В поисках счастья

– Ты где был? – поинтересовался Говорун. – Второй день поздно приходишь?

– Да подработку нашёл. Репетиторствую.

– Понятно. Ну, молодец.

«Правильно ли я сделал, – размышлял Философ, – что не признался в знакомстве с Ахмедом, и в том, что был на Нижнем? Наверное, правильно. Иначе бы меня просто не взяли. И все мои начинания, мой план – коту под хвост».

27.10.

«Завтра идти на тестирование, – крутились мысли в голове Станислава, отдыхавшего в номере на кровати после работы. – Может, подготовиться как-то? Но ведь даже приблизительно неясно, что там будет. Интересно, а можно всё это дело провалить, так что и не возьмут? Да нет, я же уже договор трудовой подписал. Разве что… всплывёт эта история, что был на Нижнем, и с Ахмедом разговаривал. Да не просто разговаривал, а ещё наставления и учебную литературу по руководству к подпольной борьбе получил. Возможно, надо было сказать всё, как есть? Нет, сделай я так, едва ли оказался бы на службе. Хорошо, если бы в тюрьму ещё не посадили. Хотя…

Интересно, почему же всё-таки меня стали брать на службу? Почему вообще человека берут, трудоустраивают в ту или иную организацию, в известной степени солидную и серьёзную? Не важно, сам он приходит или «фирма» на него выходит. Видимо, потому, что этот человек нужен, от него что-то нужно. А иначе как принятием его в свои ряды получить это невозможно. И не обязательно быть каким-то суперумным или сильным. При этом каждому, если вдуматься, выгодно, чтобы на него работали, бесплатно, да ещё и никуда деться не могли. Если от гражданина что-то требуется – для начала можно просто попросить его сделать это. Бесплатно. И если согласится, тогда и брать на службу нет смысла: он бы и так делал для них, что нужно. Да и морально-психологические качества такого субъекта сомнительны. А вот откажется – надо полагать, и станут брать к себе. Но хорошо, когда ясно, что просит организация. А ведь так может и какой тайный сотрудник, обычный человек, о чём-нибудь попросить. И хрен его знает, что ему нужно в действительности, каковы могут быть последствия. Так выполнишь чью-нибудь просьбу – а из-за этого хрень какая случится, даже преступление серьёзное. Будет умолять пакет соседу передать, скажет, что он его друг, подарок хочет сделать, а там, может, «жучок», или вообще бомба. Получается, чужих просьб нельзя выполнять? Нет, наверное, не совсем так. Нельзя выполнять чужих просьб, если они касаются третьих лиц, их интересов. Тем более, если это может навредить им. Да, пожалуй, так. Но если, к примеру, тебя мама или жена попросила свет в ванной выключить, хлеба купить – это другой разговор.

А ещё – как вариант – наехать на тебя какому-нибудь бугаю, здоровому и злому. Да, тут, думается, главное – не струсить, не выполнять его «мягких просьб».

Хотя просто отказа работать за бесплатно, выполнять просьбы, касающиеся кого-то стороннего, думается, не достаточно для трудоустройства. Организация ведь выгодно попытаться и «на крючок посадить» за твои грешки. Можно намекнуть, припомнить, что где-то когда-то закон нарушил, жене изменил, на работе схалтурил… Можно и поспособствовать этому, скажем, дать какое-то пробное задание с появлением компромата, нарушением закона, к примеру. Или просто кто-то может начать подбивать, подначивать на преступление пойти, какой-нибудь внутренний устав нарушить, и ещё при этом для убедительности объяснять, что вроде как этим ты только лучше делаешь всем, справедливость устанавливаешь. А потом предложить работать на них за фук, на побегушках у них быть. Напугать этим. Да, тут, думается, главное – не испугаться, не поддаться, не согласиться. И ещё не совершать больше всех этих действий, показать, что это были, так сказать, разовые проколы. Значит, не будет это надёжным «крючком», не так это важно для тебя, хоть завали потом, к примеру, возможностью свободно жене изменять. Да, во-первых, не испугаться и не согласиться, во-вторых, не совершать более преступлений, измен, проколов, того, чем попытались шантажировать (а ещё лучше вообще этого не совершать, и заданий с появлением компромата не выполнять). Тогда и придётся к себе в организацию принимать. Посадить? Нет, если организации какой солидной ты понадобился, и даже если сам к ним пришёл (а значит, сильно в подобной работе заинтересован, и им такие тоже очень нужны), то сажать тебя незачем им. На свободе нужен. Вообще солидные организации не стремятся посадить. Им выгоднее, чтобы ты работал на них, у них.

