скачать книгу бесплатно
– Вы уверены? Это подтвержденные данные?
А потом сделал паузу, выслушивая ответ, и повернулся к камере.
Мама вцепилась в наши руки – мою и Джонни.
– Все будет хорошо, – сказала она. – Что бы это ни было, мы справимся.
Диктор откашлялся, словно несколько секунд задержки могли изменить то, что он должен был сообщить.
– Мы получаем информацию о масштабных цунами, – сказал он. – И приливах. Как вам известно, приливы зависят от луны. И луна… то есть, что бы там ни произошло сегодня вечером в 9.37 с луной, а мы не знаем, что в действительности произошло, но в любом случае – оно повлияло на приливы. Да, да, понятно. Приливы, похоже, вышли далеко за свои обычные пределы. Сообщения приходят от людей с самолетов, которые находились в этот момент в воздухе. Значительные наводнения наблюдаются по всему Восточному побережью. Эта информация подтверждается из разных источников, но пока все данные предварительные. Порой слухи бывают очень страшные, а все оказывается совсем не так. Секундочку.
Я быстро перебрала, кого я могу знать на Восточном побережье. Мэтт в Итаке, папа в Спрингфилде. И то и другое далеко от побережья океана.
– Нью-Йорк, – сказала мама. – Бостон.
В обоих городах у нее издатели, она ездит туда по делам.
– Уверена, они в порядке, – сказала я. – Завтра выйдешь в Интернет, напишешь всем и узнаешь, как они.
– Так, у нас новая информация, – произнес диктор. – Подтвердились данные о шестиметровых и выше приливных волнах в Нью-Йорке. Электричество полностью отключилось, так что информация весьма приблизительная. Похоже, что приливы не останавливаются. Судя по аэрофотосъемке, статую Свободы смыло в море.
Мама начала плакать. Джонни таращился в телик, как будто передача шла на иностранном языке.
Я поднялась и снова набрала папу. Потом бабушку. Но в трубке раздавались только короткие гудки.
– К нам поступило непроверенное сообщение, что полностью затопленным оказался полуостров Кейп-Код, – сказал диктор. – Подчеркиваю, информация неточная. Но аэрофото показывает, что, – он замолчал и сглотнул: – Кейп-Код полностью ушел под воду. Видимо, то же самое произошло с барьерными островами в Каролине. Они просто исчезли. – Он снова остановился, чтобы послушать, что там ему говорят в ухо: – Так. Подтверждаются масштабные разрушения на Майами. Много погибших и раненых.
– Неизвестно еще, правда ли то, что он говорит, – произнесла мама. – Люди вечно преувеличивают. Завтра утром окажется, что всего этого вообще не произошло. А если и произошло, то все совсем не так плохо, как они думают. Мы можем выключить телевизор и подождать до утра, а там узнаем, что на самом деле случилось. А то сидим тут и пугаемся без всяких причин.
Вот только телик она все же не выключила.
– Установить количество погибших не представляется возможным, – говорил диктор. – Спутниковая связь нарушена. Телефонные линии оборваны. Мы пытаемся вызвать в студию астронома из Дрексела, чтобы нам рассказали, что, по их мнению, происходит, но, как вы догадываетесь, все астрономы сейчас в высшей степени заняты. Так. Похоже, восстановлено государственное вещание, поэтому прервемся и послушаем новости национального бюро.
И вдруг на экране возник телеведущий с NBC – уверенный, профессиональный и живой.
– Мы ожидаем заявления из Белого дома с минуты на минуту, – сказал он. – Судя по предварительным данным, все крупные города Восточного побережья подверглись значительным разрушениям. Я говорю с вами из Вашингтона. За последний час нам не удалось установить связь с нашим головным офисом в Нью-Йорке. Но такова информация, которой мы располагаем. Все, что я сообщу, было подтверждено минимум двумя источниками.
Это было очень похоже на то, как по радио зачитывают списки школ, у которых «снежные каникулы»[5 - В некоторых штатах США во время снегопадов прекращаются занятия в школе.]. Только вместо школьных районов теперь целые города и дело не в снеге.
– В Нью-Йорке значительные разрушения, – сказал ведущий. – Стейтен-Айленд и часть Лонг-Айленда полностью под водой. Кейп-Код, Нантакет и Мартас-Винъярд не просматриваются. Не видно также Провиденс на Род-Айленде, а по большому счету – почти всего Род-Айленда. Острова вдоль побережья обеих Каролин исчезли. Сильно досталось Майами и Форт-Лодердейлу. И похоже, вода не собирается отступать. У нас есть подтвержденные данные о наводнениях в Нью-Хейвене и Атлантик-Сити. Полагают, что количество погибших и раненых исчисляется сотнями тысяч. Разумеется, сейчас слишком рано рассуждать насчет того, являются ли эти цифры завышенными. Мы можем только молиться, чтобы так и оказалось.
