скачать книгу бесплатно
Карен вспомнила про бассейн в ИМКА[9 - YMCA (Young Men's Christian Association) – Юношеская христианская ассоциация.], но кое-кто был в курсе, что все их бассейны закрылись. Есть городской бассейн, но он открытый и без подогрева, и, даже если он будет работать, толку нам от него не будет до конца июня.
Тогда я упомянула Мельников пруд. Оказалось, некоторые даже не слышали про него. Видимо, живут в новых районах и совсем не знают нашу часть города. Пока еще плавать в нем слишком холодно, но когда потеплеет – он весь из себя естественный, там не нужны фильтры. И довольно большой.
В общем, мы договорились начать тренировки на Мельниковом пруду через выходные. Хорошая перспектива. И мне кажется, Дэн впечатлился предложенным мной решением.
Ах, если бы теперь еще решить проблему горячих обедов! Невероятно, как я скучаю по столовским макаронам с сыром.
Я слышу Мэтта и маму! Мэтт дома!
28 мая
С приездом Мэтта все кажется намного веселее. Он устроил Джонни бэттерскую тренировку (я ловила) – Джонни просто счастлив. Они с мамой перебрали все на кухне, всю нашу закупленную еду и всевозможный хлам, который мамины родители запрятали на чердаке и в подвале: пряжу и вязальные крючки (мама говорит, что не бралась за вязание многие годы, но думает, что руки вспомнят), стеклянные банки с закручивающимися крышками, и всякие штуки для консервирования, и ручную открывашку, и венчик для яиц, и прочую кухонную утварь из прошлого.
Вчера они с мамой целый день сортировали еду, так что мы точно знаем, сколько у нас банок тунца и консервированных персиков. Мне кажется, еды нам хватит на всю жизнь, но мама говорит, что вздохнет с облегчением, когда вновь откроют супермаркеты. Меня бодрит уже сам факт, что она вслух говорит о перспективе их открытия.
Нам с Мэттом пока не удалось толком поговорить. Он едва ли лучше меня знает, что именно произошло и что нам грозит, но я все же думаю, что, услышав это все от него, поверю скорее.
В четверг в школе стало лучше. Явилось гораздо больше ребят (включая Сэмми) и учителей тоже.
Старшая школа в пяти милях, мама говорит, в хорошую погоду это вполне преодолимое пешком расстояние. У Джонни нет места в автобусе, идущем в среднюю школу, а она чуть дальше, так что мама пытается наладить поочередный извоз с другими родителями. Мэтт вытащил наши велики и все выходные приводил их в порядок. Раньше я много каталась и думаю, такой способ передвижения не хуже других (на велике я точно доеду до школы быстрее, чем дойду пешком).
Вечером у нас объявился Питер – сюрприз, особенно для мамы. Он привез нам пакет яблок, который ему подарил один из пациентов. Идти им с мамой было некуда, и они вместе испекли для всех нас яблочный крисп. На ужин макароны с соусом маринара, наверно, уже десятый раз за неделю, так что горячий десерт оказался настоящим лакомством. Мэтт привез миссис Несбитт, получилось целое событие: ужин на шестерых с главным блюдом и десертом.
Само собой, когда мы уже собирались сесть за стол, электричество снова вырубили. Его и так не было почти весь день, но мы привыкли. Вчера в школе ток дали на час, и никто не понял, что с этим делать. Дома, если его включают, мы бежим к телевизору и смотрим. Можно было бы все время слушать радио, но мама хочет поберечь батарейки, поэтому оно включено утром и поздно вечером.
Такой чудной образ жизни. Не могу поверить, что это может длиться долго. А с другой стороны, уже начинаю забывать, какой была нормальная жизнь: часы, показывавшие правильное время, свет по щелчку выключателя, Интернет, уличные фонари, супермаркеты, «Макдоналдс»…
Одну вещь Мэтт мне сказал: что бы ни ждало нас в будущем, мы сейчас проживаем совершенно особенный период истории. Он сказал, история делает нас теми, кто мы есть, но и мы сами творим историю, и каждый может стать героем, если захочет.
Моим героем всегда был Мэтт, и мне кажется, быть героем куда труднее, чем выходит по его словам, но, в общем-то, я понимаю, о чем он.
Однако я все равно скучаю по мороженому, плавательным дорожкам в бассейне и ощущению уюта при взгляде на ночное небо.
29 мая
Сегодня ток дали около девяти утра, и мама сразу стала делать то, что делает всегда, когда он есть, – затеяла большую стирку.