Ещё за работу на них можно предложить тебе небольшие деньги, не принимая собственно в организацию. Не знаю, всё равно «на крючке» и на побегушках оказываешься. Я бы не согласился.

Если ты совершенно без ума от чего-то или от кого-то, то можно попробовать убрать это, и дать наслаждаться лишь при условии работы на себя, или при условии создания компромата (нарушения закона и т.д). Устоишь – тогда и интересно принимать в свои ряды. Да и не только «без ума». Может быть и другая зависимость. Финансовая, например. Скажем, хорошая работа у тебя, и в кредиты влез «по самые помидоры». Можно, гипотетически, сыграть на страхе увольнения. Вообще, не лучше ли работу искать самому, самому карьеру строить? А не так, что твой друг-начальник тебя привёл и за собой вверх тащит. Тащить-то он тащит, да только за короткий поводок у тебя на шее, получается. Таких советов можно много дать. Например, не врать про себя, не приукрашивать своё прошлое и настоящее, особенно понравившемуся тебе человеку или в целом обществу, где живёшь, работаешь.

А если организация таки надумала брать человека, чтобы ещё заинтересовать, мотивировать – полезно предложить желание твоё небольшое выполнить. Мелочь какую-нибудь. Захочешь, например, лишний выходной на работе – устроят (сложно ли солидной организации?). А ты потом две недели с отвисшей челюстью ходишь: "Как это у них получилось?!" И приходишь к ним устраиваться.

А при приёме в организацию для полного над тобой контроля заманчиво было бы поставить условия отбора. Да такие, чтоб никто под них не попадал, не проходил. Даже на, казалось бы, мелочах каких-то можно "отсеивать": измена супруге, халтура на работе… И брать тех, кто скроет при приёме свои «тёмные стороны», причины для отказа. Но вся «соль» в том, что тогда тебя, приняв в организацию, смогут шантажировать этим «скелетом в шкафу». Так, например, скажут пойти господина чужой территории застрелить. Откажешься – а они раз, и спросят: «А вы жене случаем не изменяли? На работе халтурили?». Так что и в этом случае, получается, ты у них на крючке. Только привилегиями членства в организации будешь пользоваться, деньги получать. Может, всё же надо говорить правду? Не скрывать ничего при приёме? Думается, если признаться во всём, в «тёмных пятнах», то вполне могли бы взять, так сказать, в виде исключения, а потом этим тебя шантажировать. Вроде как, не подходишь ты, не годен, но так уж и быть, сделаем поблажку… Был бы у такого начальника, принявшего тебя, на коротком поводке, вроде как вечным должником. Хотя нет. Нет. Не мог бы он тебя шантажировать этим, а если бы и начал – послал бы ты его куда подальше. Хотя бы потому, что он тоже совершил бы нарушение, незаконно взяв на службу, или поспособствовав этому. И он был бы у тебя на таком же поводке.

Да, такой организации интересно всё про всех знать, особенно про своих членов. Но, как мне кажется, и ты, такой член, много знать будешь. Про них. Хотя бы, как происходит у них трудоустройство, всю эту их систему знать и понимать. И это не мало. И в случае чего, сможешь рассказать это кому-нибудь. Да всем можешь. Всем гражданам своей территории, на всякий случай, чтобы ненароком закон какой не нарушить. Так что, и они тоже у тебя будут «на крючке». А потом потребовать с них, чего-нибудь. Чего захочешь, за своё молчание в будущем. Ну, или если давить начнут, чтоб перестали. Только рассказывать на всякий лучше аккуратно, чтоб не подкопались, да и в «жёлтый дом» не определили. Аккуратненько так, полунамёками, наводящими вопросами, или как жизненные советы преподносить… Интересно, а, может, такого «болтуна» проще всего уволить, оставить в покое? Нет, едва ли. Думается, если человека серьёзная организация захотела к себе взять – так просто не отпустит. Да и знать он будет много. Правда, можно такого «бунтаря» попробовать напугать, неприятности ему какие устроить. Не испугается, продолжит – придётся договариваться. Но, видимо, раз он не соглашается в обычном, зависимом, статусе работать, ему так категорически неприемлемо, некомфортно – будут брать в привилегированном, как особо сильного духом, психологически. И будет на своём высоком месте. Мудрая организация следит за тем, чтобы все сотрудники чувствовали себя комфортно, на своём приемлемо высоком для них месте. И если человек смел, чтобы начать распространять информацию об организации – ему, надо полагать, могут предложить уже исполнение весьма серьёзных условий. Да ещё и более высокий статус в иерархии. Если сказать так: «Ваши условия, чтобы работали у нас?» – уже и не откажешься. Да ещё и пожелать можешь, к примеру, что-то противозаконное, станешь соучастником преступления таким образом, и сам себя «посадишь» на этот пресловутый «крючок».

