скачать книгу бесплатно
– Ну, эт правильно, дело важное, сейчас мигом доедем.
Петро подстегнул лошадь.
– Но, пшла.
На ферме вовсю шла снегоуборочная компания. Всеми силами убирали с территории снег, вывозя его на телегах и санях. Матвей лихо орудовал лопатой, закидывая большой сугроб на бричку. Из-под его шапки шёл пар.
– Во, Матвей Семёнович, ты-то мне и нужен, – спрыгивая с петровских саней, подбежал к нему председатель.
– А Семён Евсеевич далеко?
– Да вот, только что зашёл в коровник, – ответил Бандурин, продолжая работать.
– А что случилось?
– Пойдём, сейчас узнаешь.
Матвей воткнул лопату в сугроб и пошёл за Пустовалом.
– Семён Евсеевич, можно тебя на минуту, – окликнул его председатель, войдя в коровник.
– Можно конечно.
Он подошёл.
– Что, Тимофей Аркадьевич?
– Дело у меня есть к вам, Бандуриным.
Петро Башкин подошёл поближе, чтобы ничего не пропустить. Присутствующие с любопытством смотрели на них.
– На вот, читай.
Пустовал достал из-за пазухи телеграмму. Семён Евсеевич взял её.
– Мелко написано, не вижу нячё.
– Матвей, на, прочти.
Он передал её сыну. Тот, развернув, начал читать.
«Председателю колхоза Светлый путь, Пустовалу Т. А.
Командование Рабоче – Крестьянской Красной Армии, уведомляет вас, что отличнику боевой и политической подготовки, Бандурину Арсению Матвеевичу, в ознаменование очередной годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции, за особые достижения в службе, присвоено очередное воинское звание, «младший сержант». В связи с чем выражаем вам, и его родителям благодарность, за достойное воспитание советского гражданина и сына. Командир бронетанкового батальона, майор Стрельников.»
Матвей дочитал, с трудом сдерживая подкативший к горлу ком. Он посмотрел на отца. Тот стоял, опешив от услышанного, не в силах ничего сказать.
– Гордость – то какая, – разорвал тишину Башкин.
– Ай да Сенька, ай да порадовал. Вот это казак.
У Семёна Евсеевича на глазах предательски выступили слёзы, покатившись по щекам и спрятавшись в бороде.
– Никак в урядники произвели Сеньку-то нашего, – проговорил он, вытирая их.
– В сержанты, – поправил его Пустовал.
– Командиром тепереча будет Арсений.
– Командиром, – задумчиво повторил за ним дед.
– Стало быть, строится служба-то у казаков, а, Матвеюшка, – посмотрел он на сына.
– Глядишь, с Божьей помощью и в офицерья выйдет.
– Дай-то Бог, – Матвей обвёл всех глазами.
– Дай-то Бог.
– Ну, спасибо тебе, Пётр Аркадьевич, за добрую весть, – Семён Евсеевич пожал ему руку, и обнял.
– Вот это порадовал ты меня добре. Не посрамил Арсений рода нашего. Не посрамил.
Все смотрели на своего бригадира и радовались за него.
– Отличник боевой подготовки, командир говорит, – повысив голос, чтобы все слышали, громко сказал он, обводя всех взглядом.
– Вот так вот, пусчай знають. Токмо казаков в строй поставили, а они уже в командирах.
Радости Евсеича не было конца. Он ещё целую неделю ходил с этой телеграммой по станице, показывая её всем. Для старого казака эта благодарность была предметом большой гордости. Ведь то положение, в котором оказалось казачество после гражданской войны, было весьма незавидным и бесперспективным. То, что на казачество было наложено ограничение по службе, тяжёлым бременем лежало на плечах казаков. Казалось, что уже никогда не удастся вернуть казачеству его прежнее место в обществе. И вот, с выходом постановления о снятии ограничений, появился шанс. Казаки использовали этот шанс на полную мощность, понимая, что от этого зависит будущее казачества.
