Тонкий лед

– Господи, ну и скука, – прокомментировала Лоретта.

– Лоретта! – Виола закатила глаза. Уилла и Тринити неодобрительно посмотрели на Лоретту.

– Нам всем именно такая скука и нужна, – добавила Уилла.

– Это очень скрупулезная и методичная работа. Мне нравится, когда скучно.

В своей хвалебной рецензии на мою книгу «Паблишерс Уикли» когда-то написали: «Вы не заскучаете ни на секунду до самого конца», но об этом я не стала упоминать.

Ложь громоздилась одна на другую, но в моей ситуации это была необходимость, а эту историю я, по крайней мере, хорошо знала. Для меня Хейли была реальным человеком, и присвоить себе ее должность было все равно что одолжить свитер у старого друга. И мне не придется долго и тщательно запоминать все детали.

– Да я не против, – ответила мне Лоретта.

– А на Аляске ты тоже будешь этим заниматься? – спросила Тринити.

– Нет, я в основном пишу мейлы или иногда общаюсь по скайпу. Чаще всего мне не нужно приходить в офис лично. Я уже по опыту могу дать консультацию, опираясь на отчет от фирмы. Клиенту нужно только внести оплату, им не обязательно приглашать меня на личную встречу. Большинство предпочитает работать именно так.

В этом и была ошибка бедной Хейли: она согласилась встретиться с клиентом лично, когда тот ее попросил. Это была кровавая и напряженная схватка, но Хейли вышла из нее живой и изменившейся в лучшую сторону. Разумеется, ей еще было над чем работать, но это можно сказать о каждом из нас.

– Ты весь день работаешь? – поинтересовалась Лоретта.

Я покачала головой:

– Нет, я сама составляю расписание. Иногда у меня несколько клиентов, а иногда ни одного. Я научилась работать в таком режиме, у меня есть доход, и я довольно скромно живу. Постоянного заработка мне не нужно.

– А почему ты приехала сюда? И откуда у тебя шрам на голове? – спросила Уилла.

Я и не знала, что они заметили. Я с трудом подавила желание поправить кепку.

– Упала с лошади, – ответила я. – Серьезной травмы не было, но врачам все равно пришлось делать операцию, чтобы удалить скопившуюся кровь – это называется субдуральной гематомой. А приехала я потому, что у меня затопило квартиру.

Я пожала плечами.

– Меня выселили, пока в здании не сделают капитальный ремонт. Аляску я выбрала, потому что недавно читала про нее книгу и подумала: будет здорово как-нибудь съездить сюда. А после такой травмы мечты и планы начинаешь ценить больше.

– Боже, вот уж воистину: беда не приходит одна. – Виола глядела на меня с подозрительным прищуром, но я сделала вид, что не заметила.

– Ты останешься до августа? – спросила Уилла.

– Мне сказали, что если я не хочу здесь застрять, то нужно уехать до пятнадцатого августа, но думаю, что останусь на год. Мне это подходит.

– Я бы не хотела провести здесь год, – сказала Лоретта. – Но не мне решать. Мы все трое в одной лодке.

– А я не против, – отозвалась Уилла.

– Я скучаю по Анкориджу, но природа здесь очень красивая, даже зимой, – сказала Тринити, которую, казалось, даже легкий зимний ветер должен был сбивать с ног.

Я очень хотела расспросить их о совершенных преступлениях, но момент был неподходящий. Может, позже, когда мы снова будем есть какую-нибудь не отравленную еду и узнаем друг друга получше. Но не теперь.

Меня охватило знакомое чувство близости: я не знала этих женщин, и они были преступницами, но пока я ни к одной из них не испытывала антипатии, даже к Уилле, наоборот – мне было с ними комфортно. До эпизода с Леви Бруксом большинство встреченных мною преступников не были абсолютно бесчеловечными. Не все они были плохими людьми: кто-то просто совершил ошибку, кого-то загнали в угол обстоятельства, и другого выхода не было. Я никогда не была на стороне нарушителей закона, но всегда пыталась их понять. Может быть, именно это качество и помогало мне писать книги.

Но некоторые были преступниками до мозга костей. При мысли об этом по телу пробежала дрожь, и я понадеялась, что никто этого не заметил. Именно поэтому я решилась подслушать разговор Уиллы и Лоретты: не могла упустить шанс узнать их лучше. От старых привычек, даже перенятых у дедушки, сложно избавиться.