Да. А ведь организации выгоднее, чтобы человек при предложении сотрудничества был сильно напуган и не был уверен, что не нарушал закон. Так что если не узнавал достоверно, нарушишь ли закон своими рассказами – интереснее брать на работу, службу как можно скорее. А вот если узнавал – процесс можно и затянуть. Наверное, вариант ускорить – давать понять, что с каждым днём количество и сложность желаний, условий будут увеличиваться.

А ещё, думается, не стоит в ответ на какие-то «козни» демонстрировать нелюбовь к Родине. Едва ли ускоришь процесс, скорее наоборот. Хотя, как говорил Моисей, все территории разделены, конкурируют и враждуют, так сказать, условно. На самом деле все они управляются единой надтерриториальной властью, всё в них происходит по её сценарию. И любить одну, свою территорию, не любить другие – это примерно то же самое, что внутри одной, своей территории любить организацию, в которой состоишь, работаешь, и не любить смежные. Ведь в действительности они занимаются общим делом, едино управляются сверху, и разделены формально и, быть может, в первую очередь только для того, чтобы человек, обиженный одной структурой, пошёл работать в соседнюю. И то же самое – на уровне разных территорий, только это, как и всё, о чём рассказывал Моисей, видимо, уже следующий, более высокий уровень познания, и едва ли доступный и понятный сотрудникам каких-либо организаций, пускай и весьма серьёзных и авторитетных. И главным фактором, определяющим дальнейшую судьбу некого предателя, может быть, в первую очередь, уровень его познания и полезность для руководящей верхушки. Но вообще, я бы свою территорию бы не «кидал», так как это по-любому преступление и предательство (чреватое местью со стороны уверенных в реальном разделении и вражде территорий), и следовательно, «крючок».

Интересно, так может, при приёме в организацию, когда спрашивают про твои «тёмные стороны», по которым не проходишь, всё же лучше сразу говорить всю правду о себе? И отказаться от членства, вступления, во всяком случае, в таком зависимом статусе, да начать языком мести про их систему, правила, трудоустройство? Тогда ведь и руки были бы свободнее, можно было бы всё открытым текстом рассказывать практически как и где угодно. Да, так, пожалуй, комфортнее. По этой же причине выгоднее, пожалуй, не устраиваться официально, а так сказать, внештатно сотрудничать. Только, думаю, организации так не захочется, и чтобы такой статус получить, придётся постараться, подождать и потерпеть. Но если и после устройства в организацию начать рассказывать – тоже особых препятствий нет. Да, причём рассказывать-то можно не единожды. Раз начал говорить – исполнили условия – перестал. Через годик-другой опять некомфортно стало, новые условия потребовались, захотел другого чего – опять давай информацию распространять… Ладно, что-то растёкся я тут мыслью по древу. Для моего плана это в принципе не так важно».

28.10.

Станислав, выпив за обедом аж три чашки кофе, направился к приёмной чрезвычайников.

– Здравствуйте, Роман Петрович, – на этот раз смело, и даже немного дерзко зашёл и начал разговор новоиспечённый черист.

– А, Станислав Евгеньевич. Добрый вечер. А вы что тут делаете? Я же говорил: «Тестирование на Седьмой, четыре». Забыли?

– Да нет, помню.

– Тогда в чём дело? Давайте, выпейте побольше кофе, и вперёд.

– У меня вопрос: вы следите за мной? Вы всё про меня знаете?

– Дорогой мой Кучеров Станислав Евгеньевич. Каждый, а в особенности сотрудник федеральной чрезвычайной службы, должен понимать, что мы не только знаем абсолютно всё, но и можем абсолютно всё.

