Шаг на пути к небу. Роман

скачать книгу бесплатно


– Обращайтесь.

– Товарищ подполковник, возьмите меня в свой батальон. Он стоял перед кроватью Стрельникова, вытянувшись по струнке, выпячивая забинтованную грудь с медалью.

– Ну что ж, – сделав задумчивый вид, подыграл важности его обращения комбат. – Учитывая твои боевые заслуги, отмеченные медалью, думаю, можно тебя взять в наш батальон, но только если Бандурин не будет возражать. Лебедев изменился в лице, не поняв шутки. – Вы не против, товарищ сержант? – продолжал Стрельников с серьёзным лицом.

– Я не против, товарищ комбат. По-моему, красноармеец Лебедев проявил себя геройски и достоин нести дальнейшую службу в бронетанковом батальоне.

– Ну, на том и порешим. – Стрельников улыбнулся.

– Не переживай, Федь, сразу после отпуска, будешь зачислен в мой батальон. Ходатайство о переводе я напишу.

Лебедев расплылся в улыбке.

– Слушаюсь. – Он козырнул.

– Э-э-эх, кто ж руку к пустой голове-то прикладывает? Ладно, иди уже. Комбат махнул рукой. Тот развернулся, как по команде кругом, и зашагал к своей кровати.

– Представляете, товарищ комбат, – не в силах сдерживать эмоции, начал Сенька. Ему хотелось с кем-то непременно поделиться своими мыслями.

– Мой дед, в 1905 году, с японцами воевал, тоже был ранен, и тоже в левое плечо, и «георгием» был награждён. И вот, спустя тридцать три года, история повторилась. Снова Бандурин бъёт японцев, снова ранение и снова орден. Преемственность поколений.

– Да, Арсений Матвеевич, славный у вас род получается. Пока такие люди у нас есть, нам никакой враг не страшен.

– Эх, в отпуск быстрей хочется. Деда с батькой обрадовать.

– Скоро обрадуешь, через месяц наверное, выпишут нас уже.

Сенька лёг на свою кровать, и закрыл глаза. Под шум голосов, обсуждающих свои награды и подвиги, он погрузился в мечты, переплетающиеся с воспоминаниями. Он вспоминал своих родных, деда с отцом, провожающих его в армию, наставления стариков, плачущую Дашу. Ему представлялось, как он придёт в отпуск домой, как пройдёт по станице, блестя орденом. На память пришли их с Дашей мечты, обвенчаться сразу после армии. Её нежные письма, которые она слала ему всю службу. Вдруг, в его голову пришла мысль о том, что ему ещё служить и служить, а в конфликте с японцами не поставлена точка, и что его в любой момент могут убить, как тысячи его товарищей, оставшихся навечно у той высоты, и что он может не успеть жениться и стать продолжателем своего рода.

– Так, – сказал он про себя, – нужно срочно с Дашкой венчаться, вот прям в отпуск приду, и сразу сватов зашлю к дядьке Григорию.

Осенью, когда в станице полным ходом шла уборочная компания, Арсений пришёл на побывку домой. Неспешной походкой он шёл по станице. Новенькая шинель, будёновка, и начищенные до блеска сапоги придавали его походке особый шик. Понимая, что в разгар рабочего дня дома он никого не застанет, Сенька направился прямиком в сельсовет.

– Здравия желаю, – отчеканил он, входя в кабинет председателя. – Сержант Бандурин прибыл для прохождения отпуска в количестве десяти дней.

– Арсений Матвеевич, вот это сюрприз, проходи, садись. Пустовал, встал из-за стола, и выдвинув стул, жестом пригласил гостя присесть. Сенька, демонстративно сделал несколько строевых шагов к стулу, и сел.

– Ну, рассказывай, как ты, как служба?

– Жив – здоров, служу в бронетанковом батальоне, направлен в отпуск по ранению, – доложил он.

– Да, молодец Арсений Матвеевич, наслышаны мы о вашей службе. От командования благодарность получали. Не посрамили казаки родную станицу. Недаром знать сняли с казаков ограничения на службу.

– Да, Тимофей Аркадьевич, хорошо казаки служат, нареканий нет.

– А где ж тебя поранили то?

– В боях под озером Хасан.

– А, да, слышали, в газетах писали, что японцы опять к нам с претензиями. Ну как там, жарко было?

– Да, жарковато. Много наших погибло да поранило, но задачу мы выполнили.

– Ну и хорошо, по-другому и быть не может, и не будет. Наша армия всем укажет место. Так ведь?

– Так точно.

– Ты дома то был уже?

– Нет, сразу к вам. Мои-то все на работе, поди. Зараз на ферму пойду.

– Так, – председатель встал. – Поехали вместе, там на заднем дворе у меня бричка стоит, сегодня сделаю выходной твоим, пусчай героя своего встречают.

– Спасибо, Тимофей Аркадьевич, вот это будет кстати. Они вышли на задний двор. Ездовой поил коня, запряжённого в председательскую телегу.

– Авдеич, давай на ферму, – скомандовал Пустовал.

Через час, вся семья сидела за столом в доме Семёна Евсеевича, с упоением слушая Сенькины рассказы.

