В поисках счастья

– Подкупить можно.

– В принципе, да. Но это не самый простой способ. Затратный очень. И ненадёжный. Используют его редко. Гораздо чаще сотрудниками спецслужб находятся люди, совершившие правонарушение. Любое. Часто даже подталкивают, провоцируют на него. И тогда их ставят перед фактом: или в тюрьму, или работаешь на нас. Выбор очевиден. Таким образом у них на «коротком поводке» огромное количество людей. Есть и другие способы вербовки. Люди спецслужб есть повсюду, в любой мало-мальски значимой организации.

– А сами черисты? Они просто эту пирамиду по военному принципу образуют: младший подчиняется старшему?

– Насколько я знаю, нет. Они тоже все завербованы. Это не афишируется, скрывается, но у каждого из них есть свой «скелет в шкафу». Там полно преступников, бывших зеков, больных и так далее. У каждого вышестоящего есть компромат на нижестоящего, понимаешь?

– Понимаю.

– Но всё это не самое главное. Гораздо страшнее то, что после вербовки спецслужбы как бы позволяют человеку продолжать нарушать закон, так сказать всячески покрывают преступника. Им это нужно, чтобы он прочнее сидел на крючке их удочки. А в последнее время активность и влияние чрезвычайной службы сильно возросли. Представляешь, сколько преступлений совершается из-за этого и остаётся без наказания?

– Да уж. Скажите, а откуда у вас такая подробная информация? Про спецслужбы, всё это, про методы работы.

– Что-то берём из открытых источников. Их, кстати, не так уж мало, в сети особенно. Но главное – у нас есть свой человек, чрезвычайник. Он нам очень много рассказал и рассказывает.

– По идеологическим соображениям с вами сотрудничает?

– Это отдельная история. Ну ладно, раз речь зашла. Можно и так сказать, да, по идеологическим соображениям. Дело в том, что однажды ему приказали подослать к маленькой девочке педофила. Просто потому, что эта девочка нужна им была «на крючке». Хотели потом этим фактом её шантажировать.

– И что, он отказался?

– Он не мог отказаться. Иначе бы система его в муку перемолола. Но и просто жить с этим он не может. Поэтому нам помогает. Но я продолжу про систему. Ведь для тотального контроля и управления всем необходимо, чтобы завербованы были все чиновники и предприниматели. Так вот чиновников проще всего «поймать» на взятке. Собственно, это, как правило, и происходит. Иногда также провоцируют. И, как я уже говорил, после эти чиновники могут практически безнаказанно мздоимствовать. Коррупция, таким образом, зашкаливает. И проворовавшихся стараются поставить как можно выше, чтобы «ручной» человек был с большими полномочиями. Предпринимателей тоже «ловят» на взятках. Только они их дают. Потому что условия ведения бизнеса у нас такие, что по-другому порой просто никак. Есть, кстати, мнение, что они созданы намеренно, чтобы бизнесменов вербовать.

– Да сами они взятки дают, – вступил в разговор Ленин.

– Может и сами. Не важно. Главнее то, что после вербовки агенты спецслужб зачастую непомерно «доят» коммерсантов, а то и вовсе отбирают бизнес.

– И что, никто ничего с этим поделать не может?

– Ещё бы. Многие порядочники, особенно высокопоставленные, тоже под влиянием. Кстати, не так давно там якобы была масштабная чистка, реформа. Думаете, оставили лучших, самых честных? Нет. Оставили тех, кто уже завербован, или кого легко можно будет завербовать в будущем. Кроме того, по нашей информации, и все из палаты справедливости тоже завербованы. Были те, кто пытался что-то изменить, добиться правды. Теперь в тюрьме сидят. Или их грешки всплыли, или им новые придумали. А кто-то и в земле лежит. Идти против системы – дело опасное.

– Так что же делать?

– Вот мы и думаем, что делать.

– Так. Подождите. А вы говорили про верхушку. Посвящённых. Которые, там, всё решают. Это кто? господин наш, Третьей территории?

– Едва ли. Господа всех территорий, не только нашей, это в лучшем случае, так сказать, проводники власти этой самой верхушки, посвящённых. А зачастую они даже и не догадывается об этом, о существовании этой верхушки. Думают, что это они орган правления, так сказать, мозг, а в действительности – не больше чем палец. Я больше скажу: всё это деление на территории, их конкуренция, вражда, периодические войны – это видимость, так сказать, пыль в глаза, которую пускает высшая власть.