А потом из ниоткуда появился президент. Мама ненавидит его так же, как «Фокс Ньюс», но она сидела и смотрела, как в трансе.
– Я говорю с вами со своего ранчо в Техасе, – сказал президент. – Соединенные Штаты пережили самую страшную трагедию за всю историю. Но мы великий народ и потому сохраним веру в Бога и протянем руку помощи всем нуждающимся.
– Идиот, – пробормотала мама, и ее голос звучал настолько обыкновенно, что мы все расхохотались.
Я снова встала и попробовала позвонить – безуспешно. А когда вернулась, мама уже выключила телевизор.
– У нас все хорошо, – сказала она. – Мы в глубине континента. Не буду выключать радио на случай, если подадут сигнал к эвакуации, но не думаю, что до этого дойдет. И да, Джонни, завтра школа.
На этот раз было не смешно.
Я пожелала всем спокойной ночи и пошла к себе в комнату. Включила будильник с радио и слушала репортажи. Кажется, вода немного отступила от Восточного побережья, но теперь, похоже, что-то такое происходит с Тихим океаном. Говорят про Сан-Франциско и опасаются, что Лос-Анджелес и Сан-Диего тоже пострадали. Сообщили, что вроде бы пропали Гавайи и частично Аляска, но никто точно не знает.
Прямо сейчас посмотрела в окно. Попробовала взглянуть на луну, но она пугает меня.
Часть третья
19 мая
Проснулась около шести утра от телефонного звонка, накинула халат и пошла в мамину спальню.
– Это твой отец, – сказала она и передала мне трубку.
Сразу после того, как мама и папа разошлись, я вбила себе в голову, что никогда больше не увижу и не услышу его, и теперь каждый раз, когда он звонит, испытываю довольно нелепое чувство облегчения. Именно так я себя и почувствовала сейчас: словно с меня только что сняли стопудовый груз.
– Ты в порядке? – спросила я. – А Лиза? У нее все хорошо?
– Мы в норме, – ответил он. – Твоя мама говорит, у вас все спокойно и вчера вы разговаривали с Мэттом.
– Да, верно. Мы пытались дозвониться до тебя и бабушки, но все линии были заняты.
– Я говорил с бабушкой вчера. Она в порядке. Немного выбита из колеи, но куда уж без этого… Нам повезло, Миранда. Мы все прошли через такое целыми и невредимыми.
– Мне все кажется, что это, наверное, сон, – сказала я. – Типа я все еще сплю, а когда проснусь, то окажется, что ничего и не случилось.
– Да, ощущения похожие. Мама говорит, школу не отменяли. Видимо, идея такова, что мы должны продолжать жить и испытывать благодарность за эту возможность.
– Хорошо. Намек понят. Передавай Лизе привет, ладно? Скажи, я думала о ней и о малыше.
– Конечно, – сказал он. – Я люблю тебя, солнышко.
– Я тоже тебя люблю, папа, – ответила я.
Потом знаками спросила маму, хочет ли она что-то добавить, но она помотала головой, и я повесила трубку.
– Ты до скольких не спала? – спросила я. – Что-нибудь еще случилось?
– Ушла в кровать примерно как ты, – сказала она. – Я видела, когда ты выключила свет. Но спалось плохо. Все просыпалась и включала радио.
– Приливы остановились? А наводнения?
– Остановились и снова начались. Все очень плохо, – и она вроде как хохотнула: – «Очень плохо» – не то слово. Катастрофа. Пока неизвестно, насколько велик ущерб и сколько стран пострадало.
– Стран? – переспросила я.
Я и забыла, что есть другие страны и что луна общая для всех.
– Не знаю, – сказала мама. – Они не знают. Никто не знает. Голландия уничтожена, в этом уверены. В Австралии большинство городов – на побережье, так что по ним ударило очень сильно. Приливы сошли с ума. Говорят, астероид оказался плотнее, чем предполагалось, и столкновение вышло сильнее. Полагают, что Луна была сбита с орбиты, что ее толкнуло ближе к Земле. По крайней мере около пяти утра озвучивали такую теорию.
– Но она не врежется в Землю? – спросила я. – У нас все будет нормально, да? Мы ведь живем далеко от океана.
– Они уверены, что в нас Луна не прилетит, – ответила мама. – По крайней мере в обозримом будущем. А кроме этого, кажется, никто ничего предсказать не может.
Забавно. Я даже радовалась, что школу не отменили, словно это доказывало: у нас все будет нормально. Оставила маму и пошла в душ, а когда оделась и спустилась, она уже начала готовить завтрак и было слышно, как зашевелился Джонни.