Глава 10

На следующий вечер, в доме Григория Метелина, собрались Сенькины сваты. Семён Евсеевич и Матвей сидели рядом. Для торжественного случая, на свой страх и риск, они надели шаровары с красными лампасами, и кресты. Благо далеко в таком виде идти было не нужно. Между их домами, в заборе, была калитка. Бандурины попали к соседям, не выходя на улицу. На груди Арсения красовалась красная звезда. Дед, отец и внук предстали при полном параде. Несмотря на то, что новая власть казачьи лампасы и кресты не жаловала, казаки всё же старались в особо торжественные и памятные моменты одевать их. Григорий с женой сидели напротив. Зная об отношениях Даши и Сеньки, они понимали, зачем пожаловали гости, но всё же, не подавали виду.

– Ну что, Григорий Митрофанович, Прасковья Трифоновна. Вот, пришли Дарью вашу сватать, – начал Семён Евсеевич. – Знать время пришло породниться казакам Бандуриным и Метелиным. Всю жизню живём мы с вами бок о бок, и с батьками вашими дружили, царствие им небесное. Он перекрестился, все повторили за ним. – Как к детям своим отношусь к вам, и Дарья нам, как родная. Ежели не будете против, хотим взять казачку вашу в снохи. Что ответите на сие предложение? – Григорий переглянулся с женой, и улыбнулся в бороду.

– Да мы не против, Семён Евсеевич, Матвей Семёнович, за вашего Арсения Дарью свою отдать. Вопрос только, не рановато ли? Дочь вроде гутарила, что опосля службы сговаривались, а Сеньке ж ещё пару годов служить. К чаму спешка така? – Арсений от неловкости поёжился.

– То верно, Григорий Митрофанович, ещё служить. Да вот только не мне, старику, тебе казаку, за службу-то рассказывать. Арсения-то поранетого в отпуск отпустили, а через десять дён, опять он на войну отправится, японцев бить, коих мы с твоим батькой в девятьсот пятом годе не добили. Ну, а уж как на войне бывает, ты и без моего знаешь. Там вон сколь казачков-то наших полегло. А ты, друже, знаешь, что род наш казачий нужно сохранять и продолжать. И так, вон сколь нашего брата извели. А коли любовь промеж них имеется, то и неча тянуть. Пусчай венчаются, и с Богом. А то, что казачка казака с войны будет ждать, так енто доля её такая. Не она первая, и не она последняя. Мне так думается.

– Верно всё ты гутаришь, Семён Евсеевич. – В голове Григория крутилась мысль о том, что при таком раскладе, дочь может остаться молодой вдовой с ребёнком на руках, но из уважения к Бандуриным, он не стал озвучивать эти мысли.

– Коли Дашка будет не против, то и мы препятствовать не станем. На всё воля Божья. Покличь мать дочь свою, – повернувшись к жене, попросил он. Прасковья Трифоновна встала, и, пройдя в соседнюю комнату, вышла оттуда с дочерью.

– Ну вот, доченька, Арсений Матвеевич сватать тебя пришли, а через десять дён, он обратно на войну пойдёт. Что скажешь? Пойдёшь за него? Даша в смущении опустила голову и присела рядом с отцом. Сенька смотрел на нее, не отрывая взгляда. Его сердце от волнения выпрыгивало из груди, но внешне он был совершенно спокоен.

– Да, пойду, – проговорила она тихонько.

– Ну, ты дочь, хорошо подумай, у Арсения ещё два года службы впереди.

– Я буду ждать. Тебя же мама ждала с войны, вот и я буду ждать. Все казачки казаков со службы ждут, – проговорила она почти шёпотом.

– Эт верно, дочка, – улыбнулся от Дашкиных слов Семён Евсеевич.

– Ну, всё мать, собирай приданое, – обратился Григорий к жене, тоже улыбаясь.

– Да нам собраться, только подпоясаться, – пошутила она. Гриша встал, и, подойдя сзади, к сидящей рядом дочери, положил ей руки на плечи.

– Вот только священника в станице нет, как же без венчания? Зараз, вона как, в сельсовете расписались, и вся недолга, а перед Богом завет, вроде как и не нужон. – Он вопрошающе посмотрел на Семёна Евсеевича.

– Есть вариант, – успокоил его старик. – Без божьего благословения не останемся. Знаю, как в тайге монаха найти. Я с отцом Вячеславом как-то ходил к нему. Он в леса ушёл, ещё в двадцатых. Так и живёт отшельником, Бога молит о нас. Казаки-то, нет нет ходють к нему, кто на исповедь, кто за благословением. Да и комиссары его вродя не трогають, добраться не могуть. Давно я, конечно, у него не был, не знаю, жив ли, но попробовать стоит.