– То есть, все территории не самостоятельны?

– Да. Всё в действительности управляется единым надтерриториальным центром, этой самой верхушкой. Они решают, что будет завтра происходить на той или иной территории, кто станет господином, какая территория будет богаче, какая беднее.

– Подождите. Ну а как же все эти выборы. Это фарс? Они нечестны?

– Во-первых, как уже говорили, в действительности за нас решают, за кого мы пойдём голосовать, кого мы поддерживаем, что вообще мы думаем по тому или иному вопросу. Нам вдалбливается это через СМИ, тот же интернет. Вот, сначала нам дают некие факты, события, происшествия, их намеренно организуют, осуществляют. Эти факты, происшествия направляют наши мысли, наше мнение в определённом нужном русле. Плюс освещается это с нужных ракурсов, так сказать, «под нужным соусом». Да и есть просто психологическое, нейрофизиологическое воздействие. Идёт такое программирование – дефис – зомбирование. Во-вторых, на всех этих выборах не представлена реальная альтернатива. Есть только, опять же, её видимость. Знаешь, есть такой приём. Вот есть некая истина. Истина то, что я сейчас говорю. И есть, соответственно, ложь, про то, что господа и правительство что-то решают, про все эти выборы, демократию, про вражду территорий. И чтобы никто не догадался до истины, эту ложь, так сказать, разбивают на несколько других ложей. Населению одних территорий якобы дают демократию, другим – однопартийность, третьим – монархию. У кого демократия – её разделяют на якобы настоящую, и на якобы не настоящую, где выборы фальсифицируются. Кстати, где фальсифицируются, часто в действительности это делают лишь для создания впечатления, что представленные партии и кандидаты, власти и оппозиции, представляют силы, реально различные. У кого вроде бы настоящая демократия – даётся много партий, с якобы разными взглядами и якобы открыто конкурирующими. Но всё это лишь ширма. В итоге мы, народ, думаем, что же лучше: монархия или демократия, эта партия или другая, вместо того, чтобы задуматься над тем, почему в мире всё так происходит, всё так устроено? И если случается что-то плохое – чтобы народ думал, будто бы это от того, что он не ту власть выбрал. Ну или соседняя территория постаралась. Общее же у всего происходящего в мире одно: оно определяется посвящёнными, которые выше всех территорий.

– А как же войны, санкции всякие? Территории же воюют.

– Воюют. Вообще эта надтерриториальная власть, посвящённая верхушка преследует три основные цели: тотальный контроль, тотальное управление и уменьшение населения. Ну, из этих трёх плавно вытекает четвёртая: абсолютная власть. Ну и ещё для полного счастья нужно, чтобы уровень жизни всех остальных был резко ниже, чем у них. А их уровень жизни нам всем, думается, даже не представить. А главные инструменты для достижения этих целей – спецслужбы и армия. Поэтому, собственно, и есть разделение на множество разных территорий, чтобы на каждой спецслужбы и армия активно работали, чтобы оправдать их существование и деятельность. И время от времени происходят конфликты, и открытые и, так сказать, «на невидимом фронте», чтобы в очередной раз оправдать деятельность спецслужб и армий, и чтобы уменьшить население и снизить их уровень жизни. Но происходят эти войны, конфликты по сценариям той же верхушки. Хотя сами представители спецслужб и военные уверены, что они там, на своих местах борются за процветание собственных территорий, против других территорий. А ещё часто думают, что борются за справедливость.

– Уменьшение населения? Зачем? И зачем снижать уровень жизни?