– То есть следите?

– Я уже всё сказал.

– Хорошо. Тогда ещё одно. Я требую, чтобы мне прежде, перед тестированием и тем более работой, организовали встречу с господином.

– Станислав Евгеньевич, ну мы же уже обсуждали это. Вопрос решается.

– Так вот я заявляю, что пока он не решится положительно, я ни тестироваться, ни работать не буду.

– Ну, хорошо. Если вы так настаиваете, то будет вам сначала встреча. Она в любом случае будет.

– И когда?

– Говорил же, точно пока сказать не могу. Думаю, в пределах пары недель. Устроит такой срок?

– Вполне.

– Отлично. Тогда ждите моего звонка.

– А телефон мой знаете?

– Станислав Евгеньевич. Мы всё знаем.

По дороге до гостиницы Философ размышлял. О том, что им известно, сколько кофе он накануне выпил. О том, какая невероятная цепочка событий, случайностей в последовательной совокупности направила его в конце к чрезвычайникам. Он вспомнил выигрыш в лотерею, банкира с проблемами, свою любовь, теракт, пожертвование, отказ, встречу с нелегалами, проводившими на нижний этаж, Ахмеда, Гену, тайное общество… Такое стечение обстоятельств, приведших, в конце концов, к вербовке казалось по меньшей мере странным. Станиславу подумалось, что это вовсе и не случайности, а кем-то хорошо продуманная игра, партия, где он просто фигура на доске, которой лишь кажется, что она самостоятельно принимает какие-то решения, поступает по своему разумению.

«Неужели это всё они? Они всё подстроили? Чтобы привести к ним, чтобы было чем шантажировать, чтобы понял их всемогущество? А может, и кто-то выше них? И даже выше этой посвящённой власти, верхушки, про которую рассказывал Моисей?»

08.11.

«Здравствуйте, в эфире новости, – окончательно разбудил телевизор ещё дремавшего Станислава. – Главное к этому часу: На Пятой территории Нижнего этажа не прекращается вооружённое противостояние радикальных группировок и правительственных войск; в районе базы «Гринвуд» при учебном вылете разбился военный самолёт «В-4»; господин прибыл в Четвёртый город и посетил местный инновационный завод по утилизации мусора; в ряде южных регионов неожиданно выпал снег».

– Философ, разбудили? – спросил Фёдор.

– Есть немного.

– Ну, извиняй.

– Завтракать-то идём? – поторапливал Хриплый Говоруна.

– Идём, идём. Сейчас.

У Станислава зазвонил телефон.

– Алё, – ответил он.

– Доброе утро, – поприветствовал голос из трубки.

– Доброе. Кто это?

– Это Роман Петрович.

– А, здравствуйте. Что-то случилось? – с долей испуга продолжил разговор Философ, поглядывая на так некстати задерживающихся соседей.

– Случилось. Господин приехал, готов с вами встретиться. Алё.

– Да, да, я слышу. А когда, где?

– Сегодня, в три часа. На Седьмой, четыре, у нас. Готовы.

– Так, в три. Ну да, готов.

– Отлично. Вас там будут ждать. Не забудьте пропуск, что я давал. Не потеряли?

– Нет.

– Тогда всё. Удачи.

– Спасибо. Вам того же.

Разговор прервался.

– Кто звонил? – поинтересовался Говорун.

– Да так. По работе. По репетиторству.

– Что, сегодня пойдёшь?

– Да.

– Несчастный человек. Ещё и по воскресениям работаешь. Ладно, идём завтракать.

Стрелки часов будто бы всё быстрее раскручивались, как метатель молота, чтобы где-то в половину третьего выбросить Станислава на улицу. До встречи оставалось около часа, и он решил перенести на бумагу некоторые мысли, возникавшие у него последнее время, хотя и понимал, что теперь вряд ли они когда-то воплотятся в законченную книгу и тем более дойдут до издания:

«Самым простым и рациональным определением счастья можно назвать отличие реальности в лучшую сторону от наших ожиданий этой самой реальности. Ожидал одну тысячу – получил две. Думал, красавица откажет – ответила взаимностью. И т.д. Это вполне укладывается в концепцию смены состояний: радости и её отсутствия. Когда случается что-то неожиданно хорошее – человек испытывает положительные эмоции. Но быть постоянно счастливым невозможно. Во-первых, по теории вероятностей постоянно везти не может. Во-вторых, надо будет откуда-то, а значит и от кого-то, постоянно брать ресурсы для этих приятных неожиданностей. И, в-третьих, если даже подобное начнёт случаться, то индивидуум быстро к этому привыкнет, и происходящее перестанет быть чем-то из ряда вон, станет обыденным. Для продолжения радости будет требоваться бесконечное увеличение неожиданности и качества положительных событий, но даже и к этому, в конце концов, привыкаешь. То есть, если поставить математический аппарат, чисто теоретически можно получить картину, когда функция зависимости от времени будет стремиться к вертикальной линии. Получится что-то вроде зависимости |y=xn|, где у – функция, объединяющая неожиданность положительного события и его значимость, х – время, а n – степень, постоянно увеличивающаяся. Но, как уже замечено, даже такой ход событий вскоре станет привычным и не будет больше приносить радости. Чисто гипотетическая возможность постоянного счастья существует: когда указанная функция, зависимость будет точкой где-то наверху, то есть когда время полностью остановится (чего, если верить физикам, произойти не может); или же когда человеческий мозг полностью перестанет меняться, приспосабливаться (что пока недостижимо нейрофизиологически, и полагаю, хорошо, что недостижимо).

Как хорошо, если бы счастье с каждым прожитым мигом всё нарастало, песчинки из часов жизни падали бы в его копилку, – подумал Станислав. – Но какого размера эта копилка? До каких пор она будет наполняться, и счастье будет нарастать? Есть ли какой-то предел ему, максимум? Мне видится, что нет. Уместна аналогия с расстоянием: оно может увеличиваться сколь угодно долго, но предела ему не существует. Таким образом, абсолютного счастья нет, к нему можно лишь стремиться, как к бесконечности в пространстве. Всегда будет, что и куда улучшить, хоть немного. Видимо, так заложено природой. Если было бы возможно стать абсолютно счастливым, то прогресс, как отдельной личности, так и цивилизации в целом прекратился бы».

– Добрый день. Я на встречу с господином, – начал Философ разговор с постовым.

– Кучеров Станислав Евгеньевич?

– Да.

– Можно ваш паспорт и пропуск.

– Пожалуйста, – передал он документы.

– Так. Минуточку подождите.

Непонятно откуда вышли два здоровых амбала и, не дождавшись ответа на свой вопрос о предметах в карманах, принялись обыскивать пришедшего. Шариковая ручка – единственное, что было с собой. Её разобрали, убедились, что внутри ничего лишнего нет, и после аргумента о необходимости начертить план и схему вернули.

Втроём они поднялись на второй этаж, прошли по неширокому тёмному коридору с множеством дверей до самого конца, где чуть поодаль находилась ещё одна, железная. Сначала в неё вошёл первый сопровождающий. Через несколько секунд тот пригласил Станислава, и оставшиеся двое также проследовали внутрь.

За дверью всё смотрелось очень солидно, без кича. За столом из явно дорогих пород дерева в кожаном кресле, слегка наклонившись и опёршись на подлокотник, сидел господин и пил что-то из бокала. Он выглядел точно так же, как по телевизору, разве что больше бросалась в глаза его полнота.

– Ну, здравствуйте, Станислав Евгеньевич. Мне сказали, вы очень хотели меня видеть.

– Хотел. Хочу поговорить с вами.

– Интересно. И о чём же?

– Скажите, могу я встретиться с, ну, абсолютной, надтерриториальной властью?

– Вы о чём?

– Мне известно, как всё устроено. Что в действительности всё управляется не народами, не парламентами и не господами. Есть высшая власть в мире. Мне нужно с ней встретиться. С её представителями.

– Милый друг. Да, мне говорили, что вы посещали какой-то революционный кружок. Тайное общество. Так вот. Меньше слушайте всяких свихнутых балаболов. Здесь, на Третьей территории, я господин, я власть, и пока это так, здесь всё я решаю. Так о чём вы хотите поговорить, что вам нужно?

– Обсудить мироустройство существующее.

– Вы серьёзно? То есть вам был нужен я только для того, чтобы пофилософствовать?

– Не совсем так. Я хотел бы изменить существующий порядок. Он кажется мне несправедливым.

– Хорошо. Где несправедливость?