Глава 8
Летом 1938 года, ситуация на советско – японской границе обострилась. Более тысячи японских солдат совершили нападение на советскую пограничную заставу в районе высоты Безымянной и Заречной, вблизи озера Хасан, которую охраняли триста пограничников. Все советские защитники погибли, также было потеряно более десятка танков. Японцы заняли оборону на захваченной территории.
– Рота подъё-ё-ём, боевая тревога, – прозвучала команда дневального. Всё вокруг пришло в движение. Бойцы, быстро соскакивая, одеваясь и выстраиваясь в организованную очередь, получали в оружейке личное оружие. Через пятнадцать минут батальон стоял на плацу.
– Товарищи красноармейцы, – зазвучал ораторский голос комбата.
– Час назад японские самураи атаковали советскую границу, и завладели нашей территорией. Советские пограничные части ведут ожесточённые бои с превосходящими силами противника. Наша задача: выдвинуться в район сосредоточения 39-го стрелкового корпуса, и укрепив его пехотные соединения своей бронёй, молниеносным ударом загнать обнаглевшего врага в своё логово.
В глазах у Арсения засветилась искра. «Вот оно, настоящее боевое задание, – промелькнула мысль. – Наконец-то, дождался. Это тебе не учения на полигоне, это настоящая война», разговаривал он сам с собой в мыслях.
– Экипажи, по машинам, – прозвучала последняя команда комбата, и через мгновение всё пространство вокруг занял рёв моторов.
За год службы экипаж танка не только отработал, отточил и синхронизировал свои действия. Его ещё и скрепила дружба. Если Арсений с Ванькой дружили ещё до армии, то Лёха Бурцев, будучи третьим членом их экипажа, за этот год тоже стал для них другом и братом.
– Ну что, казаки, зараз как вдарим по самураю, костей не соберет, – возбуждённо приговаривал Сенька
– Эт точно, до самого своего Токио будут драпать, – поддержал его пыл Лёха, заводя мотор своего танка. То, что сказал Иван, они уже не услышали из-за рёва двигателя. Бурцев дёрнул коробку, и танк рванул с места. Парни повысовывались из своих люков. Уж больно им хотелось посмотреть на всё это масштабное действо. Колонна двинулась вперёд.
Через час они были на месте. Стрельников спрыгнул со своего головного танка. К нему подбежал запыхавшийся капитан в грязной и порванной гимнастёрке. – Вы комбат? – спросил он, с трудом выравнивая дыхание.
– Так точно, я.
– Вас срочно вызывает комполка, полковник Уханов. Следуйте за мной. Капитан развернулся и побежал, запинаясь от усталости, в ту сторону, откуда пришёл. Стрельников побежал вслед за ним. Вдалеке слышались звуки боя. Артиллерийская пальба то и дело заглушала собой ружейную и пулемётную стрельбу. Вдали виднелись вспышки, от которых поднимались клубы дыма. Они добежали до опушки леса, где расположился полевой штаб. Метрах в ста от него стояла палатка с красным крестом, вокруг неё было много раненых. Они сидели и лежали везде, в окровавленных бинтах. Казалось, что весь лес заполнен ими. Посыльный капитан вбежал в штабную палатку. Майор последовал за ним.
– А, Стрельников, вы вовремя, – встретил его комполка. Рослый, плечистый, лет сорока пяти полковник заметно нервничал. – Вашему батальону необходимо с ходу вступить в бой и поддержать огнём нашу пехоту, – начал он сразу ставить задачу. – Японцы укрепились на высоте, и их артиллерия не даёт нашим танкам подойти ближе, от чего пехота несёт большие потери. Батальон Михайлова потерял двенадцать танков. Вы должны, объединив с ним силы, прорвать оборону, и вытеснить их с этой высоты. Товарищ Михайлов, согласуйте совместные действия, – обратился он к стоящему рядом майору.
