скачать книгу бесплатно
По камням изгибисто болботал местами подбетонированный водный поток, достаточно успешно мимикрировавший под широкоформатный горный ручей; ему добавляли музыкальности искристо-непререкаемые пороги, перекаты и водопады со вполне аутентичным горным контенансом. Мы шагали по замшелым бетонным дорожкам, деревянным настилам и мостикам с железными поручнями. Иногда под ногами скользило. Камни над нашими головами местами были голые, но большей частью их бока поросли мхом, а наверху тянулись к небу деревья и буйствовала субтропическая зелень.
Скоро деревянные беседки с пиршественными столами закончились. Однако повсюду вдоль водного потока были установлены скамейки для «простых» посетителей, возле которых стояли мусорные корзины, доверху набитые водочными бутылками и банками из-под пива и прочего-разного.
– Народ сечёт фишку, – заметил я. – Сюда можно прийти со своим алкоголем и какими-нибудь бутербардами: сиди себе в холодке и медитируй сколько угодно.
– Это да, – согласилась Амра. Но тотчас не преминула по-женски противовесить своё мнение:
– С другой стороны, в этом вряд ли есть необходимость. Я посмотрела меню в «Ассире»: здесь всё настолько дёшево, что я бы предпочла не заморачиваться. Проще заказать всё на месте и наслаждаться моментом по полной программе. Ущелье обалденное.
– Типа: место силы, да?
– Что-то наподобие того.
– Ну да, бухнуть в местах силы – это круто… А потом можно приплюснуться к скамейке, закрыть глаза и представить, что ты находишься в настоящих джунглях хрен его знает до чего волшебной страны. Пока не закончится горючка и не захочется догнаться… Кстати, а где моя фляжка с агуарденте?
– Она в машине осталась. Кому что, а Химке – хлопец. Иди, наслаждайся природой на трезвую голову.
– Так ведь одно другому не помеха.
– Иди, говорю!
И мы пошли дальше.
Там и сям вода струилась по камням. Отовсюду капало, журчало и освежающе побрызгивало. Прохлада и отдохновение были разлиты в воздухе и трепетали на каждом листочке склонявшихся над нашими головами кривоколенных деревьев. Некоторые стволы выпирали почти горизонтально из отвесных каменистых склонов, невесть откуда высасывая биогены для своего живописного существования. Впору было поверить в их иллюзорность. Если на то пошло, весь мир – это не более чем материал для создания ветвящихся образов; обыкновенно я стараюсь не забывать об этом. Вероятно, Черниговское ущелье (не потрясающее своими размерами, скорее минималистическое, нежели блистающее природной несоразмерностью) тем и притягивает туристическую массу, что от него нетрудно оттолкнуться воображением для путешествия в собственный микрокосм, помноженный на умеренную дозу реликтового излучения, без опасения провалиться в зазор между геологией и ноосферой.
Пешеходная тропа стала грунтовой. По ней мы добрались до водопада примерно четырёхметровой высоты. Перед ним был перекинут последний мостик на другой берег пенистого водного потока. Толик и Вера перешли через него и направились дальше в совершенно неокультуренные дебри, где покрытые мхом самшиты со сложнопереплетёнными ветвями образовывали причудливые арабески на фоне безоблачной небесной лазури. А я счёл за благо не переоценивать своих возможностей и пустился в обратный путь. Андрей и Амра последовали моему примеру.
Впрочем, Вера и Толик в скором времени нагнали нас, отчитавшись дружной двухголосицей:
– Нет, это не по мне!
– Да там обычный лес, ничего больше…
***
Андрей и Толик, покинув водно-каменно-растительное царство, направились к автомобилю. Вера и Амра пошли искать дамскую комнату. А я после короткой заминки подле водяного колеса внезапно вспомнил о вмёрзших в лёд бойцах дивизии «Эдельвейс».
До них, ясное дело, отсюда было далеко. Однако отчего бы не поинтересоваться. Как говорится, спрос не ударит в нос. Пусть не каждый встречный-поперечный, но кто-нибудь из местных вполне может быть в курсе.
Как раз в этот момент мимо меня скорым темпом следовал черноволосый парень с пустым подносом в руке – по всей видимости, официант. Я шагнул к нему:
– Извини, можно спросить?
– Конечно!
– Ты о немцах – там, – я указал пальцем в сторону гор, – ничего не слышал?
– Зачем не слышал? – удивился он. – Почему «там»? Я их слышал и видел как тебя сейчас.