– Тут дело нехитрое. Где комфортнее, безопаснее и удобнее жить: там, где двадцать человек народа, или две тысячи? То-то и оно. Да, эта надтерриториальная власть живёт где-то далеко, обособленно от основной людской массы. Но, чем больше население, тем большее число людей будет подниматься и до их уровня, становиться одними из них. Это ведь не абсолютно закрытая такая каста. Теоретически, новые люди могут подняться до такого уровня, так сказать, пополнить ряды. А если бы всем людям было бы доступно и известно всё, что есть у них, то и вовсе жить им в невероятной массовке, и даже не факт, что в лучших уголках вселенной, как сейчас. И ещё, по информации, что есть, правящая надтерриториальная власть считает, что людей на планете слишком много, они потребляют слишком много ресурсов. Мы истощаем запасы планеты, и на будущее не хватит. В первую очередь самой верхушке. Ещё «загаживаем» мир. Плюс, чем меньше населения, тем проще осуществлять тотальный контроль и тотальное управление. Снижение уровня жизни – тоже для экономии ресурсов, быстрого вымирания населения, да и ещё, как известно, всё познаётся в сравнении. То есть для контраста. Да. Поэтому, то тут, то там у нас войны. А где-то постоянно кровавые революции. Отсюда, кстати, и несправедливость к Нижнему этажу. Их голодом морят. Дают еду, лекарства, после которых потомство не оставить. Есть мнение, что и ВИЧ специально для них придумали. Кстати, на самом деле, у этой надтерриториальной власти есть лекарства от всех болезней, что сейчас встречаются у простых людей. У них уровень медицины, продолжительность жизни и вообще все технологии на несколько ступеней выше. Иногда бывает у нас, что вроде неизлечимый больной вдруг полностью выздоравливает – часто это высшая власть через спецслужбы делает. При вербовках это бывает. Вот. А на Верхнем – для одних – те же войны и революции, для других – культ потребления алкоголя, табака, наркотиков. У третьих мода на бездетность и гомосексуализм. И, кстати, знаешь какой другой основной инструмент осуществления всего этого, помимо спецслужб и армий? В первую очередь, снижения уровня жизни?

– Какой?

– Хе. Учебник по макроэкономике.

– В смысле?

– В прямом. Есть такой якобы закон, что мол, деньги нельзя печатать сверх меры, а то будет гиперинфляция, и вроде как только хуже будет.

– А что, не так разве? Деньги должны быть обеспечены. Товаром.

– Совершенно не так. Это байка, сказка. Её намеренно придумали. И что самое интересное, её никто не доказывал. Ни экспериментально, никак. Нет доказательств, а она во всех учебниках, как аксиома, прописная истина. Ну, смотри, я тебе «на пальцах» покажу. Вот, про то, что экспортировать товар за рубеж плохо – никто не говорит. Все наоборот говорят, что это хорошо. И это действительно так. Есть прямая зависимость, можно посмотреть статистику: чем больше различных товаров экспортирует территория, на большую сумму, тем выше уровень жизни, и самое интересное – ниже инфляция. Но подумай: мы продали товар другой территории. В результате у нас денег стало больше, а товара меньше. Эти деньги необеспеченны. Получается, экспортируя товар, мы сделали себе только хуже? Разогнали инфляцию? Конечно, нет. Взять, хотя бы, Первую территорию. Они экспортируют товар в сумасшедших объёмах, крупнейших. К тому же они чуть ли не единственные, кто открыто периодически печатает деньги, новые, необеспеченные. А инфляция у них одна из самых низких. Да. А теперь подумай: мы бы, скажем, получили миллион долларов не от экспорта товара, а просто напечатали бы его. Этот миллион долларов был бы более обеспечен товаром! Или вот ещё такой вариант, если уж кто-то хочет, чтобы всё было обеспечено: напечатать миллион, и на пятьсот тысяч из него купить, ну или произвести товара. В результате на пятьсот тысяч больше у территории, полностью обеспеченных. Ну, или такой пример. Вот Четвёртая территория – крупнейший экспортёр полезных ископаемых, самых разных. И пару лет назад цены на них на всех, нефть, газ, уголь, на всё, резко упала. У них кризис начался. Инфляция разогналась. Кстати, интересно, да: денег стало меньше, а инфляция разогналась. Но я сейчас больше не к этому, а к тому, что смотри: продавал, нефть, к примеру, за сто долларов – было неплохо всё, стали продавать за тридцать – всё ухудшилось. А почему бы к каждому проданному баррелю не напечатать дополнительно семьдесят баксов – и всё как прежде. А можно и побольше – пятьсот семьдесят, тысячу семьдесят.

– А ещё можно про кредиты рассказать, – вставил Андрей, «замечательное», в кавычках естественно, изобретение Христианского мира. Куча стран стоят с протянутой рукой и буквально молят, чтобы более богатые им кредит дали, желательно под малые проценты, или вовсе без них. Хотя получают, как правило, под проценты сумасшедшие. А почему бы им просто не напечатать эти деньги? И проценты не нужно платить, да и вообще отдавать. Аналогично и каким-то своим компаниям, структурам, нуждающимся в деньгах, в кредите, можно помочь.