Может, в этом городе есть психолог и я смогу записаться на консультацию?

Дверь в столовую резко распахнулась. Неужели ветер тут может открывать даже двери внутри домов? Или это привычка местных жителей – стремительно открывать двери?

Седовласый человек на пороге был словно вытесан из огромного ствола старого дерева. Казалось, его присутствие наполняет собой все помещение и если он сделает шаг вперед, то просто выйдет за его пределы. «Только топора в руке не хватает» – это была моя первая мысль. Когда он вошел, в столовой запахло одновременно зимой и летом: мужчина принес с собой аромат земляники и снега. На лице у незнакомца были очки с грязными стеклами, и я удивилась, как он может через них что-то видеть. Как и Виола, он носил кобуру с пистолетом, а также ботинки и джинсы, но они у него были гораздо более потрепанными на вид.

– Шеф? – вопросительно приветствовала его Виола.

– Привет! – сказала Лоретта, выпрямляя спину и натянуто улыбаясь, словно старалась сыграть роль примерной ученицы. В актрисы ее бы не взяли.

Уилла опустила взгляд в тарелку. Тринити занервничала еще больше, маленькие пальцы ее лежащих на столе рук сжимались и переплетались.

– Ви, – густым баритоном произнес мужчина, – мне нужно поговорить с нашей новой гостьей.

Как и Доннер, он носил бороду, но не такую густую – короткую и седую, оставляющую обветренные губы открытыми.

Виола обернулась ко мне. Судя по взгляду, она ожидала подобного развития событий.

– Идите в мой кабинет, – велела она, указав головой в нужную сторону.

Шеф полиции, кажется, знал, куда идти, так что я просто последовала за его широкой спиной. По дороге он снял шапку, обнажив короткие всклокоченные седоватые волосы на тон темнее бороды. Зайдя в кабинет, он закрыл дверь и указал на один из стульев. В комнате были повсюду разбросаны бумаги и блокноты. Можно было подумать, что Виола тоже писательница: такой же беспорядок был у меня в Сент-Луисе, когда я работала над книгой.

Стульев здесь было всего два. Я опустилась на один, а Грил сел на тот, что был у стола.

Я сделала глубокий вдох. Я ожидала, что шеф начнет извиняться за то, что Виола по ошибке поселила меня в реабилитационном центре, и предложит найти другое место. Мысленно я перебрала детали своей вымышленной биографии и понадеялась, что мне не придется придумывать ничего нового. Чем проще история, тем лучше.

– Меня зовут Грилсон Сэмюэлс, начальник полиции Бенедикта. Можно Грил. – Он протянул мне руку через стол.

– Бет Риверс. – Я пожала его ладонь.

Он откинулся на спинку стула и сказал спокойно:

– Все в порядке, мисс Фэйрчайлд. Я знаю, кто вы. И знаю, что с вами случилось.

Это имя не было моим с рождения, но меня называли им так долго, что оно уже принадлежало мне по праву и даже казалось более правильным, чем Бет Риверс. Я не знала, откуда шеф полиции узнал, кто я, и что он собирался делать с полученной информацией. Внезапно я поняла, что мое спокойствие дало трещину. Мои эмоции, по-прежнему напряженные и неустойчивые после того, что сделал Леви Брукс, переполнили меня и окончательно вышли из берегов.

В тот момент, когда Грилсон Сэмюэлс объявил, что моя тайна вовсе не была тайной, я совершенно потеряла над собой контроль и разрыдалась.

Глава пятая

Он дал мне выплакаться. В голос я не выла, но все равно выглядела не самым опрятным образом: лицо в слезах, нос периодически шмыгает. Но остановиться не получалось при всем желании. Я не раз плакала – вернее, срывалась – после похищения, но всегда при этом у меня было ощущение настороженности, и я сдерживала себя. Выпускала эмоции, но всегда при этом думала: «А вдруг Брукс за мной наблюдает? Прячется за деревом, заглядывает в окно и проверяет, насколько глубоко ему удалось меня задеть. И не потакаю ли я ему, давая то, что он хочет?» Теперь же я почувствовала себя свободней, потому что здесь он до меня еще не добрался. И отпустила себя.

Разумеется, я понимала, что потом мне будет неловко перед Грилом за свое поведение, но эти несколько минут подарили мне замечательное ощущение очищения и даже силы. И спокойствия.

– Простите, – сказала я десять минут спустя, когда он протягивал мне бумажную салфетку.