Но его выключили через пятнадцать минут и больше не включали.
А примерно десять минут назад все проснулись из-за ужасного ревущего звука. Мы все побежали на него, и оказалось, что это снова заработала стиральная машинка.
Кто бы мог подумать, до чего устрашающим может быть полоскание!
Мама сказала, что останется и подождет, пока белье можно будет переложить в сушилку. Она думает, что электричество не продержится на весь цикл сушки, но считает, что попробовать стоит.
Хотелось бы мне, чтобы ток давали в два дня, а не в два ночи. Но, видимо, надо просто признать маму героем ночной постирушки.
30 мая
Я не всегда знаю, сколько времени не было электричества. Оно включилось посреди ночи, а когда я проснулась, его уже опять не было.
Мы все больше и больше времени проводим на улице. Просто потому что там приятней и много естественного света. К луне привыкли, она уже не тревожит нас, как раньше.
Но мы всегда оставляем свет в окне гостиной, чтобы, когда дали ток, можно было сразу пойти в дом и сделать все необходимое. Сегодня его дали около часа, и мы все ринулись внутрь.
Мама сразу залезла в Интернет, что меня, вообще-то, удивило. Обычно она пылесосит или заводит грандиозную стирку. А вот переводить остановившиеся часы бросила.
Но сегодня она забила на это все и сразу пошла в Интернет. Потому что утром услышала по радио, что опубликованы первые списки погибших.
Там нашлись имена почти всех работавших с ней редакторов, и ее агента, и многих писателей, с которыми она встречалась в разные годы. Она обнаружила двух однокурсников и одного старого друга из тех времен, когда мы еще не переехали сюда, и свидетеля с их свадьбы с папиной стороны и всю его семью. Еще там оказалась парочка троюродных сестер и их детей. Меньше чем за десять минут у нее появился список из тридцати имен. И только одна хорошая новость: мы проверили сына миссис Несбитт, ее невестку и их детей, и никого не было ни в одном из перечней.
Я попросила ее вбить имя Брэндона, и она проверила, но ничего не нашла. Конечно, множество людей еще никак не учтены, но пока хоть надежда сохраняется, что он жив. У меня нечасто получается заходить в чат, но, судя по тому, что я там читаю, никто ничего не слышал. Не могу не думать, что это добрый знак.
Есть люди, которых я могла бы поискать в списках: ребята из летнего лагеря, и ребята, знакомые по плаванию, и старые друзья из начальной школы, переехавшие в Нью-Йорк, Калифорнию или Флориду. Но я не стала. Как ни крути, они не были частью моей повседневной жизни, и кажется каким-то неправильным выяснять сейчас, умерли ли они, когда я не очень-то много вспоминала их, пока они были живы.
Джонни искал бейсболистов. Многие были в списке погибших, но еще больше числятся в списках пропавших без вести/предположительно погибших.
Мэтт проверил своих одноклассников. Трое мертвы. Но целая куча – пропали без вести/предположительно мертвы.
Эксперимента ради он ввел наши имена: мы не числились ни в одном из перечней.
Так стало известно, что в этот День поминовения[10 - День памяти погибших в войнах, отмечается в США 31 мая.] сами мы живы.
31 мая
Первый день без школьного автобуса. И ясное дело – проливной дождь.
Не такой страшный ливень, как в тот раз. Не гроза, не торнадо. Просто старый добрый проливной дождь.
Кончилось тем, что нас с Джонни в школу отвез Мэтт. Мама осталась дома, воспользовалась электричеством, чтобы поработать над книжкой. Я как-то и не задумывалась, что маме без компьютера очень тяжело что-то писать. А также без агента, редакторов и издателей.
Опять не было чуть ли не половины учеников, и Джонни говорит, что в средней школе еще больше отсутствующих. Учителя, в основном, пришли, и мы, на самом деле, даже неплохо потрудились. И электричество не отключали до двух, так что, хоть на улице царила тьма, в школе было уютно. Пусто, но уютно.
Джонни, вернувшись, рассказал, что им объявили об отмене всех общих контрольных. Я начала задумываться, что будет с нашими выпускными экзаменами – они ведь через две недели. Не скажешь, правда, что мы много готовимся, и домашку никто не задает, потому что никогда не знаешь, будет ли свет, чтобы ее сделать.
На выходных Питер сказал, до него дошли слухи, будто школы просто позакрывают на следующей неделе и нас всех переведут в следующие классы в надежде, что к сентябрю все устаканится.
Не знаю, хочу ли этого. Кроме той части, которая про «устаканится к сентябрю». Этого я точно хочу.