– Справедливо, Мохаммед, да, – согласился Гельман. – Многие страны ещё требуют от других компенсации за то или иное. Опять же: почему бы просто им не напечатать эти деньги? Надтерриториальная власть искусственно распространяет, во всех учебниках, эту байку про запрет печатания денег, приводя единственным аргументам поверхностную и неверную логическую цепочку типа «денег много – они мало стоят». Зато сами они себе могут напечатать, сколько захотят. А чтобы мы все даже не задумывались над такой возможностью, печатанья денег, нам дают несколько ложей, чтобы мы между ними выбирали. Например, рыночная экономика или плановая экономика, вмешательство правительства в экономику или невмешательство, высокие ключевые ставки или низкие и так далее.

– Интересно. Михаил… Моисей, а кто же всё-таки эти власть, посвящённые?

– Точно мы не знаем. По одной информации, это те, кто лучше всего эту систему понимает, принимает и готов ею управлять. По другой – это Творец, или Творцы. Ну а по третьей – некий симбиоз первых и вторых.

– Творцы. Это как? Кто?

– Этого никто не знает. И скорее всего никогда не узнает. Точнее не познает. Это некий высший разум. Можно так наглядно представить, что есть, вот, мир животный. Ну, пускай даже собаки, а может правильнее назвать муравьёв. И есть мир человеческий. Так вот как миру животному не дано познать, понять мир человеческий, так миру человеческому не познать мир Творцовый. Хотя мне лично кажется, если нечто Творцовое и существует, то оно непричастно к созданию этой системы. Скорее даже наоборот, оно против этого.

– Хорошо. Но что же делать? Может, попробовать людей образумить как-то?

– Не думаю, что из этого что-то выйдет. И даже не столько потому, что информация будет блокироваться. Просто люди не будут её воспринимать. Не смогут правильно её воспринять. Был в фашистской Германии такой Геббельс, знаешь, наверное. Так вот он говорил: «Ложь, многократно повторенная, становится правдой». И эта наша капля правды бесследно растворится в море лжи. Да, я, конечно, Геббельса упомянул исключительно из-за этой фразы, фразы умной. И к нему к самому, и всему их режиму, отношусь, понятно, ещё хуже, чем каждый из вас.

Начался небольшой спор. Ленин винил во всём капитализм и «буржуазных котов», Мохаммед предложил подумать о вооружённом, силовом варианте доведения истины путём смены строя, раз тысячелетиями ничего не получается сделать.

– Да, вам бы только автоматы всем в руки, да поубивать неверных, – съязвил Леонид.

– И вы туда же, – ответил Андрей. – Что все не те страницы в Коране читают? Да поймите, «Стремитесь же опередить друг друга в сотворении благого» – вот главное, что там написано. Ещё закят, пожертвования нуждающимся. А большинство, почему-то, из священного писания выносят только, будто Ислам – лучшая и единственно правильная религия, и интерпретируют это как повод и причину для вражды и джихада.

– Моисей, – сменил тему разговора Ленин, – а у вас остался ещё тот кофе коллекционный? Уж больно хорош. Особенно с конфетами «Небесными». Я, вот, принёс коробочку, в коридоре.

– Остался. Куда ж ему деться?

За распитием тёмного ароматного напитка беседа перешла в иное, совсем неполитическое русло. Говорили о женщинах, автомобилях, рассказывали анекдоты… Так вечер незаметно и пролетел.

Станислав вернулся в гостиницу глубокой ночью. От всего этого тайного общества осталось двойственное впечатление. Да, вроде они много знают, не согласны с действующим порядком, но совершенно не понимают, что им делать, что предпринять. Даже складывалось ощущение, будто не очень-то и хотят реальных продуктивных шагов.

25.10.

Философ сидел за компьютером в интернет-кафе. В поисковике набрал «городское управление чрезвычайной службы четвёртого города». На экране появилось множество ссылок с повторяющимся адресом «Седьмая улица, 4».

«Это недалеко, – подумал он, – пойду пешком».

Вот уже был виден нужный дом. Большой такой, солидный. С каждым шагом всё сильнее «сосало под ложечкой», даже слегка подташнивало. Главным «тормозом» было отсутствие полной уверенности в правильности своего поступка. Но Станислав, не смотря ни на что, вошёл внутрь.