– Все в порядке. Вам нелегко пришлось. Не волнуйтесь.

Его голос звучал буднично и ровно.

Я посмотрела на него. Если ему и было неудобно, он никак это не показал. Напротив, стоически наблюдал за мной и терпеливо ждал, отводя глаза в сторону. В какой-то момент снял очки и стал вытирать их о фланелевую рубашку, которую носил под форменной курткой. На ней было вышито «начальник полиции», но первая буква так истрепалась, что почти исчезла. Несмотря на усилия, очки, которые он снова надел, все еще оставались грязными. Линзы увеличивали глаза.

– Как вы узнали? – наконец спросила я.

– Мне позвонила детектив Мэйджорс из Сент-Луиса. Я думал, вы знаете, что она собирается ввести меня в курс дела.

– О!

Детектив ни слова не сказала о том, что собирается кому-то звонить. Она пообещала сохранить все в тайне. Быть может, приняла решение, только высадив меня в аэропорту? Подумала, что кто-то все же должен знать.

– Я… я пытаюсь… Если детектив Мэйджорс и упоминала об этом, то я не услышала.

– Зовите меня Грил. Меня все так зовут. Вы многое пережили. По правде говоря, как ни иронично это звучит, именно по этой причине я не стал возражать, когда услышал, что вы остановились в «Бенедикт-хаусе». Виола умеет обращаться с оружием, а теперешние постояльцы, я считаю, не опасны.

Его брови дернулись, и он нахмурился.

– Я бы хотел найти вам другое место, но пока это единственный вариант. И самый подходящий.

– Виола знает, кто я?

– Нет, и я не скажу никому, в том числе своему небольшому отделу. Знать будем только вы и я. Вы хорошо замаскировались. Вы умно поступили, когда решили писать под псевдонимом, вам повезло. Вы совсем не похожи на фотографию с вашего сайта. Хотя Хэнк уже рассказал всем и каждому про ваш шрам, так что мне интересно, какая у вас легенда о нем.

– Понимаю, маленький городок. Я говорю всем, что упала с лошади.

Скорее всего, мои соседки не заметили мой шрам сами, а услышали о нем.

Во время короткой пересадки в Сиэтле я увидела свою последнюю книгу в одном из магазинчиков аэропорта. Она стояла на главной витрине, и Элизабет Фэйрчайлд с ее длинными густыми и блестящими каштановыми волосами улыбалась мне с фото над полками. Идеальный макияж. На губах блеск приятного цвета. Даже в тот момент я не узнала в ней себя, точно так же как не узнала вчера свое отражение в зеркале. Та женщина с фотографии тоже не была похожа на меня. И теперь я не знала, кем же в итоге стала.

– Понял. – Он задумчиво посмотрел на меня. Вряд ли он боялся задавать какие бы то ни было вопросы, но предпочел тактично молчать, не желая создать у меня ощущение допроса. Он обращался со мной осторожно, как делали многие в последнее время. Обычно люди так со мной себя не вели, и из-за этого я чувствовала себя слабой. Я выпрямилась, стараясь сгладить то жалкое впечатление, которое могла вызвать своими слезами.

Грил наконец продолжил:

– История с вашим похищением была довольно громкой. После заявления о том, что вы идете на поправку, новостей было мало. И на всех фото в прессе у вас… все еще были темные волосы.

Я кивнула:

– Это старые рекламные снимки, там у меня темные волосы. – Я поколебалась, но затем сняла кепку. – А теперь мой натуральный цвет вот такой. Я смогла внятно объяснить полиции, насколько мне важно сохранить свое состояние в тайне. Они со мной согласились. Мой агент и все остальные тоже старались не говорить лишнего. И мы все надеялись скрыть оптимистичный прогноз врачей от прессы хотя бы на какое-то время, но все быстро узнали, что я иду на поправку. Этот цвет… – Я показала на свои волосы. – …проявился сам по себе. Иногда от пережитой травмы такое случается, по крайней мере, так говорят врачи.

– Хм. Я тоже о таком слышал – что волосы седеют. Но не верил, что так бывает, думал, это все миф или байки. Но вы больше похожи на блондинку, не на седую.

– Мой нейрохирург сказала то же самое. Я думала, она меня просто утешает. Не знаю, останутся ли они такими навсегда, время покажет. А стрижку пришлось делать самой.