Мама испекла блинчики, чего она никогда не делает в будни. Мне казалось, что есть не захочется, но я умяла больше обычного. Джонни тоже. Я не помню, чтобы мама ела, но там оставалось немного масла, так что, возможно, она напекла после нашего ухода блинчиков и для себя.
На улице в ожидании школьного автобуса я посмотрела вверх и увидела в утреннем небе луну. Она по-прежнему была намного больше, чем полагается, и к тому же выглядела не такой бледной, какой обычно бывает при дневном свете. Я отвела взгляд и сосредоточилась на кусте кизила.
В автобусе только и разговоров было, что о вчерашнем. Не то чтобы кто-то что-то знал или понимал. Пара ребят считала, что это очень круто, а две девочки всю дорогу плакали.
Я сидела с Сэмми, но она почти не разговаривала. Меган не появилась, так же как и ее церковные приятели. Автобус был наполовину пуст.
Люди, считавшие это все большой шуткой, меня взбесили.
В классе тоже было заметно, как много ребят отсутствует, но учителя, кажется, явились все. У нас только-только началась история, когда ударила первая молния. Она вспыхнула так ярко, что осветила всю аудиторию. От раздавшегося вслед грома затряслось все здание. Кто-то закричал, и хорошо, что не я.
Мисс Хеммиш пыталась сделать вид, что никакой грозы нет, но не обсудить случившееся вчера было просто невозможно. Она спросила, у кого из нас есть знакомые на побережьях, которые могли пострадать.
Все подняли руки.
– Я на самом деле не знаю никого лично, – сказала Мишель Уэбстер, – но мне кажется, что знаю. Ведь все звезды живут в Голливуде или Нью-Йорке, и да, мы не знакомы, но все-таки как будто знакомы.
Многие согласились, что чувствуют то же самое.
Наверно, мисс Хеммиш собиралась сказать, что это совершенно нормально, но тут вторая молния ударила в одно из деревьев сразу за школьной оградой. Дерево вспыхнуло, и у нас пропало электричество.
Тогда уже многие закричали. Мишель начала всхлипывать, такими настоящими паническими всхлипами, другие тоже заплакали. Сара вытащила мобильник позвонить домой или, может, девять-один-один, но связи не было, и она швырнула трубку через всю аудиторию. Раскаты грома не прекращались, и дерево за окном медленно тлело под дождем.
Странное дело. Вокруг меня творилось все это безумие, и мисс Хеммиш пыталась хоть как-то успокоить ребят, но ее никто не слышал из-за грома, и крики разносились по всей школе, хаос царил не только в нашем классе, – а я ничего не чувствовала. Не кричала и не плакала. Просто наблюдала, как поднимается ветер, как он носит снаружи ветки и буря ничуть не утихает.
Мисс Хеммиш, видимо, пришла к заключению, что это торнадо, потому что велела нам собраться и двигаться в вестибюль. Не знаю, кто еще ее услышал, но я-то точно, поэтому встала и пошла по классу, поднимая ребят с мест, пока до всех не дошло, что мы должны делать. К тому моменту, когда мы покинули аудиторию, в холле на полу уже сидела толпа школьников, мы просто присоединились к ней.
Вида на стихию мне даже как-то не хватало. Я не думала, что это торнадо. Я думала, что это конец света, а я пропущу всю движуху, потому что буду сидеть здесь, когда все случится.
А потом мне пришло в голову: ну да, как типично, я даже в конце света поучаствовать не могу. И я расхохоталась. Это не был истерический смех (ну правда, было смешно, что вот наступает конец света, а я так ничего и не совершу), но, раз начав, я не могла остановиться. Другие ребята тоже смеялись, так что вестибюль наполнился хохотом детей, плачем детей и криками детей. Учителя обходили классы, проверяя, не остался ли там кто. Было совершенно темно, если не считать вспышек молний, которые мы видели сквозь классные окна.
Мне удалось прекратить смех, но потом я подумала: ладно хоть никто не поет американский гимн – и опять расхохоталась. Фраза «в первых солнца лучах» застряла у меня в мозгу и все крутилась, как заевшая пластинка. «В первых солнца лучах». «В первых солнца лучах». Я стала думать, сколько людей вчера пели «в первых солнца лучах», а сегодня мертвы.
Мы просидели в вестибюле почти час. Тяжело истерить столько времени, так что к концу этого часа, когда гроза выдохлась, почти все уже сидели тихо, только одна девочка все выкрикивала «я не хочу умирать!».
Как будто кто-то из нас хотел.
Мы разошлись по классам на второй урок, хотя уже настало время четвертого. Молнии все еще сверкали, гремел гром, но ветер стих, а вспыхивало где-то в отдалении. Некоторые из плакавших ребят теперь просто дрожали. Электричества по-прежнему не было, и без молний, бьющих так близко и так часто, в классах стало намного темнее. Небо оставалось угрожающе серым, и я думаю, многие ждали, что буря в любую минуту может разразиться вновь с той же силой, и мы снова окажемся в холле. Мисс Хеммиш не отправила нас на четвертый урок по расписанию. Мы просто сидели в классе.