– Вопросы? – заключил комполка.
– Товарищ полковник, – обратился Стрельников. – Моему батальону нужна дозаправка, горючее на исходе.
– Топливо доставят только через два часа. У нас майор нету двух часов. Атаковать необходимо немедленно. Враг уже измотан, его силы тоже имеют предел, – Уханов помолчал.
– Слейте с части танков всю горючку, и равномерно распределите её по остальным. На одну атаку хватит. Нужен один, точный и сильный удар, и они дрогнут.
Он ударил кулаком по столу, стоящему посреди палатки.
– Через двадцать пять минут, вы должны пойти в атаку. Полковник глянул на часы.
– Время пошло. Выполнять.
– Есть, – взял под козырёк майор, и вышел из палатки. Михайлов вышел следом.
– Стрельников, – окликнул он его. – Мой батальон вон в той зелёнке. Показал комбат рукой в сторону леска, где стоял его потрёпанный батальон. Он посмотрел на часы. – Ровно через двадцать пять минут я выступаю. Не задерживайся, я на тебя рассчитываю.
– Я успею, – пообещал тот, и быстро побежал к своему батальону.
Через пять минут, весь в мыле, он был на месте. Вид его был не лучше, чем у посыльного капитана, прибегавшего за ним.
– Савельев, Беспалов, ко мне, – скомандовал комбат, наклонясь и уперевшись руками в колени, переводя дыхание. Двое старших лейтенантов подбежали к нему.
– Товарищи офицеры, у вас десять минут. Быстро слить горючку с девяти танков, и дозаправить свои. Через двадцать минут ваши две роты пойдут в атаку. Выполнять.
Они рванули, не задавая лишних вопросов.
Забрякали канистры. Бойцы засуетились возле своих машин. К Стрельникову подбежал командир первой роты, старший лейтенант, лет двадцати пяти, с рыжим чубом, выбивающимся из-под шлема.
– Товарищ комбат, – обратился он с растерянностью в голосе, – почему с наших машин сливают топливо?
– А ну отставить, лейтенант, – оборвал он его, – вы что себе позволяете? Майор посмотрел на него таким взглядом, что у того отпало всё желание что либо ещё спрашивать. – Бегом марш выполнять приказ, – рявкнул он на опешившего старлея.
– Есть, – козырнул тот, и, развернувшись, рванул к своему танку.
– Отставить, Ермолов, – остановил его Стрельников, сменив тон, поняв, что никакого приказа ротному не дал. – Твоя рота остаётся в резерве. Роты Савельева и Беспалова я сейчас поведу в атаку. Скоро подвезут топливо. Твоя задача заправить машины под завязку, и в полной боевой готовности ожидать дальнейших распоряжений. Как понял?
– Всё понял, товарищ комбат. Разрешите идти?
– Иди.
Через пятнадцать минут все были готовы. Стрельников запрыгнул на головной танк.
– За мной, – скомандовал он, и зазывающе махнул рукой. Девятнадцать танков во главе с ним двинулись в сторону леска, из которого начал атаку потрёпанный батальон Михайлова.
– Ну, надо же так обмишуриться, первый бой, а мы в резерве, – с обидой в голосе, сетовал на судьбу Сенька. – Они же зараз всех япошек перебьют, и нам ничего не останется.
Он ходил вокруг танка и возмущался. Ванька с Лёхой залезли на башни, и, вытягивая шеи, как гусаки, пытались хоть что-то разглядеть. Лес скрывал поле боя. Поверх деревьев были видны только клубы дыма и слышны звуки начавшейся атаки.
Вдоль всей опушки леса простирались окопы, в которых сидела пехота. Взору вышедших на рубеж танкистов открылась панорама боя. Всё поле перед траншеями было изрыто воронками. Метрах в двухстах начиналась простреливаемая зона. Она была покрыта трупами, лежавшими между горящих танков. Батальон Михайлова уже вступил в бой. Было видно, как загорелись ещё несколько его машин. К танку Стрельникова подбежал пехотный комбат.
