скачать книгу бесплатно
Потеряв то, что казалось само собой разумеющимся, казаки тоже возревновали. После освобождения, Вячеслав Фомич продолжил окормление своей паствы. Прям у себя дома, он крестил детей, венчал казаков, отпевал усопших, и служил литургию, исповедуя и причащая станичников. Понимая, что делая это, он рискует свободой, батюшка был готов ко всему. И вот донос. Новое испытание выпадало на его долю. Отец Вячеслав знал, что, несмотря на лояльное отношение к нему председателя, рано или поздно, за ним опять придут.
Он встал из-за стола, подошёл к иконе в углу, и трижды осенив себя крестным знаменьем, начал молиться.
«Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй и спаси народ наш и Отечество, да водари нам силу духа воинского, во славу Твою, во славу рода нашего казацкого, и дай нам силы, на вечное служение Тебе и отечеству. Царю Небесный, Утешителю Душе Истины, иже везде сый и вся исполняй…»
Глава 4
Настя доила захромавшую корову, когда вошёл Фрисман. На базе никого не было. В этот день она дежурила, сдаивая закреплённых за ней коров. Одна накануне проткнула ногу, и её не погнали на выпаса. И ещё несколько разродившихся первотёлок ждали своей очереди на дойку, мыча и лупая своими большими глазами. Из-за звяканья струек молока о дно ведра, не было слышно шагов вошедшего. Бригадир тихонько подошёл к ней сзади, и воспользовавшись моментом, прижался к её спине, руками схватив за груди. От неожиданности, Настя соскочила со стульчика, уронив ведро с молоком.
– Вы что творите? – с испугом в голосе закричала она.
– Да не ори ты Беляева, как дура, – чуть пошатываясь, оборвал он её негодование.
Фрисман изрядно подпил, и решил воплотить в жизнь, свои навязчивые ухаживания, которыми он докучал ей уже долгое время.
– Денис Моисеевич, вы пьяны.
– Да сама ты пьяна. Хватит уже из себя святошу корчить. Иди ко мне, – он шагнул к ней и раскрыл руки в объятьях.
– Остановитесь, Денис Моисеевич, вам нужно домой, проспаться, вы не понимаете, что делаете.
– Всё я понимаю, – Фрисман встал на колени.
– Выходи за меня. Как сыр в масле будешь жить, всё для тебя сделаю, проси всё, что хочешь.
– Я вас прошу, прекратите это, уходите.
– Я без тебя не уйду.
Он глянул на неё, так, что ей стало страшно. Настя схватила стоящие рядом вилы и направила в его сторону.
– Что? – заорал он, вставая с колен.
– Меня вилами колоть хочешь?
Бригадир схватил вилы и ткнул их в свою грудь.
– Давай, коли.
У неё затряслись руки, и на глазах выступили слёзы.
– Я прошу вас, не надо.
Опьянённое сознание Фрисмана возбуждалось от её беспомощности. Он выхватил вилы из её рук, и наотмашь ударил по лицу. Настя упала на пол. От внезапного шума взбудоражились первотёлки, инстинктивно начав прикрывать собой своих телят. Бригадир налетел на неё.
– Настя, Настя, ну прости, прости ты меня, ну я люблю тебя.
Он начал целовать её. В нос ударил едкий запах перегара, смешанного с луком и табаком.. Настя начала выползать из-под него, прикрывая лицо руками от его поцелуев.
– Ну, пожалуйста, не надо, я прошу вас, успокойтесь.
Её мольбы ещё больше разжигали его помутнённое сознание. Фрисман схватил девушку за горло и сжал руку так, что она начала задыхаться. Задрав платье, рывком, бригадир разорвал её нижнее бельё…
В Настино дежурство, на ферму, всегда приходил кто-нибудь из её братьев, за молоком. Войдя на базу, Ванька, старший из двух Настиных братьев, не сразу понял то, что предстало его взору. На мгновение растерявшись, по стонам и всхлипываньям сестры, он сообразил, что происходит. Подбежав, и схватив валяющиеся рядом вилы, парень со всего маху саданул черенком, по потной шее Фрисмана. Тот моментально обмяк, судорожно вытянув ноги и захрипев. Ванька бросил вилы, и начал стаскивать его грузное тело, придавившее Настю. Выбравшись из-под него, она поднялась и обняла брата.