– Да везде. Одним, кто победнее, без связей, так сказать в низу социальной лестницы, позволено мало, и для них одни законы. А тем, кто выше, можно больше, и правила у них уже другие. И причём последние – не самые достойные, а зачастую ровно наоборот.

– Хорошо, но разве это моя вина?

– Но ведь и вы тоже выстроили систему с верховенством спецслужб, силовых структур и власть предержащих над законом и остальными людьми, пирамидальной структурой подчинения с воровством, коррупцией и прочим криминалом.

– Во-первых, мне не кажется, что всё прямо так плохо. Да, система не идеальна. А ты подумай, какая есть альтернатива? Без этого кругом был бы хаос, социальный и экономический упадок. Вся территория треснула бы по швам и началась разруха похлеще, чем сейчас на Нижнем. Такая система позволяет сохранить стабильность, приемлемый уровень жизни большинства и постепенное развитие, движение вперёд. И главное – учитывается принцип общества. Каждый на своём месте: кто категорически не согласен жить на одном, низком уровне, его можно поднять на более высокий. Послушай, да, много кто живёт в г****. Но они сидят, и не вякают, а значит, это для них приемлемо. А ведь могли бы подняться, как минимум хотя бы по линии черистов, в этом направлении. Каждый на своём уровне в социальной лестнице. И если они живут в самом низу – значит, их это устраивает. Кого категорически не устраивает – можно поднять повыше. Так природой устроено. Это социум.

– Хорошо. Видимо, про несправедливость во взаимодействии Верхнего и Нижнего этажей вы то же самое скажете, да? Ведь люди под нами по сути рабы. Мы паразитируем на них, не даём им нормально жить, подняться с колен. Да и опять же само распределение по этажам происходит не по заслугам. И теракты у нас, кстати, едва ли они совершают.

– Слушай, я не пойму: ты на каком этаже живёшь? Так что ты заморачиваешься? Да пойми ты: счастье одного человека возможно лишь за счёт несчастья другого. Это ещё Ломоносов говорил: если где-то чего-то прибыло, значит где-то того же убыло. Подумай, если существует действительно нечто абсолютно всесильное, абсолютно разумное и справедливое, как считают многие, неужели ты думаешь, что оно допустило бы всё это д*****, которое тут и там творится? Если не допустить его в принципе возможно.

Господин сделал глоток из бокала и продолжил:

– А ты парень смышлёный. Не зря тебя в чрезвычайники взяли. Но ты только критикуешь. Может, предложишь что, а?

– Я могу предложить. Нам всем нужно начать получать счастье и удовольствие не от того, чтобы наживаться, забирать от других, то есть делать лучше себе за счёт того, чтобы сделать хуже другому. А наоборот, нужно получать это самое счастье и удовольствие от пожертвования, самопожертвования, от того, чтобы отдать другому что-то от себя. Нужно научиться этому. К этому тоже религии все сводятся, учат все религии. Тогда, в теории, абсолютно все могут быть счастливы.

– Послушай. Не я, и тем более не ты придумали и создали эту систему, и не нам с тобой её разрушать.

– Значит, вы считаете, что всё в порядке, и ничего менять не собираетесь?

– Нет, не собираюсь.

– Хорошо. Тогда я хотел бы начертить одну схему…

Станислав достал ручку, потянулся за листком бумаги, лежавшем на столе, и вдруг резко бросился к господину, попытавшись воткнуть остриё стержня ему в глаз. Но охранники среагировали быстрее, перехватили руку и скрутили нападавшего. Да и сам сидевший в кресле успел убрать голову и выставить предплечье.

– П******! С******! – не стеснялся в словах объект нападения. – Уведите его! Посадите его!

«Вчера, в воскресение, около трёх часов дня на господина было совершено покушение, – рассказывала с серьёзным выражением лица диктор программы новостей. – Мужчина под предлогом необходимости разговора с главой Третьей территории подошёл к нему и попытался нанести ранение шариковой ручкой в область глаза. Охрана вовремя среагировала и обезвредила злоумышленника. Сообщается, что ему тридцать один год, его имя Кучеров Станислав Евгеньевич. По предварительным данным, он страдал психическим расстройством. И вот только что поступила информация с пометкой «молния»: нападавший, находившийся в ИВС, покончил с собой. Подробности будут в наших следующих выпусках…»