Часть пятая
2 июня
Сегодня в школе нам всем выдали официальные бумаги для родителей. В них говорится, что годовых экзаменов в этом семестре не будет и оценки выведут только на основании работ, сделанных до девятнадцатого мая. Завтра в классе нам их объявят. Если мы захотим исправить результат по какому-то предмету, на следующей неделе надо поговорить с учителями и обсудить, что можно сделать. Школа официально закроется десятого июня и откроется тридцать первого августа, если ничего не изменится.
Последнюю линейку они при этом планируют – на улице, дата не определена.
Непривычно, что годовых контрольных не будет, но я ведь к ним и не готовилась особо. Уже неделю ничем школьным толком не занималась.
Жалко ребят, у которых шаткая ситуация: им бы написать годовую хорошо – и курс не провален. К примеру, Сэмми. Я знаю, она весь год тянет французский чуть ниже проходного балла. Но я видела, как она зубрит и реально готова сдавать экзамен, – на него, видимо, и рассчитывала.
Впрочем, ей, возможно, плевать. И вообще, кроме по-настоящему продвинутых типов из Лиги плюща[11 - Ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США.], пожалуй, всем плевать.
3 июня
Получила ведомость – оценки не удивили. По математике балл низкий из-за глупой контрольной (точнее, контрольной, где я сглупила), так что придется на выходных иметь беседу с мамой о дальнейших действиях.
На обед дали только черствый белый хлеб, намазанный арахисовым маслом и повидлом, каждому по одному куску.
Не хочу жаловаться на голод, потому что знаю – я нормально питаюсь по сравнению со многими другими. На завтрак у нас хлопья с разведенным сухим молоком. Оно, конечно, на вкус не такое, как настоящее молоко, но это хоть что-то, и все благодаря маме, скупившей эти коробки в День Безумного Шопинга.
И хотя меня уже тошнит от тунца, макарон и курицы из банок, нельзя сказать, что мы не ужинаем. Так что мой мир не рушится, если на обед всего один сэндвич с арахисовым маслом и повидлом. Надо быть благодарной и за это. Все знают, школа закрывается из-за того, что нас нечем кормить, и непонятно, что с этим делать.
Обедала вместе с Меган, Сэмми, Дейвом, Брайаном и Дженной. Меган для разнообразия ела не со своей церковной компанией. Половины команды по плаванию не было в школе.
Мы стояли в очереди за своими сэндвичами, и народ вокруг стонал и сетовал, а это действует на нервы. Потом сели за стол и, хотя следовало бы обгрызать хлеб по маленькому кусочку, чтобы было похоже на настоящий обед, проглотили бутерброды зараз. Три укуса, а потом надо как-то убить двадцать пять минут.
Но только не Меган. Она разломила сэндвич на две примерно одинаковые половинки и стала откусывать от одной, как благородная дама. Ела ее дольше, чем мы слопали свои целиком, а потом спросила, хочет ли кто-нибудь взять вторую половину.
Все (кроме меня) сказали да.
Она оглядела ребят за столом и вручила ее Дейву. Понятия не имею, почему выбор пал на него, но и он не спрашивал. Просто стремительно проглотил кусок, чтоб никто не успел дотянуться.
Не знаю отчего, но это меня беспокоит.
4 июня
Обсудила с мамой оценки. У меня 95 по английскому, 94 по истории, 90 по французскому, 91 по биологии и 78 по математике.
– Можно попросить переписать контрольную, – предложила я. – Если напишу хорошо, то подтянусь хотя бы до восьмидесяти.
– Какой в этом смысл? – спросила мама.
От радости, что она не вышла из себя, я просто сказала «ладно» и сменила тему. Но вечером до меня дошло. Я нашла Мэтта, и мы уселись под деревом бобовника. Мама зовет его большим сорняком, но оно такое красивое, когда цветет, и осенью облетает последним, так что я его очень люблю.
– Мэтт, а мама считает, что мы все умрем? – спросила я.
Ее саму я не могу спросить: она соврет, даже если правда так считает.
Мэтт молчал дольше, чем мне бы хотелось. Мне бы хотелось, чтобы он рассмеялся и сказал: конечно нет, и все будет в порядке, как только наладят электрические сети и придумают, как перевозить нефть, чтобы грузовики снова доставляли еду.
– Маме тревожно, – сказал он вместо этого. – Нам всем тревожно.
– Потому что мы все можем умереть? – спросила я, и голос у меня стал резким: – Типа с голоду или что-то такое?