Грил нахмурился сильнее:

– Черт, шрам…

– Он хорошо заживает. Швов не видно, и стяжку сняли. Все остальное внутри. Необратимых последствий нет, хотя это, конечно, чудо: мне успели вовремя сделать операцию, а иначе мне бы грозило повреждение мозга, ну или смерть. – Я пожала плечами. – Иногда болит голова, но через месяц или чуть больше все будет в порядке.

– Невероятно. Детектив Мэйджорс спрашивала меня, какие здесь врачи. Боюсь, для вас у нас вариантов мало. Если понадобится что-то серьезное, вам придется ехать в Джуно или даже в Анкоридж. Оказать вам небольшую помощь могут всего двое: профессиональный врач, который переехал к нам пару лет назад, и местный тлинкит[5], он лечит травами и натуральными лекарствами. Он хорошо знает свое дело, но вам это может не подойти. И это все, что у нас есть. Если вам необходимо поехать в Джуно или Анкоридж, лучше сделать это до прихода зимы.

Я снова надела кепку.

– Может, мне понадобится сделать КТ примерно через месяц, но это не обязательно. Посмотрим, как буду себя чувствовать. И, вероятно, нужен будет врач, который выпишет направление. – Грил кивнул так, словно в его силах было помочь мне в этом вопросе. – Я постаралась замести следы как следует, но шрам, скорее всего, всегда будет выделяться. Про субдуральную гематому говорили в новостях, поэтому есть вероятность, что мой похититель знает о том, что я перенесла операцию, но точно сказать нельзя. Я постараюсь подобрать более подходящую стрижку или парик, если придется.

Шеф покачал головой:

– В новостях говорили, что вам удалось сбежать от него.

– Я выпрыгнула из фургона… – Я хотела продолжить, но у меня перехватило горло. – Я пока не знаю как и не помню, почему сделала это только через три дня. Воспоминания о том, что произошло, и о его преследованиях постепенно возвращаются, но многое все еще непонятно. Такого рода амнезия бывает в случае сильной психологической травмы или удара головой, а у меня оба случая сразу. Я помню коричневый фургон годов примерно семидесятых, но не помню, как выглядел мой похититель. Я запомнила его голос, или мне теперь так кажется. Я полагаю, он преследовал меня годами, но даже в этом не могу быть уверенной до конца. – Я откашлялась. – Еще я помню его имя. Когда я пришла в себя, первое, что я вспомнила, было имя «Леви Брукс». И в этом я абсолютно уверена. По крайней мере, благодаря этому полиция смогла начать его искать. Но эту информацию тоже никто не разглашал. Во всяком случае, пока.

Грил наклонился ко мне, положив локти на кипу бумаг на столе.

– Я вам очень сочувствую.

Я глубоко и хрипло вздохнула и кивнула Грилу.

– Думаю, там… – Он кивнул куда-то в сторону юга. – …вам было бы безопаснее, и за вами бы присматривала полиция, но я понимаю, почему вы хотите спрятаться. То, каким способом вы сюда добрались, – очень умный ход. И здесь хорошее место, вы сможете затеряться или хотя бы восстановиться.

– Я была так напугана, что пришлось заставить себя придумать четкий план. Я использовала вещи, купленные в больничном магазине, чтобы замести следы. Надеюсь, у меня получилось.

– Опыт работы помог? – тихо спросил он. – Я читал несколько ваших книг. Вы неплохо разбираетесь в том, как убегать и прятаться от плохих людей, не оставляя следов. «37 этажей» напугали меня до чертиков. В хорошем смысле, разумеется. Несколько дней в себя приходил.

Я совершенно не ожидала, что этот человек, который, казалось, не появился на свет как все нормальные люди, а был вырезан из аляскинской ели или ледника, читал мои книги. Нет, мужчины в числе моих поклонников встречались, но Грил был не из тех, кого я могла бы среди них представить.

– На практике все выходит по-другому, нежели в теории, но время покажет. Если честно, шеф – Грил, – я понятия не имею, насколько правильно все получилось. Я делала то, к чему меня вынуждали обстоятельства, – и вот я здесь.

Грил снова откинулся на спинку стула и посмотрел на меня.

– Детектив Мэйджорс сказала, что мало кого встречала умнее вас и что у вас есть опыт работы в полиции.