– Слава Богу, братик, ты вовремя.
– Что случилось, Насть? – недоумённо спросил парень, до конца не осознавая, что произошло.
– Да Фрисман перепил, и снова со своими предложениями пришёл, токмо на этот раз далеко зашёл. Завтра проспится, ничего помнить не будет.
В состоянии шока от произошедшего, Настя не понимала, что тело Фрисмана лежит бездыханно.
– Насть, он, кажись, не дышит, – наклонившись к нему, предположил юноша.
– Как не дышит? – холодная дрожь пробежала по её спине.
– Почему?
Она наклонилась и положила голову к нему на грудь, вслушиваясь в биение сердца.
– Не бьётся сердце, – Настя шарахнулась от него.
– Что теперь делать? – она сползла по стене на пол и положила голову на руки, уперев их в колени.
– Вань, беги на конюшню, там Колька Фролов, попроси коня на двадцать минут, скажи, мне срочно надо, он даст. Верхами гони на выпаса, найди Матвея Семёновича, может он что придумает.
– Хорошо, я мигом.
– Постой. Давай его к стогу сена отволочём, не дай Бог кто зайдёт.
Они взяли тело за руки и волоком протащили метров двадцать, положив рядом с приготовленным для кормежки первотёлок сеном.
– Ну, всё, беги.
Ванька рванул, хлопнув дверью. Настя взяла дрожащими руками вилы, и присыпала тело. Её сердце разрывалось от страха.
Через полчаса, Матвей с Ванькой вбежали на базу.
– Настя, что случилось?
Бандурин подлетел к ней. Она прижалась к его груди и заплакала. Девушку трясло. Он обнял её.
– Настя, расскажи толком, что случилось?
– Матвей Семёнович, я не знаю, что мне делать, – начала она, всхлипывая.
– Я не знаю, к кому обратиться за помощью. Вы единственный близкий человек. Вы последний, кто видел папу живым, кроме вас, у нас никого нет.
– Настя, говори, что случилось.
Она, с трудом сдерживая слёзы, рассказала ему всё, что произошло.
Матвей подошёл к стогу, где лежал труп, убедившись в Настиных словах.
– Так, слушайте меня внимательно. Настя, я понимаю, что это сложно, но постарайся успокоиться. Ты коров подоила?
– Ннет. – Как бы напрягая память, замешкавшись, ответила она.
– Бери и дои коров, как ни в чём не бывало. Ванька, будь здесь с сестрой. Я зараз буду.
Вскоре он вернулся.
– Иван, открывай ворота.
Парень отварил затворы. Бандурин заехал вовнутрь на бричке.
– Давай, быстро, грузим. Они втроём закинули тело и присыпали его сеном.
– Ванёк, давай со мной, а ты Настя, доделывай свои дела, по плану, и в конце смены, дуй домой, после работы я к вам приду.
– Ага, – покорно махнула она головой.
Матвей аккуратно, незамеченным, выехал с фермы, и направился в сторону реки. Недалеко от станицы они раздели его, и сложили вещи на берегу. Отъехав от этого места километров десять вдоль реки, Бандурин остановился у речного затона.
– Давай Вань, спрыгивай.
Они слезли с брички и столкнули с неё тело. Матвей разделся, и вплавь затащив труп на глубину, отпустил его.
– Сестре ничего не рассказывай, это будет нашим с тобой секретом. Чем меньше народу будут знать, тем лучше. Вообще, кроме нас с тобой, об этом никто не должен знать. Добро? – наставлял Бандурин Ваньку по пути в станицу.
– Добро.
– А ты казак молодец, – похвалил его Матвей.
– Я бы на твоём месте поступил точно так же. Честь для казака, дороже жизни, – немного помолчав, добавил он.