– Не думаю, что маму беспокоит голодная смерть, – сказал Мэтт. – У нас есть огород и еще много припасов. Все может войти в нормальную колею к осени, может, чуть раньше или чуть позже. До этого времени нам всего хватит, если огород не загнется. Но даже если все будет не совсем как раньше, это не означает, что не станет лучше. Мама оптимист, я тоже.
– Тогда почему она говорит, что мои оценки по математике не имеют значения? С каких это пор маме плевать на наши оценки?
Мэтт расхохотался:
– Так вот из-за чего весь сыр-бор?
– Мэтт, не смешно. Я не ребенок, но мама скорее станет разговаривать с тобой, чем со мной. Что будет дальше, как она считает? Ты с ней целыми днями. Она же должна что-то говорить.
– Прямо сейчас ее больше всего занимает Джонни и его бейсбольный лагерь, – сказал Мэтт. – Ей хочется, чтобы у него получилось как можно более нормальное лето. Кто знает, что будет следующим летом? И… – Он посмотрел на меня. – Слушай, это строго между нами, ладно?
Я кивнула.
– Если Джонни в лагере, маме не придется его кормить. А пока вы с Джонни будете в августе у папы, не придется кормить вас обоих. Мама уже ест меньше. Она не завтракает и съедает обед, только если я ее заставляю. Что происходит в половине случаев. Из-за окончания школы на две недели раньше прибавляются обеды для вас с Джонни. Сейчас для мамы это гораздо важнее, чем оценки по математике.
Я потеряла дар речи. Смотрела на небо. Начинался закат. Раньше это было мое любимое время суток, но сейчас на закате луна такая огромная, что кажется, будто она все-таки врежется в нас. Я вообще почти перестала смотреть в небо.
– Слушай, – Мэтт взял мою руку и сжал в своей. – Если жизнь вернется в норму, университетам будет плевать на твои семьдесят восемь баллов. Все будут в курсе, какой бардак творился этой весной. Семьдесят восемь в десятом классе никак не помешают тебе поступить в колледж.
– А если жизнь не придет в норму? – спросила я.
– Тогда все это тем более неважно, – ответил он. – Обещай, что не расскажешь маме, о чем мы тут болтали.
– Обещаю.
– И не пытайся экономить еду. Нужно, чтобы ты была сильной, Миранда.
– Обещаю.
Но я все думаю, что никакая я не сильная. Отдам ли я свою порцию Джонни, если до этого дойдет? Ведь Меган именно это сделала за обедом в пятницу?
Будет ли все как раньше?
5 июня
Сегодня около пяти заехала миссис Несбитт. Я уж и не помню, когда в последний раз видела ее такой счастливой и сияющей.
По нынешним временам даже визит миссис Несбитт – хоть какое-то разнообразие. Электричества нет большую часть дня и ночи, так что перед теликом и в Интернете не потупишь. Домашки нет, и никто не в настроении ходить по гостям.
– У меня тут чу?дное лакомство, – сказала она, неся в руках миску, прикрытую кухонным полотенцем.
Мы столпились вокруг. Она одним взмахом сорвала полотенце, словно фокусник, который сейчас достанет кролика из шляпы, но в миске оказались какие-то тряпки. Увидев выражения наших лиц, она расхохоталась. И осторожно развернула тряпицы. А там было два яйца.
Не очень больших, но самых прекрасных из всех, когда-либо виденных мной.
– Где вы их раздобыли? – спросила мама.
– Один из моих учеников принес, – сказала миссис Несбитт. – Мило с его стороны, правда? У него ферма в десяти милях от города, и все еще есть корм для кур, так что они несутся. Он привез пару яиц мне и еще нескольким людям. Говорит, у его семьи достаточно, и он решил, что нам придется по вкусу небольшое угощение. Не могла же я съесть их в одиночку.
Яйца. Самые что ни на есть настоящие яйца. Я потрогала одно, просто чтобы вспомнить, какая у них на ощупь скорлупа.
Мама взяла две картофелины, луковицу и пожарила все это в оливковом масле. У нас закружились головы от одного только запаха жареной с луком картошки. Пока все это готовилось, мы обсудили возможные блюда из яиц. Четырьмя голосами против одного выбрали омлет. Стояли вокруг и смотрели, как мама заливает немного сухого молока и разбивает яйца. Сливочного масла у нас, конечно, нет, и мы все проголосовали против рафинированного растительного, так что мама просто использовала сковородку с антипригарным покрытием и чуть-чуть сбрызнула ее какой-то штукой.