Я рассмеялась:

– Она перестаралась. Ее описание звучит намного лучше, чем есть на самом деле. Я была секретарем у своего деда в маленьком городке, Милтоне, в штате Миссури. Дед был начальником городского отдела полиции. Я хорошо работала с цифрами и анализом данных с места преступления. Просто помогала им иногда. Я не ходила в колледж, но была хорошим секретарем, и, думаю, мои навыки печати на машинке пригодились мне при написании книг.

– Полагаю, что так. И умные люди появляются не только в колледжах.

Я снова откашлялась и выпрямила спину еще сильнее:

– Когда вы беседовали с детективом Мэйджорс, у нее были какие-то новые данные по делу? – Пальцы тут же похолодели. Каждый раз, когда я задавала этот вопрос, я настолько боялась услышать ответ, что ожидание превращало меня в ледяную статую. Ирония того, что я сбежала в городок на Аляске, да еще и рядом с ледниками, от меня не ускользнула.

– Боюсь, сообщать нечего. Ничего нового. Я спрашивал.

Я кивнула. По-прежнему тишина.

– Я рад, что сейчас вы в безопасности. И у меня появилась одна идея. Сможете поехать со мной? – спросил Грил.

– Конечно, – ответила я после секундного колебания. Мысль о том, чтобы поехать в неизвестное место с незнакомым человеком, вызывала рефлекторный страх даже несмотря на то, что этот человек – полицейский и приличный человек, который дал мне возможность выплакаться. Может, я так никогда и не избавлюсь от своего новоприобретенного страха перед незнакомцами, но, вероятно, это и к лучшему.

– Все в порядке. Думаю, вам понравится, – сказал Грил.

– Куда мы едем?

– Недалеко.

Мне не пришлось ни перед кем объясняться за распухшие глаза. Мы с Грилом покинули офис Виолы и вышли в солнечный прохладный, почти холодный день, не встретив никого по пути. Когда мы сели в машину, Грил протянул мне темные очки.

– Сейчас солнечно, но скоро пойдет дождь.

– Не похоже. – Я взяла очки и надела. Изнутри пикап был очень похож на машину Доннера, и я вновь вернулась в прошлое. Мне неожиданно захотелось, чтобы у меня тоже был старый пикап, свой собственный. Или дедушкин.

– Здесь всегда идет дождь, так что можете не сомневаться. Солнце вам вчера не мешало спать?

Мне пришлось подумать, прежде чем ответить. Я и забыла, что в этой части света солнце в это время года садится поздно – примерно в десять часов вечера.

– Я была такой уставшей. Думаю, меня не разбудил бы и прожектор.

– Рад, что вы отдохнули. – Грил вывел машину с покрытой грязью стоянки, и двигатель заурчал, словно был рад снова оказаться на ходу.

Я вежливо кивнула.

– Можно задать вам вопрос?

– Конечно.

– Человек, который меня вчера подвозил, упомянул, что… здесь произошло убийство? – спросила я, пока Грил резко сворачивал на одну из неасфальтированных дорог, ведущую прямо к лесу. Выглядела она ровной, но езда плавностью не отличалась. Я приготовилась к тряске на ухабах, но Грил, как и Хэнк, видимо, умел инстинктивно обходить самые большие выбоины.

– А, да, мы зарегистрировали один случай смерти. Может, самоубийство, может, убийство. Мы выясняем. – Он быстро взглянул на меня. – Не думайте, к вам это не имеет никакого отношения, поверьте. Я даже не связал с этим делом время вашего прилета. Уверен, что это совпадение.

– Что произошло?

– Одну из жительниц города нашли мертвой в ее доме. Это… Мы думали, что это, вероятно, самоубийство, но до конца не уверены.

– Как обозначили причину смерти? Извините. – Официальная формулировка прозвучала неуместно и фальшиво. – Что случилось?

– Не извиняйтесь. Огнестрел, пулевое ранение. – Он с пониманием посмотрел на меня, приподняв бровь. – Мы пригласили медицинского эксперта из Джуно, она приедет сегодня. Хотите убить двух зайцев и помочь нам? Поупражняться и найти материал для книги?

«Стрелять придется долго», – хотела ответить я, но не стала, хотя это было правдой. Я давно не занималась ни тем ни другим. Но уже успела понять, что если убийство включало у меня в голове сигналы тревоги на полную громкость, то его расследование имело шанс заглушить хотя бы некоторые из них.

Есть ли у меня основания полагать, что загадочное происшествие может быть хоть как-то связано со мной и Леви Бруксом? Я не могла однозначно сказать «нет», хоть и понимала где-то, что это нерационально.