После этих слов он, оглянувшись, слегка подался вперёд и признался заговорщическим тоном:
– Если честно, брат, я их мама в гробу видел, такие люди жадные: каждую копейку пересчитывают.
– Нет, я не о тех немцах, – понял я, что он меня не понял. – Я о других, которые в горах…
– Какая разница, все они одинаковые, говорю же! – перебив меня, он в экспансивном жесте воздел свободную от подноса руку над головой. – Три или четыре раза здесь были немцы, и каждый раз одно и то же: смотрят на цифры в счёте и губами шевелят – пересчитывают! Лишний копейка боятся заплатить, жадные такие люди!
Расстроенный неприятными воспоминаниями, он метнулся в сторону кухни. Не имело смысла далее препятствовать профессиональной деятельности парня: было ясно, что о фашистских засланцах на леднике он – ни сном, ни духом.
Я направился к выходу из апацхи и присоединился к Андрею, Толику, Вере и Амре, усаживавшимся в автомобиль.
Спустя несколько минут мы уже в умеренном темпе катили по грунтовке, направляясь к Военно-Сухумской дороге.
***
На обратном пути было всё то же: кукурузные делянки, сады, виноградники. Один раз пришлось остановиться, чтобы пропустить переходившую через дорогу свинью с выводком поросят.
– Странно, – удивился я. – Свиньи гуляют сами по себе.
– Так они дикие, – сказал Андрей.
– Натурально?
– Ну, если точнее, полудикие. Домашние свиньи здесь бродят по полям и лесам – и сами возвращаются к хозяевам, когда считают нужным. Многие скрещиваются с дикими кабанами. В результате вывелась новая порода по всей Абхазии. Зато хозяева не очень заморачиваются кормёжкой хрюшек: те сами находят в лесу жёлуди, корешки всякие…
Далее мне довелось ещё не раз видеть «вольноопределяющихся» свиней, бестревожно разгуливавших по обочинам и лужайкам. Они были сравнительно некрупные, волосатые, и как правило светло-серой масти, иногда с тёмными подпалинами. Впрочем, порой попадались и рыжие, и даже чёрные.
– А вот эту – с треугольником – видишь? – указал мне чуть позже Андрей на очередную встречную хавронью с неким подобием ошейника, сколоченного из трёх досок.
– Вижу.
– Такие конструкции хозяева сооружают на шеях своих свиней, чтобы те не могли пролезать сквозь заборы на соседские огороды. А то сожрут весь урожай – потом скандала не оберёшься…
Близилось обеденное время. В связи с этим я предложил купить пива местного производства и какого-нибудь фаст-фуда из национальной кухни.
– Национальная кухня – это понятно, имеется много хороших блюд, а вот насчёт фаст-фуда я даже не знаю, – засомневался Андрей. – Разве что хачапур да чебуреки.
– Ну, это же везде готовят. А кроме чебуреков? Так-таки ничего сугубо абхазского? Именно чтобы – конкретный местный фаст-фуд?
– Нет, не могу припомнить. Зато знаю, где готовят хорошие чебуреки: у гречанки Марины. Я всегда у неё беру.
– Ладно, поехали к Марине. Всё равно надо взять пива. И чачи – не домашней, а заводского розлива. Её же здесь производят?
– О, её тут столько производят! И чачу, и водку, и коньяк – наверное, добрую сотню сортов.
– Вот и хорошо. Я должен попробовать – для кругозора.
И мы взяли курс на центр Сухума.
***
Заведение гречанки Марины располагалось на проспекте Аиааира (проспект Победы в переводе на русский). Кроме чебуреков, заказали пять лавашей к ужину. Пока на сковороде жарилось и шкворчало, Вера разговорилась с хозяйкой. В ответ на вопрос, как идёт торговля, Марина вытащила из-под стойки пухлую общую тетрадь и показала страницы со столбиками фамилий:
– Вот, мои должники. Соберутся мужики выпивать, а закуска нужна – забегают ко мне: мол, дай пирожков в долг, а то денег нет… Так что еле концы с концами свожу, того и гляди стану торговать себе в убыток.
– Что, не отдают долгов?
– Иногда отдают, а иногда – нет.
– Зачем же вы отпускаете им под честное слово, если не отдают? Это же бизнес, так нельзя.
– А куда денешься. Это ведь всё наши, местные: не дашь – обидятся. У людей сейчас денег мало.
– А как же туристы?
– Туристы, конечно, платят. Но их у нас совсем мало…
Да уж, давно миновали времена, располагавшие служителей муз беззатейливо рифмовать нечто в духе строк сухумчанина Иосифа Новодворского:
Сверкает море, как бриллианты,
И нежит слух прибоя шум.