– Майор, выступай, я подниму батальон следом за тобой, – заорал он, пытаясь перекричать рёв моторов.
– Понял, давай, – ответил он, и закрыл за собой люк.
Головной танк комбата, заревев, рванул с места. Бронетанковый батальон Стрельникова пошёл в свою первую в жизни атаку. За ним из окопов поднялась пехота. Машины, вздымая клубы пыли и дыма, быстро рассредоточились, и, заняв свои боевые порядки, как на учениях, рванули вперёд. Пехотинцы побежали следом, прячась за бронёй, от свистящих кругом пуль и осколков. Каждый из танкистов знал, что в задачу танков Т – 26 входило быстрое преодоление простреливаемой зоны, и выход на рубеж обороны противника, с целью уничтожения артиллерийских точек и живой силы пулемётным огнём. Много раз они отрабатывали этот манёвр на полигоне, и практически все получали за этот приём оценку отлично. Но в реальном бою всё оказалось по-другому. Не смотря на то, что атаки непрерывно продолжались уже около трёх часов, оборона японцев всё ещё была сильна.
Первые несколько сот метров преодолели без потерь, пока самураи были заняты передовым отрядом Михайлова. Но вскоре, на наступающих обрушился ураганный огонь. Несколько машин на полном ходу загорелись, и встали, как вкопанные. Стремясь побыстрее пролететь это поле, превратившееся в месиво, танки, как по команде, усилили ход. Пехота начала отставать и залегла, под кинжальным огнём.
– Вот же сукины дети, – выругался пехотный комбат, наблюдавший за атакой со своего НП. – А ну, вперёд, – заорал он на своего ординарца, – поднять их. Тот послушно выскочил из окопа, и, пригибаясь, побежал к залегшему батальону. Комбат наблюдал за ним в бинокль. Добежав, он несколько раз выстрелил в воздух из пистолета.
– Встать, – заорал он, срывая голос до хрипоты. – За мной, за Родину, в атаку.
Солдаты, видя, что командир стоит перед ними в полный рост, поднялись и побежали за ним. Через метров сто он упал, неуклюже вскинув руки, и замер. Поредевший батальон, пробежав ещё с десяток метров, опять залёг.
На поле горели уже двенадцать танков из рот Савельева и Беспалова, Михайлов брал на себя левый фланг. Стремительная атака поднятой пехоты, и активные действия Михайловских танков, прорвавшихся на левофланговую батарею, дали возможность Стрельникову добраться до вражеских окопов. Непрерывно стреляя из пулемётов, он на полном ходу налетел на японскую пушку, которая пыталась взять его на прямую наводку. Раскурочив её гусеницами, комбат расстрелял из пулемёта разбегающихся в стороны артиллеристов. По броне звенели, как горох, пули. Командирский танк начал двигаться к траншее, чтобы зачистить её. В этот момент, в ушах у Стрельникова, зазвенело и стихло…
Успев выпустить из своего укрытия по его машине снаряд, соседняя батарея была уничтожена подоспевшим Савельевым. Михайлов добивал левофланговые батареи. Японцы, с боем, отступили на вторую линию обороны. Майора достали из горящего танка, из его ушей текла кровь, весь остальной экипаж погиб. Пехота, подгоняемая своим комбатом, заняла захваченные траншеи, очищая их от трупов.
– Связь, мне нужна связь, – прокричал Стрельников, держась за голову, не слыша своего голоса.
– Сейчас, будет связь, – ответил Савельев.
– Сколько машин осталось? – спросил у него комбат.
– Пять. – Старлей грустно опустил голову.
– Я не слышу, громче говори.
– Пять, – ещё раз прокричал тот, показывая на пальцах.
– Беспалов где?
– Там остался гореть, – показал он рукой в сторону дымившегося на поле батальона.
– Доложи о потерях полковнику.
– Есть.