– Добрый день, – поздоровался стоящий у дверей постовой. – Вы что хотели?

– Здравствуйте. Хотел информацию сообщить. Думаю, она вам будет полезна.

– Какого рода информация?

– Об одной подпольной революционной группе.

– Хм. Интересно. Но это не сюда нужно, а в приёмную. Значит, выходите, налево, через дорогу, на соседнюю параллельную улицу. Сразу за углом. Там написано.

– А. Ясно. Спасибо.

Ответом на стук в дверь была тишина. Тогда Философ заглянул в кабинет. Внутри сидели двое мужчин, друг напротив друга. Тот, что сидел за столом, попросил подождать.

Спустя около минуты прозвучало приглашение в виде громкого «Проходите!».

– Здравствуйте, – поздоровался Станислав, прикрыв дверь и присев на стул.

– Добрый день. Что у вас случилось?

– Да ничего не случилось. Просто хотел поделиться информацией. Думаю, это должно быть вам интересно.

– Что за информация?

– Мне известно об одной подпольной революционной организации. Конечно, как мне представляется, не особо она опасная и могущественная, но, тем не менее.

– Можно паспорт ваш?

– Конечно.

Черист выписал что-то из красной книжицы в свой журнал, вернул документ и продолжил:

– Так, что за организация? Можно подробности?

– Организация называется «На третьем». У них конспиративная квартира на третьем этаже. Двадцать пятая квартира в двадцать первом доме по Двенадцатой улице.

– Ага. И кто же входит в эту организацию? Вам известны имена, фамилии, ну или хотя бы клички?

– Некоторые известны. Там состоит мой приятель, Геннадий Иванович Сошин. Он вместе со мной преподаёт философию в нашем четвертогорском университете. Ещё там есть такой Михаил Маркович Гельман, по кличке Моисей. Он собственно хозяин этой квартиры, как я понял. Он уже в возрасте, ему лет пятьдесят. Есть ещё двое. Один молодой, зовут Андреем, кличка Мохаммед. Он возможно, наиболее опасен: высказывался при мне за вооружённую борьбу с нынешней властью. А второй – Леонид, Ленин. Постарше.

– Ленин – фамилия?

– Нет, тоже прозвище.

– Это все? Или ещё кто-то есть?

– Точно сказать не могу. Думаю, что все. Мне, по крайней мере, больше никто не известен.

– Понятно. Скажите, а вы сами-то откуда про эту организацию узнали. И всех её участников. Я так понимаю, в их заседании участвовали?

– Ну… Да, участвовал. Так… Но я ведь не знал ничего… Меня просто Гена пригласил, сказал, мол, пойдём, посидим, я тебя с друзьями своими познакомлю.

– Понятно. Да вы не волнуйтесь, я вам верю. Вы всё верно сделали: согласились пойти, чтобы разузнать о них побольше. А потом к нам. А могли бы вы постоянно ходить к ним, в это общество, и регулярно обо всём нам докладывать?

– Ну, теоретически мог бы. Надеюсь, не за «спасибо»?

На лице чериста нарисовалась какая-то кривоватая улыбка Чеширского кота и Джоконды одновременно.

– Ну, если на то пошло, то не за «спасибо». Скажите, а хотели бы у нас работать?

– У вас? Да нет. Мне кажется, я совершенно не гожусь для службы в вашей организации.

– Почему вы так решили?

– Не знаю, я совершенно не представляю себя черистом.

– Отчего же. Здесь работают самые обычные люди.

– Нет. Нет.

– Хорошо. Тогда скажите, чего бы вы хотели, чтобы всё же работать у нас?

– В каком смысле?

– В прямом. Назовите ваше условие. Любое.

– Вы серьёзно?

– Абсолютно.

– Интересно. Хорошо. Тогда так: я хотел бы встретиться с господином. Лично. И в неформальной обстановке.

– С господином? Нашим?

– Да.

– Ну, что ж, хорошо, организуем вам встречу. Я, правда, не пойму, зачем это нужно вам, но если так уж хотите, то нет проблем. Тогда приходите завтра сюда же, возьмите с собой документы: паспорт, военный билет. Будем брать вас на службу.

– У меня «военника» нет здесь.

– Ну, тогда только паспорт.

– Хорошо. Значит завтра, здесь, с паспортом. Во сколько?