На следующий день Семён Евсеевич организовал две подводы, договорившись с председателем. Погрузившись на них, казаки выдвинулись на поиски монаха. На одной подводе поехали Григорий с женой и дочкой, на другой он с Матвеем и Арсением. Через несколько часов блужданий по лесу, Семён Евсеевич, по ведомым только ему ориентирам, привёл их к нужному месту. Посреди сибирской тайги, в холме, поросшем вековыми соснами и густым кустарником, была оборудована еле заметная землянка. В воздухе носился чуть улавливаемый запах дыма. Дед слез с подводы, и подошёл к двери, поросшей мхом. – Отец Севастьян! – крикнул он. Вокруг стояла тишина. Осенний лес ощетинился своей прохладой. Только лошади, храпя, переговаривались друг с другом. – Отец Севастьян!

– Ну что расшумелся, казак? – Все обернулись на голос, напугавший их своей неожиданностью. Сзади подвод, оперевшись на посох, сделанный из сосновой ветки, стоял седой старичок, в ветхих одеждах. – С чем пожаловали, добрые люди? – Семён Евсеевич подошёл к нему.

– Благословите, батюшка.

– Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа, аминь. – Старый монах перекрестил его, и поцеловал.

– Отец Севастьян, – начал он, – дети наши венчаться решили, пред лицом Божьим завет заключить. На Господа уповая, шли мы к тебе. Может, сподобит тебя Бог наш, помочь нам в сиим деле?

– Знаю, знаю, что привело вас ко мне. За то, что Господа не забываете в лихую годину, будет вам благо. С удовольствием совершу таинство Господне, и вместе с вами помолюсь о новой семье. Он подошёл и взял Дашу за руку.

– Пойдём со мной. И ты казак, айда, – зазывающе махнул головой монах, глянув на Сеньку. Тот спрыгнул с подводы, и вошёл за ними в землянку. Они оказались в небольшой комнатке, стены и потолок которой были сделаны из брёвен. В одном углу стояла импровизированная кровать, выполненная в таком же стиле, и устланная хвоей. В другом был стол, на котором лежали какие-то исписанные бумаги, пенёк вместо стула и маленькая буржуйка. На этом нехитрое убранство монашеской кельи заканчивалось. На стенах кругом были иконы, написанные по-видимому углём, и горели лампадки. Монах усадил их на кровать.

– Благословляю вас, дети мои, на долгий и счастливый брак. Бог уготовил нашему народу огромное испытание, которое с честью сможет вынести только любящее Бога сердце, и уповающее на милость Его. Буду молить Господа о вас, чтобы дал вам силы духа пронести веру Христову, через всю свою долгую жизнь, и передать её в чистом виде своим правнукам.

Арсений с Дашей сидели, взявшись за руки. От слов монаха вся их внутренность трепетала. Эта тесная лачуга превратилась в престол Божий. Их обоих охватило присутствие Божье. В этом месте было ощущение спокойствия и защищенности. Будто и не было войны с японцами, не было братоубийственной бойни, не рушили храмы по всей России, и не гноили в лагерях невинный народ. Отец Севастьян говорил и говорил, и с каждым его словом их сердца переполнялись Божьей благодатью.

Через некоторое время они вышли из землянки, держа в руках нарисованные углём иконы Христа – Спасителя и Божьей Матери. Монах отслужил молебен и совершил таинство венчания прямо в лесу, под открытым небом. По завершении, он подошёл к Арсению, и вложил в нагрудный карман его гимнастёрки свёрнутую бумажку.

– Это молитва «Живые помощи», всегда держи её при себе, а лучше выучи наизусть и в лихую годину молись ею, и Господь отведёт от тебя всякую беду. Сенька поблагодарил его. Потом повернувшись к Матвею, он сказал, – И ты, казак, прими от меня эту молитву, вскоре она и тебе пригодится. – Старый монах протянул ему также свёрнутую бумажку. Матвей взял её. По его спине пробежали мурашки. Было ощущение, что отшельник видит его насквозь. В его пронзительном и глубоком взгляде виделась какая-то неописуемая мудрость, как – будто он знал всё, что их ждёт в будущем. У Матвея было желание спросить его об этом, но тот дал понять, что на этом всё, и распрощавшись со всеми, ушёл в свою землянку.

К вечеру они уже были в станице. Арсений с Дашкой решили ночевать в летней времянке, на заднем дворе дома Бандуриных. Это была уютная, светлая комнатка. В детстве он часто уединялся в ней, чтобы почитать, или отдохнуть в тишине. Сенька затопил печь, и вскоре, холодный осенний воздух нагрелся, и от этого тепла, стало по – домашнему уютно. Даша немного стеснялась. Всё так быстро произошло, и ей с трудом верилось, что теперь они законные муж и жена, в Богом венчанном браке. И теперь они, вчерашние влюблённые в друг друга дети, стали одной плотью. И что её мужу через недёлю нужно идти на войну.

Эта неделя, пролетела как один день. Они были счастливы, упиваясь своей любовью, но отпуск заканчивался, и уже завтра нужно было расставаться.

В это утро Арсений проснулся раньше обычного. Полночи он не мог заснуть. Близость расставания навевала тревожные мысли. Он лежал и смотрел на спящую жену. Её красивое, девичье лицо, в свете луны было ещё прекрасней. Ему хотелось сохранить в памяти её образ. Сенька аккуратно, чтобы не разбудить Дашу, поглаживал её длинные волосы, раскинутые по кровати. Он мысленно благодарил Бога за этот подарок.