Мне не удавалось окончательно выкинуть из головы «в первых солнца лучах», и я даже хотела, чтобы мисс Хеммиш отвлекла нас каким-нибудь материалом по истории, но тут вошла мама.
Насквозь мокрая, с видом растрепанным и решительным. Я подумала, что-то случилось с Мэттом, и тяжелый груз вновь свалился на меня, словно никогда и не исчезал.
– Миранда, давай, – сказала мама, – собирай учебники и пойдем.
Мисс Хеммиш уставилась на нее, но ни слова не сказала. Я собрала учебники и вслед за мамой вышла из класса.
Казалось, если не спрашивать, что именно случилось, то оно как бы и не случилось, поэтому по дороге из школы я хранила молчание. Мама тоже ничего не говорила. Все еще лил проливной дождь и громыхал гром, и я подумала, что мир все-таки движется к концу, и мама хочет, чтобы я была дома, когда это произойдет.
Мы добежали до парковки, Джонни распахнул двери нашего мини-вэна. Я запрыгнула в машину и с удивлением обнаружила на пассажирском сиденье миссис Несбитт. Можно понять, почему мама не хочет, чтобы миссис Несбитт встретила конец света в одиночестве, но неясно было, зачем ее сначала куда-то тащить на машине.
– Вот, возьми, Миранда, – сказала мама и передала мне конверт.
Я заглянула внутрь: десять пятидесятидолларовых купюр.
Мама завела машину. Я посмотрела на Джонни, но тот только пожал плечами.
– Когда приедем в супермаркет, Джонни идет в отдел для животных, – чеканила мама. – Джонни, ты знаешь, что ест Хортон. Наполнитель для туалета тоже возьми, мешки в самый низ тележки. Бери самые большие, которые туда поместятся. Саму тележку наполни сухим кормом – сколько влезет.
– Хортон любит консервы, – сказал Джонни.
– Возьми маленькие, – ответила мама. – Те, что подороже. Напихай их во все дырки. Чтобы телега была с верхом, насколько это возможно. Миссис Несбитт, когда закончите с бумажными принадлежностями, возьмите тампоны для Миранды и меня – много коробок.
– Спасибо, что напомнили, – сказала миссис Несбитт.
– Что происходит? – спросила я. – Кто-нибудь может объяснить?
– Это на случай конца света, – пояснил Джонни. – Мама хочет, чтобы мы были готовы.
– Я была в банке утром, – сказала мама. – Заправила машину, и бензин уже был по пять долларов за галлон. Поехала в супермаркет, а там вырубилось электричество и начался сущий хаос. Тогда они сказали: по сто долларов за тележку, неважно, что в ней. У меня с собой была куча налички, так что я упихала тележку, а потом вернулась, взяла миссис Несбитт, Джонни и тебя, чтобы мы все могли пойти и закупиться.
– Ты вправду думаешь, что нам понадобится все это добро? – спросила я. – Все ведь скоро придет в норму, разве нет?
– Я не доживу, – сказала миссис Несбитт.
– Мы не знаем, – продолжила мама. – Но туалетный наполнитель уходит быстро. Если окажется, что я ошиблась и попусту растратила все эти деньги, ничего страшного. Пусть мир возвращается в нормальную колею. Однако если это займет некоторое время, то будет неплохо иметь в запасе туалетную бумагу. Миранда, ты в отдел консервов. Знаешь, что мы едим.
– Мам, мы не едим консервированные овощи, – сказала я.
– Теперь едим, – ответила мама. – Овощи в банках. Фрукты. Супы тоже. Много банок с супами. Возьми в багажнике коробки и поставь их в низ телеги. Их тоже заполни банками. Сколько поместится.
Я пялилась в окно. Все еще хлестал дождь и в отдалении время от времени сверкали молнии. Электричества по-прежнему не было, так что на перекрестках со светофорами творилось настоящее безумие, машины тормозили и трогались, никто не знал, что делать. Я заметила много поваленных деревьев, автомобили двигались по кучам мелких веток.
Мама упорно пробивалась вперед.
– А как насчет десертов? – спросила я. – Если это конец света, я хочу печенья.
– Нам всем понадобится печенье на этот случай, – согласилась миссис Несбитт. – И чипсы, и крендельки. Что толку беспокоиться о давлении, если мир катится в тартарары?
– Ладно, умрем жирными, – сказала мама. – Берите что сможете и пихайте в телеги. Но помните, что если нам действительно понадобится пища, то банка супа окажется ценнее, чем коробка сухого печенья.