Вечером Бандурин, как и обещал, пришёл к Беляевым. Настя заметно нервничала.
– Ну что там, как? – подбежала она к нему.
– Оболтус этот ничего не гутарит, слово с него не допросишься. Молчит, как рыба.
– Да как. Казаки бають, вроде бригадир наш, пошёл пьяный купаться, да утоп, – как ни в чём не бывало, ответил Матвей, искусственно придавая своим словам спокойствие. Они переглянулись с Ванькой.
– Как утоп? – не поняла Настя.
– Ну как топнут, – продолжал он, – разделся, полез в воду, да спирт ко дну потянул, только вещи на берегу и остались.
Бандурин улыбнулся.
– Не бойся Настя, Господь милостив, глядишь, всё обойдётся.
Она в недоумении смотрела на него, и молча хлопала глазами.
– Спасибо вам, Матвей Семёнович, не знаю как вас и благодарить.
– Не стоит благодарностей, у меня к вам дело есть. Присаживайтесь, – указал он на стол, и сел сам. Все сели рядом.
– Не знаю, может, конечно, неподходящий момент я выбрал для этого дела, но думаю в самый раз. Последней волей Михаила Кузьмича, было завещание мне позаботиться о вас. Я ему дал слово, и слово своё сдержу. Но что бы у меня было больше возможности заботиться о вас…
Он помолчал, прокашлявшись, как бы проталкивая ком, подступивший к горлу. Настя с братьями, молча, слушали его, ловя каждое слово.
– В общем, так, – начал он официальным тоном.
– Иван Михайлович, Дмитрий Михайлович, Анастасия Михайловна, господа честные казаки.
Он опять поперхнулся и продолжил.
– На правах старшего казака в семье, которому по наследству переходят полномочия отца, я прошу у тебя, Иван Михайлович, руки твоей сестры.
У Ваньки, от удивления и неожиданного поворота событий, округлились глаза. Настю кинуло в жар, Митька молча заулыбался.
В глубине души, Анастасия понимала, что Матвей ей нравится. Она, как бы на подсознании, относилась к нему, как к родному. Возможно, это было связано именно с тем, что он был последним, кто видел её отца живым. Он был тем, кто прожил с ним на чужбине много лет, и тем, кто похоронил его, после того, как тот умер у него на руках. Но она даже не надеялась на то, что этот человек сделает ей предложение. В воздухе повисла тишина.
– Матвей Семёнович, – начал Ванька, вставая и подражая его официальности.
– Я, на правах старшего казака в семье Беляевых, отдаю тебе свою сестру, и благословляю её на то, что бы она продолжала род казаков Бандуриных.
Настя сидела, хлопая глазами. Она смотрела то на брата, то на Матвея, не в силах понять, что происходит.
– Настя, ты согласна? – посмотрел на неё Бандурин.
– Да кто её спрашивать станет? Братья согласны, на том и порешим, – перебил его Митька.
Все уже забыли о Фрисмане. То, что происходило сейчас, было для всех важней утонувшего бригадира.
Настя поднялась из-за стола. Матвей встал за ней. Она подошла к нему и прижалась.
– В воскресенье же пойдём к отцу Вячеславу, венчаться, – сделал умозаключение Ванька.
– А чего ждать?
ГЛАВА 5
– Венчается раба Божья Анастасия, и раб Божий Матвей, – с припевкой в голосе, басил отец Вячеслав. В небольшом, тесненьком его доме, набилось много народу. Посреди этой толпы, стояли Матвей с Настей, держась за руки. Сзади, них стояли его брат Андрей с женой Варварой, придерживая над венчающимися венцы. Батюшка продолжал служить. Обвязав их руки рушником, он провёл их три раза по кругу, образованному из собравшихся. Напевая полагающиеся молитвы, он творил над ними священные действия.
– Подойдите, и поклонитесь родителям, – направлял их священник, следуя канонам таинства. Венчающиеся, подойдя к стоящим рядом, с иконами в руках, Семёну Евсеевичу и Марии Тимофеевне, поклонились до земли. Те, поцеловав, благословили их.
