетах сверху и снизу от Семенова сидели только заместители начальника управления, а на это помещение генералов не хватило.
– Не кажется ли тебе, Павел Николаевич, что Скорик у тебя засиделся? По моим сведениям, Быков собирается перейти в Центр. Как ты понимаешь, мне нужна адекватная замена. Что скажешь? – сказал Семенов, делая вид, что продолжает внимательно изучать документы, принесенные Вараксиным.
– Слава, актер из тебя никудышный, – покачал головой Павел, – потому подыгрывать тебе не стану, а сразу скажу: «нет!»
– Ты погоди… Рассуждай по верхней вилке, как заместитель начальника службы. Скорик хорош? – Хорош! Быков на повышение собрался? – Собрался! Надо думать, а ты сходу «нет»!
– А «анонимов» распустим? – возразил Павел. – Ты забыл, что и Калинкин на вольные хлеба идет. Отдел Быкова укрепим Скориком, а в итоге дезорганизуем целую линию работы.
– Лукавишь, Паша! Ты забыл посчитать себя! – Семенов попытался прижать Павла силой аргумента.
– А что – я? У меня в феврале со льготными наступит потолок выслуги. Пора останавливаться. Лучшей для себя замены, кроме Скорика, я не вижу. Он знает линию, знает коллектив, ребята его уважают…
– Так-так-тааак… – нараспев произнес Семенов, явно не ожидавший в разговоре такого поворота. – Правильно ли я понял, Павел Николаевич, что ты решил засунуть мундир на дальнюю антресоль?
– Истину глаголешь, Вячеслав Михайлович. Тут, по правде говоря, мне одно заманчивое предложение из Центра поступило. Да только, боюсь, Дормидонтыч сделает все, чтобы этому помешать.