Тревога – не пустой звук, и часто ее сигналы звучат громче всего тогда, когда видимой опасности нет. Я долго их игнорировала и не собиралась совершать ту же ошибку снова.

– Я все еще неплохо управляюсь с данными с места преступления. И я умею слушать, дед всегда так говорил. Так что, если вы серьезно, то, конечно, я вам помогу, если нужно.

– Я серьезно, и, если что, я попрошу, – ответил Грил. – Я не страдаю самолюбием и могу признаться: я всего лишь начальник полиции небольшого городка, мисс Риверс, и у меня не хватает людей. Поэтому буду рад, если у меня появится кто-то еще, скажем, консультант. Я надеюсь, конечно, что мы быстро раскроем дело и никакого реального расследования не понадобится, но все же…

– Да, никогда не знаешь, – отозвалась я.

– Скажите, раз вы были секретарем и все такое, вы используете скоропись, когда пишете книги? – сменил тему Грил.

– Нет. Я никогда не пользовалась ею, даже на работе. Свои книги я печатаю на машинке, а потом сканирую листы и редактирую.

– Звучит довольно утомительно.

– Я так начинала и вряд ли смогу работать по-другому.

Грил кивнул.

– Значит, вы и с цифрами хорошо обращаетесь, и со словами. Редкое сочетание.

– Дед тоже всегда так говорил. – Я грустно улыбнулась, но от окна отворачиваться не стала.

Грил снова свернул вправо на другую дорогу, еще более неровную. Вполне возможно, она вообще не считалась дорогой. Земля под колесами была сырой от недавнего дождя, но из-за достаточного количества веток ее не развезло окончательно. Цветов вокруг не было, ни маргариток, ни других, зато деревья были густые, темные и неприветливые. По такому лесу тяжело убегать от кого-то, хотя и преследователю тоже будет непросто.

– А почему не ясно, убийство это или самоубийство? – спросила я.

Грил покачал головой, но на меня не взглянул:

– Сложно сказать точно, просто… что-то не то.

– Хм-м. – Такое мне уже доводилось слышать. Дед провел немало расследований, руководствуясь этим «что-то не то». Можно назвать это интуицией или нюхом ищейки, но дед считал, что к этому ощущению следует прислушиваться. Грил, похоже, придерживался того же мнения.

– Мы здесь живем далеко друг от друга, – продолжил Грил. – Раньше центр городка был больше, но потом случился пожар. На территории леса есть и другие места работы, конечно. У нас маленькое сообщество, постоянных жителей всего около пятисот человек, но нам все равно многое нужно. Например, газета. Мы выпускали ее раньше, и, хотя почтовой доставки не было, люди всегда могли прийти сюда и взять новый выпуск, и еще пачку экземпляров оставляли в центре городка.

Я не стала уточнять, что Доннер уже сообщил мне довольно много подобного рода фактов для туристов.

Грил остановился напротив довольно крупного металлического домика с неровными ребристыми стенами. Старое, потрепанное непогодой серое строение венчала металлическая остроконечная зеленая крыша. Вся конструкция слегка кренилась вправо. На двери была приколочена крашеная табличка с выведенной от руки надписью.

«Петиция Бенедикта»

– Как это здание выжило? Здесь ведь наверняка тонны снега.

Грил улыбнулся.

– Ну, пока держится, но мы его недавно укрепили. Это старая охотничья хижина. Ну как вам идея?

– Вы хотите, чтобы я занялась охотой или работала в газете?

– Я хочу, чтобы вы стали нашей газетой. Если захотите, конечно. Ее придумал старый Бобби Рирдон и вел много лет. Здание без аренды, и с подписчиков денег тоже не берут, поэтому платить мы вам не сможем, но детектив Мэйджорс сказала, что вы в деньгах не особо нуждаетесь.

– У меня есть дедлайны в издательстве, – предупредила я. «Если я вообще смогу писать», – прозвучало в голове, но вслух я этого не сказала. Похоже, эта мысль еще долго будет меня преследовать.

– О, газета вам не помешает. У нас мало новостей. В основном придется писать о том, что и где происходит, например, где и когда состоится очередная вечеринка в складчину или встреча девочек-скаутов. Довольно просто. У нас здесь недостаточно хороший Интернет, чтобы вести страницу в сети и тому подобное. Если вы наклонитесь вот так, то увидите позади еще одно здание.