И едут, едут экскурсанты
На отдых в солнечный Сухум…
Ныне экскурсантов здесь не видать. Народа на улице вообще было негусто. Да и автомобилей в центре города не то чтобы мало, однако мест для парковки имелось достаточно. У нас подобное даже в самом заштатном райцентре в последнее время встретишь нечасто.
А погода стояла солнечная, ласковая. Вполне ещё курортная, невзирая на середину октября. «Экий бархатный сезон, – подумалось мне. – Вечером надо обязательно сходить на море».
Оставив Веру и Амру дожидаться чебуреков и лавашей, мы с Андреем отправились в расположенный поблизости продовольственный магазин. Набрали бутылочного пива: «Assir» и «Сухумское» – вот и вся местная номенклатура, которая имелась в наличии. Зато когда приблизились к витрине с чачей, глаза мои разбежались в разные стороны, столь богатым оказался ассортимент. Воленс-ноленс пришлось прибегнуть к помощи моего спутника:
– Посоветуй, какая будет достойна нашей компании.
– Да вот, бери «Дурипш». Хорошая чача.
– Сто восемьдесят рублей за бутылку. Нормально, таких цен у нас даже на палёнку давно не увидишь.
– Это же Абхазия.
– Апсны, как есть Апсны!
– Вот именно.
***
Через полчаса мы были уже дома: сидели за столом на балконе, ели большие сочные чебуреки и запивали их пивом. Андрей нахваливал «Assir».
– А «Сухумское» – так себе пиво, мне не очень, – говорил он. – Вот «Assir» – это да, это вещь!
Я поддерживал тему:
– Ну, мы же должны все местные напитки попробовать. К слову, мне и «Сухумское» неплохо заходит. Вполне ординарное пиво, но плохим его никак нельзя назвать.
Толик придерживался аналогичного мнения:
– Действительно, нормальное пиво.
Амра настороженно ворчала:
– Начинаете с пива, а вечером продолжите чачей.
Вера предупреждала:
– Смотрите только не сидите сегодня всю ночь, как вчера. А то из-за вас снова никто не выспится. Мало вам дня – переливаете из пустого в порожнее, когда порядочные люди должны видеть уже десятый сон.
– Какое из пустого в порожнее?! – возмущался Андрей. – Да ты знаешь, как мы содержательно поговорили? Да мы за ночь такие пласты успели поднять!
Все принялись дружно реготать, хлопая себя по бокам и указывая пальцами на нас с Андреем:
– Ха-ха-ха, пласты они поднимали!
– Вглубь бурили, ха-ха-ха!
– Докопались до протерозоя, гы-гы-гы!
– До архея добурились, ха-ха-ха-ха-ха!
Так с шутками-прибаутками мы завершили трапезу. Затем Андрей отлучился по каким-то хозяйственным делам. А я, Толик, Вера и Амра решили прогуляться по окрестностям.
Сказано – сделано. Мы вышли за калитку; миновали переулок и направились вверх по улице Услара…
Глава третья.
На пути к закату
и дальше
– Улица Услара… – сказал я. – Это ведь, наверное, в честь какого-то местного деятеля улицу назвали.
– Наверное, – согласился Толик.
– Надо будет посмотреть в Интернете…
Позже, не забыв о своём намерении, я действительно посмотрел. К своему удивлению выяснил, что генерал Пётр Карлович Услар, российский лингвист и этнограф, является создателем абхазского алфавита на основе кириллической графики. Вот как! А я-то прежде полагал, что пальма первенства на этом поприще принадлежит Дмитрию Гулиа. Ан нет: оказывается, основоположник и – разумеется – классик абхазской литературы имел предшественника; просто, идя по стопам Услара, Дмитрий Иосифович разработал свой, более аутентичный алфавит, коим ныне и пользуются в Абхазии.
…Вскоре наш подъём наверх завершился; заодно закончился и асфальт под ногами. Теперь мы шагали по этакому плотно утоптанному городскому просёлку (да простят меня филологи за сие подобие оксюморона), извивавшемуся то вправо, то влево. Чем дальше, тем более приземистыми и неказистыми становились дома; тем обширнее и запущеннее выглядели подворья и сады. Во многих местах к обочинам подступали густые заросли мимозы.
– Однажды мы приехали сюда, когда мимоза стояла вся в цвету, – поделился воспоминанием Толик. – Неповторимое зрелище.