– Приходите часам к шести.

– Вечера?

– Разумеется. Ждём вас завтра.

– Хорошо. Всего доброго.

– До встречи.

«Всё вышло как нельзя лучше! – подумал будущий чрезвычайник. – Сами предложили мне, что захочу. Вопросов должно быть по минимуму. Только вот зря я сразу свои условия озвучил. Надо было сказать: «Подумаю», «Подумать надо». Подозрительно как-то. Да и вдруг что ещё путное в голову бы пришло. Но всё равно – хорошо вышло!».

Однако постепенно радость вытеснялась двумя неясными вопросами. Первый: почему его не стали брать на службу сразу, ведь паспорт был при нём? Второй: когда же всё-таки состоится обещанная встреча? Станислав почувствовал себя продавцом, который уже отдал товар, и не уверен, получит ли за него деньги.

Он подумал, что должно быть это такая проверка, насчёт способностей мыслить, характера. Ему, испугавшемуся возможно случившегося небольшого провала, захотелось даже вернуться примерно на полпути и попытаться что-то изменить, но всё же, хоть и после небольшой паузы, направление движения осталось прежним.

26.10.

Перед глазами была та же дверь, что и вчера. Только сейчас Станислав заметил сбоку от неё распечатанный лист с надписью: «Приём ведёт дежурный Сидоров Роман Петрович». Вновь в кабинете были двое и попросили подождать, вновь вскоре внутри остался только один человек. Это был тот же черист, с которым довелось беседовать вчера.

– Можно? – заглянул Философ в кабинет.

– Проходите. А! Станислав Евгеньевич, добрый вечер. Проходите, присаживайтесь.

– Здравствуйте.

Он зашёл внутрь и сел напротив дежурного.

– Ну что, паспорт у вас с собой?

– С собой. Скажите, а когда встреча состоится?

– Какая встреча? А с господином-то? Да не волнуйтесь. Обязательно состоится. В ближайшее время.

– В ближайшее время? А поконкретнее нельзя ли узнать?

– Ну, так сразу я сказать не могу. Всё-таки вы должны понимать мой уровень и уровень господина. Пока информация дойдёт наверх, пока всё согласуется, найдётся время. Господин ведь человек крайне занятой, сами понимаете.

– Понимаю, Роман Петрович. Вас ведь так зовут?

– Да, так. Ну что ж, давайте паспорт.

Дежурный на этот раз стал вбивать какую-то информацию в компьютер, в том числе и с полученного документа, но делал это отчего-то крайне медленно.

– Скажите, – вдруг заговорил он, – а вы ещё каких-нибудь революционеров, террористов случаем не знаете?

– Нет, вроде никого больше не знаю.

– А с Ахмедом не доводилось встречаться?

– С Ахмедом… Нет, не доводилось.

– А на Нижнем этаже бывали?

– Не бывал. А почему вы спрашиваете?

– Да так, интересно. Мне вот доводилось бывать. Красиво там очень. Ладно, раз не бывали, ни с кем не общались, значит, вы годны для службы у нас. Вот договор, прочитайте, распишитесь.

– А у вас что, тоже по договору работают?

– Конечно. Всё по закону.

Спустя минут двадцать на документе были поставлены две подписи и печать.

– Поздравляю. Теперь вы полноправный сотрудник чрезвычайной службы. Почти. Только вам необходимо пройти тестирование и обучение. Поэтому пока вы будете числиться курсантом.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Скажите, в среду для начала тестирования вы можете подойти?

– Сюда?

– Не совсем. На седьмую, четыре.

– А во сколько?

– Также, к шести.

– Могу.

– Отлично. Тогда вот, держите пропуск, – выдал дежурный небольшую бумажку с печатью, вписав туда данные Станислава. – Не потеряйте, и никому не показывайте. Вы должны понимать: о том, что вы сотрудник, не должен никто знать. Даже самые ближайшие родственники, друзья. Никто.

– Конечно, да.

– Тогда удачи, черист!

– Спасибо. Всего доброго.

Станислав вышел в приподнятом настроении. Хотелось отметить всё случившееся в кафе или ресторане, но потом, пришла мысль, что надо будет как-то объяснять свою сильную задержку, и охранникам гостиницы, и соседям. Тогда он просто купил бутылочку безалкогольного «Господского» и по дороге выпил её.